Жар-птица

Арина Теплова, 2023

1824 год. Как долго может длиться поклонение мужчин? Бесконечно. Сколько раз можно смеяться над любовью поклонников и холодно отказывать им во внимании? Постоянно. Кто достоин получить руку и сердце первой красавицы Петербурга? Ни один из них. Так думала Оленька Трубецкая, пока не повстречала Его. Того, кто смог избежать опасной зависимости от ее красоты. Того, кто объявил ей любовную войну, убеждая в том, что именно Оленька будет у его ног. Чем окончится это противостояние в любовной игре? Любовью и разбитым навсегда сердцем.

Глава VI. Шутка

Вмиг придя в себя от дурмана, которым окутала его эта сирена, Измайлов разжал руки и резко отстранился от девушки, понимая, что может скомпрометировать ее. Однако, на его удивление, Оленька сама отстранилась от него и громко выпалила:

— Я выиграла спор! Выиграла! Вы всё видели?!

Тут же в беседку, словно легкие птички, впорхнули три девушки в ярких платьях, двумя из которых были Зиночка и Мари. Они в один голос смеялись и защебетали, окидывая насмешливыми взглядами Измайлова.

— Оленька, я в тебе нисколько не сомневалась! — воскликнула княгиня Мари, чуть отводя Ольгу с сторонку, подальше от молодого человека.

— Да, это было сделано так мастерски! Ты царица соблазнения! — закивала Зиночка.

Ничего не понимая, Кирилл стоял молча и, только когда в беседку поднялись два дворянина, один из которых был муж Мари, князь Васильчиков, Измайлов сбивчиво обратился к ним:

— Милостивые государи, это небольшая… это не то, что вы могли бы подумать, я лишь придержал Ольгу Николаевну, она запнулась и едва не упала, — начал выкручиваться Кирилл, подбирая слова, чтобы сохранить честь Трубецкой.

— Ах, сударь, не надо ничего объяснять, — смеясь воскликнула, обмахиваясь веером, третья молодая дама, Лидия, повиснув на руке второго кавалера, который так же как-то ехидно и насмешливо смотрел на Измайлова. — Мы всё прекрасно видели, как вы почти упали к ногам нашей несравненной Оленьки, она и вправду божественно хороша, ведь так, господин Измайлов?

Около беседки Кирилл заметил еще нескольких офицеров, которые наверняка тоже видели их поцелуй, но, видимо, не желая смущать Измайлова, остались стоять внизу. Двое из них были его сослуживцы, с которыми он снимал дом.

— Мари, это что же, все розыгрыш? — возмутился князь Васильчиков, только теперь понимая, зачем жена затащила его в эту беседку. Видимо, для того, чтобы выставить господина Измайлова в дурном свете.

— Конечно, мой милый! — закивала ему Мари. — Оленька у нас такая выдумщица!

Подтвердив свои догадки, князь еще более помрачнел, ему все это совсем не нравилось. Он строго взглянул на молоденькую Трубецкую и спросил:

— Ольга Николаевна, может, вы объяснитесь?

— Нечего объяснять, князь, — пожала белыми плечами Ольга, с насмешкой и неким презрением смотря в сторону Измайлова. — Мы поспорили на персидскую шаль вашей жены, Борис Андреевич. Что я за два часа смогу соблазнить любого незнакомого мужчину, и он непременно поцелует меня. А штабс-капитан как раз оказался рядом.

— Да, милый, я проиграла шаль Оленьке, — закивала княгиня Мари.

Девицы опять тихо защебетали, смеясь и обсуждая весь этот водевиль, который казался им забавным и возбуждающим. Они были явно в восторге от своей дерзкой проделки. Оленька стояла меж ними и вальяжно хитро улыбалась лишь уголками губ, как довольная кошка, только что проглотившая мышь. Она то и дело окидывала неприятным надменным взором своего незадачливого поклонника Измайлова.

Князь Васильчиков, чувствовал себя неловко, как и Измайлов, который недовольно погладывал на девушек, не понимал, как далее себя вести.

— Какая дурная каверза, — наконец выдал князь беззлобно, обращаясь к жене и Трубецкой. — Зачем вы придумали всё это? А вы, месье Измайлов, как могли повестись на сладкие речи этой несносной кокетки? Прямо конфуз случился.

Смысл того, что теперь произошло, начал доходить до Измайлова, но он все равно не мог поверить в какие-то каверзы или злой умысел по отношению к нему со стороны этих юных прелестных девиц.

— Ах, отставьте, князь, — махнула рукой Ольга. — Я вот сильно проголодалась, пойдемте уже в ресторацию обедать.

— Сударыня, я бы… — начал Кирилл, чуть приблизившись к девушкам и решив сделать вид, что ничего плохого не произошло.

— Что вам еще, сударь? — с вызовом спросила Ольга, сверкая на него очами.

— Я бы мог сопроводить вас в ресторацию.

— Вам не кажется, что это уже лишнее? — с вызовом спросила она.

— Не думаю, — начал Измайлов опять.

— Штабс-капитан, умерьте свой пыл! — выпалила она уже недовольно. — Вы мне более не интересны сегодня.

Ольга отвернулась от этого простодушного Кирилла Измайлова, который оказался такой легкой добычей, что даже не стоило теперь думать о нем. Продержался даже менее двух часов и, как и остальные глупцы мужского пола, упал к ее ногам, даже не понимая, что сейчас стал для всех посмешищем. Оленька сразу же потеряла к нему интерес и вновь обратилась к Васильчиковым:

— Мари, Борис, идемте уже, — она ухватилась за второй локоть князя и обратила взор на двух молоденьких подружек, одна из которых была с кавалером. — Зиночка, Лидия Филипповна, Альфред, вы с нами?

