Короткометражные рассказы

Артем Первушин

В нашу эпоху скоростей у многих читателей нет достаточного количества времени на чтение больших книг и многотомных повестей. Поэтому автор представляет свои короткометражные рассказы, которые не окунут читателя в мир героев, а просто брызнут на него своими скоротечными сюжетами.

История одного обмана

— Эта история одного маленького обмана глобального масштаба произошла со мной много-много лет назад, — начал свой рассказ седовласый сухощавый дед, сидя на веранде своего дома в кресле — качалке. Тот, кто покупал это кресло был нагло обманут, так как четыре ножки плотно стояли на полу, а конфигурация ножек исключала возможность любого качения. Так что дед сидел, и не скрипел, в кересле — стоялке.

— И я право не уверен, что могу извлечь эту историю из глубин тайны даже сейчас, — продолжал старик, заботливо расправляя плед на ногах. — Сейчас, когда компания развалилась, а все главные преступники предстали пред судом Божиим, остался только я, но я не хочу уносить этот секрет с собою на глубину двух метров от основания надгробия. Эта история всё ещё способна разрушить чьи-то судьбы, и я опасаюсь, чтобы разрушения не коснулись Вас…. За себя я уже не переживаю. Поэтому Вы и должны решать стоит ли эту информацию, которую я сейчас Вам поведаю, обнародовать, оприлюднить, отолпить… о…о, — задумался дед, — ну, да ладно продолжим.

Я работал управляющим в банке. Но банк этот был не простой, как и моя работа. Банк этот не выдавал кредиты и не проводил почти никаких банковских операций, кроме приёма вкладов и продажи вкладов. Но наши вкладчики, в большинстве, не хотели огласки, мы же, напротив, гордились своими вкладчиками.

Вот мой последний рабочий день — воспоминания его свежи, как будто это произошло только вчера. Было тёплое мартовское утро… или апрельское… или холодное… Ну, не суть, продолжим. За полчаса до начала рабочего дня я решил проинспектировать чистоту на рабочих местах, проходил все кабинеты. Всё было идеально, но заглянув в последний кабинет, я стал невольным свидетелем того, как некий человек управлялся со своим половым органом левой рукой, а правой рукой деловито уперся в бок. Он стоял ко мне задом, а к окну — передом, штаны были приспущены до уровня пола.

— Пардоньте, — тихо сказал я. Мне было неловко, что я кому-то помешал в такой интимный момент, и я уже хотел выйти, но мужчина ответил.

— Нисего — нисего. Я пошти всё.

— Ты опять рукоблудишь, Виктор Андреевич? — с явным негодованием в голосе спросил я, — Я ж тебя предупреждал, что в рабочее время ты должен работать, а дома можешь делать, что захочешь.

— Я-то в нерабосее время, до насяла есё полсяся. К тому зе, зесь все писю мнут.

— Я тебя, пожалуй, уволю по статье. Ты прекратишь или нет? — Виктор Андреевич во время разговора не прекращал интенсивно двигать рукой. — Ты мне уже надоел.

— Проштите, проштите.

— Ладно, одевай штаны и прибери здесь всё. И без глупостей, а я подумаю, что с тобой делать.

Виктор Андреевич имел какое-то психическое расстройство, и даже, если я ничего не путаю, получал пенсию или какое-то пособие. Как уверяли врачи, он вполне безопасный для общества человек. Он работал у нас среди персонала, обеспечивающего чистоту в помещениях и на прилегающей территории. Правительство обязало руководство предоставить рабочее место человеку с ограниченными возможностями в обмен на налоговое послабление. Я хотел устроить Андреевичу рабочий день так, чтоб не совпадал с рабочими часами в нашем банке, но законодательство не позволяло привлекать его к работе в ночное время, поэтому мне приходилось его терпеть.

Без пяти рабочий день, я зашёл в свой кабинет, где уже долго дзылынькал телефон.

