Бывший. Мы (не) твоя семья

Аня Вьёри (2024)

Между столов слышится какая-то возня, сопение и тихий смех. Вдруг на меня наезжает офисное кресло! — Ой! — взвизгивает девчушка лет пяти, которая сидит в нем. — Ой! — вторит ей мальчишка, который его толкает. Мальчишка… Почему-то не могу отвести от него глаз. Он кажется до боли знакомым. Такой смешной и… гордый. Прям как… Прям как я на той фотографии. У меня по спине вдруг бегут мурашки. Это же невозможно. Чьи вообще эти дети? — Я вас просила тихо посмотреть мультики! — слышу взволнованный голос справа от себя и проваливаюсь в тьму. Поворачиваюсь, смотрю на мать, этих детей и давно забытая боль захлестывает меня.. История о настоящей любви, которая была предана. Вот только кем?

Глава 6

Лана

У меня просто отваливается челюсть от такой наглости. Что он о себе возомнил? Мы ему что — вещи? Когда нужно — взял, когда не нужно — убрал?

— А больше ты ничего не хочешь?!

— Лана, я имею на это право! — рычит он на меня.

Сильный, дерзкий. Он изменился. Заматерел. Теперь это не подающий надежды молодой парень. Теперь это состоявшийся мужик, хорошо знающий, чего хочет. Но и я тоже изменилась.

— Какое ты имеешь на это право? — встаю, чтобы получить хоть немного преимущества. — Какое? Ты не спал с ними сутками, потому что у них весь первый год режим был вразнобой. Ты менял им подгузники? Ты качал их на руках, когда болели животики? Или уезжал ночью на скорой, когда поднималась вдруг до сорока температура? Какое?

— Я бы делал все это, если бы ты мне сказала о том, что они у меня есть!

Ой… он тоже встал,

— Ты лишила меня их! Но сейчас я намерен все это получить! Я их отец!

— В графе отец у них прочерк! — ору на него.

— Я это исправлю! — а вот он, наоборот, понижает голос, и я точно знаю, что от этого не стоит ждать ничего хорошего.

— Не позволю!

Ой-ей… если он решит подтвердить отцовство…

— Тебе нужен суд? — он невинно вскидывает брови, а в глазах полыхает ярость. В его темных, безумно красивых глазах, в которых я всегда видела только любовь и страсть, сейчас лишь злость.

Я замолкаю. Крыть мне нечем. Это его дети, и если он потребует генетическую экспертизу, то любой суд наделит его правами родителя.

— Ром, — качаю головой, уже понизив тон, — ну они же не цветки в горшках, чтобы их взять и из одного дома в другой перевезти. У них есть привычки, распорядок, любимые места.

Ромка шумно вздыхает, запускает руку в волосы, снова отворачивается к детской комнате.

— Да, хорошо, в этом ты права, — думает пару минут. — Давай поступим по-другому. Проведем вместе эти длинные выходные, а там и видно будет.

— Ром! — я вскидываю руки, пытаясь воззвать к голосу рассудка этого когда-то горячо любимого мной человека, но тут из детской комнаты вылетают близнецы.

— Мамочка, а можно еще кок… кок…котейль, — Викушка никак не может выговорить это слово.

— Мы согласны на один на двоих! — вторит ей Вик.

— Клубничный, — просит дочь.

— Шоколадный! — перекрикивает ее сын.

— Тогда ванильный!

— Сто-стоп-стоп, — ой… а это вмешиватся в разговор Роман. — Мы закажем и клубничный, и шоколадный, — поднимает на меня взгляд, — если мама разрешит. Но надо что-нибудь поесть! Что вы любите?

— А мы что, будем есть в лестолане? — с восторгом выдыхает Вик.

Роман

Смотрю в глаза детей и понимаю, что для них это нонсенс. Диковинка! Непозволительная роскошь. Черт! Как не сорваться и не скупить все, на что они только посмотрят.

Лана!

Ну что же ты сделала?!

Как? Зачем?

— А что вы любите? — спрашиваю их, но помню, что главная тут Ланка. Мало ли, может, у них аллергии, диатез или что еще бывает у детей… Димыч вон замучил рассказами о том, как у его пупса то прыщи, то краснота на попе.

— Катошку фли! — кричат в один голос близнецы, а Ланка роняет голову на руку и, кажется, из последних сил держится, чтобы не разреветься.

