Необычная жизнь обычного человека. Мужская сторона отношений, любви, дружбы, семьи

Артур Омшаринский

В данной книге, которую я писал 17 лет, я рассказываю про свою судьбу, работу, семью, женщин и отношения с ними, включая эротические и откровенные сцены. Рассуждаю о жизни. О своей глупости, тупости, неудачах и успехах. Надеюсь, вам понравится! Книга содержит нецензурную брань.

ДЕТСТВО

Меня зовут Артур. В этой книге я расскажу вам про свою судьбу, работу, семью, друзей и отношения. Я не знаю, как вам, но лично мне всегда было интересно узнать, чем занимается совершенно незнакомый мне человек, чему радуется или о чем плачет. Мы едем в метро, стоим в пробке, гуляем в парке и встречаем сотни неизвестных нам людей. Мы не знаем, что у них за проблемы, чему они радуются и о чем беспокоятся. И я решил, что, может быть, совершенно неизвестным мне людям будет интересно узнать о судьбе простого человека. Вообще, моя жизнь похожа на настоящий мексиканский сериал. В этой книге много горечи, радости и необъяснимой мистики. Судьба кидала меня по всем уголкам нашей короткой жизни.

Итак, я начинаю. В далеком 1991 году, в холодном декабре месяце я появился на свет — неуравновешенный, конфликтный, среднестатистический борзый ребенок со своей точкой зрения. За то Веселый, заботливый, самоуверенный и целеустремлённый. К сожалению, неуступчивый, вспыльчивый и прямолинейный. Но очень коммуникабельный, смелый, добрый и преданный. В общем, со скверным характером.

Родился я в городе, из которого невозможно уехать. Невозможно потому, что он притягивает к себе. Москва — это наркотик. Присасывается, как пиявка к коже.

Я родился в Москве в многодетной семье из пяти человек. Я был последним ребенком и, как подобает самым младшим, до поры до времени был пупсиком в глазах моей мамы, родственников и прочих членов моей семьи. Своего отца я не помнил до 2006 года (об этом я расскажу чуть позже).

Моя мама тоже родилась в многодетной семье, но только из четырех человек (она была вторым ребенком и любимицей своего папы). Мой отец был в семье единственным ребенком и рос без отца. Он родился в семье дворян и жил с мамой и дедушкой. Дедушка его умер, когда ему было 16 лет. Они тяжело переживали его смерть.

Мой отец был музыкантом (весьма известным человеком в кругу русских артистов). Он писал музыку, снимался в фильмах (например, «Акселератка»). Вернувшись из армии, мой отец продолжил карьеру музыканта (и частично вошел в круги русской мафии). Его друг детства женился на девушке с Капотни (где жила моя мама). Он пригласил папу быть его свидетелем на свадьбе, а мама была свидетельницей со стороны невесты. Я понятия не имею, что у них там на свадьбе происходило, но факт в том, что это была любовь с первого взгляда или просто судьба! В общем, всю свадьбу отец клеился к моей маме. Поженились они сразу.

Через 10 месяцев появился мой самый старший брат Дима. Через год — Ирина, через 4 года — Рома, а еще через год — Марина. И вот, декабрь 1991 года настал долгожданный день рождения меня! На самом деле мама хотела сделать аборт. Мой отец на тот момент занимался строительным бизнесом — строил деревянные домики в Германии, Испании и т. д. Это я еще молчу о мафии, с которой он тогда работал. У меня, наверное, эти гены тоже проявятся… Так вот, он узнал, что задумала мама, включая дату и время, и просто смылся в командировку на пару недель. Деваться ей было некуда, четверых детей оставить не с кем. В общем, она осталась дома. Так, собственно, мое убийство и обошлось.

Детство мое не было таким веселым и радостным, как у всех детей. Когда отец жил с нами, у нас было все! А вот когда он бросил нас, в семье начался денежный кризис. У меня не было игрушек, которые я хотел. У меня были всего лишь три мягкие игрушки (обезьяна и две собаки). Я играл только с ними. Я сажал их в большую картонную коробку и возил по всей квартире. Иногда мама покупала мне машинки, но Дима постоянно их ломал и собирал из них хрен знает что.

