Темное наследство

Арианна Буммарко, 2019

Оставшись без средств к существованию Каролина продала картину Пикассо. Вот только эта картина – подделка, о чем быстро узнаёт влиятельный покупатель. Вернуть деньги Каролина не может – их снял со счёта её бывший муж. Теперь, чтобы выплатить долг, женщине придется поработать на странную криминальную организацию.

Эпизод 3

Чёрт, чёрт, чёрт! Ну надо же так вляпаться!..

— Что здесь происходит? — спросил меня один из полицейских.

Я лихорадочно соображала. Что они видели? Успели ли полицейские заметить, как я передавала пакет, или они не могли видеть нас с парнем за опорой моста? Кто знает…

— Нечего вам здесь делать так поздно, — продолжал полицейский.

Мне никак не удавалось хорошенько разглядеть ни то, как он выглядел, ни выражения его лица. Что оно выражало: подозрение или элементарную заботу? Я старательно вглядывалась в лицо полицейского, чтобы понять, как правильно вести себя.

— Что вы делаете здесь в такое время? — потребовал ответа служитель закона.

Что следует сказать? В таком месте уж точно никто не будет искать потерявшиеся мячики. Сюда вообще не было причин соваться. Я откашлялась.

— Я плохо вожу машину. Хотела попасть на шоссе, а выбрала не тот выезд. Поэтому съехала сюда, чтобы развернуться и поехать обратно, — ответила я, радуясь хотя бы тому, что вообще способна что-то говорить. Я открыла дверцу и собиралась сесть в машину, когда полицейский остановил меня.

— Но почему вы вышли из машины? — И мужчина требовательно уставился на меня.

— Покемоны, — словно со стороны услышала я свой голос. — Я ищу покемонов. Только что поймала Снорлакса. Я охотилась за ним уже несколько недель, и теперь он наконец-то у меня в руках!

Полицейский шумно вздохнул и повернулся к своему напарнику, который тоже вышел из машины:

— Нет, ну ты слыхал? Все как с ума посходили с этими играми. Прошлым летом помнишь, что творилось? Я уж думал, в этом году угомонятся. Это ведь чертовски опасно, не говоря уж о детях, которые суются, куда не следует. Бегают по рельсам и вообще вытворяют чёрт знает что.

Его напарник осуждающе покачал головой, и полицейский снова повернулся ко мне:

— Вы же взрослый человек. Прекращайте заниматься этими глупостями и живите реальной жизнью.

Я сама чувствовала, насколько неестественной была моя улыбка, и понадеялась, что нервозность не слишком бросается в глаза. В тот момент, когда я уже собиралась сесть за руль, внезапно затрезвонил телефон. Я оставила его в машине и теперь мысленно взмолилась, чтобы полицейские не заметили, что звук раздаётся не из кармана, а из салона внедорожника. То-то бы они удивились — как я искала покемонов без смартфона? Я быстро села за руль, захлопнула дверцу и опустила боковое стекло. Все силы, какие у меня ещё оставались, я постаралась вложить в очаровательную и по возможности убедительную улыбку.

— Если вы разрешите мне продолжить и дальше ловить покемонов, я разрешу вам ловить воров и прочих жуликов. Договорились?

Я завела двигатель, при этом ноги так дрожали, что коленки стукались одна о другую. Последние слова вылетели случайно, я даже не думала, что говорю. Кое-как я переключила передачу; правая рука дрожала, двигатель ревел на высоких оборотах. Я газанула и, подняв тучи пыли с песком, выехала на трассу. Проезжая по Транебергскому туннелю, я громко ругалась на себя, на папу с его Пикассо, на Эрика и дала себе зарок больше никогда, никогда в жизни не заниматься ничем подобным. НИКОГДА!

Однако совсем скоро мне пришлось нарушить обещание. Было ещё темно, когда я, уставшая и взвинченная, проснулась после своего ночного рейда. Я сделала себе кофе и только расположилась в кресле, чтобы привести в порядок мысли и чувства, как увидела в кухонном окне чёрный «пежо», стоявший на другой стороне улицы, его фары были включены. Несмотря на то что лицо водителя угадывалось с трудом, я была почти уверена, что это снова тот самый бегун из парка. Я быстро сменила домашний халат на спортивный костюм и вышла из дома.

Когда я появилась на подъездной дорожке, водитель опустил стекло. Я решительным шагом приблизилась к машине. Я не боялась этого мужчину, хотя он совершенно спокойно мог удавить меня голыми руками. Сейчас меня переполняла злость.