Ловлю ее расстроенный и растерянный взгляд, и вся злость моментально растворяется. Ты лишила их отца, но я не буду лишать их матери.

— Детям можно картошку фри? — спрашиваю ее, а малыши нетерпеливо ерзают.

— Можно, — еле слышно отзывается она.

— С кетчупом! — кричит Вик.

— С сырным соусом! — перекрикивает брата Вика.

Поднимаю глаза на Лану, но она не выдерживает и все же плачет. Беззвучно. Слезы текут по ее щекам, но она даже не всхлипывает. Отвернулась, чтобы дети не обратили внимания.

Почему-то первая мысль о том, сколько же слез ты пролила, что научилась плакать так незаметно.

Но тут же запрещаю себе об этом думать. Это она. Все она. Изменила она. О детях не сказал она. Нечего ее жалеть. Остаться порядочным, да. Но не жалеть.

Поджимаю губы. Жестом подзываю официанта.

— Мы можем заказать две картошки фри и два коктейля? — думаю секунду. Мы с Ланкой ничего не ели, но я уверен, что от ужина она сейчас откажется. Да мне и самому кусок в горло не полезет. — И повторите кофе мне и даме, пожалуйста.

Официант быстро приносит этот незатейливый заказ. Лана уже вытерла щеки и выглядит почти нормально.

Я откидываюсь на спинку своего стула и разглядываю весело галдящих малышей. Они, конечно, тут же залезли друг к другу в соусы и коктейли друг у друга попробовали. Не спорят. Наоборот. Они явно одна команда. Лана хорошо их воспитывает.

— А можно еще в игловую? — Вик уже расправился со своей картошкой, утащил сколько мог у сестры, и ему не терпится вернуться на горку.

— Уже поздно, — твердо произносит Лана и смотрит на меня. — Нам пора.

Расставаться с ними не хочу. Наоборот. Хочется огрызнуться, заявить свои права, настоять на переезде прямо сейчас, но я понимаю, что сделаю только хуже. В первую очередь для детей.

Смотрю на часы. Начало девятого. Для малышей их возраста действительно поздно.

— Мама права, — пытаюсь улыбнуться им я. — Сейчас вам уже пора идти, но мы можем увидеться завтра. Мне очень приятно было провести с вами вечер, — вижу любопытство в глазах Вика и смущение на лице Викуши. — Мы можем завтра вместе сходить в парк или еще куда-нибудь?

— Аквапалк! — кричит Вик.

— Что? — хмурюсь.

— Аквапалк! — чуть тише повторяет он.

— Вик, — пинает его в бок сестра. — Баба Надя болеет, а мама с нами одна не справится, — произносит тоном учительницы девочка.

— Мама будет не одна, — смотрю Ланке прямо в глаза. Только попробуй отказаться. — Аквапарк так аквапарк.

— Нет, — трясет головой она. — Мне надо будет завтра на работу и вообще.

— Тебе не надо будет завтра на работу, — произношу категорично. — И если ты вообще не хочешь потерять эту работу, то мы едем завтра в аквапарк.

— Это шантаж, — выдыхает она, округлив глаза.

— А кто говорил, что будет легко? — вскидываю бровь.

— Хорошо, — она поджимает губы, но, кажется, сдается. — Значит, завтра аквапарк.

— Ура! — кричат малыши в два голоса, и я не могу не улыбнуться.

Завтра я еду со своими детьми в аквапарк!

***

У меня в машине нет детских кресел. Но и вызвать такси с двумя бустерами — целая проблема. А ребятня уже еле на ногах стоит.

— Я подвезу, — информирую, а не предлагаю.

— Не надо. Мы сами, — пытается возражать Лана, но тут же натыкается на мой взгляд.

Она садится сзади с детьми.

— Где вы живете? — спрашиваю я, открывая навигатор.

— Все там же, — вздыхает, — Борисовский проезд… — начинает диктовать адрес.

— Я помню, — сам от себя этого не ожидал, но я действительно помню ее дом.

И какого черта не приехал туда раньше?

Ответ прост. Потому что из Лондона я вернулся уже женатым. И очень старался вычеркнуть из своей жизни все, что связано с Ланой.

Смотрю в зеркало заднего вида на нее и прильнувших к ней близнецов.

Не вышло. К счастью.

***

Они уснули. Оба. Дорога заняла больше часа — все уже рванули в область на дачи. Я, стоя в пробках, сначала злился, а потом… А потом мне в голову пришла одна идея. Про загородные дома.

