Йаго

Аркадий Застырец, 2015

Кто этот Йаго, сделавшийся притчей во языцех и универсальным козлом отпущения? Ужас в том, что ответ на этот вопрос предстоит отыскать не только несчастному мавру, но и каждому современнику автора (не Шекспира, а Застырца), который соприкоснется с его новой пьесой, то гомерически смешной, то не на шутку леденящей сердце…

КАРТИНА I

Улица в Венеции. Полумрак. Очень влажно. Пахнет мочой, кровью и псиной. Раздается голос гондольера, поющего свою знаменитую сладкозвучную баркаролу.

ГОНДОЛЬЕР

Свет замерцал в неглубоком канале,

Это из облака вышла луна,

Сердце кручина настигнет едва ли —

Вряд ли поспеет за нами она.

Ловко я вдаль устремляю гондолу,

Длинным шестом опираясь о дно,

И распеваю свою баркаролу,

Голосом сладким, как в чаше вино.

Это я, гондольер,

без забот и тревог,

Шалашом для любви

мой послужит челнок.

Это я, гондольер,

Но хоть как назови,

Мы в гондолах стоим —

Часовые любви.

Хочешь к любимой попасть незаметно

Лишь на балкон или сразу в постель —

Свет замерцает в канале приветно,

Пены завьётся в воде канитель.

Кто это вдаль устремляет гондолу,

Длинным шестом опираясь о дно?

Кто распевает свою баркаролу

Голосом сладким, как в чаше вино?

Это я, гондольер,

без забот и тревог,

Шалашом для любви

мой послужит челнок.

Это я, гондольер,

Но хоть как назови,

Мы в гондолах стоим —

Часовые любви.

Страсти любовной любые препоны —

Это равно что для рыбы блесна.

Город Венеры порочней Вероны,

А уж тем более если весна.

Мальчик и девочка бросили школу —

Было их двое, а стало одно.

Пойте, ребята, со мной баркаролу,

Голосом сладким, как в чаше вино.

Это я, гондольер,

без забот и тревог,

Шалашом для любви

мой послужит челнок.

Это я, гондольер,

Но хоть как назови,

Мы в гондолах стоим —

Часовые любви.

На гондоле к дому сенатора Де Моны подплывает Родригес. Он в изрядном подпитии и смятении.

РОДРИГЕС

А вот и дом Де Моны! Уж пустой

В той части, где сокровище лежало,

Дыханьем сладостным легко вздымая грудь.

Обещанное мне — досталось вору,

Лицом — чернил с рождения чернее!

Да как же… По какой причине Йаго,

Владеющий, когда не кошельком

Моим, так уж наверно содержимым

И в дружбе тесно слившийся со мной,

Молчал до сих об этом подлом деле?!

Да друг ли он? Велел теперь орать,

Будить её отца с людьми и стражей…

А раньше почему был глух и нем?

Зачем Отелло служит, ненавидя?

Не тащит ли каштаны из огня

Моими расторопными руками?

Конечно, ясно! Видно по нему,

По искоркам мечтательным во взоре

Посаженных у носа в ямы глаз,

По уст его порочному оскалу,

Наш Йаго — плут отчаянный, из тех

Что до поры лишь служат генералам,

Печась тайком о шкурном, о своём,

И только лишь накопят оперенья,

Когтями — вжих! — хозяину письмо

Прощальное его же глупой кровью —

И вверх, за чином собственным летят.

Пожалуй, не кривит душою Йаго,

Когда он командира своего

И в пух и прах последними разносит.

К тому же тот безжалостно втоптал

Венец его карьерных ожиданий

В решений неожиданных навоз —

Дав Кассио погоны лейтенанта…

Кому, кому? Ботанику в очках!

Щенку в войны стремительных науках,

Вздыхающему томно о бабье

Под грозной сенью крючьев абордажных,

А Йаго поручив нести флажок

В хвосте свирепой свиты генеральской.

Отелло с Йаго плохо поступил

И, сам того не зная, простодыро

На голову себе проблем огрёб,

Которых инженером будет Йаго.

И первая из этих штучек вот —

(Вопит во все горло)

На помощь! Эй, Брабанцио! Проснитесь!

К вам тать в нощи! К вам воры забрались!

Украли дочь! Отца лишили чести!

Из окна на улицу выглядывает Брабанцио. У него на голове белый ночной колпак. Иными словами, он околпачен.

БРАБАНЦИО

Кого? Меня? Какие воры, кто там?

Родригес? Эй! Ты спьяну там вопишь?

РОДРИГЕС

Синьор, у вас, проверьте, все ли дома?

БРАБАНЦИО

Ах, ты еще меня и оскорблять!

РОДРИГЕС

А как запоры ваши поживают?