— Как вы смеете сюда приезжать? — сквозь зубы прошипела я. — Я сделала, что вы хотели, так что убирайтесь прочь!

— Успокойся. Я лишь хотел удостовериться, что всё в порядке. Слышал, тебя вчера застукала полиция. Что ты им наплела?

— Сказала первое, что пришло в голову. Они поверили.

— Мне нужно знать, что именно ты им сказала, — спокойно, но настойчиво повторил мужчина.

Я заколебалась.

— Про покемонов, — наконец призналась я. — Сказала, что ищу покемонов.

Мужчина рассмеялся:

— И они купились?

Я обречённо уставилась на него.

— Ладно, ладно, я тебе верю, — усмехнулся он. — Такие чистые голубые глаза не могут врать. — Он повернулся, достал из бардачка телефон и протянул мне: — Держи. Теперь будем держать связь по нему. Назовём его дежурным телефоном. Отвечай, когда по нему звонят, иначе потом хлопот не оберёшься.

Но я даже не сделала попытки взять телефон и лишь ещё глубже засунула руки в карманы куртки.

— Я больше не собираюсь ничего для вас делать. Забудьте об этом. Плевала я на ваши угрозы. Катитесь к черту!

Мужчина бросил взгляд на свои наручные часы:

— Примерно через три четверти часа проснётся Алиса. По утрам у неё всегда плохое настроение. Потом она накрасится, сделает пару селфи, выложит их в Сеть и повеселеет. Завтракать она почти никогда не завтракает. Если её не подбросит до школы папа Эллы, то она пойдёт на автобусную остановку, которая находится как раз… — И мужчина указал на дальний конец улицы.

Я перебила его:

— Хватит! Я согласна. Но вы случайно не задавались вопросом, смогу ли я выпутаться из ситуации в следующий раз? И что будет с вами, если я попадусь?

Мужчина решительно впихнул телефон в мою ладонь:

— За нас не беспокойся. Лучше подумай о себе. — И с этим словами он поднял стекло и уехал.

Все последующие недели на мой дежурный телефон почти каждый день приходили сообщения. В основном это были короткие инструкции с указанием времени и места. Чаще всего речь шла о передаче небольших белых конвертов. Щупая их, я замечала, как под белой бумагой просвечивают какие-то пакетики с красными полосками, но что именно это было, не знала. Скорее всего, наркотики, что же ещё?

Как-то раз велели приехать на пустующую парковку возле коттеджного посёлка в Щисте. А однажды пришлось отвезти и бросить ключи от машины в почтовый ящик дома в Уппландс-Весбю. Дорога обратно заняла целую вечность. Я пропустила даже утреннюю встречу с клиентом, которую пришлось перенести на обед. Теперь меня частенько заносило в такие места, куда в обычной жизни я ни за что бы не сунулась. Только сейчас я вдруг начала осознавать, насколько большим был Стокгольм и сколько же в нём было мест, которые разительно отличались от Виикена, хотя порой находились на расстоянии всего нескольких станций метро. Это в очередной раз напомнило мне, как же хорошо жилось в Виикене и какой надёжной крепостью был мой дом.

Лишь в очень редких случаях я видела тех, кому доставляла посылки, чему была крайне рада. Последнее, о чём я мечтала, так это общение с наркоманами, грабителями и прочими жуткими личностями, растерявшими всё своё самоуважение. Чаще всего я забирала посылки в парке или в камерах хранения, чтобы потом опустить их в чей-нибудь почтовый ящик или повесить на ручку двери. Деньги, должно быть, шли другими путями. Во всяком случае, ни одной купюры я ни разу не видела. Каждая такая поездка требовала от меня колоссального напряжения. Казалось бы, ничего особенного — обычный конверт в кармане пальто. Но я понимала, что меня ждёт, если сцапают. Штраф, тюрьма, позор. Но пока что мне везло, и с полицией я больше не сталкивалась. Я почувствовала, что стала гораздо более наблюдательной и научилась замечать любую мелочь. Ни одна машина на улице не ускользала от моего внимания. Я подмечала людей в окнах кафе, покупателей за витринами магазинов, прохожих. При этом сама делала всё возможное, чтобы не привлекать к себе внимания. Если нужно было доставить посылку на адрес в Эстермальме во второй половине дня, то я ехала туда сразу же после работы, прямо в чём была. Если требовалось отвезти конверт рано утром, то я одевалась попроще и брала с собой пачку бесплатных газет, валявшихся на автобусной остановке, чтобы случайный прохожий принял меня за разносчика. Я старалась менять свою внешность, ездила разными видами транспорта и разными путями, чтобы вовремя добраться до очередного указанного места. Возможно, тот первый раз, когда полиция обнаружила меня под мостом, был чистой случайностью, но я страховалась от непредвиденного. Эти поездки жутко давили на нервы и отнимали много времени, но мне всё же удавалось держать ситуацию под контролем. Я старалась соответствовать задаче, быть сильной. Привыкала преодолевать препятствия. Идти против ветра. Труднее всего мне приходилось дома. Я постоянно ждала, что ты что-нибудь скажешь. Хорошо ещё, что на работе я была сама себе была начальницей. Могла назначать встречи, когда захочу, и работать допоздна, если потребуется.

