Жар-птица

Арина Теплова, 2023

1824 год. Как долго может длиться поклонение мужчин? Бесконечно. Сколько раз можно смеяться над любовью поклонников и холодно отказывать им во внимании? Постоянно. Кто достоин получить руку и сердце первой красавицы Петербурга? Ни один из них. Так думала Оленька Трубецкая, пока не повстречала Его. Того, кто смог избежать опасной зависимости от ее красоты. Того, кто объявил ей любовную войну, убеждая в том, что именно Оленька будет у его ног. Чем окончится это противостояние в любовной игре? Любовью и разбитым навсегда сердцем.

Глава IX. Измайловы

Почти стемнело. В небольшом домике на окраине Кисловодска двое офицеров резались в вист и пили вино. Третий спал, прикорнув на жестком облезлом диванчике сбоку, последний что-то писал на листе бумаги, сидя у теплой печи. Дом у местного татарина, с четырьмя спальнями и общей комнатой, молодые люди снимали впятером. Было не так накладно и не так скучно. От нечего делать все дни напролет молодые офицеры резались в карты, пили вино и устраивали всякие шалости, типа неожиданного поцелуя местной трактирщицы или скачек на скорость под окнами ресторации.

Андрей выложил очередную карту-пик перед Черкасовым и криво оскалился:

— Козырная дама, взятка моя!

Отмечая, что опять проиграл и Загорский вновь собрал больше взяток, Роман небрежно отодвинул от себя несколько золотых монет.

— Забирай! — ухмыльнулся мрачно Роман.

Допив свою чарку, Андрей небрежно сунул деньги в свой мундир и предложил:

— Еще партию в вист?

— Уволь! — отмахнулся от него Роман. — Сегодня не везет, не мой день.

— Как знаешь, — хмыкнул Андрей, вставая, и направился за очередной бутылкой вина в погреб. Пройдя мимо Черкасова, он похлопал его по плечу сказал: — Ниче, в любви повезет.

— Шутишь? — огрызнулся Роман. — В этом городке даже волочиться не за кем. Одни замужние дамы, девиц по пальцам перечесть. И то за всеми бдят кумушки да маменьки.

— А че тебе замужние не по нарву? — ухмыльнулся Загорский. — Они очень даже ничего, особенно у которых мужья стары. Так сами и льнут на балах.

Неожиданно послышался громкий звук хлопнувшей калитки. Распахнутые от духоты окна пропускали все звуки вечернего городка. Андрей немедля выглянул в окно и бросил через плечо другу:

— Погоди, Роман, кто-то пришел.

Пошатываясь на ногах, Загорский направился наружу, зная, что хозяина нет дома, и придется самому узнать, что надобно той женщине, которая вошла во двор. Он вернулся обратно спустя четверть часа, не забыв наведаться в погреб и прямо из горла отпивая вино.

Остановившись на пороге общей комнаты, Андрей провел пьяным взглядом по трём гвардейцам и нахмурился, пытаясь вспомнить, какого именно Измайлова желала увидеть эта несносная кокетка. Однако поход в погреб напрочь выбил из памяти точное имя гвардейца. Мотнув головой, Загорский решил позвать того, который еще был в состоянии стоять на ногах.

Оглядев пьяного вдрызг Александра, развалившегося на диванчике и уже второй час храпящего на весь дом, и далее переместив взор на Кирилла, единственного трезвого в их компании в этот поздний час, Андрей решил остановить свой выбор на последнем. Кирилл в эту минуту что-то резво строчил пером по бумаге, то и дело поднимая глаза в потолок и что-то бурча, словно подбирая рифму.

— Эй, стихоплет! — обратился Андрей к нему. На его окрик Кирилл даже не поднял глаз, сосредоточенно продолжая свое действо и шурша пером. — Измайлов! Тебя там эта… как ее, — мысль опять ускользнула из пьяной головы Загорского, и он добавил: — Э… барышня дожидается на улице. Выйди!

— Барышня? — удивился Кирилл, переводя взор на Андрея.

Нахмурившись, Измайлов быстро отложил перо и приблизился к распахнутому окну. И правда, у вишни стояла дама в светлом платье и кружевной шали, изящная и темноволосая. Нечто знакомое было в ее облике и невероятно притягательное.

— Ага, и самая прехорошенькая во всем городке, это точно. И если ты не поторопишься, я сам составлю ей компанию для разговора.

Вмиг обернувшись на пьяного друга, Измайлов пригвоздил его предостерегающим взором.

— Ты, Загорский, полегче. Дама пришла ко мне. Я и выйду к ней, а ты не суйся, — буркнул Кирилл и, набросив на плечи мундир и на ходу застегивая его, устремился на улицу.

Она стояла к нему спиной, вполоборота, но уже с крыльца Кирилл отметил знакомые темно-каштановые локоны и грациозный стан с тончайшей талией в светло-зеленом платье. Кружевная шаль покрывала ее плечи, а изящная ножка в туфельке виднелась из-под подола. Девушка стремительно обернулась, видимо, заслышав его тяжелые шаги, и Измайлов тут же глухо выдохнул. Нет он не ошибся, это была она собственной персоной, Оленька Трубецкая, та самая, которая два дня назад сыграла с ним злую шутку с поцелуем, и которая последние дни занимала все его мысли.

