Утка по-ночному

Артем Каштан, 2021

Ночной охранник Владимир, не подозревая ничего странного, проводит ночи в новом торговом центре. Но он в этих четырех стенах по ночам он оказывается не один… Кто-то или что-то помешает ему выполнить работу

ГЛАВА 5

ПРИНЦИП ЛИПКОЙ ЛЕНТЫ

Близился вечер. Владимир листал газету “Телесемь”, попутно щелкая семечки. Он дожидался своей смены, своего времени. А время только восемь.

— Опять этот “Шоколайтинг”, наслышался уже! — заметил Владимир, перелистывая очередную шуршащую желтую страницу.

Страница гласила: ““Шоколайтинг” стал главным объектом внимания для всех жителей города. Открытие произошло в присутствии основателя проекта, Петра Глухарева, не менее сияющего Сергея Заруцкого, основателя копании “Чудо торжеств”, а так же всех остальных рабочих и сотрудников. “Шоколайтинг” приглашает всех жителей провести свои выходные здесь, узнать о лучшем гипермаркете “Лайт”, узнать о лучших магазинах одежды, например, “Gloria Jeans²”, а так же посетить лучшие детские аттракционы и вкусно перекусить”.

— Ясно, и тут он.

И маленькое прикрепленное фото с плохим изображением. Точно заметен Сергей с блистательным пиджаком и с радостной и в то же время безумной улыбкой и Петр с любительской и чересчур скромной улыбкой радости. Остальное расплывчато. Хотя нет. Григорий. Он стоит у угла, где идет второй поворот от тупика направо от входа.

— Гриша, ты что, не рад? У тебя работа прекрасная, а ты смотришь на этого праздничного кролика, которого зовут Сергей. Что ж ты не рад?

Хруст, хруст, а затем перелистывание страницы.

И снова пошли вакансии для известнейшего торгового центра. Владимир закрыл газету. Время девять часов вечера. Не час, конечно, займет путь длиною примерно триста метров, но лучше сейчас, чем дочитывать известия о “Шоколайинге”.

— И не позвонила, и не радовалась моим не совсем уместным шуткам, — начал Владимир, уже подходя к торговому центру.

Торговый центр располагался за главной площадью города, в центре которой располагались большие часы с яркой желтой подсветкой. Стрелки показывали девять часов и тридцать минут. Кроме циферблата ярко светился торговый центр, и пока не понятно, каким цветом. То ли ярко-желтый, то ли белый. Ясно одно — он очень большой, каким он не кажется вблизи днем. Владимир очень, очень торопится, но не для скорейшей работы, а из-за вечерней прохлады, и даже костюм под теплой ветровкой не поможет.

Все разъехались. Лишь несколько машин стоят и ждут последних посетителей торгового центра. Они сейчас выйдут, у них всего в запасе где-то двадцать минут.

— Ждем вас завтра; надеемся, вы отлично провели свое время, — раздавался приятный и созвучный с мелодией голос девушки из динамика, распложенный над входом.

Владимир уже близок.

— Да не переживай ты, не поймала ты эту утку, и что с того? — успокаивающе произнес мужчина своей дочери.

— Она очень быстро бегает, я просто не поспевала, а почему ты не попробовал? — ответила расстроенная дочь.

— Ну, знаешь, я себе не представляю, чтобы я бегал за уткой, такого, извини, от меня не жди.

Владимир прошел мимо этой семьи. Его встретил у входа охранник дневной смены, отдав ключи и улыбнувшись.

— Теперь он твой, дружище.

— Спасибо.

Все удалялись из магазина, у этих двоих завязался не очень долгий разговор, по большей части разговаривал охранник дневной смены, и Владимир внимательно слушал и запоминал всю информацию и хитрости, которые можно провернуть здесь.

— Дружище, тебе, я скажу честно, повезло больше меня, это точно.

— Почему ты так решил?

— Ты же был сегодня на открытии? Да?

— Был.

— А что было потом, знаешь?

— Нет, конечно, зачем мне было здесь оставаться?

— Мало того, что мне пришлось убирать весь пух с пола, который летел с этих проклятых маленьких уточек…

— А уборщицы?

— И они были, и еще два охранника были, они стояли в двух задних крыльях, все убирали этот пух, а он еще липнет к полу так, будто сахарная вата.

— Во дела.

Владимир смотрел на него очень пугающим и удивленным взглядом, а тот в свою очередь был очень недовольным.

— Эта утка стала последним нашим испытанием.

— Утка на радиоуправлении? — спросил Владимир.