Я привыкла к напряжённому темпу. Но по-прежнему терялась, если, к примеру, внезапно требовалось отъехать по делу в десять часов вечера в четверг. Сколько времени должно пройти, прежде чем ты что-нибудь заподозришь? Но главный вопрос мучил меня особенно сильно: сколько ещё придется мотаться по городу, как долго меня будут вынуждать выполнять эти опасные поручения, прежде чем долг за картину будет выплачен?

Однако у тебя, дочка, как выяснилось, имелись совсем другие соображения по поводу того, чем занимается твоя мать. Как-то поздним вечером, когда я примчалась из Эстермальма, ты сидела на кухне и ждала меня.

— Мам, присядь, пожалуйста, — попросила ты, и я, повесив пальто на спинку стула, уселась напротив.

Тебя явно мучил какой-то вопрос. Я всегда настораживалась, когда видела тебя такой серьёзной. Ты бывала не в настроении, могла быть восторженной или задумчивой. Но серьёзной — очень редко. Неужели ты раскаиваешься, что не поехала в Нью-Йорк?

Эрик уехал, и я знала, что он регулярно присылал тебе фотографии. Пытался заманить снимками модных бутиков, уютных кафешек и дорогих ресторанов, переполненных знаменитостями.

— Я обсудила всё с Эллой, и она сказала, что я должна с тобой поговорить.

— Понятно, — сдержанно кивнула я, — и о чём же велела поговорить со мной твоя мудрая Элла?

Ты пристально смотрела на меня:

— Я знаю, чем ты занимаешься. И мы с Эллой считаем, что ты должна это прекратить.

Я нахмурилась. Неужели ты догадалась, с чем связаны мои неожиданные отлучки из дома?

— На самом деле тебе нечего стыдиться. Я уже не маленькая и всё понимаю.

— Алиса, что-то я никак не возьму в толк, о чём ты говоришь. К чему всё это?

— Я слушала по радио одну передачу для взрослых. Так там говорили, что женщины в возрасте тоже способны влюбляться. То есть я хочу сказать, что тебе не нужно прятаться. Я знаю, что у тебя есть любовник, и ты ничего мне не рассказываешь, потому что хочешь уберечь от очередного потрясения. Так вот, мама, на этот счёт можешь быть спокойна. У тебя появился парень. Что ж, это вполне нормально.

Я едва сдержалась, чтобы не расхохотаться.

— Нет, нет и ещё раз нет! — замахала я руками. — С чего ты решила, что у меня появился любовник?

— Мама, за кого ты меня принимаешь? Я же не дурочка. У тебя постоянно какие-то «небольшие дела» и… — Тут ты закрыла глаза руками, словно не хотела ничего видеть. — Нет-нет, только без подробностей, пожалуйста! Я не желаю знать, чем вы занимаетесь на этих ваших рандеву.

— Рандеву?

Ты отняла руки от лица и продолжила:

— У тебя даже есть специальный телефон, чтобы общаться с ним.

Я вздрогнула. Ты пронюхала про дежурный телефон. Неужели видела сообщения? Я вопросительно уставилась на тебя в ожидании ответа.

— На днях я попросила тебя дать мне на карманные расходы, но ты забыла, и тогда я сама полезла в твою сумку, чтобы взять наличные, и нашла там твой амурный телефон.

Должно быть, ты нахваталась подобных словечек в школе.

— Если не хочешь, то не обязательно приглашать его сюда, — между тем продолжала ты. — Я ведь тоже не вожу к нам домой всех парней, с которыми сплю.

Это что-то новенькое. У меня аж глаза округлились от такого неожиданного заявления.

— Но, по крайней мере, тебе не нужно больше прятаться и выскальзывать по ночам из дома. По мне, так это здорово, что у тебя появился бойфренд… или как там называют мужчин твоего возраста… — С этими словами ты встала из-за стола и, прихватив смартфон, исчезла наверху в своей комнате.

