Человек у Окна, или Что нужно знать о практической психологии

Арсен Джабраилов, 2017

Книга посвящена практической работе психологов. В ней в доступной и увлекательной форме раскрываются вопросы, связанные с проблемой психологического консультирования и психологической коррекции. Издание состоит из пяти частей. В первой раскрываются особенности людей, обращающихся за помощью к психологам, требования к личностным и профессиональным качествам специалистов, их подготовке. Во второй части показан процесс проведения психологической диагностики и использование ее результатов в консультативном и коррекционном процессах. Третья посвящена консультативному процессу и описывает работу психолога при индивидуальном, семейном консультировании и в работе с группой. В четвертой части говорится об особенностях психокоррекционного процесса, рассматривается роль психолога в лечении отдельных заболеваний, проблем взаимодействия психолога с врачами профильных специальностей. Пятая часть посвящена актуальным технологиям, применяемым в психокоррекционной работе и психотерапии: классический и эриксоновский гипноз и НЛП. В издании использованы стенограммы индивидуальных консультативных сессий и групповой работы. Книга содержит мысли автора относительно различных жизненных ситуаций, являющихся причинами обращения к психологу, они описаны в форме Размышлений у окна. Также представлены техники и методики для работы с клиентами. Книга предназначена для студентов психологических, социальных, педагогических и медицинских факультетов, а также практикующих психологов и психотерапевтов, может вызвать интерес у широкой публики, увлекающейся психологией.

Часть первая. Кто есть кто в психологической практике

Осенние размышления, или По эту сторону Окна

Осень… Это время года навевает большинству людей уныние и скуку. Возможно, это связано не только с психофизиологическими процессами, происходящими в организме человека, но и с нашим восприятием осени через призму пушкинской поэзии. Вы, конечно же, помните:

Унылая пора! Очей очарованье!

Приятна мне твоя прощальная краса…

Однако осень со всеми ее «симптомами» — тучами, дождями, ветрами, пожелтевшими листья и серостью — мне очень нравится. Наверное, мои коллеги-психологи найдут в этом какую-то аномалию и даже поставят диагноз, посчитав мое настроение депрессивным. Но кто из нас абсолютно здоров? По-моему, понятие «нормы» весьма относительно и его необходимо пересмотреть. Но речь пока не об этом.

Мне интересно, стоя у окна в своем кабинете, наблюдать за людьми, которые оказались в дождливый день на улице. В этом плаче неба есть что-то магическое и завораживающее. Вода смывает не только грязь с улиц города и очищает воздух, наполняя его озоном, но и заставляет нас остановиться в бурном потоке будней и задуматься…

А за окном прыгающие по лужам горожане, молодые ребята, игнорирующие зонты, считая их чем-то неважным и готовые промокнуть до нитки, автомобили, «ведущие охоту» на застрявших посреди дороги пешеходов. И почему-то каждый из сидящих за рулем считает за честь обрызгать зазевавшихся у обочины «бесколесных».

Стоя у окна, можно увидеть многое, что обычно выпадает из поля зрения, когда просто идешь по улице, уставившись в асфальт, поглощенный своими мыслями.

В одной стране, в крупных фирмах, есть такая должность — человек у окна. Правда, так и называется «человек у окна». Обязанности у него очень простые — он должен стоять у окна и рассказывать тем, кто работает внутри помещения, что видит за окном: какая там погода, что там и как. На должность эту берут людей только умственно отсталых — дебилов, даунов. Эти в офисе там корпят, а он стоит у окна и рассказывает: «Вон, девушка с морячком познакомилась, мальчишки в футбол играют. А дядька на сигнализацию нажал, — дурак, а они испугались и убежали». Им за это платят зарплату…

(Из кинофильма «Человек у окна»)

Мои осенние размышления прервал звонок телефона:

— Алло, здравствуйте!

— Добрый день! — отозвался я, а сам подумал: «Клиентка. Почему-то у клиентов особые, легко узнаваемые нотки в голосе. Вероятно, это следствие их проблемного состояния».

— Вы А. Н.?

— Да, я.

— Мне посоветовали к вам обратиться. Можно записаться на прием?

— Вас как зовут? — пытаюсь я сбить ее с проблемного состояния.

— Марина.

— Да, Марина, я могу вас записать на прием. Вот, например, в пятницу в 16:00 вас устроит?

— Да, спасибо.

— Пока не за что. А вы, Марина, не хотите в общих чертах рассказать о том, что у вас случилось? Судя по голосу, настроение у вас не очень…

— Мммм, лучше в пятницу.

— Имеете право, Марина. Хорошо, буду ждать вас послезавтра в четыре дня. До свидания.

— До свидания.

Глава 1. Клиенты

Нормальный человек тот, кого вы не знаете хорошо.

Альфред Адлер

Клиенты — кто они? Какие проблемы заставляют их отрываться от повседневных дел, работы, человеческих радостей и идти к психологу? Как они чувствуют себя в кабинете с незнакомым человеком, которому необходимо раскрывать свою душу? Насколько они готовы к тому, чтобы рассказывать о своих глубоко личностных переживаниях, которые словно ржавчина выедают изнутри, не давая нормально жить? Как верно заметил Ролло Мэй: «В нашем обществе… легче делиться телом, чем мечтами, надеждами, страхами и стремлениями…» [Мэй, 2012, с. 15]. Это очень сложно — вот так сразу обнажить душу и показать все, что там скопилось за годы… Кого они видят в психологе: специалиста, способного беспристрастно выслушать проблему и помочь в ее решении, или гадалку, волшебника, мага, экстрасенса, который способен взмахом руки и заклинанием снять их «головную боль» и дать «заговоренную воду», чтобы душа перестала ныть?

Клиенты бывают разные. Для меня всегда было загадкой: почему в кабинет к психиатру очередь больше, чем к психологу? Вероятно, это связано с несколькими причинами. Во-первых, практическая психология как область профессиональной деятельности относительно молодая, и психологи не успели зарекомендовать себя в глазах общественности как специалисты, способные помочь в решении «душевных» и не только проблем. Во-вторых, психологи, получившие базовое образование, которое в принципе не дает навыков практической деятельности, считают, что они могут справиться с любой проблемой, и, как правило, способствуют снижению нашего общего профессионального авторитета. В-третьих, сами клиенты проявляют безграмотность и безответственность в вопросах своего психологического здоровья, доводя себя до состояния, когда помощь психолога уже ничего не дает. Поэтому среди наших клиентов много людей, которым в первую очередь необходима медицинская помощь. Известный мануальный терапевт А. У. Шихалиев на вопрос телеведущего: «Чем отличаются ваши пациенты в Махачкале, Москве и Варшаве?», ответил: «В Варшаве люди приходят, даже если у них ничего не болит, для профилактики. В Москве больные обращаются за помощью, когда что-то не в порядке со здоровьем. А в Махачкале их просто приносят». Думаю, что в этом ответе и есть объяснение того, как мы зачастую относимся к себе и своему здоровью. Не согласны? А вспомните, как мы ходим, например, к зубному врачу? Ведь пока зубная боль не сделает нашу жизнь невозможной, мы будем терпеть — авось пронесет! Поговорки типа «Пока жареный петух не клюнет» или «Пока гром не грянет, мужик не перекрестится» полностью подтверждают это.

