Голоса. Рассказы

Арсения Неназванная

Истории Бездомного папы, маленькой девочки Юкки, живущей в сосновом лесу. Старого рыбака и бабушки-адмирала. Двух женщин. Стёпки. Мужа и жены. Детей из старого санатория. И тех, кто ещё живёт в этой книге.

Бездомный папа

Хлесткий ветер пронырливо продирается к коже. Лицо в струпьях. Пальцев давно не чувствую. Вот бы в Италию или на Черное море. Моооре, море… как дальше забыл. Собираюсь всем телом. Надо так застынуть, чтобы не чувствовать боли. Чаю бы с малиной в сильно натопленной кухне маминого дома. А где он, дом… Далеко… и живет там другая семья. Лучше так, чем стоять ему опустошённым. Может пристроили комнат, будку рэксову разобрали. Не узнаю я дома, кусочек разве проглянется. А какие там сады вокруг! Яблоневые. Что и говорить. Некому. Если старому Сэму. Или дочке, думаю она меня слушает из другого то мира. Как матрешки небось эти прозрачные миры — один в другом и можно если застараться, то и увидеть, что в соседнем делается.

……………….

От него пахло спиртом и чем-то неясным, но то, что я определенно относила к нему. Мой папа-бездомный. Я пишу о нем, но не знаю где он. Уже лет пятнадцать, смотрю на него из другого мира.

О чем он мечтал в детстве? Стать сильным, удачливым и носить дорогой парфюм. А превратился в человека помойки… Строил замки, служил в сити, оплачивал загородный дом, а теперь мочится где придется.

……………………….

«Слушай, оставь допить, а?»

«Пшёл ты!» брезгливо отдернул руку.

«Ну оставь, остааавь…» канючу.

Где осталось мое достоинство? Да кто ж его знает. Как происходит, что становится все равно на лицо в зеркале и больше не тошнит от запаха грязного тела?

У меня в шалаше, который сразу за вторым въездом, все обжито. Соседи достойные люди. Я сижу у входа и скручиваю фигурки из прутьев — поезда, самолеты.

«Заходи, Сэм. Присаживайся.»

«Почему ты зовешь меня Сэм?»

«Ну так романтичнее что ли, знаешь как в кино».

«Как улов?»

«Да никак, пусто»

«Вот поганый кризис»

«Да, покупать стали меньше»

«Ладно, пойду к Сереге».

И так день за днем, несколько фраз дружбу нашу держат.

Я перестал следить за временем, не знаю сколько прошло с того дня, как впервые заночевал на улице. Тогда был здорово несчастен, поругался с женой и ушел в парк. Лежал на скамейке, глядел в небо. Утром вернулся, хотя часть меня знала, что на улицу я вернусь скоро. Так и случилось.

Много чего было в той жизни, но вспоминать лень. Ни злости, ни обиды на них нет. Только жаль, что плохо помню как выглядит дочка, ни одного фото. Глаза вот только, самое яркое, по ночам со мной говорят. Дочка.

…………………………

Папа, ну что ты совсем раскис. Так нельзя, помнишь писал стихи, мне было пять. Я в садике думала, что у меня настоящий поэт дома живет, как Барто. А потом все изменилось. Никто не может вспомнить, кто толкнул весы и раскачалось. И больше никогда не стало таким, как раньше, спокойным, предвечерним. Я спрашивала: что это был за миг? Когда полетел камешек. Мне нужно знать, чтобы изменить, создать другую реальность, обязательно надо видеть момент. Может папа ты вспомнишь, только не докричаться до тебя мне отсюда.

Как он исчез из своей жизни? Растворился в делах. Папа, вернись. Я не буду больше заикаться.

…………………………

Конец ознакомительного фрагмента.