Терпеть не могу сливового варенья!

Артур Атакулов

Экспрессивной, непосредственной девушке, сопровождающей свою подругу на кастинг, неожиданно предлагают поехать в большой город и стать моделью.

ОБЪЯСНЕНИЕ С РОДИТЕЛЯМИ

Полина, как бы ни привыкла она к сумасбродству своей подруги, не ожидала такого подарочка от Рио. Она прямо как добрая волшебница, взяла и устроила ее туда, куда она больше всего в жизни хотела попасть.

Попрощавшись с Рио, она пошла в сторону набережной. Хотелось прогуляться, пока все эмоции в ней немного поутихнут. Странно, какого-то неземного чувства счастья у нее не было. Она лишь ощущала растерянность, будто из-за угла ее оглушили дубинкой по голове. Да, и эту дубинку зовут Рио. Стать моделью была единственной ее целью в жизни, самой заветной мечтой. Думала, будет самой счастливой, если ее примут в это модельное агентство. Ну вот, с помощью авантюры подруги ее приняли.

Несмотря на рабочий день, по набережной гуляло много народа. Стайка молодых мамочек с колясками, люди с собачками. Беззаботные пенсионеры на лавочках подставляли морщинистые лица скудным лучам мартовского солнца. С огромного рекламного щита весело улыбалась молодая семья: красивые мама, папа и ребенок предлагали йогурт к завтраку.

Может случиться так, что когда-нибудь и она будет улыбаться с этого щита. Возможно, тогда Он перестанет видеть в ней лишь маленькую девочку, посмотрит на нее по-другому. Подумает, поймет и горько пожалеет…

У Полининой мамы, Татьяны Сергеевны, сегодня был выходной. Зная, что вчера разрушилась мечта жизни дочери, она решила сегодня приготовить для нее торт. Чтобы хоть как-то смягчить для нее удар судьбы. В том, что жизнь — это череда невзгод и неудач, она не сомневалась. Главное, чтобы ее дочь не скисала, не опускала руки. Может быть, теперь она перестанет витать в облаках и поступит, как все приличные барышни, в педагогический или другой институт. Вообще она молодец, эта ее Полинка. Вчера, когда вернулась с кастинга, вела себя весьма спокойно. Просто между делом бросила маме, что ее не приняли в модели. Татьяна Сергеевна не стала допытываться. Придет время — сама расскажет. Только ночью она услышала всхлипывания из спальни дочери. Но она в этом не была уверена, может, показалось

— Кремовый торт! Мамочка, если бы ты знала, как это кстати! У нас в шкафу есть шампанское, может, откроем?

— Ты так считаешь? У нас сегодня есть повод для шампанского? — слегка насторожилась Татьяна Сергеевна.

— Еще какой! — кажется, Полина просто сияла от счастья.

— Боже, Полина, ты меня пугаешь… Мне лучше присесть? — Татьяна Сергеевна застыла с лопаточкой в руке, которой она тщательно наносила крем на свое кулинарное утешение для дочери.

— Как хочешь. Не бойся, если что, я тебя подхвачу, мамочка, — хитро подмигнула она.

— Ладно, не буду тянуть кота за хвост. Мама, меня приняли в модели. Нам предлагают подписать контракт и ехать в Большой Город. Ну, что теперь скажешь? — разом выпалила Полина.

Татьяна Сергеевна ничего не могла говорить. Чего-чего, а такого оборота она не ожидала.

— Как в Город? Ты же сама мне вчера говорила, что тебя не приняли? — наконец нашлась мама.

— Ну говорила. Вчера не приняли, а сегодня приняли, — Полина говорила так непринужденно, будто это обычное дело.

— Ничего не понимаю… Как это можно не принять и принять? — все еще недоумевала мама. Поля лишь загадочно улыбалась, наслаждаясь своим триумфом.

— Все, поняла. Опять эта твоя Рыжая все устроила! — наконец догадалась Татьяна Сергеевна. — И что она на этот раз учудила? Взяла в заложники членов комиссии? Шантажировала или устроила пожар в здании?

— Ни то, ни другое, ни третье. Она просто сказала им, что не поедет ни в какой Большой Город, если не возьмут меня тоже.