Итак, клиенты разные. Объединяет их, пожалуй, одно — наличие трудноразрешимой самостоятельно проблемы. Причем то, что со временем становится проблемой, вначале таковой не является. Все начинается с ситуации, которая либо возникает вдруг, либо ее течение бывает вялотекущим и зачастую не осознается человеком, либо в некоторых случаях ее стремительность не контролируется из-за насыщенности короткого отрезка времени событиями, связанными с этой ситуацией. В последнем случае клиенту просто не хватает времени, чтобы структурировать происходящие события и тем самым начать планомерное их решение. К ситуациям, которые происходят не по воле человека, можно отнести смерть близкого человека в результате трагических происшествий (ДТП, теракт, техногенная катастрофа и др.), потеря работы в силу принудительного увольнения и др. К вялотекущим можно отнести такие ситуации, как бракоразводный процесс, смерть близкого человека из-за тяжелой болезни или травмы, уход в секту, алко — и наркозависимости, игромания, ставшие в последнее время весьма частым поводом обращения к психологу и др. Эти ситуации имеют свое начало, которое чаще всего не осознается клиентом или он не хочет его осознавать, закрывая на происходящее глаза. К третьим относятся ситуации, которые протекают стремительно, и человек считает, что может справиться с ними самостоятельно, но по прошествии времени упускает способность контролировать их развитие и течение, да и свои силы зачастую переоценивает.

Иными словами, наши клиенты — это люди, которые находятся в ситуациях, мешающих им нормально жить. Р. С. Немов считает, что к психологу «обращаются люди, представляющие собой так называемый средний слой населения и находящие по состоянию их физического и психологического здоровья в зоне повышенного риска» [Немов, 2001, с. 16]. Здесь не очень понятно, что значит «средний слой»? По какому принципу эти люди определены в «середнячки»: по уровню интеллекта, образования, положения в обществе, по материальному достатку? Думаю, что каждый психолог может привести немало примеров работы с людьми, имеющими несколько высших образований, с теми, кто довольствуется окончанием средней школы, с теми, кто рассчитывает и планирует свой бюджет, и с теми, кто деньги не считает. Надо отметить, что в большинстве своем нашими клиентами являются люди образованные. Они знают о существовании такой профессии, как психолог, хотя чаще всего имеют мало представления о том, какую помощь может оказать им этот специалист и какими методами он ее осуществляет. Поэтому разброс их запросов огромен: от «у меня в голове есть серебряный шарик, который я чувствую, — дайте мне лекарство, чтобы он рассосался» до «верните моего мужа».

Нас учили, что клиентами психолога бывают люди, находящиеся в так называемой «пограничной зоне». Но так бывает не всегда. Поэтому система подготовки сегодняшнего психолога должна быть подверг нута серьезной коррекции с учетом реальной действительности. Но об этом мы поговорим позже. Р. С. Немов считает, что клиенты психолога-консультанта находятся в зоне «повышенного риска», понимая под этим «жизненные ситуации, оказавшись в которых люди, склонные к нервным, психическим, а также физическим заболеваниям, действительно рискуют заболеть» [Немов, 2001, с. 16]. Здесь по всей видимости речь идет о людях с невротическими, психическими и психосоматическими заболеваниями или по крайней мере с предрасположенностью к ним. Психолог таким больным может быть полезен, но прежде всего им необходима помощь врача. В этих случаях работа психолога может проводиться параллельно с лечением медиков, так как они вряд ли будут выяснять психологическую составляющую этиологии данной категории заболеваний, ограничившись общими рекомендация: «Не нервничайте», «Вам нельзя волноваться», «Больше гуляйте на свежем воздухе» и т. п. И хотя медицинские работники на Западе стали использовать психологические подходы в своей практике, «некоторые серьезные консервативные клиницисты считают, что эта тенденция угрожает основам медицины, с таким трудом достигнутым» [Александер, 2001, с. 11]. В России зачастую дело обстоит еще хуже. На просьбу, обращенную к психотерапевтам, помочь в решении той или иной ситуа ции клиента, они отвечают: «Вы — психологи, вот и не лезьте в нашу работу, занимайтесь своими тестами».

С точки зрения Р. С. Немова, клиент — это «человек, обратившийся в психологическую консультацию за помощью профессионального психолога для решения какой-либо проблемы» [Немов, 2001]. Получается, что клиент может обратиться к психологу с абсолютно любой проблемой: от «у меня нет денег на приобретение автомобиля» и до «подскажите: мне выходить за него замуж или нет». Все-таки, видимо, запрос клиента, должен иметь некоторую психологическую составляющую, с которой и должен работать психолог.

Сегодня средства массовой информации сделали очень много для популяризации профессии психолога. Однако непрофессиональный и однобокий подход СМИ с желанием превратить работу этих и других (психотерапевтов, психиатров, невропатологов и др.) специалистов по лечению человеческой души в телевизионное шоу, оказали нам медвежью услугу. Так, после телешоу с Андреем Курпатовым или программы «Понять. Простить» и др., клиенты стали требовать такого же «быстрого и эффективного результата», как там. К сожалению, телевизионные рамки не могут показать всей сложности, а порой и вязкости профессиональной деятельности психолога, да и «жестокость» монтажных ножниц оставляет для зрителя только то, что угодно режиссеру. Таким образом, у зрителей, а впоследствии и у клиентов, складывается неверное представление о том, что происходит в кабинете у специалиста. Оно и понятно, ведь вряд ли телепередача будет популярной, если в ней показывать длительную психологическую или психотерапевтическую сессию, которая может тянуться месяцами, а то и годами (хотя в последнее время появляются почти «мгновенные» психотерапевтические техники, например, НЛП — нейролингвистическое программирование).

Психологу часто приходится на первом приеме проводить просветительскую работу, объясняя клиенту, в чем разница между ним и психотерапевтом, психиатром, растолковывать методы и продолжительность своей работы с конкретной проблемой, разъяснять важность привлечения для работы других специалистов (медиков, социальных работников, юристов) и мотивировать клиента на необходимость его собственного участия в процессе разбора и решения заявленной ситуации. Не все клиенты ожидают такого приема и часто на вторую встречу не приходят, пускаясь на поиски «настоящего психолога». Как показывает опыт, если предварительная работа была проведена честно, с уважением к личности клиента и его проблеме, были объяснены возможные последствия, то он через некоторое время все же возвращается.

Некоторые клиенты знают, как в общем решить свою проблему, и ищут у психолога-консультанта лишь эмоциональной поддержки. Другие не знают, как справиться с проблемой, и идут к психологу за советом. Третьи не вполне уверены в себе или не знают, что конкретно выбрать из имеющихся у него возможностей для решения своей проблемы. Таких людей необходимо убедить и направить их активность в необходимое русло. Четвертая категория клиентов — это в большинстве своем одинокие люди, которым просто надо с кем-то поговорить по душам. У них обычно нет серьезных психологических проблем, но время от времени они остро нуждаются во внимательном и доброжелательном собеседнике. Среди посетителей психологической консультации встречаются и такие, кого к специалисту приводит праздное любопытство или желание бросить ему вызов [Немов, 2001, с. 16]. Есть клиенты, которые имеют серьезные психические отклонения, как правило, это люди с вялотекущей шизофренией в стадии ремиссии, которые не хотят, или боятся обращаться к психиатру, или уже неоднократно являлись пациентами психиатрических клиник. Они, часто начитавшись или наслушавшись рекламных объявлений непрофессиональных психологов «лечащих все заболевания», ищут специалиста, способного «вылечить их с помощью гипноза или НЛП», хватаясь за него как за спасительную соломинку. Такие горе-психологи, не справившись с болезнью, перенаправляют своих клиентов к «более опытному коллеге», даже не поставив последнего в известность, т. е. по сути, избавляются от нерешаемой задачи.

Выбор консультирования как формы психологической помощи зависит от меры ответственности, которую может вынести сам клиент. Это предполагает адекватную ориентацию клиента по отношению к проблемной и консультативной ситуациям, соответствующее эмоциональное состояние и уровень интеллектуального развития, позволяющий выбрать варианты решения проблемной ситуации.

Есть клиенты с серьезными невротическими расстройствами, которым необходима помощь и врача, и психолога. Завершив свою часть работы, медики подсказывают пациентам, что нужно найти хорошего психолога. Правильно, если помощь такому клиенту будет оказываться в тандеме «врач — психолог» или по крайней мере психолог будет поддерживать связь с лечившим его врачом. По мнению Р. Мэй: «…Если человек болен физически, ему требуется врач; если у человека душевная болезнь, или он не может контролировать свои поступки… такому человеку нужна помощь психиатра…; если же у человека личностные проблемы, которые являются психологическими и не имеют физических оснований, то ему следует обратиться к консультирующему психологу или профессиональному психотерапевту (не медику)» [Мэй, 2010, с. 8].