Сейчас, в этом полумраке замирающего дня, она показалась ему еще краше, чем утром, когда он мельком видел ее в ресторации на завтраке. И его сердце вмиг сильно забилось, ведь утром в ресторане она даже не взглянула в его сторону, пройдя мимо со своим отцом. А теперь каким-то чудом оказалась здесь и искала именно его. В это было невозможно поверить, но Кирилл отчаянно хотел, чтобы все оказалось правдой, потому как даже теперь он уже два часа сочинял любовную поэму в ее честь, хотя совершенно не умел слагать стихи.

Опешив в конец от появления этой прелестницы здесь, Измайлов на миг замер в трех шагах от нее и, лишь когда взгляд ее светло-серых чарующих глаз остановился на его лице, невольно выдохнул:

— Вы меня искали, сударыня?

Девушка нахмурилась и окинула его с ног до головы странным взглядом. Он сделал еще один шаг к ней, протягивая руку для поцелуя. Она же невольно попятилась от него, смущенная его порывистым поведением, а еще более горящим взором, который он устремил на нее.

— Нет. Не вас, штабс-капитан, — холодно заявила Ольга, проигнорировав его жест, и руки не подала.

— Как же? — удивился Кирилл, опечаленно опуская руку. — Мне сказали, что вы меня спрашивали.

— Мне нужен поручик Измайлов. Не вы.

— Это мой брат. Вы его ищете? — спросил он, и тут же его сердце пропустило сильный болезненный удар из-за того, что эта прелестная девица пришла к брату, а не к нему.

— Именно, — отчеканила Ольга уже недовольно. — Видимо, ваш подвыпивший друг перепутал. Я говорила ему об Александре Григорьевиче, не о вас. Мне надобно немедля с ним поговорить.

— О чем же? — с ревностью вдруг выпалил Кирилл, чувствуя, что ему не по душе интерес Ольги к брату.

Он прекрасно знал, что Алекс гораздо красивее и эффектнее его внешне. Возможно, только военной выправкой и ростом Кирилл не уступал ему.

— Вы дерзки, сударь, — возмутилась Ольга, тут же вновь сделав вывод, что молодой человек совершенно лишен светского кокетства и умения скрывать свои чувства. И словно ребенок расспрашивал ее о том, что, похоже, задело его. — Я не собираюсь обсуждать свои дела с вами. Позовите брата, или я сама войду в дом.

Понимая, что она не сделала этого раньше, боялась скомпрометировать себя, Кирилл как-то зло заявил:

— Он пьян и спит, потому не выйдет к вам.

Видя, что он специально решил навредить ей, оттого что она выставила его в дурном свете два дня назад, Ольга с вызовом заявила:

— Значит, разбудите его! Это вопрос жизни и смерти! Вы можете этого понять, штабс-капитан? Ваша месть сейчас совершенно не к месту!

— Я мщу? — опешил Кирилл, понимая, что она неверно считала его порывы. В эту минуту им владела ревность, а не как не месть. Однако ее слова вызвали у него живой отклик. А если действительно это касалось чьей-то жизни? — Извольте, я позову его, только вряд ли он сможет выйти к вам, он едва стоит на ногах.

— Будите! Скажите мое имя, он выйдет, я не сомневаюсь, — отрезала холодно Ольга.

На удивление обоих, старший Измайлов смог подняться с кровати и выйти на улицу. Увидев Трубецкую, он с удивлением спросил:

— Ольга Николаевна, что вы хотели?

— Мне надобно с вами поговорить, сударь, — заявила она, стараясь не вдыхать винные пары, которые исходили от поручика.

Похоже, он пил не вино, а нечто более крепкое. Он стоял перед ней в одной мятой рубашке и штанах, небрежно заправленных в сапоги. Она чуть отступила от него на шаг, отмечая его красные глаза и заплывшее от сна лицо. «И из-за этого пьяного гвардейца Ирочка так страдает», — думала недовольно Оля, не понимая ничего в этой странной зависимости сестры.

— Слушаю, — произнес он.

— Ирина отравилась, наглоталась порошков. Доктор говорит, что спасти ее может только чудо, — выдохнула Ольга.

По лицу Измайлова прошла тень, и он едва осознал, что девушка говорит о жутких вещах.

— Господи! Зачем она это сделала? — воскликнул он тут же, ничего не понимая.

— Из-за вас, сударь! Вы же никак не можете унять свои порывы! — обвинительно заявила девушка. — Не думаете о том, что другие люди могут пострадать!

— Вам не в чем обвинять меня, Ольга Николаевна, я люблю вашу сестрицу и никогда этого и не скрывал.

— А лучше бы скрыли! И не портили жизнь порядочным людям.

— Довольно! — выпалил он гневно. — Я не намерен выслушивать от вас опять эти нотации. Говорите, что вам угодно, и уходите.

— Она зовет вас! Вы должны немедля пойти со мной, я очень боюсь за нее.

— Должен?

Побледнев, Измайлов даже протрезвел, ведь слова младшей Трубецкой задели его за живое. Он не в силах был оставаться спокойным после них, но и не мог показать свою ярую заинтересованность в судьбе Ирины. Он понимал, что надо вести себя осторожно, чтобы не навредить ей.

Конец ознакомительного фрагмента.