Поэтому все свое детство я играл только с тремя игрушками. Конечно, как и все дети, я обожал шоколад и конфеты. Но этого, конечно, у нас тоже не хватало. Я вспоминаю моменты, когда я встречал маму после работы (мне было лет 8—10), и мы шли с ней в магазин. Я все время подбегал к бакалейному отделу и смотрел на шоколадки. Их было множество различных видов. Я просил маму купить мне шоколадку, но она отвечала мне: «Сынок, я получу денежку и куплю тебе шоколадку». Я говорил: «Хорошо». Видимо, я все прекрасно понимал.

Я начал вычислять дни до маминой зарплаты. Когда она звонила и просила встретить ее, я уже знал, что у нее зарплата, и опять в магазине подбегал к бакалейному отделу и просил шоколадку. Нет, большую я не просил. Мама спрашивала меня: «Какую ты хочешь?» И я все время показывал на маленькую шоколадку «Аленка».

Я рос. Пошел в детский сад. Через некоторое время я заявил, что больше не хочу ходить в детский сад, и закатил истерику. Мои родители забрали документы, и я сидел дома.

Наступил долгожданный 1999 год. В этом году я пошел в школу, а мой отец свалил из страны. Он за неделю собрал вещи, поцеловал нас и укатил в Америку! В Лос-Анджелес. И вот, 1 сентября 1999 года в 8 часов утра я стою с букетом в толпе первоклашек и людей, которых я никогда в жизни не видел, перед школой. Жду свой первый звонок на урок и чуть ли не ссусь от радости. Здесь я проведу 8 лет своей никчемной жизни, так ничему и не научившись, но зато потом буду гордо называть ее своей любимой школой!

В общем, за 8 лет в этой школе меня запомнили очень хорошо! Стоит только вспомнить одного учителя по черчению, которого мы пинали, а потом дарили бутыль водки на Новый год. В 8-м классе мы переехали в Бутово (нам выдали там квартиру как многодетной семье), и я с парнями из 8 «Б» отмечал свое пятнадцатилетие и отчисление из школы. Кто-то тогда надо мной пошутил и сказал:

— Арт, если ты уж уходишь из школы и завтра твой день рождения, то тогда ты приносишь в школу пиво!

Я ответил:

— Окей.

Конечно, они решили пошутить надо мной. Но я-то человек слова! Сказал — сделал.

На следующий день по дороге в школу из Бутово на Довженко я выхожу из автобуса на улице Пудовкина и покупаю 3 бутылки «Оболоня» по 2 литра. С довольной рожей сажусь в автобус и еду до школы. 8:15 утра. Они стоят и ждут меня у входа в школу, чтобы поржать. Но не тут-то было! Я подхожу, смотрю на них и иду в раздевалку, чтобы раздеться. Они — впятером — идут за мной и видят мой портфель. Мы, говорят, пошутили. «Вы пошутили, а я купил!» — сказал я.

Вторым уроком у нас была технология. Пока шел первый урок, парни сгоняли в палатку и купили еще пива и водки. Зайдя к Гене в класс, мы поставили ему бутыль пива со словами: «Геннадий Васильевич, у Артура сегодня день рождения. А еще он уходит из школы. Давайте мы тут отметим!» Хм, может, эта бутылка пива ему понравилась, или ему просто было некуда деваться, но он закрыл дверь на ключ и попросил нас не смешивать пиво с водкой. Сел за свой стол и начал заниматься своими делами, рисовать что-то.

Пили мы 2 урока. А потом начался ад! Это забыть просто невозможно! Один дружище сидел в кабинете директрисы, будучи в полную срань, облевал ее рабочее кресло, а потом спал под лестницей и ждал, когда его заберут родители. После этого случая администрация меня возненавидела. Хорошо, что к тому моменту мама уже забрала мои документы из школы.