Часто среди клиентов психолога оказываются его молодые коллеги, которые таким образом пытаются выудить секреты мастерства более опытного собрата по цеху. И здесь важно, как можно быстрее объяснить «обратившемуся за помощью клиенту», что такая форма их взаимоотношений результата не даст и порекомендовать ему либо записаться на курсы по психологическому консультированию, либо стать членом многочисленных психологических клубов, где можно черпать знания, напрямую обращаясь к специалистам. Это, конечно, не относится к случаям, когда молодой психолог приходит и сразу заявляет, что прежде чем приступить к началу своей профессиональной деятельности, хотел бы сам пройти личное консультирование или личную терапию, либо просит о супервизии.

Как бы там ни было, психолог должен любить своих клиентов не за их деньги, а потому что иначе нельзя помочь человеку.

Глава 2. Специалисты человеческой души

Излагать истины — какое это скучное занятие! Как часто оно приводит к тому, что человек начинает красиво твердить банальности! Пытаться отыскать истину — занятие куда более увлекательное, согласитесь!

Андрей Максимов

Мы уже говорили, что, по мнению Р. С. Немова, клиенты психолога-консультанта — это люди, склонные к нервным, психическим, а также физическим заболеваниям, оказавшись в сложных жизненных ситуациях, они действительно могут заболеть. Разберемся, о каких болезнях идет речь. С одной стороны, высшая школа учит студентов-психологов, что они не имеют права работать с больными людьми, если речь идет о нервных, психических и физических заболеваниях. С другой стороны, вышеперечисленные клиенты составляют основную массу обращающихся за помощью людей. И каким образом должен работать с такими обращениями психолог, которому пять лет внушали, что он не имеет права заниматься любой терапией (гипнотерапия, арттерапия, телесно-ориентированная терапия и др.), так как терапия — это лечение, а лечить могут только врачи? Франц Александер так начинает свою книгу «Психосоматическая медицина»: «И снова в центре внимания медиков оказывается больной — живой человек со своими бедами, страхами, надеждами и разочарованиями, который представляет собой неделимой целое, а не просто набор органов — печени, желудка и т. д.» [Александер, 2001, с. 11]. У меня такая позиция вызывает большее уважение, так как в ней люди не делятся на клиентов и пациентов, то есть их душевные переживания не отделяются от физического страдания.

Попробуем разобраться: кто есть кто (психолог-консультант, психотерапевт, психиатр) и с какими обращениями кому работать. Вопрос, какие методы каждый из них использует или имеет право использовать, тоже является актуальным.

По Л. Б. Шнейдер [Шнейдер, 2003, с. 6–7], «оказываемая человеку реальная помощь классифицируется в психологии по разным показателям:

1. По времени действия:

— неотложная — необходима при сложных психических состояниях, возможности суицида, случаях насилия, в ситуациях острого горя и т. д. Это чаще всего относится к компетенции экстренных психологических служб, службы телефона доверия;

— продолжительная — полезна при возникновении трудных жизненных ситуаций, психологических кризисов, конфликтов (прерогатива психологических консультаций).

2. По направленности:

— личностно-ориентированная — направленная непосредственно на клиента, на его обращение за помощью; определяющим является активность клиента в процессе консультирования, расширение его когнитивных возможностей и социальных способов разрешения проблемы;

— проблемно-ориентированная — ответ на сложившуюся или на прогнозируемую неблагоприятную для человека ситуацию; опре деляющим является экстернализация и решение типичных проблем, возникающих у весьма отличающихся друг от друга по характеру и установкам людей.

3. По пространственной организации:

— контактная, когда беседа происходит лицом к лицу клиента с психологом;

— дистантная, которая подразделяется на телефонную и письменную и допускает отсутствие прямого контакта.

4. По выполнению функций консультантом:

— диагностическая — постановка диагноза, составление психологического портрета индивида;

— диспетчерская — направление к конкретному специалисту: психотерапевту, психиатру и т. п.;

— информационная — быстрое проникновение в проблемное месиво жалобы, точность определения и понимания сути проблемы клиента, верное толкование консультантом проблемы и информирование человека о действенных следствиях;

— коррекционная — устранение симптомов или причин дезадаптации, когда подозреваются существенные отклонения и обнаруживаются внутренние проблемы человека;

— консультативная — оптимальное разрешение “рабочих” вопросов повседневности, так называемых “нормативных” затруднений;

— терапевтическая — процесс лечения психологическими средствами расстройств и конфликтов, затрагивающих глубокие ядерные слои личности.

5. По количеству участников:

— индивидуальная — когда по личностным, социальным или общественным причинам групповая форма не представляется возможной;

— групповая — акцент делается на развивающей, обучающей программе или, при необходимости, на социальной поддержке группы участников.

6. По вмешательству консультанта:

— директивная — указующая, дающая советы, как жить, нравоучительная;

— недирективная — “идущая” за клиентом».

Психологическое консультирование как вид психологической помощи «имеет относительно кратковременный и эпизодический характер в работе с клиентом» [Немов, 2001, с. 18]. Роль психолога-консультанта заключается в выработке и даче советов, «а их практическая реализация становится делом самого клиента, и именно клиент сохраняет за собой активную роль» [Там же]. Выходит, что позиция психолога-консультанта — пассивная, а вот в активной роли психолог может выступать, если он не консультирует, а занимается психотерапией. Получается, что активность и пассивность участия психолога в работе с клиентом зависит от вида выполняемой им работы: консультирования или психотерапии. Думаю, что психотерапевты сразу выскажут свое мнение по этому вопросу, а именно то, что психолог не имеет права заниматься психотерапией, так как это уже область медицины. Далее, Немов говорит, что «основная психокоррекционная работа, связанная с практикой психологического консультирования, чаще всего проводится самим клиентом в отсутствие психолога, без прямого или постоянного взаимодействия с ним» [Там же]. А разве в психотерапии не так? Ведь клиент не является пациентом стационарного отделения. Он, так же как клиент психолога, уходит после встречи с психотерапевтом домой, выполняет рекомендации специалиста, вносит принятые во время общения со специалистом изменения в свою жизнь и сам несет за это ответственность. Как видим, в данном вопросе большая путаница, которая мешает, а порой делает невозможной нормальную, приносящую удовлетворение профессиональную деятельность начинающего психолога. Еще одной особенностью, на которую следует обратить внимание, являются слова: «…психокоррекционная работа, связанная с практикой психологического консультирования…». Выходит, что консультативная работа предполагает психокоррекцию? Разве психологическая коррекция может быть пассивной?

Если исходить из вышесказанного, то работа психолога-консультанта заключается в координации деятельности специалистов (врачей, социальных работников, педагогов, юристов и др.). Он также выполняет роль диспетчера, решая кого и к кому направить, а по ходу работы может снабдить клиента парой-тройкой рекомендаций, ответственности за которые не несет [Там же, 2001, с. 16]. За что же отвечает консультант?

С точки зрения Р. С. Немова, «психологом-консультантом… может стать только тот человек, который имеет общее и специальное высшее образование и, кроме того, достаточный опыт практической работы в роли психолога-консультанта, высоко оцененный специалистами и подтвержденный соответствующим сертификатом» [Там же, 2001, с. 31]. Не правда ли, забавно? Выходит, чтобы стать психологом-консультантом помимо образования необходим опыт в роли психолога-консультанта, да еще и «высоко оцененный и подтвержденный». Чтобы молодой выпускник психологического факультета мог начать консультативную деятельность, он должен иметь опыт в психологической консультации. Круг замкнулся, господа!