— Непременно, Ольга Николаевна, — поклонился, сняв шляпу Альфред.

— Да, надо подкрепиться, а то от этих прогулок я ужасно проголодалась, — закивала Лидия.

Лидия и Зиночка, ухватившись за локти Альфреда, спустились вниз по ступеням беседки. Князь Васильчиков глухо прокашлялся, обращая на себя внимание Измайлова, и извиняющимся тоном сказал:

— Простите, Кирилл Григорьевич, за это глупое недоразумение наших пташек. Тут довольно скучно, оттого они и придумывают всякие шутки, не держите на них зла.

Измайлов в ответ лишь поджал губы, чуть склонив голову.

Васильчиков, услужливо подставляя оба локтя жене и мадемуазель Трубецкой, поспешил вдоль по дорожке в направлении ресторации. Кирилл же смотрел им вслед, весь в противоречивых думах.

Он не знал, как реагировать на все это. Ведь он было военным и большую часть своих юных и молодых лет провел на войне. Вот там всё было понятно ему, не то что это светское общество.

Немного шокированный поведением Ольги Трубецкой, он понимал лишь одно — она зачем-то решила поиграть с ним в игру, а когда он принял правила ее игры, немедленно остудила его пыл ледяными словами. Насчет притворного поцелуя он даже не расстроился, ведь он весьма и весьма понравился ему, и даже если это было на спор, то тоже неплохо. В противном случае ему вряд ли бы удалось поцеловать сегодня эту темноволосую озорную кокетку.

Едва две тройки молодых людей скрылись за густыми кустарниками, Измайлов проворно спустился из беседки к трем офицерам, которые так и стояли на дорожке внизу.

— Вы тоже знали про это пари, Андрей? — осведомился Кирилл у Андрея Загорского.

— Нет, конечно, — ответил тот. — Мы проходили мимо, увидели тебя с этой кокеткой Трубецкой в беседке.

— Еще и подружки ее пожаловали сюда, прятались вон за теми липами у беседки, — объяснил Роман Черкасов. — Мы и решили обождать немного.

— И что ж? Решили тоже поглазеть? — с вызовом спросил Измайлов.

— Прости, дружище, но мы случайно все увидели, не из злорадства, — добавил Андрей. — Хотя мы догадались что здесь что-то не так.

— Я, кстати, сразу заподозрил неладное, точнее, то, что Ольга что-то задумала. Не зря ведь она вцепилась в тебя еще у источника, — хмурясь, прокомментировал ситуацию третий офицер, друг Измайлова, Сергей Анненский. — При всем том, что сама мужчин на дух не переносит.

— Ольга Николаевна не переносит мужчин? Отчего же? — удивился Кирилл.

— А шут ее знает. Только играется со всеми да потешается. Ни разу не видел, чтобы она к кому-то искренне с чувством относилась.

— Я совсем не ведал о том, — вздохнул Кирилл, думая, отчего красавица оказалась совсем не такой, какой показалась ему при встрече.

— Да и откуда тебе знать, ты ж в столице и не показываешься. Она ж первая разлучница и соблазнительница Петербурга, — объяснил Сергей.

— И что же, эта девица Трубецкая так опасна? — спросил Измайлов.

— Еще как! — кивнул Сергей. — Коварна до жути. В том месяце корнет Оболенский и прапорщик Рожин из-за нее на дуэли стрелялись в Петербурге, оба сильно ранены были. Так она сразу обоих позже и прогнала.

— Сказывают, она и того и другого в любовниках держала, вот они и сцепились, — пояснил Роман, как-то гадко ухмыляясь. — Ненасытная кокетка.

— Вранье это все, Роман! — возмутился Андрей. — Она сама сказывала Зинаиде Оболенской, что даже не целовалась ни с кем из них. Они сами без ее ведома начали делить, кому она достанется.

— И ты поверил словам этой болтушки Зиночки? — усмехнулся Сергей. — Она сама кого хочешь обдурит.

— Как есть все правда. Вон как она тебя Измайлов ловко окрутила за час, ты и опомниться не успел, — поддержал его Роман. — Наверняка каждый месяц нового любовника поощряет.

— Ты неправ, Роман, — парировал Андрей. — Соглашусь, что Ольга Николаевна несколько ветрена, но она не кажется мне до такой степени распущенной, чтобы любовников каждый месяц менять, как ты говоришь. Она только в этом году первый сезон вышла в свет.

— То-то и оно, — оскалился Роман. — Как появилась она на первом балу этой зимой в Петербурге, так все и забегали. А она и рада всех соблазнять, а потом и мучить.

— Ты что же, хочешь сказать, что она уж не дева? — опешил Кирилл.

— А то! Стали бы все так беситься из-за нее и на дуэлях драться, если бы она подолом не мела.

— Разве такое прелестное существо может быть таким гадким, явно что-то тут не так, — сомневался Кирилл, не в силах поверить в слова Романа и Сергея.

— Ты, дружище, как вчера родился, — похлопал его по плечу Сергей. — Хотя я не далек от истины. Сидишь там в своих окопах да пушки перезаряжаешь без продыху. Роман правду говорит. Поклонников и ухажеров она ни в грош не ставит. Сначала соблазняет, а потом бросает, да еще и поиздевается перед тем себе на потеху.

— И не говори, красивая бестия, — процедил Андрей, вздохнув. — Я тоже уж понял, что даже шанса мне не даст, все мои цветы обратно отправляет. А я не такой видный, как ты, Роман.

— Так ты тоже к ней, ну, это… попытки делал, Загорский? — удивился Кирилл.

— Да все мы тут пытались, — как-то зло заявил Роман. — Она уже год всем нервы треплет, но никого особо не отмечает, только перебирает да потешается.

— Лучше держаться от нее подальше, себе спокойнее, — кивнул Сергей.