В октябре 2006 года в Россию прилетел мой отец. На месяц. Продав квартиру на Мосфильме и купив еще 2 однушки в Бутово, он улетел обратно.

Дрался ли я в школе? Конечно. Дрался. Как и любой нормальный пацан. Я, конечно, не помню свою первую драку. Скорее всего, меня побили, поскольку кулаками махать я не умел. Но в школе драки у нас были постоянно. В начальной школе, классе в четвертом, я постоянно дрался с одним парнишкой. Звали его Алешка. Не было ни дня, чтобы мы с ним не подрались. Так получалось, что я был сильнее. И я постоянно побеждал. Его мама была в родительском совете. Разумеется, у нее был наш номер телефона. Она звонила моей маме и жаловалась, что я побил Алешку и что нам нужно дружить. Моя мама отвечала, что, мол, воспитывает мужика. Если он не хочет дружить, пусть дерется… Я согласен с мамой. Ну не девочкой я родился!

Чем старше я становился, тем чаще случались драки. Мы и парты ломали. И шкафы. Один такой шкаф я никогда не забуду. Звали его Сашка. Он был младше нас года на два, но кавказские корни не давали ему покоя. И он вечно возмущался. В том числе и на меня. Было это классе в 6-м. Чем-то я его задел, какими-то словами. Был урок технологии у Геннадия Васильевича. Я сидел в конце класса. Он сидел за мной. За ним был шкаф. Стеклянный. И он, как последняя сука, схватил меня за горло и стал душить. К счастью, масса у нас была разная. Я встал. И так получилось, что он повис на мне. Он был мал ростом. Я резко повернулся, и его голова оказалась в моей руке. Сначала я бил его головой об стол, а потом об этот стеклянный шкаф. Хорошо, что не убил. Сашка, если читаешь, извини меня. Мы были маленькие и глупые. После школы он пошел на меня с арматурой. Но я уебал его кирпичом. Аж смешно… Дурак я, конечно, был.

Больше всего я любил драться с новичками — с каждым новым пацаном, который приходил в наш класс. Надо же себя ставить в жизни! Как поставишь себя, так и будет. И так везде. И в армии, и в жизни. Хотя и мне, конечно, могли навешать пиздюлей. Но я никогда этого не боялся. Ну, побьют. И что? Дай сдачи хоть одному. Чтоб понимали, что ты держишь удар. Будут толпой бить? Ну и ладно, по одному потом отловлю. Главное, чтобы не убили. Хотя я никогда не боялся смерти.

С чеченцами так и получилось. Шел 2007 год. Весной к нам в школу пожаловали чеченцы. Что говорить, ребята молодцы! Они всегда вместе. Друг за друга. Не то, что у нас. В общем, начали они свои права качать. Но мне же больше всех надо. И что-то мы зацепились языками. Забили ребята стрелку после школы. К тому времени я уже был отчислен из школы за пьянки и драки, и моя мама уже забрала документы. Но мне нужно было больше всех. Пошли мы на стрелку. То есть, я пошел на стрелку, а ребята пошли в качестве зрителей. Сняли, значит, все портфели. Окружили нас с каким-то чеченом, который вел со мной диалог. И минуты через две влетает мне кулак прямо в нос. Кровищи! Как со свиньи. Нос набок. Чеченцы поржали и ушли. Мои пацаны, которые стояли в стороне, подошли. Дали мне воды умыться. Кровь хлещет из двух ноздрей. Вся куртка и футболка в крови. А мне еще в Бутово ехать, на другой конец Москвы. В общем, я умылся и поехал домой. Это было мое первое мощное поражение в драке. Хоть и с подоянкой. Но без этого в жизни никак.

Приехав домой, я сказал матери, что упал с лестницы. Отвезли меня в травмпункт. Оказалось, что у меня перелом носа. Вправляли нос спицами и пальцами. Без анестезии. Врач одной рукой вправлял нос, а другой вытирал мне слезы. А слезы лились. А как им не литься, если тебе огромными спицами засовывают бинты в переносицу в районе глаз? Жутко больно. Ты, говорит врач, молодец, держишься! Остальные меня матом крыли. А я всего лишь сломал ручку у кушетки. Она осталась у меня в руках. Пролежал я там около двух недель, пока кость не срослась.