— Так и ее тоже приняли, получается?

— Да, именно ее и приняли вчера. Сегодня она пошла и сказала, что мама и папа не пустят ее в Большой Город без подруги.

— У нее же нет мамы. Она бросила ее грудным ребенком и укатила со своим любовником.

— Они же этого не знают, — машинально ответила Поля и тут же спохватилась. — Мама, зачем ты так?!

— Вот ты такая правильная. Вкусные торты печешь, на работе тебя уважают. Но почему ты одна? Почему ни меня, ни Толика не обеспечила папой? — опомнившись, Поля тут же набросилась на Татьяну Сергеевну.

— Почему? Когда-нибудь я расскажу, может быть, — ответила она после долгого молчания с окаменевшим лицом. — Прости, дочка, вырвалось. Я ведь люблю ее тоже, ты знаешь. Только уж очень она бесшабашная и авантюрная. Хотя, с другой стороны, если Римма поедет с тобой, я могу быть немного спокойной за тебя.

— Да, конечно! Это же все равно что выделить штат охранников! — расхохоталась Полина, забыв о своей обиде. — Мама, мне же не пять лет, а целых уже семнадцать. Ничего со мной не случится в Большом Городе.

— В пять лет я могла бы быть спокойна за тебя, а в семнадцать… И потом, этот модельный бизнес. Говорят, будто бы все эти девушки поголовно болеют то ли анорексией, то ли булимией…

— А еще говорят, что они зарабатывают очень хорошо. Летают по всему миру и удачно выходят замуж, — лукаво подмигнула Поля. — Мамочка, ты же знаешь, я ни за что на свете ни притронусь ни к каким гадостям. Я даже ни разу не выкурила ни одной сигареты.

— А твоя Римма? Курила? — устало сказала Татьяна Сергеевна, взяв себя руками за виски.

— Говорит, что один раз взяла тайком сигаретку у своего папы и попробовала. Сказала, что это гадость!

— Ладно, дочка. Накрывай на стол. Скоро Толик вернется из школы. Я знаю, как ты об этом мечтала, поезжай. Мне остается лишь молиться Богу, чтобы все у тебя хорошо сложилось, — сдалась Татьяна Сергеевна.

— Я еще попробую позвонить Нинель в Большой Город. Попрошу, чтобы ты могла остановиться у нее на время, пока не обустроишься.

— Нинель? Кто она такая? Я ее не знаю.

— Она была у нас, когда вы были еще маленькими, кузина папы Толика. Тогда тебе было всего пять лет, конечно, ты ее не помнишь.

— Только одну меня она может принять? А Рио?

— Думаю, обе можете, я попрошу. Она бездетная. Живет одна в двухкомнатной квартире в Большом Городе.

— Мамочка, ты у меня самая лучшая! — Полина обняла и расцеловала маму. Так и стояли они некоторое время, обнявшись.

Татьяна Сергеевна молча гладила растрепавшиеся волосы дочери, глядя куда-то в пустоту. Невозможно удержать в гнезде оперившегося птенца. Она знала, что когда-нибудь настанет этот час. Но ведь к этому нельзя привыкнуть, нельзя смириться. Как это больно, будто часть самой себя отпускаешь куда-то в неизвестность. На неведомые испытания и трудности.

***

Как я предполагала, мой разговор с отцом прошел без сучка, без задоринки. Началось с того, что я приготовила на ужин его любимый гуляш.

— У нас что, сегодня праздник какой? — спросил Ник, пришедший со своих тренировок.

— Да так, захотелось приготовить что-нибудь не повседневное, — беззаботно ответила я. Может, это надо поосторожнее преподнести? Хотя чего ходить вокруг да около? Вывалю все сейчас на них.

— Праздник — не праздник, а повод есть. Папа, я сегодня на работе написала заявление об уходе, — сказала я, расставляя тарелки на столе.

Ник, который помогал мне резать хлеб, так и замер.

— Так, это интересно, чего это вдруг? — спросил он, разинув рот.

— Осторожнее с ножом, порежешься. Я сегодня наточила все ножи дома, — предупредила я его.