Психологическое консультирование — это один из видов практической психологической помощи, осуществляемой психологом наряду с психодиагностикой и психокоррекцией. Вместе с тем оно входит в число основных направлений деятельности психолога наряду с психопрофилактикой и психологическим просвещением. Все вместе они и составляют практическую деятельность психолога. Выпускник факультета психологии, получивший диплом, в котором написано: «Психолог. Преподаватель психологии», получает право на ведение практической психологической деятельности, составной частью которой в числе прочего является психологическое консультирование. Учитывая, что деятельность психолога не лицензируется, о каком «подтверждении соответствующим сертификатом» может идти речь? Наличие сертификатов у психолога говорит о том, что этот специалист повышает свою квалификацию, а значит, выгодно отличается от своих коллег на рынке психологических услуг. Как пишет специалист в области психологического консультирования Римантас Кочюнас: «Данная профессиональная деятельность возникла в ответ на потребности людей, которые, не имея клинических нарушений, все же искали психологическую помощь. Именно поэтому специалисты по психологическому консультированию помогают, прежде всего, людям, испытывающим трудности в повседневной жизни, деятельности, общении и т. д.» [Кочюнас, 1999, с. 240]. Выходит, что психологическое консультирование не предполагает прямого корректирующего вмешательства в жизнь клиента. Но это совершенно не означает, что вмешательства не происходит вовсе, ведь «задача психолога-консультанта — это содействие личностным изменениям у клиентов» [Исаева, 2011, с. 3]. А содействие, в свою очередь, предполагает совместную работу как психолога, так и клиента по решению сложившейся ситуации. Именно в процессе этого сотрудничества и происходят у клиента необходимые изменения.

Ю. Е. Алешина считает, что «основная задача психолога-консультанта состоит в том, чтобы помочь клиенту посмотреть на свои проблемы и жизненные сложности со стороны, продемонстрировать и обсудить те стороны взаимоотношений, которые, будучи источниками трудностей, обычно не осознаются и не контролируются» [Алешина, 2000, с. 208]. Это тоже психологическое воздействие, но воздействие более мягкое.

В переводе с латинского слово «консультирование» означает «совещание» и ассоциируется со словами «советник», «помощник». В случае консультирования в отличие, скажем, от психокоррекции воздействие психолога является опосредованным и выражается в советах и рекомендациях. Профессиональное психологическое консультирование могут проводить психологи, социальные работники, педагоги и врачи, прошедшие специальную подготовку. В качестве пациентов могут выступать здоровые или больные люди, предъявляющие проблемы экзистенциального кризиса, межличностных конфликтов, семейных затруднений или профессионального выбора. В любом случае пациент воспринимается консультантом как дееспособный субъект, ответственный за решение своей проблемы [Психотерапевтическая энциклопедия, 1998, с. 414]. Психолог, осуществляющий консультирование, не работает с ситуацией, о которой говорит клиент, он работает с его (клиента) отношением к заявленной проблеме, так как является специалистом именно в области человеческих отношений.

В книге «Психотерапевтическое консультирование» Джеффри Коттлер и Роберт Браун пишут, что консультирование было «разработано людьми, которые не могут договориться о том, как себя называть, какие рекомендации необходимы для практики или как лучше работать — с чувствами, мыслями или поведением, что лучше — поддерживать клиента или вступать с ним в конфронтацию, сосредоточить внимание на прошлом или настоящем» [Коттлер, 2001, с. 23]. Такая же проблема возникает и с практической деятельностью психолога, в которой нет четкого представления о том, чем он должен заниматься и при помощи каких методов решать проблемы клиентов. Отсутствие единого представления и о том, кто может заниматься психотерапией и что для этого необходимо, привело к тому, что пытливые психологические умы придумали для себя психокоррекцию, которая явилась той «форточкой», которую «оставил для них Бог, закрыв перед ними дверь». Это стало ответом психологов на нежелание медиков делиться психотерапевтической практикой.

Появление таких весьма расплывчатых терминов, как «психологическое консультирование» и «психокоррекционная работа», имело революционное значение. Они несли в себе больше политическую, чем смысловую нагрузку: не посягая на территорию по традиции, занятую врачами, они вводили психологов в пространство самостоятельной индивидуальной и групповой психотерапевтической работы. Неразрешенность этой проблемы, возможно, связана с тем, что у нас в стране перепутались понятия «образования» и «сферы деятельности». Вот «в Соединенных Штатах, например, врачу-психиатру, занимающемуся психотерапией, просто в голову не придет называть себя психотерапевтом. Потому что он (или она) — психиатр! Это его (или ее) образование, квалификация, которая высоко ценится (ведь чтобы стать врачом-психиатром человек должен потратить больше времени и денег, большему научиться, выдержать больше экзаменационных испытаний, чем, скажем, психолог или социальный работник). А психотерапия — это определенная деятельность, которой могут заниматься и врач-психиатр, и психолог, и социальный работник. Эта сфера деятельности стоит в ряду других, таких как, например, преподавание. Преподаванием ведь могут заниматься и врачи, и психологи, и историки, и математики…» [Мастерство психологического консультирования, 2002, с. 6].

Психотерапия — это система лечебного воздействия на человека (его психику, организм) и определяется как деятельность, направленная на избавление человека от различных проблем (эмоциональных, личностных, социальных, и т. п.). Для этого необходимо установление глубокого личного контакта с пациентом (часто путем бесед и обсуждений), а также применение различных когнитивных, поведенческих и других методик. Психотерапия использует психологические методы лечения. В настоящее время психотерапия не является однозначно понимаемой областью научных знаний и практических подходов, а представляет собой всего лишь их сочетание и частично взаимодействие и отличается различными психологическими, медицинскими, антропологическими, социоэкономическими, экологическими и философскими установками и чрезвычайно широким спектром применения проблемы [Психотерапевтическая энциклопедия, 1998, с. 446]. Психо терапия, являясь особым видом межличностного взаимодействия, направлена на оказание профессиональной помощи психологическими средствами при решении возникающих у клиентов проблем и затруднений психического характера.

Приказом Минздрава РФ № 438 от 16 сентября 2003 г. «О психотерапевтической помощи» определена должность «врач-психотерапевт», который является специалистом «с высшим медицинским образованием по специальности „лечебное дело“ или „педиатрия“, прошедший подготовку по специальности „психиатрия“ в интернатуре, клинической ординатуре, а также прошедший профессиональную переподготовку либо клиническую ординатуру по психотерапии в медицинском образовательном учреждении высшего или дополнительного профессио нального образования, либо в профильных научно-исследовательских медицинских институтах в соответствии с требованиями к образовательному стандарту, типовой программой и учебным планом профессиональной переподготовки, утвержденными в установленном порядке» [http://www.consultant.ru/document/cons_doc_LAW_94742].

Как видим, данный приказ определяет должность «врача-психотерапевта», хотя само слово «психотерапевт» используется в разных смыслах, в т. ч. и для обозначения лиц, получивших образование в сфере одного из методов психотерапевтической практики. Это люди с высшим психологическим (но не медицинским) образованием, что аналогично некоторым европейским странам, где психотерапевты — это лица с гуманитарным образованием, которое не привязано к медицинскому. Например, в Германии в обиходе сразу две должности: врачебный психотерапевт и психологический психотерапевт — в зависимости от образования. В любом случае и те, и другие должны пройти дополнительное обучение психотерапевтическим методикам.

Звание «психотерапевт» юридически не защищено, в принципе всякий человек вправе назвать себя психотерапевтом. Во всяком случае в общем представлении психотерапия рассматривается как отрасль медицины. Тот, кто занимается в этой отрасли, должен быть либо врачом, либо психологом… Дипломированные психологи также должны получать дополнительную специальную подготовку и сдавать соответствующие экзамены [Браш, 1998, с. 62].

В Страсбургской декларации от 21 октября 1990 г. говорится:

1. Психотерапия является особой дисциплиной из области гуманитарных наук, занятие которой представляет собой свободную и независимую профессию.