— Доброе утро! Банк «Росток», управляющий слушает, — сказал я привычную фразу.

Мне уже второй раз на этой неделе позвонила наша потенциальная клиентка Б. По понятным всем причинам, а я предполагаю все догадываются, что такое конфиденциальность, я не могу в своём рассказе называть фамилию Бахчёвой Ларисы Юльевны, чтоб никаким образом не дискредитировать её в глазах общественности. Бахчёва упорно продолжала настаивать на своём.

— Простите, Лариса Юльевна, но президент пока не дал своё согласие, и я не могу Вам гарантировать, что он вообще согласится, но мы сделаем всё возможное и даже немножко невозможного. Но Вы должны понимать, что это всё-таки первый человек в нашем государстве, и у нас, конечно же, нет рычагов давления на него, а есть только доводы. Я тоже, очень надеюсь на благополучный исход этого дела, но Вам порекомендую сильно не обнадёживать себя, и на всякий случай рассмотреть другие достойные кандидатуры. В любом случае подождите ещё немного, и мы сами Вам позвоним и сообщим о результате переговоров.

Да, как Вы уже догадались из этого телефонного разговора наш банк — это спермобанк. Мы покупаем и продаём семя, сами мы не занимаемся оплодотворением, но с нами сотрудничают многие клиники, или частные клиенты напрямую. Я не могу называть без письменного согласия доноров, но могу сказать, что у нас были все известные люди нашего и сопредельных государств и почти все иностранные знаменитости. Проще сказать, кого у нас не было, а это был только Элвис Пресли и Майкл Джексон и то, по уважительной причине — они почили ещё до создания нашего банка. Работа была не самой простой, зачастую проще бывало уговорить знаменитость на сотрудничество, чем удовлетворить запросы клиенток. Чтоб Вы понимали, продолжу повествование о своём рабочем дне.

Позвонил один из наших многочисленных и многоуважаемых доноров. Он жаловался, что наша бывшая клиента, требует от него признания отцовства над её чадом и полного содержания их.

— Не стоит переживать, Артур Абубекерович, в бумагах, которые подписывают наши клиенты, все эти моменты оговорены. Всё это заснято на видео. Видео, бумаги, их электронные копии хранятся в наших архивах и не имеют срока давности. Это не первый такой случай в нашей многолетней практике, не переживайте наши юристы бесплатно и немедленно займутся этим вопросом, и в ближайшее время всё благополучно решится.

Затем пришла наша клиента и стала предъявлять претензии к качеству нашего товара, так её ребёнок родился, как ей показалось недоразвитым.

— Да, Эльвира Эдуардовна, я хорошо помню и Вас и Ваш заказ. Вы пришли и сказали, что хотите родить ребёнка, а мы сказали, что мы не можем Вам помочь родить взрослого, а родить ребёнка — это в нашей компетенции. Вы выбрали семя репера D. Вы знаете, что медийные личности порою ведут нездоровый образ жизни, мягко говоря. А биологический отец Вашего ребёнка не единожды был замечен в поведении, дающим повод предполагать, что он находится в наркотическом опьянении. А Вы должны понимать, как это может повлиять на ребёнка. Донор отказался проходить наши обязательные экспертизы, о чём Вас письменно уведомили, и, позволю себе напомнить Вам, что Вы проигнорировали все наши предупреждения. К тому же, Вашему ребёнку сейчас должно быть не более года, а в этом возрасте даже Эйнштейн какал, не снимая штаны. Поэтому я думаю, что не следует торопиться с выводами, возможно, Вам просто показалось.

Следующая посетительница Гладкова Тамара пыталась меня уговорить на работу с популярным исполнителем без посредников, то есть без нас, но с полной оплатой наших услуг.

— Я хочу, чтоб оплодотворение происходило естественным путём и Серёженька, эякулировал не в баночку, а в меня. И мне плевать, что он гей, и что к тому же женат или замужем, не знаю кто там у них сверху — это всё отговорки.