Половую жизнь свою я начал в 14 лет в подмосковном лагере под названием «Маяк» с какой-то 16-летней полной девочкой, которая таскала за меня мой чемодан, когда мы уезжали из лагеря. Веселый был денек. В лагере устроили дискотеку. Темно, на улице зима, а комнатку можно закрыть на замок. И вот я радостно трахаю этот кусок сала и сознаю, что я больше не мальчик, а мужик. Правда, лишился я девственности хер знает с кем, но тогда мне было похуй. Главное, что я наконец-то кого-то отымел. 14 лет ждал как-никак. Это был мой первый опыт в половых отношениях. О других я лучше промолчу, а о некоторых расскажу чуть позже. Но именно с этого все тогда и началось. Секс — это как наркотик. На него подсаживаешься, хотя еще даже не знаешь, что это такое. Но попробовав один раз, ты понимаешь, что этот наркотик будет всегда в твоей жизни!

Наш отец все 8 лет хотел перетащить нас к себе и изредка звонил нам домой. Признаться, когда я был мал и разговаривал с ним по телефону, я даже плакал. Со временем это прошло. Он стал реже звонить, и я просто забил на него. Иногда даже говорил, что у меня нет отца. Он ведь бросил мою маму одну, с пятью детьми. Он запрещал ей учиться и говорил, что он мужик и будет кормить семью сам. Да, у него это получалось и очень даже неплохо. У нас было все, о чем можно только мечтать. Например, компьютер. В то время компьютеры были у людей, которых можно было по пальцам пересчитать. Еще приставка «Денди» и многое другое. Но когда он уехал, он оставил мою маму с пятью детьми — одну, без образования и наличных средств. Он высылал нам раз в два месяца 100 баксов. Да, может быть, в Америке это охренеть какие большие деньги были, но у нас этих денег хватало только на то, чтобы в магазин один раз сходить. Мама у меня — женщина сильная. Я до сих пор поражаюсь, как она смогла воспитать пятерых детей, причем так, чтобы мы не стали наркоманами или алкашами. Да без разницы… Всякое бывает… Она устроилась в «Твой дом» и работала там с книгами и журналами (потом она свяжет с этим жизнь). Признаться, ее вообще никуда не хотели принимать на работу, так как женщина с таким количеством детей просто не сможет работать — будет постоянно отпрашиваться, то одно с ее детьми, то другое… Но не тут-то было! Суки, блять… Она воспитала очень здоровых детей.

Помогла ей с работой моя тетя — ее родная сестра. Через пару лет какая-то сука ее подставит, и маму уволят. Она опять останется без работы и денег. Я спал с мамой в одной кровати — детей было много, а у нас была двушка на улице Пудовкина. Просыпаясь ночью, я слышал и видел, как моя мама плачет, уткнувшись в подушку. Она плакала каждую ночь. Наверное, это и сделало ее такой сильной. Я не знаю. Порой нам просто нехер было есть, и в доме была одна гречка и горох. Этим мы и питались несколько месяцев. Иногда давали пособие для многодетных продуктами. Мои братья и сестры до сих пор не едят ни гречку, ни горох. Она никогда не просила ни у кого помощи. Всегда все делала сама. Мне это от нее досталось, наверное. Я не прошу ни в чем помощи и никогда не рассказываю, что я буду делать или делаю. Я всегда все делаю сам.

Отец уже совсем не звонил. Стоп. Вру. Он позвонил в 2000 году и попросил ее дать ему развод, чтобы перевезти нас в Америку. Якобы так будет проще и быстрее. Она дала ему развод, а он женился на какой-то стремной, толстой американке 26-ти лет, хотя тогда ему уже был 41 год. Нет, я, конечно, все понимаю. Молоденькая девушка, иностранка, но с мамой-то как…