2. Психотерапевтическое образование требует высокого уровня теоретической и клинической подготовленности.

3. Гарантированным является разнообразие терапевтических методов.

4. Образование в области одного из психотерапевтических методов должно осуществляться интегрально; оно включает теорию, личный терапевтический опыт и практику под руководством супервизора; одновременно приобретаются широкие представления о других методах.

5. Доступ к такому образованию возможен при условии широкой предварительной подготовки, в частности, в области гуманитарных и общественных наук.

Пора бы и нашим «большим умам» прийти к единому представлению о практической стороне оказания психологической помощи. Что же здесь им мешает? А мешает продолжающаяся «война» между ППЛ (Профессиональная психотерапевтическая лига) и РПА (Российская психотерапевтическая ассоциация). Суть этого противостояния в решении главного вопроса: кто будет у «руля»?

Если рассматривать закон, то он должен ответить на главные вопросы: может ли психолог быть психотерапевтом и при каких обстоятельствах, а также кто будет это решать?

В законопроекте ППЛ говорится, что психотерапия — «специфическая профессиональная форма эффективного психического (психологического) взаимодействия с целью развития индивидуального и социального, психического, а также интегрального здоровья и благополучия», а «деятельность психотерапевта реализуется в качестве самостоятельной медицинской специальности».

РПА считает, что психотерапия как деятельность «реализуется в качестве самостоятельной медицинской специальности…». При этом психотерапию будут представлять три группы специалистов: врач-психотерапевт, клинический психолог-психотерапевт, психотерапевт — специалист по социальной работе.

Ольга Решетникова утверждает, что «даже если согласиться с мнением РПА, что не все профессиональные психологи, занимающиеся различными видами консультирования, вправе претендовать на звание “клинического психолога-психотерапевта, специалиста по социальной работе — психотерапевта”, то уж “специалистом, занимающимся психотерапевтической деятельностью”, они вправе называться» [Решетникова, 2007, с. 32].

Для того чтобы стать психотерапевтом, по версии ППЛ, необходимо иметь «высшее образование в области медицины, психологии, педагогики, социальной работы, философии, информационных технологий, иметь документы установленного образца и удостоверяющие данный факт, признаваемые в Российской Федерации», а также успешно пройти «процедуру отбора к лицензионному психотерапевтическому образованию». При этом необходимо пройти подготовку, включающую следующую программу: «теоретическая часть составляет 720 часов, личностный тренинг и психотерапия — 300 часов и практика под контролем супервизора практики — 2180 часов. Вся программа в общей сложности составит 3200 часов обучения». Формой итогового контроля является экзамен. Такое обучение будет длиться около трех лет.

По мнению представителей РПА, «право на оказание не врачебной психотерапевтической помощи имеют клинические психологи и специа листы по социальной работе, получившие соответственно высшее образование по психологии или специальности “социальная работа”, прошедшие последипломную переподготовку по клинической психологии или социальной работе для деятельности в учреждениях, оказывающих психиатрическую и психотерапевтическую помощь, и подготовку по психотерапии в соответствии с государственным стандартом». Эта подготовка состоит из: теоретической подготовки продолжительностью не менее 300 часов, практической подготовки — не менее 300 часов, практической работы и супервизии — не менее 1600 часов, а также личностно — и профессионально-ориентированных тренингов — не менее 160 часов. Общая продолжительность обучения составляет в целом 2360 часов. Такое обучение будет длиться около двух лет.

Данный законопроект оставляет вопросов больше, чем ответов: кто будет вести переподготовку? Кто за это будет платить? Кто будет супервизором? Где взять столько специалистов-супервизоров, готовых готовить себе конкурентов?

Пока «паны дерутся», психологи придумали для себя возможность обойти отсутствие единого для всех закона «О психотерапии». Так появилось одно из направлений в практической работе психолога — психокоррекция, о котором мы частично упомянули выше.

Под психокоррекцией мы понимаем деятельность, направленную на исправление особенностей психологического развития, не соответствующих оптимальной модели, с помощью специальных средств психологического воздействия и направленную на формирование у человека нужных психологических качеств, способствующих его лучшей социализации в условиях динамически развивающегося мира. Здесь речь идет о том случае, когда психолог занимает по отношению к клиенту прямую и активную позицию, «включающую в себя использование психологических методов прямого воздействия на клиента для исправления недостатков в его психологии и поведении» [Немов, 2001, с. 504].

Психологическая коррекция — это направленное психологическое воздействие на определенные психологические структуры с целью обес печения полноценного развития и функционирования индивида.

Термин «психологическая коррекция» получил распространение в начале 70-х годов прошлого века. В этот период психологи стали активно работать в области психотерапии, прежде всего групповой. Длительные дискуссии о том, может ли психолог заниматься лечебной (психотерапевтической) работой, носили преимущественно теоретический характер, потому что на практике психологи не только хотели, могли и успешно реализовывали эту возможность, но и были в то время за счет базового психологического образования более подготовлены к такого рода деятельности, в частности в области групповой психотерапии. Однако психотерапия является лечебной практикой, которой по закону может заниматься только лицо, имеющее высшее медицинское образование. Поэтому распространение термина «психологическая коррекция» в определенной мере было направлено на преодоление этой си туации: врач занимается психотерапией, а психолог — психологической коррекцией [Решетникова, 2007, с. 412–413].

В психотерапии работа врача-психотерапевта направлена на ликвидацию симптомов и на развитие личности клиента и межличностных отношений путем устранения деструкций, возникающих как внутри отдельной личности, так и в его отношениях с другими людьми. Цель же психокоррекционной работы — исправление тех или иных психоэмоциональных расстройств, нормализацию жизнедеятельности клиента. Как видим, эти два вида деятельности по своим целям близки. Остается вопрос: каковы методы достижения этих целей?

В положении № 7 п. 2 Приказа Минздрава России № 438 от 16 сентября 1990 г. говорится: «Основными задачами психотерапевтического отделения (а значит, и психотерапевтов. — А. Д.) являются:

— стационарная лечебно-диагностическая помощь лицам с непсихотическими психическими расстройствами, расстройствами адаптации, психическими заболеваниями в стадии ремиссии, нуждающимся в стационарной психотерапевтической помощи;

— лечебная помощь, в зависимости от показаний, в виде психотерапии симптомо-, личностно — и социоцентрированной направленности в сочетании с медикаментозными и другими видами лечения, в том числе в индивидуальной, семейной и групповой формах».

Как видно из этого положения, психологическое воздействие осуществляется наряду с медикаментозным, из чего следует, что психотерапия — это вид практической помощи, использующий психологические методы и медикаментозное (фармакологическое) лечение. И этим видом деятельности на самом деле должен заниматься врач-психотерапевт. Что касается случаев, не требующих медикаментозного вмешательства, то подобную работу может выполнять психолог, так как в его инструментарии десятки методов, которые дают ему такую возможность и право. Нередко их пытаются классифицировать по каким-либо признакам, выделяя большие группы:

— по количеству участников:

— индивидуальная психотерапия,

— групповая психотерапия;

— по задачам:

— поисковая психотерапия,

— корректирующая психотерапия;

— по целям:

— процессуальная психотерапия,

— целеориентированная психотерапия;

— по степени теоретического обобщения:

— аналитическая психотерапия,

— феноменологическая психотерапия;

— по роли, которую занимает терапевт:

— директивная психотерапия,

— недирективная психотерапия;

Эту классификацию можно продолжать долго.

Среди видов психотерапии широкое распространение имеют следующие (список также не претендует на полноту):

— арт-терапия;

— гештальттерапия; игротерапия;

— интерперсональная психотерапия;

— кинезиология;

— классический гипноз;

— клиент-центрированная терапия;

— когнитивная психотерапия;

— личностно-ориентированная (реконструктивная) психотерапия;

— недирективный (эриксоновский) гипноз;

— нейролингвистическое программирование (НЛП);

— позитивная психотерапия;

— процессуально-ориентированная психотерапия;

— психоанализ;

— психодрама;

— рационально-эмоционально-поведенческая терапия;

— самоанализ;

— системная семейная психотерапия;

— сказкотерапия;

— телесная психотерапия;

— трансперсональная психотерапия;

— холодинамика;

— экзистенциальная психотерапия;

— эмоционально-образная терапия;

— холистическая психотерапия.