Ник, положив нож, присел и уставился то на меня, то на папу. Папа, выключив звук телевизора, отложил газету. Снял очки и молча ждал, глядя на меня своими большими карими глазами, как у Ника.

— Мы вчера с Полиной прошли отбор. Теперь нам предлагают подписать контракт и ехать в Большой Город.

— Отбор чего? Какой контракт? Ты можешь все разъяснить нормальным языком?

Нет, моего папу нельзя вывести из себя ничем.

— Я разве не говорила? Отбор кандидаток в модели, — затаив дыхание, выпалила я.

Наша столовая затряслась от громогласного смеха моего братца. Я даже не удостоила его взглядом. Пускай, пускай ржет. Когда-нибудь все равно перестанет. Я потерплю. Пока.

Подняв голову от тарелок и вилок, я посмотрела на папу. Он тоже весело улыбался сквозь свои усы.

— Римма, это опять одна из твоих проделок? Решила разыграть нас? Я думал, ты уже достаточно взрослая, чтобы откалывать такие штуки.

Я вздохнула. Конечно, я не ожидала что они сразу возьмут и поверят.

— Папа, это правда. Можешь сам сейчас позвонить Петровичу. Он подтвердит, что я сегодня написала заявление об уходе по собственному желанию.

Папа, ничего не сказав, снова взялся за пульт. А Никита при папе не стал дальше издеваться над родной сестрой, и мы приступили к ужину.

— Как же твоя дальнейшая учеба? Ты об этом подумала? — наконец спросил он, когда мы с Ником убрали со стола.

— Конечно, папа! На время стажировки нам будут платить зарплату. За это время Полина освоится в модельном агентстве, а я прямо там и поступлю на юридический. Я же все равно собиралась ехать в Большой Город для поступления в университет. Можешь считать, что я чуть раньше выехала, — протараторила я.

— Если это все из-за денег, ты же знаешь, что я могу тебя обеспечить деньгами до учебы и во время учебы.

— Пап, и ты тоже знаешь, что я хочу все сделать сама, насколько это будет возможно.

— Не беспокойся, папочка, когда мне понадобятся твои деньги, я приеду с большим рюкзаком! — сказала я, шуточно скосив глаза.

Папа молча потрепал меня по голове. Ему нравится, безусловно, ему нравится, что мы с Ником вполне самостоятельные, не достаем его своими проблемами. Все решаем сами.

— Так это ты из-за своей Полинки решила ехать? — спросил Ник. Как спортсмен, играющий в команде, он уважает взаимовыручку. Теперь успокоится и перестанет меня доставать. Я молча пожала плечами. Не рассказывать же ему все, как это произошло…

— О`кей, братишка! Я тоже через месяц буду в Большом Городе на соревнованиях. Прослежу, как вы там устроились.

Все, вроде все наладилось. Теперь можно начинать собирать вещи.

***

На нашем захолустном вокзальчике на этот раз собралось много отъезжающих. Когда поезд подошел, Ник живо рассовал мои и Полинины вещи по полкам в купе. Обняв меня и Полю, он быстро вышел из вагона. Ему нужно было спешить на дневные тренировки. Поля при этом густо покраснела.

— Перестань, это все лишь мой долговязый брат. А что же ты будешь делать в Большом Городе, где их миллионы. Нельзя же быть такой стыдливой! — одернула я ее.

— Он же мужчина, — возразила она, вся пунцовая от смущения.

— Он не мужчина, он мой брат. И все.

С папой я попрощалась еще дома. У него сегодня было важное совещание на работе. В купе теперь остались мы втроем: я, Поля и Татьяна Сергеевна.

— Не забывайте вовремя поесть. Поздно не возвращайтесь, говорят, в Большом Городе это опасно,

Казалось, не будет конца и края этим наставлениям. Как хорошо, что у меня в семье одни мужчины. Привет — пока, и все.

— Римма, дочка. Проследи за подругой. Поздно не ходите по городу,

И на мою долю досталось наставлений от мамы Поли.

— Не беспокойтесь, тетя Таня, все будет хорошо. Вот увидите, — ответила я.

Не знаю сколько это могло бы продолжаться, но вдруг раздавшийся гудок спас нас. Полинина мама, еще раз нас крепко расцеловав, вышла из вагона.