Редактор Анна Гутиева
Дизайнер обложки Елизавета Нечаева
© Арти Бринк, 2021
© Елизавета Нечаева, дизайн обложки, 2021
ISBN 978-5-0055-3045-5
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
I. КАК РАЗ ТО, ЧТО НАМ НУЖНО
— Алан, здравствуй! Подойди, пожалуйста, на пару минут, — прозвучал позади знакомый голос, бархат которого заглушил мои мысли.
Перед глазами вновь возник пыльный, давящий закоулок. В его тупике громоздилась зловонная гора готовых разорваться мешков с мусором. Скорее всего, именно поэтому каждое окно и каждая форточка были наглухо закрыты и занавешены. Или, что вероятнее, вина лежала на оцепенелом трупе, раскинувшемся посреди закутка. Обходя осколки бутылок, я охотно устремился к окликнувшему меня. Под ногами хрустела крошка рассыпающихся домов, и в слое пыли оставалась тропа следов. Очередной рабочий день близился к закату.
— Здравствуй, Джон! Что ты здесь делаешь? — я вытянул из кармана брюк мобильный. — К этому времени тебя обычно уже не оторвать от книг да кино в постели.
— На пенсии я могу себе позволить делать что захочу.
— Рад тебя видеть, — ответил я, подметив на его лице мгновенно появившуюся широкую улыбку. Он не протянул руки, но вмиг обхватил меня в крепком объятии, противостоять которому не было ни единого шанса. Оставалось лишь ответить тем же. — Непривычно видеть тебя без формы. Только что с залива? Где ты вообще откопал такую панамку? Даже не верится, что ты пытался быть строгим наставником.
Джон наигранно надулся, поморщился, втянув полной грудью стоящий смрад, и вскользь осмотрел меня с ног до головы.
— А почаще старика нужно навещать! Сколько лет я убеждал тебя купить что-нибудь новенькое, а ты все мою жилетку таскаешь? Но теперь-то она тебе в пору, — ухмыльнулся он.
— Зачем лишний раз тратиться: носится — значит годится.
— Еще не накопил на лодку, чтобы уехать подальше, как мечтал?
— Лодку? Лодку, Джон? Парусник. Кстати, месяц назад я с одним владельцем вышел в море. Ты бы видел, как яхта рассекает гладь. А как над тобой в солнце вздымаются брызги ударившей волны. Вот та свобода! И я уже внес восемьдесят процентов залога. Еще полгода работы — и меня больше никогда не увидят в этом чертовом городе.
— Рад это слышать. Тебя действительно здесь держит только один стареющий Джон. Но только попробуй забыть обо мне, Алан, я найду тебя и дам хорошего подзатыльника, — засмеялся он, лениво взмахнув ладонью.
— Ни в коем случае. Кстати, ключи уже у меня, — я махнул рукой в сторону припаркованного форда, — лежат в бардачке, можем выбраться на выходных. Возьму твой любимый мохито, как тебе?
— О, да… потрясающе. Когда мне еще выпадет шанс вздремнуть на палубе?
Глаза Джона затуманились сладостными мечтаниями, казалось, он уже был готов делиться вдохновенными планами и сентиментальными воспоминаниями о том, как заманил меня в первый вояж, как выучил понимать ветер и доверять ему. Но словно спохватившись о чем-то важном, старик через плечо бросил взгляд сквозь специалистов, которые бродили вокруг трупа, точно бестолковые чайки над пляжной урной, и в надежде по счастливому случаю наткнуться на улику искали сами не зная что. Я проследил за его взглядом, но ничего стоящего внимания не приметил. Улыбка растворилась на его лице. С горечью я признал: «Время дружеских бесед подошло к концу». А Джон, опустив глаза, переминался, не зная, как начать.
— Знаешь, сегодня утром мне позвонили с нашего участка, кто-то нашел мою кружку. Сначала я плюнул: ехать забирать твою ровесницу через полгорода — какой бред, согласись, — вопросил он, глядя исподлобья. — Тем более, когда в разгар июня можно тебе на зависть скататься за город. Но поскольку путешествовать особо не на что, а дел никаких нет, решил все же наведаться.
— А заодно распугать оставшихся прохожих своим раритетным мопедом? Последняя поездка закончилась чуть ли не инфарктом мопса твоей соседки. Имей в виду, она грозилась требовать оплату собачьего психиатра. Чего мне ждать на этот раз?
— Странная леди. И плоскомордый ее такой же, слюни только пускает да натыкается на все подряд. В мое время собака была защитником, лучшим товарищем. А что сейчас?
— Разрыв сердца от мопеда.
— Именно, — протянул Джон и, потоптавшись на месте, спрятал руки в карманы шорт. — Вернемся к делу, забираю я свою кружку, а мой старый приятель, Марк, который сейчас сидит в приемной, как замолол языком: «Тут явилась одна докучливая, только с академии. И за ответственное хранение твоей посудины я позволил себе отделаться от нее, пообещав, что ты приставишь ее стажером к самому гениальному, опытному, да чего стесняться-то — к лучшему детективу на пару линий горизонтов в округе», — пародировал Джон тараторящую речь Марка.
