Идеально хрупкое

Аня Пронкевич, 2023

Наконец-то общество смогло официально признать, что главные ценности каждого человека – его время и психологическое равновесие. Из жизни людей устраняются все социальные связи, которые могут тормозить саморазвитие или негативно сказываться на эмоциональном состоянии. Никаких токсичных и созависимых отношений, никакого домашнего насилия, никаких семейных конфликтов и детских психологических травм.Но у любой медали есть обратная сторона.

10

Я ненавижу опоздания. Конечно, в основном — чужие, но и свои, вообще-то, тоже. Хочешь продемонстрировать кому-то неуважение — просто приди позже назначенного времени. А для усиления эффекта ещё и не предупреждай об этом. Вряд ли можно придумать более удачный способ обесценивания чужого времени. К счастью, в современном обществе такого мнения придерживается большинство. Но прецеденты всё-таки временами случаются.

А я же вечно так боюсь опоздать, что прихожу раньше. Не знаю, как у меня это выходит. Оказавшись в центре здоровья, я обнаруживаю, что до процедуры остаётся почти час. Совершенно не удивляюсь своей пунктуальности. А вот женщина на ресепшене, кажется, удивляется.

— Ваша очередь ещё не подошла. Можете подождать в коридоре или пройти в буфет. У Вас есть сорок три минуты. Приём начнётся строго в назначенное время.

Кто бы сомневался.

В буфет я не хочу, поэтому располагаюсь на жестковатом диване напротив нужного кабинета. По пустому коридору не снуют даже медсёстры. Чуть в стороне от двери висит широкое электронное табло со сменяющими друг друга фотографиями гор и водопадов. Забавная идея — загнать природу в электронные рамки.

Время тянется издевательски медленно. Вечно оно так. Когда надо — не угонишься. Зато в неподходящие моменты растягивает свои секунды на целую вечность. Бесит.

В дальнем конце коридора появляется женская фигура в длинном халате. Халат хоть и белый, но не медицинский. Пациентка. Наверное, из рекреационного отделения — оно находится в соседнем корпусе.

Изо всех сил стараюсь не пялиться на незнакомку. Это почти невозможно, потому что она — единственный движущийся объект в поле моего зрения. Проходя мимо, женщина резко останавливается.

— Привет, — тихо говорит она и садится рядом.

Ну, здравствуйте. Такое только со мной могло случиться. Узнаю «серую мышку» с обкусанными ногтями, которая не так давно была у меня на маникюре. Точнее, на маникюре-то в итоге она не была. Но дело не в этом.

Я неизбежно пересекаюсь с кем-то из своих клиенток в обычной жизни. Мимолётные, ничего не значащие встречи со взаимными приторными улыбочками и пожеланиями хорошего дня. А эта выглядит как минимум странно. Что ей от меня нужно? Хочет записаться на повторный визит? Закончить неначатое?

— Я увидела тебя в окно. Ты пришла на оплодотворение?

Какая очаровательная бестактность. Интересно, кто сказал ей, что так можно? И когда мы успели перейти на «ты»? По возрасту она явно не тянет на человека, рождённого до реформ. Значит, должна иметь базовые представления о рамках приличия. В мои планы сегодня не входят игры в любезность посреди больничного коридора. Она больше не моя клиентка, я сейчас не на работе, а значит, имею право со спокойной совестью послать её куда подальше.

Женщина как-то странно, пристально, смотрит мне в глаза, и я неожиданно для себя самой коротко киваю. Меня охватывает странное оцепенение, как в ночных кошмарах, где теряешь способность двигаться и издавать звуки.

— Я знаю, что ты обо мне сообщила…. Меня ищут. Пока не нашли. Поэтому, пожалуйста, никому не говори, что видела меня снова. Хотя бы потому, что я пришла сюда, чтобы тебе помочь.

Отлично. Мне как раз необходима помощь, именно сейчас. Сделай так, чтобы я больше никогда в жизни тебя не увидела.

Женщина определённо двинулась крышей, и её срочно нужно изолировать от общества. Ну, или как минимум — от меня.

— Послушай, милая, — цепкий взгляд стальных глаз завораживает, не позволяя даже отвернуться, — это очень важно. Все мы иногда поступаем неправильно…. Просто от незнания. Потому что не умеем видеть разные варианты и подвергать сомнению устоявшиеся идеалы, смотреть с другой стороны. За такие ошибки ни в коем случае нельзя себя винить.

Говорит она сбивчиво, проглатывая окончания. То и дело оглядывается по сторонам. Вот бы незаметно достать телефон, или позвать кого-то из медперсонала….

Женщина неожиданно берёт мою руку и слегка сжимает.

— Ты похожа на меня, очень похожа. Поэтому я хочу помочь. Ты сейчас, конечно, ничего не понимаешь. И это — абсолютно нормально. Но если мои догадки верны, то сегодня во время процедуры тебе станет плохо. Организм будет сопротивляться…. Если так случится…. Знай, что потом тебе не поможет никто, кроме меня.

Она достаёт из кармана мятый клочок бумаги с неровными краями и вкладывает его в мою ладонь.

— Здесь — мой номер. Позвони, и мы сможем поговорить. В любое время.

Я вдруг ощущаю странное желание. Точнее, нежелание. Мне почему-то не хочется, чтобы эта женщина отпускала мою руку. Хочется бесконечно долго сидеть рядом с ней. Слушать. Чувствовать. От неё словно исходит что-то…. Гипноз? Особенная, заразная форма безумия?

Женщина разжимает руки и резко встаёт. У меня внутри как будто что-то обрывается. В ту же секунду дверь кабинета распахивается, в коридор выходит медсестра. Она громко произносит моё имя, после чего переводит вопросительный взгляд с меня на сумасшедшую и обратно. Отлично. Теперь она ещё и знает, как меня зовут.

Конец ознакомительного фрагмента.