— Простите, Тамара Сергеевна, но при всём уважении к Вам мы вынуждены Вам отказать. У нас не публичный дом с самыми дорогими жрецами любви, а спермобанк. И такие встречи мы не организовываем.

— Если у Вас нельзя, организуйте это действо у меня дома, — настаивала Тамара, — я создам все условия, Вы получите круглую сумму, и никто не узнает об этом исключении из Ваших никому не нужных правил.

— Дело не в деньгах, а в нашей репутации — мы ей дорожим. Что будет, если мы перестанем соблюдать правила? Не знаете? Всё разрушится, а всё начинается с мелочей. Я думаю, даже Вы не захотели бы, допустим, заплатить за гены одного из самых сильных спортсменов, а получить болезни какого-то наркомана. Тамара Сергеевна, мы Вас не заставляем сотрудничать с нами, и если Вы не хотите соблюдать наши правила, то мы Вам ничем помочь не сумеем.

А условия пытались нам диктовать почти все. За некоторыми «вкладами» нашим сотрудникам приходилось ездить на другие континенты и упрашивать буквально стоя на коленях… и на локтях. Да, ведь некоторые не могли себе позволить рукоблудить по каким-то причинам, и у нас были опытные сотрудники и сотрудницы, которые помогали добывать семя. По трудовой они у нас проходили как доярки. Были и экспресс заказы, когда клиентки не хотели, чтоб семя замораживали. В общем, хватало всяких.

В конце рабочего дня меня позвал мой заместитель. Оказалось, что один из наших наблюдательных лаборантов не в первый раз замечает, что наши герметические материалы, запертые в сосуды, типа — баночки, стоят не так как он их оставляет. Что он не верит в мистику, но баночки определённо меняют своё местоположение, проверено месяцами. Он спрашивал у других лаборантов, но никто ничего не трогал. Он долго не решался подойти и сказать, ведь дорожит своим местом, и боится, чтоб его не приняли за сумасшедшего, ведь он напротив, наумзашедший.

Заместитель проверил камеры. И то, что он увидел, его шокировало. Камеры хранили записи всего два месяца, и он пересмотрел их все в ускоренной перемотке. Затем перезвонил бдительному сотруднику, и поинтересовался когда впервые он заметил неладное. Оказалось, что около двух лет назад. На камерах было явно видно, как Виктор Андреевич ежедневно подменял баночки с семенем, причем делал это строго по какому-то алгоритму и побывал, скорее всего, во всей спермотеке. Все решили, что его план был превзойти Чингисхана по количеству детей.

Я вызвал руководство на срочное совещание, ведь с проблемой нужно было что-то делать.

Руководство после длительного совещания решило оставить семя Вити, ведь выкинуть всё (или заменить обратно на оригиналы) нельзя просто по финансовым причинам. Обнародовать информацию было бы полным крахом. Да и что было бы Витьку? Он ведь больной? Не вылечат же его за это? Я же хотел уволиться, но руководство меня опередило и уволило. У Виктора Андреевича взяли мазки на ДНК. Хотели постепенно, чтоб не вызвать подозрений и лишних вопросов заказать экспертизу всех «вкладов», и выявить нежелательные образцы.

А я и сейчас, проходя по улицам городов, всматриваюсь в лица прохожей молодёжи, и порою мне кажется, вижу Викторовичей. А встречные даже не догадываются, почему я им улыбаюсь, ведь они и не подозревают, что я их отец. Да, я давал задание моему тезке Виктору Андреевичу, менять баночки на мои. И мой план сработал. У меня в журнале есть данные 2143 женщин, оплодотворенных моим семенем, за время моей работы. А сколько было после увольнения мне не ведомо. Так что у Вас семья немного больше, чем Вы предполагали мои дорогие. И, что теперь делать с этими знаниями, зависит только от Вас.