— Она, эта шерстяная желтая птица, что бегала здесь, а вместе с ней и дети.

— Я себе это даже не представляю.

— А я это видел, десятки обезумивших глаз, в том числе и взрослых…

Владимир улыбнулся, слегка хлопнув собеседника по плечу.

— Смех смехом, а на что надеялись взрослые?

— Все на от же приз, — ответил Владимир, — “Чудо торжеств”, или как там эта компания называлась.

— Эх, конечно, я поверил, что этот ряженый отдаст все, если кто-то поймает его игрушку. Ты бы видел, как эта птица бегает, похлеще меня, когда кто-то украдет леденец с кассы и побежит. А эти лапы, ты их видел?

— Да, но в движении не наблюдал.

— Они как живые, они не свойственны ей, понимаешь?

Собеседник выглядел уставшим, и его глаз медленно опустились в пол, а затем он издал один из последних тяжелых выдохов.

— Ну, все. Иди в коморку, возьми вещи и уходи, ты заработался, — облегченно утешил Владимир.

Собеседник, до сих пор не представившись, его бейджик слишком круто загнулся. Все ушли, Владимир пошел от входа к эскалатору, оглядываясь.

— Спокойствие, и только, а как можно выспаться за эти часы, эту ночь? — подумывал Владимир.

И Агриппина, она его беспокоила не меньше сна. Ни звонка, и вновь рабочие дни, только не те, которые были раньше. Совсем давно, несколько лет назад, даже позавчера. Владимиру стало ясно, что Агриппина изменилась.

— И, да, кстати, будка с уткой, она под замком в зале гипермаркета “Лайт”, ну это на всякий случай, вдруг забег будет ночным, и кто знает, что преподнес этот Сергей для нас еще, — сказал напоследок собеседник, удаляясь к входу, переодеваясь на ходу, когда Владимир уже поднялся на второй этаж.

Двери закрылись, не впуская ночь внутрь. Владимир особо не торопился, попутно осматривая все содержимое второго этажа. Все легло спать до завтра, и сетевые кафе, и все отделы, что закрылись после обильного дня. Интересно, это единственный обильный день здесь, или посещаемость не упадет хотя бы до конца года?

Владимир ощутил уже слегка остывший запах фаст-фуда, доходя до своей коморки. Он продолжался и продолжался, не покидая ноздри Владимира. И с трудом открывая дверь, Владимир узнал о настоящем эхо, когда ключ щелкнул, и замок отворился.

— Щелк! Щелк! Щелк…

Он обернулся сначала налево, в тупик, где пока что не было ничего, простая белая стена, какая от отсутствия света казалась синей; а затем направо, куда плитка уходила в правую ветвь второго этаж, что-то видно, но расплывчато.

— Щелк–щелк…

— Интересно, очень интересно, — сказал шепотом Владимир.

Эхо от его слов не последовало.

— Щелк–щел–ще…

Владимир зашел в комнату, даже не закрыв ее за собой, она осталась приоткрытой. Как и обычно, он включил компьютер, уселся поудобнее и зазевался. А зря. Внезапный звонок чуть не заставил Владимира подавиться слюной.

— Это Владимир, слушаю.

— Володя, слышишь?

— Да, а это кто?

— Ты чего, не узнаешь?

Этот женский голос, конечно, был отчетливо понятен, но наблюдались какие-то помехи.

— Агриппина Владимировна? Это вы?

Владимир поднял спину со стула.

— Ну, конечно, ну как ты догадался, Володя?

— Вы звоните мне как начальник охраны или как знакомый?

Ее голос был моложе, совсем непохожим на свой голос сегодня днем.

— А это разве имеет значение, Володь? Ты вентиляцию включал?

— Вентил… Нет, еще нет, сейчас включу. Забыл немного.

— Это даже не предупреждение, я просто из интереса позвонила.

— Время уже…(он взглянул на свои часы)…десять часов и десять минут, ничего же страшного не произойдет, Агриппина Владимировна.

— Верно, но я тебя не должна предупреждать каждый раз, ты это понимаешь?

— Верно, — вздохнул он.

— До скорого, Володя, не унывай и не спи. Если я с Григорием тебя увидим утром спящим, то на мою поддержку не рассчитывай.

— А раньше вы так не говорили, сколько же я проспал на предыдущем месте работы.

— Это в прошлом.

Она положила трубку.

— Это ясно, и очень жаль, что в прошлом, очень жаль, — закончил Владимир, уже глядя в монитор.