Одна из проблем этой «войны» за обладание статусом психотерапевта кроется в том числе и в учебных планах вузов. Поэтому вопрос подготовки психологов и психотерапевтов тоже заслуживает некоторого внимания. Сегодня студенты-психологи, обучающиеся в классических вузах за пять лет (специалитет) и четыре года (бакалавриат), изучают около 50 психологических дисциплин, а вместе с ними такие непсихологические дисциплины, как медицина, психофизиология, анатомия и физиология ЦНС, психопатология, психотерапия, клиническая психология.

Декан факультета психологии МГУ Ю. П. Зинченко в интервью журналу «Школьный психолог» сказал: «Что касается удаленности образования от практики, то надо сказать, что высшее образование напрямую не готовит студента к практической деятельности. Поэтому нужно, наряду с фундаментальным образованием, формировать у студентов умение встраиваться в практическую работу» [Зинченко, 2007, с. 32]. И этим успешно занимаются государственные и негосударственные образовательные учреждения, предлагая дополнительное послевузовское образование по практическим направлениям.

А что же у медиков?

Учебная программа по специальности «Лечебное дело»: например, в МГУ на предмет «Психология и педагогика» отводит 57 часов, в СПбГУ — 91 час, в СарГМУ — 135 часов, из них аудиторных — 90 (лекции — 34 часа, семинары — 56 часов).

В пояснительной записке к типовой программе и примерному учебному плану по общей психологии для студентов 2-х курсов медицинских институтов говорится, что «основные задачи Программы: пробуждение интереса к духовной жизни, приобретение знаний о психических процессах, свойствах, состояниях, изучение личности и характера, познание себя и других в процессе общения, приобретение навыков общения, овладение основными методами исследования психической сферы человека.

Обучение предполагает знакомство с краткой историей, предметом, содержанием и задачами общей психологии и ее взаимосвязи с другими науками, в т. ч. медицинскими; особое внимание в структуре курса отводится основным психическим процессам, свойствам и состояниям и методам их исследования; значительное место уделено изучению сознания (соотношению в психической деятельности сознательного и бессознательного, личности и характера; специальное время предусмотрено для проведения тренинговых занятий, направленных на осознание специфики познавательных процессов, эмоций, личностных особенностей, а также на приобретение навыков общения» [http://www.medpsy.ru/zdravo/zdravo035.php]. Мягко говоря, этого маловато даже для медиков.

После обучения студенты-медики «бегают» из специальности в специальность, пытаясь найти свое место, а тем, кому «не повезло», одна дорога — в психиатрию. Ну, в крайнем случае, пройдя дополнительное обучение, — в психотерапевты. Это обучение длится от двух месяцев до года, в результате чего врач-психотерапевт чаще в своей работе опирается на медикаментозное лечение, чем использует психологические методы лечения.

Таким образом, суммируя наши мысли, мы можем сделать следующие выводы относительно того, кто есть кто в психологической практике.

Психолог — это специалист в области психологии, занимающийся научным изучением психики человека. Это специалист с высшим психологическим образованием, который владеет методами оценки психических явлений и умением их корректировать. Если требуется разобраться в текущих ситуационных проблемах, получить психологическую поддержку и совет, можно обратиться к психологу.

Врач-психотерапевт — это профессиональный медицинский работник, врач, умеющий диагностировать и лечить заболевания, преимущественно психогенного происхождения, целенаправленно применяя в качестве лечебного средства вербальное и психологическое воздействие и взаимодействие. Фармакологические средства являются дополнительными (если показано) при психотерапии.

Психиатр — это врач, получивший специальную подготовку по психиатрии и владеющий методами диагностики, лечения, профилактики и экспертизы психических заболеваний. Психиатр специализируется на фармакологическом лечении психических заболеваний с акцентом на их физиологические причины.

Учитывая вышесказанное, пора бы прийти к единому представлению о профессиональной деятельности психолога с учетом направлений его работы: психопрофилактика, просветительская работа, психодиагностика, консультирование и психокоррекция, и внести ясность в вопрос о медицинской и психологической сторонах психотерапии. Думаю, что психологи, чья профессиональная деятельность не только выходит за рамки психологического консультирования, но и тесно связана с коррекцией околомедицинских жалоб клиента (психологическая составляющая отношения клиента к своей болезни, последствия болезни, необходимость принимать новые условия жизни, диктуемые наличием того или иного заболевания и др.), могут называться психотерапевтами. А должность «врач-психотерапевт» останется за медиками, как и прописано в вышеуказанном законе. Таким образом будут сняты все препоны, мешающие нормальной профессиональной деятельности психологов.

Глава 3. Каким быть психологу?

Основным инструментом наблюдения психотерапевта является его личность.

Гарри Стэк Салливан

Повседневная действительность показывает, что обращение к психологу для большинства людей остается чем-то из ряда вон выходящим. С одной стороны, люди не доверяют молодым психологам, считая их некомпетентными и не имеющими жизненного опыта; также многие боятся, что их проблема станет достоянием общественности. С другой стороны, сами психологи сделали очень многое, чтобы отвадить от себя клиентов, проявляя профессиональную некомпетентность и берясь за те случаи, с которыми не могут справиться. Отсюда вопрос: как отличить профессионального психолога от непрофессионального? Прежде всего, это наличие у него академического образования, обучение на семинарах, повышающих его квалификацию, опыт работы. Квалифицированный психолог не станет скрывать от клиента методы, которыми он пользуется, направление, которого придерживается. Наличие дорогостоящей мебели и оборудования, евроремонт не являются свидетельством квалификации психолога. Милтон Эриксон, легенда американской психотерапии, имел весьма скромный кабинет. Приезжавшие со всего мира психологи и психотерапевты удивлялись этому. На что Эриксон отвечал: «Зато здесь Я!»

Важна атмосфера, которую создает специалист в рабочем пространстве, а не богатство, которое может говорить лишь о дорогих услугах. Оплата за работу психолога является не просто материальным вознаграждением, повышающим его ответственность за исход работы, но и показывает степень заинтересованности клиента в ней и ответственность клиента за положительный результат. Так уравнивается ответственность обоих. В книге «Техника и практика психоанализа» Р. Гринсон говорит, что «если клиент отказывается платить деньги, это стоит рассматривать как сопротивление терапии» [Гринсон, 1994, с. 79]. Таким образом, это становится вопросом, возможным для обсуждения между психологом и клиентом.

Именно клиент имеет ресурсы для выздоровления, а задача психолога раскрыть их. Работа психолога будет ориентирована на реальность только в том случае, если клиент будет постоянно учиться использовать человеческие взаимоотношения в более «дисциплинированной» манере, не теряя при этом индивидуальности. Поэтому психолог должен быть спокойным, скромным, дружелюбным, способным к эмпатии и уважению пришедшего к нему человека. Однако так было не всегда. До появления гуманистической психологии доминировал подход, который можно охарактеризовать как жесткий и авторитарный. Пространство терапевтических отношений было наполнено доминированием психолога над клиентом, и именно он решал, что и как будет проходить на сеансе. «Гуманисты» в центр внимания своего направления ввели проблемы личности, ее развитие. В противовес психоанализу представители гуманистической психологии подчеркивают роль сознания и самосознания в причинной обусловленности человека. К. Роджерс рассматривал эмпатию как основной метод «центрирования на клиентов» в психотерапии, где психолог вступает в глубокий контакт с клиентом и помогает ему осознать себя полноценной личностью, способной взять на себя ответственность за решение собственных проблем. Психологов этого направления интересуют ведущие мотивы в жизни человека, потребности личности в положительной оценке и т. п.