БРАБАНЦИО

Вот кликну стражу — и на твой понос

Мои запоры станут любоваться!

РОДРИГЕС

Да вы не так… Да я не в этом смысле!

БРАБАНЦИО

В каком же, ты, бессмысленная дрянь?!

РОДРИГЕС

Бежал бегом и с доброю душою,

Спешил предупредить вас о беде

Доподлинным известием, что нынче

Украли Дез, родную вашу дочь!

БРАБАНЦИО

Украли Дез? Всё ясно мне — ты бредишь!

Она в опочивальне у себя

И всё ещё на диво не проснулась.

РОДРИГЕС

А вы проверьте! Может, уже нет.

Скорей пошлите няньку, что ли, в спальню.

БРАБАНЦИО

Ага! Уже! Да кто тебе сказал?

РОДРИГЕС

Про похищенье? Йаго мне поведал…

Да вы надели б куртку иль халат.

Торчите тут спросонья непокрытый,

Меж тем, как чёрный опытный баран

Уж кроет вашу белую овечку,

Плодя во внуки чёрных вам ягнят!

Очнитесь, умоляю!

БРАБАНЦИО

Ты, Родригес,

Вконец, как видно, тронулся умом

От безответной… Йаго? Неужели?

Я знаю Йаго. Славный человек.

Он правдолюб, но ты-то, брат, мошенник!

РОДРИГЕС

А вы — сенатор! Съели? Ну так вот,

Моей тревоги быстрая проверка

Вам будет стоить сущих пустяков!

Зажгите факел, в спальню поднимитесь,

И если Дез на месте мирно спит,

Меня хоть шомполами бить велите!

Я буду ждать и с места не сойду.

БРАБАНЦИО

Ну что ж, проверим. Факел мне подайте!

Стой тут, Родригес! Если что, гляди!

Из-под воды, и то тебя достану

И высушу, на солнце растянув.

Огня! Возьмите «Зиппо» на камине!

Предчувствием дурным я обожжён…

(Уходит)

РОДРИГЕС

Надеюсь, что я Йаго не обманут

В сегодняшнем хотя бы, а не то…

Брабанцио и впрямь меня поймает

И как треску завялит — он такой!

Входят Брабанцио и его слуги с факелами.

БРАБАНЦИО

Ох, горе, горе! Дез и впрямь пропала!

Ушла! Но с кем? С Отелло, ты сказал?

Но для чего?

РОДРИГЕС

Брабанцио, мужайтесь!

Не мальчик, чай! Не знаете, зачем

За рощицу быки телушек водят?

БРАБАНЦИО

Да нет, я в смысле — с мавром-то зачем?

РОДРИГЕС

Какой он мавр! Он родом из Судана

Иль из Нигера. Точно, точно, вот!

Белки желты и вывернуты губы…

Он ниггер, ниггер! Хватит ворожить,

Твердя, что он всего лишь темнокожий,

Когда он чёрен, как в аду котёл!

Чернее сажи! Да, неоспоримо!

Он чёрен, как черна бывает ночь,

Когда замажут тучи ясный месяц

И на небе не видно ни звезды,

И пахнет мрак невзгодами и снегом.

БРАБАНЦИО

О, горе мне! Родригес, отвечай!

Они хотя б обвенчаны?

РОДРИГЕС

Да что вы!

Обвенчаны? Вот тут уж мой черёд —

Зачем? — к вам вопросить недоуменно.

БРАБАНЦИО

Воистину, пока не грянет гром…

Вот каково отцом-то быть, Родригес!

Зачем ее тебе не отдал я!

РОДРИГЕС

Опять «зачем»? Ан поздно сокрушаться!

Необратимость…

БРАБАНЦИО

Как она могла?

Как ухитрилась? Как не побоялась?

Убью обоих. Где их отыскать?

Ты знаешь или нет?

РОДРИГЕС

Примерно знаю.

В постели будут оба до утра.

БРАБАНЦИО

Родригес, полно! Хватит измываться!..

Кого ловить? Откуда помощь звать?

Собрать родных… для вящего позора?

Пожаловаться дожу?

РОДРИГЕС

Может быть.

Но лучший выход — всё-таки убить!

Убить обоих, смыв преступной кровью

Девичества поруганного кровь.

БРАБАНЦИО

Родригес, друг, не говори красиво!

Веди!

РОДРИГЕС

Идём! (В сторону) Ага! Теперь я — друг. (Дальнейшее громогласно)

Ну, так и быть, дорогу укажу вам

К межрасовой их оргии гнезду.

БРАБАНЦИО

Надеюсь! Где мой меч? Сюда несите

И в ножнах мне на чресла повяжите!

Слуги препоясывают чресла Брабанцио огромным мечом

В неверном свете факелов все уходят.