Он включил три тумблера желтого цвета, и все здание изнутри разразилось громким громыханием и легким ночным ветром, который бегал по одинокому полу “Шоколайтинга”. Все звуки заглохли, даже голос или крик бесполезен, и это стало еще одной особенностью торгового центра, наряду с необычным строением с двумя ответвлениями после входа и перед тупиком. Наряду с эскалаторами, которые то ли слишком узкие, то ли Владимир слишком широк, хотя он так далеко не считал. Это костюм охранника придает, по его словам, еще пару десятков килограмм, или того больше, под тридцать. Еще рация сбоку на талии постоянно задевает дверцы входа или кого-нибудь из людей. Все эти необычности не совсем нравились ночному охраннику. И Агриппина, еще она. Вместе с эскалатором и костюмом ему не нравилось и не давало покоя поведение или же смена приоритетов. Эта буря, которая происходила в Агриппине, Владимир не заметил, но она проскочила так быстро и незаметно, что Владимир просто сидел без слов в день открытия в своем кресле, а Агриппина продолжала, оставив после бури незаметные следы, или же росу.

— Всего день прошел, или даже вечер, и она превратилась в начальника охраны, как физически, так и душевно, а сейчас она беспокоится и звонит, и ты не совсем понимаешь, из-за чего: из-за тумблера или же за душевными разговорами, — подумывал Владимир, перебирая пальцами на весу.

Мониторы засверкали, выдав привычную картинку, какую Владимир видел на протяжении нескольких лет под надзором Агриппины. Это все те же виды на помещение, только с высоты. Картинки сразу понравились Владимиру, они куда лучше предыдущих, хотя с того момента, когда Владимир работал в магазине Агриппины, прошел примерно год. Хотя место нравилось больше все же там, оно было больше, наверное, приспособлено для Владимира. Больше всего ненужного на столе, а тут что? Два монитора, клавиатура и телефон. Кубик Рубик, или же мокрый и липкий фиолетовый лизун, их просто здесь нет, не за чем убить свое времяпровождения здесь. Это наводило уныние, и впоследствии небольшую печаль.

Первый монитор показывал почти весь первый этаж в темных, в то же время разноцветных картинках. Здесь все отделы, начиная с входа, и заканчивая гипермаркетом “Лайт”, на который приходится две камеры. Но Владимир увидел надпись поверх картинки на мониторе, которая расположилась в левом верхнем углу. Она как бы не мешает, но в глаза набегает сразу. Надпись гласила: “Нажмите 1 для переключения в отделы”. Он включил, картинка изменилась, появились виды внутри отделов.

— Что ж, удобно, хотя ни Григорий, ни Агриппина Владимировна не говорили, — подумал Владимир.

Владимир думал, что камеры будут двигаться, но они неподвижны. И это наводило еще больший сон, они же не двигаются.

Владимир успел осмотреть все камеры, все виды, некоторые были даже с помехами, что очень странно. Первая и вторая камера показывали первое левое крыло, которое находилось сразу после входа; третья и четвертая — правое первое крыло; пятая и шестая — левое дальнее крыло, находившееся за эскалатором, а там и седьмая и восьмая, они-то располагались на дальнем правом крыле. Оба правых крыла вели к гипермаркету “Лайт”, таким образом, правая сторона длиннее. А левые крылья вели к боковым выходам. У “Лайта” всего две камеры, но, кликнув на “Нажмите 1 для переключения в отделы”, их становится в разы больше. И сразу виден склад, все товары, и прилавки.

— И в этом вся работа? Агриппина Владимировна меня недооценивает. Ах, забыл про вентиляцию, — сказал Владимир, выключив тумблеры.

Торговый центр затих, лопасти постепенно останавливались, восставали истинные звуки, или же их не будет, это все сделает слух Владимира. Когда последний винт затих, уши поначалу не привыкли к такой тишине, такой, какая будет преследовать Владимира несколько часов на протяжении недели.

— Даже утке посвятили отдельное место, как и мне, собственно.

Нажав на кнопку “Нажмите 1 для переключения в отделы”, Владимир увидел на одной из камер отдельную будку, встроенную в стену. Эта камера показывала начало гипермаркета “Лайт”, где начинались отделы журналов, а также виднелась посуда. Но там, вдали, что-то еще, это не похоже на какой-то отдел. Эта будка чуть выше человека и представляет собой комнату для той самой утки. Она снаружи синяя с блестящими звездочками. Но ночь и не совсем четкое изображение дают совсем другую краску — черную. Владимир сразу остановился на этой камере, вглядываясь.

Конец ознакомительного фрагмента.

Примечания

2

Gloria Jeans — торговая марка одежды.