Пансионат

Артем Львович Добровольский, 2010

Герой попадает в параллельную реальность, где время – деньги. От многих вещей, бытующих в этой реальности, волосы встают дыбом. Но есть и такие, что слаще мёда. Увлекшись вторыми, герой подзабыл о первых. Сможет ли он выбраться из гиблого места под названием Пансионат? И да, и нет.Содержит нецензурную брань.

Пансионат (8)

— Ну как? — подмигнул Игорю Фёдор, встречая его на выходе из кабинки. — Сколько врагов успел замочить? Десять? Двадцать?

— Всего двоих, — сознался тот, переводя дух и вытирая рукавом пот со лба. — Зато как, как это было!.. Слушай, ну это круто!..

Луна успела исчезнуть с неба, последние звёзды таяли в розоватых сполохах приближавшегося рассвета; не слышно внизу уже было музыки, и поредели на небоскрёбах разноцветные россыпи огоньков-окон. Приятели вернулись к стойке бара.

— Четыре утра, однако, — сказал Фёдор. — Давай-ка по одной ещё примем, и спать. Поспим, а потом на свежую голову прикинем, кому тебя сосватать… В нашем случае вечер утра мудренее, хехе…

— Нет, ну как, как оно всё было! — не унимался Игорь в своём восторге, хватая и опрокидывая в себя налитую рюмку. — Ты сам-то, сам-то когда-нибудь летал на этом своём… на этом… чёрт, даже и аттракционом-то назвать язык не поднимается! Летал, нет?! Ну ни фига себе ощущеньица! Ну, спасибо, ну удружил. Это ж… это ж… сила, вот! Я теперь себя совсем по-другому чувствую. Я теперь понял: вот оно, настоящее. Я себя теперь настоящим мужиком чувствую, понял? Спасибо, брат. Спасибо, что глаза открыл. Мне теперь одна дорога: в лётное. Вот выберусь отсюда, и сразу документы подам. Вот только с работы уволюсь, и подам. В Рязань. Кажется, в Рязани оно, военное лётное. А что? Мне всего пока двадцать три, вся жизнь впереди ещё. Ну, не восемнадцать уже, конечно, но есть ещё времечко, есть… Да ты сам-то, сам-то летал, нет?..

— Да летал когда-то разок-другой, — без особого энтузиазма отвечал Фёдор, ковыряясь во рту зубочисткой и сонно глядя куда-то вбок.

— Правда круто, да?.. Когда ты один на один в небе с такой вот махиной, и она слушается каждого твоего движения, и такая дикая у неё мощь, и она вся твоя, эта мощь, и ты можешь направить её против кого хочешь, ты можешь испепелить целый город, ты можешь поставить всех на колени, ты царь, ты бог, ты карающий ангел, потому что тебе нет равных, потому что ты король, король неба, ты можешь замочить кого хочешь, сотни, тысячи, десятки тысяч людей, но ты никого не замочишь, потому что сила дает тебе благородства, потому что ты должен защищать эти сотни и тысячи, потому что ты их единственная надежда на спасение, потому что они верят в тебя и знают: ты не подведёшь, потому что ты — настоящий мужчина, в руках которого грозное, смертоносное оружие, от которого просто захватывает дух… круто, да? Нет, скажи, правда круто?

— Обалдеть просто, — ухмыльнулся Фёдор. — Если тебя простецкая игрушка так забрала, что же с тобой от тутошних серьёзных забав станет?

— Простецкая? — Игорь нахмурился. В очередной раз начинала действовать водочка. — Я бы не стал так говорить. И вообще, я бы не стал это называть игрушкой, знаешь.

— А ты слетай ещё разок, — предложил Фёдор и достал из кармана бумажник, не торопясь его, впрочем, открывать. — Слетаешь второй раз, третий, а на четвёртый обрыднет. Потому что одно и то же. Ну, самолёты, может, разные. Сейчас такой, в следующий раз другой. Ну, маршрут, я не знаю, или как это называется — тоже, может быть, разный. Сегодня над морем, завтра над лесом. Ну, ещё чего-нибудь. Сегодня прыгал с парашютом, завтра не прыгал. Послезавтра опять прыгал. А в целом — одна фигня.

— Да? — помолчав, недоверчиво сказал Игорь. Ещё помолчав, заявил: — Может, и одна, раз ты так думаешь. Тебе виднее. Но это потому что… аттракцион. Игрушка, как ты сам говоришь. А вот в Рязани — там будет настоящее, каждый раз разное!

— Ну ладно, ладно, разное, — уступчиво согласился Фёдор, поднимая руки. И тут же словно окатил ледяной водой из ушата: — Ты главное доберись до неё, до этой своей Рязани, хорошо?

— Хорошо, — понуро буркнул Игорь, разом спустившись с небес на землю.

— Ну вот и лады, — хлопнул его по плечу Фёдор. — А сейчас спать.

Фёдор, видать, и вправду был волшебником: прежде, чем Игорь успел что-либо ответить, могучий сон накрыл его сознание большим и темным покрывалом.

* * *

Проснулся он от холода. Вернее, не от холода, а от той очаговой утренней прохлады, что гложет выбившуюся из-под одеяла ногу. В обычной ситуации — у себя дома, в своей кровати, под своим, наконец, одеялом — это не повод для того, чтобы просыпаться; сладко сгруппировавшись, человек отхватывает себе ещё сна. Другое дело, когда ты, оказывается, не только не у себя дома, но даже и не там, где, помнится, засыпал! А именно в такую историю и попал Игорь.

Открыв глаза, он некоторое время лежал на спине и раздумывал в какую сторону повернуть голову. Справа, совсем рядом с кроватью угадывалось зияющее окно — если назвать этим словом огромный незастеклённый проём в стене, размером напоминавший экран в кинотеатре средней руки. Слева чувствовалось какое-то помещение, тоже весьма немаленькое, с высокими потолками; если быть последовательным в сравнениях — объёмом под стать кинозалу."Сначала глянем на улицу", — решился, наконец, Игорь и повернул голову к окну. Панорама, открывшаяся с немалой, должно быть, высоты, заставила благоговейно вздрогнуть.

Конец ознакомительного фрагмента.