Представители этого направления — американские психологи А. Маслоу, К. Роджерс и др. сосредоточивали внимание на автономности, самоактуализации, самосовершенствовании, свободе выбора, ответственности, стремлении человека к высшим ценностям и т. п.

Вслед за отцами-основателями гуманистического направления психологи стали считать, что у каждого человека есть собственные ресурсы для решения своих проблем и необходимо способствовать освобождению этих возможностей для того, чтобы клиент сам помогал себе. Таким образом, снимался вопрос «привязывания» клиента к себе, клиент становился свободнее.

Неквалифицированный психолог привержен одному подходу, не размышляет об альтернативах, у него всегда оценочное, практическое отношение к любым возможным точкам зрения. Такой психолог подгоняет клиентов под свою теорию, свой подход, навязывая им удобную для себя модель работы. В старом анекдоте рассказывается об изобретателе, который создал колпак, который автоматически всех стрижет. На замечание членов патентного бюро, что у всех людей форма головы разная, он ответил: «Так это до первого раза».

Неквалифицированный психолог пытается сделать всех одинаковыми, он не понимает сложности предмета своего исследования и воздействия на индивидуальность человека. Квалифицированный психолог, напротив, даже будучи приверженцем какой-то одной теории, будет постоянно открыт для освоения нового знания, восприятия новых точек зрения, станет стремиться к системному подходу в практической работе.

Важно, чтобы клиент осознавал потребность изменить происходящее в нем в процессе консультирования и свободы выбора своего поведения. Задача психолога — способствовать этому и предоставить клиенту возможность для такой работы. В зависимости от основной — ведущей позиции, психолог может занимать одну из четырех позиций по отношению к своему клиенту: конфронтация, манипуляция, опека и вдохновение. Соотнося это с осознанием потребности к изменению и свободой выбора клиента, мы получим четыре терапевтических пространства. Четыре пространства определяет четыре терапевтических позиции в консультировании, и в каждой из них консультант видит клиента по-разному (рис. 1).

Рис. 1. Терапевтическое пространство

При терапевтической закрытости психолога клиент не способен осознавать происходящие с ним изменения. Он либо оказывается манипулируемым, либо опекаемым с его стороны. Если вспомнить «Треугольник Карпмана» (рис. 2), то очевидно, что психолог в пространстве Опеки играет роль «доброго спасателя», где клиент воспринимается как наивная, глупая и слепая «жертва».

Рис. 2. «Треугольник Карпмана»

Терапевтическая открытость психолога дает возможность клиенту осознавать происходящие с ним изменения и направить свои усилия на развитие новой модели поведения.

Терапевтическое принятие увеличивает свободу выбора поведения для клиента, терапевтическое насилие уменьшает ее.

Соответственно в каждом из пространств для клиента уготованы разные перспективы: из манипуляции — изменение с раболепием; из конфронтации — изменение с покорностью; из опеки — рост с зависимостью; из вдохновения — освобождение с независимостью.

Как бы мы с вами не стремились оказаться в одном из этих четырех пространств, важно помнить, что на самом деле подобный идеал недостижим. Консультанты и терапевты воплощают все четыре аспекта, только пропорции их присутствия в практике разные. Наша профессиональная обязанность — осознать то, что с нами происходит в терапевтическом процессе [Мастерство психологического консультирования, 2002, с. 56–60].

Пространство, в котором работает психолог, можно и нужно правильно организовать. В этой связи следует рассмотреть варианты расположения клиента и психолога в кабинете.

Взаимное расположение — то, как собеседники стоят или сидят, — также помогает прочитать психологический подтекст их взаимоотношений. Выделяют несколько основных позиций.

1. Позиция «Лицом к лицу», напротив друг друга. Эта позиция содержит элемент конфронтации; она встречается при конфликтах, в ситуации обострения отношений. Например, при знакомстве с новым, неизвестным лицом к нему разворачиваются всем телом, лицом к лицу встречая потенциальную опасность, которую несет в себе каждый незнакомый человек. В терапевтической ситуации следует избегать этой позиции. Однако необходимо учитывать, что клиент сам может попросить такое расположение, особенно на первых консультациях, так как еще не очень хорошо понимает, что происходит и чего ему ожидать от процесса. В этот период степень доверия к психологу и к себе низкая.

Рис. 3. Позиция «Лицом к лицу»

В моей практике был случай, когда клиентка с обсессивно-компульсивным расстройством, с которой я располагался бок о бок на диванчике, просила пересесть напротив, так как чувствовала напряжение и не могла сосредоточиться на работе.

2. Позиция «Рядом, бок о бок» — позиция сотрудничества при отсутствии напряжения, враждебности между партнерами, которых связывает взаимное доверие. Эта позиция характеризует партнерское общение, предполагает наличие психологического контакта, отношения сотрудничества, связанного с достижением общих целей.

Причем необходимо указать, что располагаться можно не только рядом, но и под некоторым углом (рис. 4 и 5). (Позиции «Бок о бок» и «Под углом» особенно удобны при использовании в практике эриксоновского гипноза.)

Рис. 4. Позиция «Бок о бок»

Рис. 5. Позиция «Под углом»

В позиции, показанной на рис. 6, удобно работать в рамках классического гипноза.

Рис. 6. Позиция «90 градусов»

3. Общение через стол — практически всегда означает отношения власти, отношения «руководитель — подчиненный», с ролевым распределением, с выполнением нормативных запретов и предписаний, регламентирующих общение, его структуру и время взаимодействия. Подобные взаимоотношения практически исключают доверительность и затрудняют психологический контакт. Поэтому в кабинете, где консультант ведет прием, стул для клиента ставится не напротив, через стол, а сбоку от стола, что с самого начала создает более эффективные условия для взаимодействия.

Такая оценка данной позиции возможна, только если речь идет о высоком офисном столе. Существует так называемая «американская» позиция (рис. 7), когда психолог с клиентом располагаются через журнальный столик. Причем, часто кресло психолога вплотную примыкает к внешней стороне письменного стола специалиста, а клиент или клиенты располагаются на диване через стол.

Рис. 7. «Американская» позиция

Психолог может находиться по отношению к клиенту не только в разных частях терапевтического пространства, но и занимать разноуровневые позиции: «сверху», «наравне» и «снизу».

Позиция «сверху» подразумевает авторитарные отношения к клиенту как к объекту манипуляции, сопровождается пространственным дистанцированием и подкрепляется имиджем всезнающего, мудрого Гуру. Психолог оценивает действия клиента как хорошие или плохие, как правильные или неправильные. Зачастую директивность психолога в такой позиции приводит к потере предмета взаимодействия: вместо обсуждения содержания психологической информации могут обсуждаться социальные, этические или нравственные нормы [Осипова, 2002, с. 301].

Психолог в позиции «сверху» поучает и даже поругивает клиента: «А вы о других подумали? А как будут жить ваши дети? Что с ними будет?» Такой специалист считает, что много знает, что он мудр и умен, а значит, за деньги клиента может «научить его жизни».

Эта позиция, с одной стороны, предполагает большую ответственность клиента за исход работы и ее результаты. Однако необходимо учитывать, что клиент и так находится в сложном положении и именно поэтому пришел к специалисту за помощью. Наваливание на него всей ответственности может стать (и, скорее всего, станет) непосильной ношей, которая приведет человека к отказу от работы и от такого психолога. Специалист же будет считать, что клиент «просто не хотел работать». Такая ситуация возможна, если речь идет о позиции непрофессионального психолога (по Г. С. Абрамовой).

С другой стороны, велика ответственность самого психолога (позиция профессионального психолога), который взял на себя управление процессом, а значит, с точки зрения клиента, и ответственность за его результат. Такая ситуация может привести психолога в позицию «спасателя».