— Прямо-таки на пару линий горизонтов?
— Именно так и сказал, — заверил он. Но самодовольная улыбка в мгновение исчезла с его лица, и разговор принял серьезный тон: — Алан, послушай, я помню, как ты негодовал на первом расследовании, когда твой напарник трещал обо всем подряд, словно моя стиральная машинка. Ты рассказывал, как он не давал сосредоточиться, даже когда ты был в шаге от разгадки. А потом еще пришлось выслушивать, как капитан угрожал, что не доверит больше ни одного дела. Полагаю, именно тогда ты и решил, что работать лучше одному, ни на кого не отвлекаясь. И все-таки прошу тебя, попытайся.
— Ты как акула, которая убеждает водолазов выйти из клетки, потому что в зоне комфорта жизнь им изменить не получится, — попытался отшутиться я.
Но Джон был единственным человеком, способным повлиять на меня. И он это знал. «Скорее всего, он даже прав. Однако, зачем контактировать с обществом, когда так давно привык полагался лишь на себя».
— И все-таки в этом есть доля правды. К тому же… Да! Я поклялся, что уже сегодня она приступит к своему первому расследованию. Не подставляй меня, — на его лице появилась знакомая ухмылка.
— Только ради спасения твоего доброго имени, — потирая глаза, вздохнул я. — Но в следующий раз такой фокус не пройдет.
— Отлично, по рукам, — как в старые добрые времена, на прощание он протянул мне кулак. — Звать ее Вита Пулкрос. И еще, надеюсь, ты будешь чаще заглядывать ко мне.
— Постараюсь, — протянул я уже вслед вальяжно вышагивающему Джону.
— Не смею вам мешать.
Щурясь на тлеющий в волнах облачных нитей закат, он шел к мопеду, у которого стояла девушка в черной форме. Когда Джон кивнул ей, она тотчас устремилась в мою сторону. У лица в такт каждому твердому шагу из стороны в сторону раскачивались русые локоны, а позади о рубашку бился собранный хвост. «Ниток по шву не видать, пуговицы и петли качественные — одежда явно не из дешевых. Да и сидит идеально. Полагаю, шили на нее». Когда нас уже разделял десяток шагов, я заметил пристальный, высокомерно-презрительный взгляд. Синий, как тонкий лед моря, взгляд.
— Вита Пулкрос? Рад знакомству, — из приличия начал я.
— Джон Каиндмен заявил, что я буду набираться опыта у его, как он выразился, «преемника», «образцового детектива». А что на деле? Алан Соден — человек, не раз посылавший капитана и его приказы. Детектив, который не отыскал убийцу семьи мэра. А я-то думала, почему он увиливает? — возмутилась она, резкими движениями сопровождая каждое слово. Ее взгляд в секунду менялся от обжигающего гневом до надменного. — Скажите, чему я смогу у вас научиться? Меня потом автоматом не отправят в запас?
— Все верно, ты не ошиблась. А теперь послушай, — подняв руку, грубо прервал я ее нескончаемые претензии, — ты не хочешь работать со мной? А я не хочу работать ни с кем. Особенно со столь бестактной особой, в хоть каком-то воспитании которой можно запросто усомниться. Судя по одежде, родителям хватало времени и денег на театры и вечера в высшем свете, но не на дочь. Может, они и за твое успешное образование заплатили?
Девушка явно хотела что-то добавить. И слова, опровергающие мои выводы, уже были готовы сорваться с ее приоткрытых губ. Но Вита передумала. Еще раз взглянув на меня, она опустила глаза. Тогда я развернулся к сдержанному, весьма учтивому трупу и добавил через плечо:
— Добро пожаловать, новичок.
«Отличное начало знакомства! Думаю, протянем вдвоем дня три, не больше. Если вообще не отошлю ее обратно в участок, — подумал я, подходя к мертвецу. — Посмотрим сейчас, как покажет себя в деле».
Как и в большинстве случаев, первым встретил отвратный запах оставленного преть на солнце трупа. Пробившись сквозь него, я напоролся на страх и отчаяние вытаращенных молочно-белых глаз. В них отпечатались последние мгновения в одиночестве с убийцей — не проглядывалось ни единой капли принятия смерти. Я наклонился и увидел иссохшую глотку, застывшую в попытке еще раз втянуть воздух. Растопыренные, серые от пыли пальцы просили у занятого Бога милости.
Новичок приблизилась и остановилась в нескольких шагах позади меня. Но краем глаза я заметил, как она украдкой изворачивалась, чтобы взглянуть на труп, при этом беспрерывно накручивая перекинутый через плечо хвост.
— Что скажешь? — подняв одноразовые перчатки, тихо обратился я.
Тогда она сделала пару шагов вперед, выхватила перчатки, раздув, натянула их и опустилась рядом с покойником. От близости эпицентра вони Вита тут же сжала губы, сморщила окропленный несколькими веснушками нос. «Привыкнет, если хоть на что-то способна». Но ужаса, признаков тошноты и тем более намека на обморок я не находил. Медленно кружа в лишенном надежд, вялом мушином оркестре, я наблюдал и ждал ответа.