Потрясённая, я осталась сидеть на кухне. Раньше я думала, что у нас с тобой нет секретов друг от друга. Оказалось, есть, да ещё какие. Похоже, ты уже не ребёнок. А я даже не знала, что это произошло. Ты уже взрослая девушка. Я так увлеклась собственными проблемами, что… Боже, что я за мать! Но ещё больше меня волновал вопрос, как долго мне удастся скрывать от тебя свою тайную, с позволения сказать, «деятельность»?

Перниллу Перссон с полным правом можно было назвать самым неблагодарным человеком на свете. Скрестив руки на груди, она сидела в моём офисе и пыталась улыбнуться, вот только улыбка выходила какая-то кислая — явно сказывалось отсутствие практики.

— Издания с кроссвордами и местные газеты — это, конечно, хорошо, но не совсем то, на что я рассчитывала, когда собиралась создать себе рекламу.

Я мысленно вздохнула. Я трудилась в поте лица, чтобы пристроить Перниллу Перссон в несколько периодических изданий, что было чертовски тяжело, ибо дело касалось женщины, в которой не было никакой изюминки. Её книга была куда интереснее её самой, а поскольку писательница ко всему прочему не желала делиться подробностями из своей частной жизни — «никаких фотосессий у меня дома» и «я не хочу говорить о личном», — то задача найти хоть что-нибудь, на что могли клюнуть журналисты, стала для меня настоящим вызовом. Впихнуть её на обложки сразу трёх журналов с кроссвордами было просто подвигом, однако сама клиентка считала этот факт чем-то малозначительным, практически не стоящим внимания.

Даже в издательстве заметили возросший интерес к её книге и отметили эффект от моей работы. Однако сама Пернилла была другого мнения. Её ожидания простирались в совершенно иных сферах. Она жаждала настоящей славы, причём сразу и в полном объёме.

Но я умела держать лицо и теперь молча проглотила упрёк своей клиентки. Корпорация, в которую входило издательство, снабдило меня целым рядом новых клиентов. Среди них было много других писателей, над чьим имиджем требовалось хорошенько поработать, и с этими людьми, к счастью, оказалось куда интереснее сотрудничать. В конце концов моё агентство стало приносить не только деньги, но и удовольствие от работы. Раньше, когда мне приходилось самой искать клиентов и просиживать долгие часы в Интернете, это занятие казалось мне не больше чем хобби, тягостным увлечением, к которому с трудом удавалось относиться серьёзно. Теперь ситуация менялась. С растущим числом клиентов я наконец-то смогла встряхнуться и по-новому взглянуть на своё будущее. Мой рабочий график становился всё плотнее, а тайные рейды по городу съедали остатки времени, я сильно уставала. Дела накапливались, и я понемногу стала сгибаться под их бременем. Всё чаще я задумывалась о том, чтобы найти себе помощника. Сотрудника, который смог бы взять на себя хотя бы рутинную текучку, которая отнимала много времени и приводила меня в бешенство.

От усталости я постепенно запустила не только дела в агентстве. Даже в своих поездках по городу я начала допускать ошибки и небрежность. Брала конверты голыми руками, забывая, что это следует делать только в перчатках. Не обращала внимания на припаркованные поблизости автомобили, перестала сверять по нескольку раз имя на очередном почтовом ящике. Мелочи, которые рано или поздно могли привести к катастрофическим последствиям. После настойчивых просьб мне удалось встретиться со своим «работодателем». Я хотела узнать, когда закончится эта морока. Когда я полностью отработаю свой долг?

— Говори, что хотела? У меня нет времени на пустую болтовню.

Весна вступала в свои права. На клумбах показались первые подснежники. Мы договорились встретиться в Тегнерлндене, и в этот ранний час в парке было совсем безлюдно.

— Сколько ещё мне ездить по вашим поручениям? Это просто чудо, что меня до сих пор не поймали. Когда это закончится? Сколько ещё вы собираетесь меня использовать?

Мужчина, всё такой же опрятный и ухоженный, вздохнул и посмотрел на меня усталым взглядом:

— Значит, ты вытащила меня сюда только, чтобы пожаловаться? Пока что ты не заплатила ни гроша. То, что ты делаешь, уходит на покрытие процента по долгу. Так что говорить не о чем.

— То есть как? Я месяц вкалываю на вас и не выплатила ничего? Ты серьёзно?

— Никто не заставлял тебя продавать поддельную картину.

Конец ознакомительного фрагмента.