Позиция «на равных» предполагает снятие дистанции. Взаимодействие «на равных» является наиболее оптимальным вариантом в индивидуальной психокоррекции, когда проблема ответственности за личностные изменения решается в соответствии с ролями, обозначенными профессией психолога, который помогает личности расширить ее альтернативы, создает на материале предмета взаимодействия условия для принятия человеком ответственного, осмысленного решения об изменении своего поведения, своих отношений и т. д. Осознание психологом этого момента в работе с клиентом возможно с помощью микротехник, обеспечивающих получение обратной связи. Главный момент установления такой позиции — достижение конгруэнтности с клиентом [Осипова, 2002, с. 301].

Психолог является партнером клиента в их «путешествии в неизвестное». Такая позиция предполагает уравнивание ответственности за результаты работы. В позиции «на равных» психолог не берет на себя более 50 % ответственности, оставляя вторую половину клиенту, и четко следит за этим.

Равное распределение ответственности позволяет клиенту ощущать себя равноправным участником консультативного или коррекционного процесса и активно работать в нем, не скрывая и не искажая информацию, так как он чувствует свою ответственность.

Позиция «на равных» похожа на качели, которые в течение всего процесса работы с клиентом необходимо удерживать в горизонтали, не допуская перекосов. Это очень сложный и трудоемкий процесс, требующий постоянной концентрации внимания и корректировки с учетом обратной связи, получаемой от клиента.

Позиция «снизу» позволяет психологу повысить самооценку клиента, апеллировать к его значимости. Это может выражаться в высказываниях типа: «Давай-давай!», «У тебя все получится!», «Ты — молодец!», «Вот видишь, как все хорошо!» и др. Однако взаимодействие с позиции «снизу» может дать клиенту возможность манипулировать психологом. Это может привести к тому, что психолог превратится в «жертву», а клиент (в зависимости от его индивидуальных особенностей) станет либо «спасателем», либо «преследователем».

Увидеть в клиенте манипулятора — профессиональный долг психолога, иначе из этой ситуации взаимодействия клиент выйдет победителем с укоренившимся в сознании превосходством в своих манипулятивных способностях.

Необходимо понимать, что как психолог не может находиться в одном терапевтическом пространстве, так он не может и занимать одну позицию по отношению к клиенту. Показателем профессионализма психолога является его способность сознательно и пластично занимать различные позиции, исходя из интересов клиента и требований используемых методов. Хороший профессионал — это во многом актер, который умеет в случае необходимости занять позицию «сверху», говоря о чем-то с непоколебимым знанием авторитета, или «снизу» — заигрывая с клиентом, стремясь повысить его самооценку, подчеркнуть его знания и авторитет [Осипова, 2002, с. 301].

Очевидно, что, какую бы позицию по отношению к клиенту психолог не занимал, в каком бы пространстве преимущественно не работал, важна личность специалиста, личность психолога. Психолог — это человек, обладающий живым сознанием, характеризующимся единством, целостностью, и обладающий определенным запасом прочности к воздействию. Психолог в своей работе сталкивается с фантомным сознанием, которое под воздействием негативного потенциала теряет эту живость, пластичность, становится ригидным, исчезает или разрушается и не восстанавливается в прежнем виде. Психолог, обладая живым сознанием, при работе с фантомным сознанием встречает огромное сопротивление, преодолеть которое можно только причиняя боль. Боль психическую, как говорят, душевную [Абрамова, 1997, с. 16].

Сегодня в арсенале психолога огромное множество психологического инструментария, направленного на реализацию им своих профессиональных функций. Книжные прилавки пестрят обложками психодиагностических энциклопедий и отдельных тестовых методик. В изобилии предлагают фирмы-производители свои материалы с различного рода сертификатами. Сегодня можно купить и множество пособий, помогающих начать практическую работу с детьми: тренинги, коррекционные упражнения, игры и др. Выпускается масса периодической газетно-журнальной продукции, раскрывающей опыт наших коллег, которые с удовольствием делятся своими достижениями, не прячась и не скрывая свои наработки. В таких условиях только ленивый не может стать успешным знатоком человеческой души. И все же ряды психологов постоянно обновляются в связи с огромной текучкой. Неудовлетворенность своей профессиональной деятельностью, вернее, отсутствие наглядного результата приводит к быстрой потере интереса к выбранной профессии. Конечно, неверно было бы считать это единственной детерминантой. Одной из основных причин столь быстрого профессионального выгорания мне видится несформированность у этих психологов личностных и профессионально важных качеств. И если профессиональные качества можно наработать в процессе учебы и работы, то определенные личностные качества необходимо иметь еще до того, как вы решили стать психологом. Возможно, именно наличие этих качеств и является решающим в профессиональном самоопределении будущего психолога. Очень существенным является правильный выбор профессии, а в психологии, как и в медицине, и педагогике, — это стратегически важно. Психология — не профессия, а состояние души, психолог — это образ жизни. Неверный образ жизни невротизирует человека и катализирует его профессиональное и личностное выгорание. Как заметил А. Маслоу: «Даже, если все… потребности удовлетворены, часто (если не всегда) мы можем ожидать, что вскоре вновь возникнут беспокойство и не удовлетворенность, если человек не занимается тем, для чего создан. Музыканты должны создавать музыку, художники должны писать картины, поэты — сочинять стихи, чтобы оставаться в согласии с собой. Человек должен быть тем, чем он может быть. Люди должны сохранять верность своей природе» [Маслоу, 2012, с. 68].

При этом было бы неверным считать, что отсутствие каких-либо важных для психолога личностных качеств является ограничением в выборе психологии как сферы деятельности, — просто нужно найти свою профессиональную нишу. Но также важно и то, что квалифицированный психолог должен иметь этот набор, так как именно он дает ему возможность претендовать на качество и результат работы с клиентом. По сути, психолог сам является инструментом своей деятельности, и этот инструмент должен быть хорошего качества и быть хорошо настроенным. Такая ситуация требует от специалиста постоянного развития личностных качеств, средств воздействия на клиента и его проблему.

Психолог с момента встречи с клиентом влияет на него, оказывая специфическое воздействие. Специфичность этого воздействия обусловлена, прежде всего, специфичностью самой ситуации, в которой оказался человек, и личностью психолога. Грегори Бейтсон говорил, что любая фраза, поза, движение — это не только информация, это команда. Таким образом, воздействие на клиента происходит всегда, и тем выше ответственность психолога за то, какое воздействие и зачем он оказывает. В этой связи Г. С. Абрамова считает, что «квалифицированный психолог понимает, что его реакция влияет на клиента и наоборот — реакции клиента влияют на него самого» [Абрамова, 1997, с. 35].

Ортодоксальные психологи и психотерапевты были нейтральны. Они избегали оказывать влияние на клиента или лично участвовать в процессе излечения. Стремясь быть «экраном», на который клиент мог проецировать свой инсайт, они считали личную вовлеченность терапевта признаком психопатологии. С непроницаемым видом они сидели вне поля зрения клиента и вещали монотонным голосом, тем самым оберегая его от своего влияния. Когда Гарри Стэк Салливан выдвинул предположение, что в терапии участвуют два человека, и каждый реагирует на слова собеседника, он был с позором изгнан «из конюшни». Иными словами, психолог и психотерапевт не могут быть вне процесса взаимодействия с клиентом. В работе с ним психолог должен уметь формировать рабочую ситуацию, которая предполагает «совместное присутствие клиента и консультанта и их готовность двигаться в одном направлении» [Маслоу, 2012, с. 36]. Это похоже на совместный танец, в котором необходимо чувствовать партнера, его состояние, настроение, возможности. Джеймс Бьюдженталь определил присутствие как «состояние, в котором клиент способен концентрироваться на своем опыте, осознавать то, что происходит, выражать беспокойство». Очень важно научиться говорить о своих чувствах в связи с конкретным клиентом и конкретной ситуацией, предъявляемой им. Содержание проблемы, ее переживание клиентом и отношение к ней и клиенту со стороны психолога не могут существовать отдельно друг от друга [Bugental, 1978].

Конец ознакомительного фрагмента.