Как и полагалось, сначала девушка окинула взглядом место нахождения трупа: в узком закоулке бок о бок с помойной глыбой располагался запасной выход одного из домов. По двери стекали застывшие ручьи клея, которого не жалели, чтобы налепить пеструю листовку со столь приевшимся изображением государственного флага, отшлифованного лозунга и нынешнего мэра. Затем ее напряженный взгляд досконально прошелся с обритой головы до изношенных кроссовок парня. Ему я мог дать никак не больше двадцати пяти.
— Судя по оставленным на пыли следам, убийца пришел с улицы, — неторопливо озвучивала девушка свои мысли, сопровождая взглядом петляющую тропу, — и здесь дожидался жертву. Расхаживая вокруг, он скурил вон те сигареты, — указала она на четыре истлевшие до основания, растоптанные около расколотого мусорного бака бычки.
— Допустим, — кратко расценил я, продолжая смотреть сквозь развешанное меж домов белье на выцветавшее небо.
— Жертва по своей воле зашла в переулок, причем так же с улицы. Думаю, договорились встретиться. Хотя в этих домах они явно не живут.
— Уверена?
— Иначе покойный воспользовался бы запасным выходом: за той дверью лестница, которая ведет вдоль балконов ко всем этажам. К тому же, вторая пара следов так же тянется с улицы, можно отличить подошвы.
Не дождавшись ответа, она нервно откашлялась и продолжила:
— Первый удар был с близкого расстояния.
Отбросив полу ветровки и измазав в загустевшей крови пальцы, новичок приподняла почти полностью пропитанную, облепившую сухощавое тело футболку, которая когда-то была серой. Меж выступающих ребер разрывалась почерневшая дуга, где уже без сомнений были отложены тысячи продолговатых яиц. Изучив рану, девушка заключила:
— Глубокая овальная рана левой грудной полости с одним более рваным уголком. Полагаю, использовали нож с односторонним лезвием. И судя по поднимающемуся каналу, удар нанесли снизу вверх. Именно тогда появились те пятна крови, — она указала на багровые брызги позади нее, разлетевшиеся по асфальту, точно ком снега, сорвавшийся с высокой ветки. Увлеченная реконструкцией убийства, девушка ускорила речь: — Думаю, хотели убить с самого начала, но сердце не задели — пронзили легкое, о чем говорит кровь у рта. Теперь посмотрите на шлейф, — новичок азартно скользнула взглядом от серо-бардового пятна до потертых штрихов, тянущихся за покойным, — получив удар, он упал и в состоянии шока стал отползать, откашливаясь кровью. Инстинктивно зажимал рану, от чего вся левая ладонь в крови. Но убийца нагнал, навис над жертвой и… — она остановила рассказ и, точно представляя в своей руке нож, вгляделась в шею убитого, а секундой позже резко провела по воздуху рукой, — …перерезал горло. Осталась эта резаная рана с одинаковой глубиной по сторонам.
— Интересно, — протянул я.
— Кхм, кровь хлестнула вправо — правша. Она даже на стене. После, вытерев нож о джинсы убитого, преступник ушел.
— А по времени что-нибудь скажешь?
Новичок приложила тыльную сторону ладони к кистям, к лицу мужчины, затем надавила на грудную клетку и, засмотревшись в распахнутые холодные глаза, начала считать про себя. Примерно через минуту девушка закончила подсчет и объявила:
— Кисти и лицо уже околели, но туловище еще теплое. А трупные пятна восстановили окрас за сорок шесть секунд, и помутнение роговиц явно выражено — получается, смерть наступила часов пять-восемь назад. Средь бела дня.
Она поднялась, сделала пару шагов назад, вновь завила прядь и, торжествующе улыбаясь, ожидала моего заключения.
— С чего ты решила, что жильцы ни за что не заходят в проулок своего дома? Посмотри на эту свалку. А вдруг они не пользуются запасной дверью, потому что она заперта? Наши фигуранты могут проживать здесь. Торопишься.
Повисла молчание. Новичок неподвижно стояла, пытаясь сохранить безразличный вид. И я бы поверил, если бы она не опустила запылавшее лицо и не сжала губы, которые выдали ее самобичевание.
— Слишком быстро отметаешь варианты.
Краем уха, но девушка внимательно слушала. И когда я закончил, она, не поднимая на меня глаз, далеко не сразу смогла вытянуть из себя уверенную фразу:
— При жертве я ничего не нашла. Ничего не было? Или вы уже собрали его вещи?
— Убитого звали Морис Неймун. Рядом валялся развороченный пустой кошель.
— Ограбление?
— Ты слушала, что я говорил только что? Еще в кармане лежала чип-карта для входа на завод. Поехали.
— А как же следы, кровь, протоколы?
— Предоставь это тем слоняющимся туда-сюда недоэкспертам. А протоколы подождут.
Новичок глубоко вздохнула, еще раз обвела глазами место преступления и, ничего более не добавляя, направилась следом.