Не тащить же их в самом деле в нашу с Кариной квартиру!

Открываю чат со своим помощником:

“Виталик. Найди мне загородный дом. Три спальни, гостиная, игровая зона для детей, Срочно. Цена не имеет значения”.

Уточнение от него только одно:

“Срочно — это сейчас или можно завтра?”

Улыбаюсь. Я не зря плачу ему такие деньги.

“Можно завтра, но к вечеру чтобы было куда въехать.”

Тут же добавляю:

“Желательно с бассейном”.

Что-то мне подсказывает, что аквапарк — давняя мечта. И от дома с бассейном у Ланки не будет шансов отказаться.

Наконец отстояли все заторы и свернули с шоссе в нужный проезд. Вот ее дом. Старый тенистый двор.

Паркуюсь.

— Не буди их, — говорю Лане тихо.

Открываю дверь и беру на руки Викушу. Малышка что-то лопочет, но не просыпается. Я всматриваюсь в ее нежное личико, любуюсь моей девочкой. Нежненькая, хорошенькая. Аккуратно убираю с ее личика волосики, чтобы не щекотали.

Перевожу взгляд на Ланку, а она снова плачет. И снова беззвучно.

— В квартире есть кто? — спрашиваю шепотом. — Давай я отнесу ее и вернусь за Виком?

— Тетя дома, — качает головой Лана. — Но она не откроет. У нее спина.

— Тогда выходи, бери Вику, а я возьму его, — смотрю на сына, — он тяжелее.

— Да, — выдыхает Лана с улыбкой, выбирается из машины. — Вик уже настоящий богатырь, я его не подниму, — вытирает щеки ладонью, забирает у меня девочку. — Они и родились так. Он — три двести, а Викушка — два семьсот. Даже в кювезе полежала. Слабенькая была.

У меня вдруг горло перехватывает. Девочка моя родилась такой крохой. Еще и боролась за жизнь. Как же так? Почему меня не было рядом?

Черт! Все! Хватит! Постоянно оглядываясь на прошлое, потеряешь будущее… Дурацкая цитата впервые в жизни уместна.

Поднимаемся на третий этаж, Лана, чуть присев, открывает ключами дверь.

— Давай их в спальню, — тихо произносит она.

У них двушка, и одна из комнат проходная.

— Теть Надь, — окликает Лана.

— Где ж ты так зарабо… — отзывается женщина с дивана и тут же замолкает, видя меня.

— Я потом тебе все объясню, — хмурится Лана. — Дети уснули.

Ее тетя молчит, не спускает с меня взгляда.

Здороваюсь, но она мне не отвечает.

Ну и пусть. Перед ней я точно ни в чем не виноват.

Заношу сына в спальню. У одной из стен стоит взрослая кровать, у другой — две детских. Еще в комнате поместился комод. И все.

Ланка. Как же ты выкручивалась?

Снова орать хочется от досады. У моих детей могло бы быть все!

У них должно было быть все!

Но заставляю себя выдохнуть и выхожу в коридор. Лана шуршит у кроватей, снимая с близнецов обувь.

— Ну вот, — выходит и она следом, — они спят.

— Завтра во сколько встречаемся? — спрашиваю с нажимом.

— Ром, — она вздыхает, трет лицо.

— Я спрашиваю, во сколько? — меняю тон. Ты и так у меня слишком много украла. Больше ни минуты не отдам.

— Я не знаю, — разводит она руками. — Просыпаются они часов в семь, — вскидывает подбородок. Теперь ее очередь бросать мне вызов.

— Аквапарк с десяти, час дороги. Значит, в девять я тут.

Она с досадой на лице отворачивается.

— И да! Упакуй их вещи, — медлю пару секунд, — и свои. То, что вам нужно, на эти десять дней выходных.

— Почему десять? Три!

Хочет улизнуть от меня четвертого? Да щас!

— У тебя десять, — разворачиваюсь и выхожу. Осточертело слушать ее возражения.

Останавливаюсь во дворе, запускаю руки в волосы.

Пытаюсь выдохнуть.

Дети. У меня есть дети. Двое!

Звонит телефон.

Димыч.

— Да?

— Ромк, ты еще на работе?

— Дим, нет, че-то срочное?

— Не особо.

— Давай тогда четвертого?

В телефоне пауза. И обалдевший голос компаньона и друга:

— Че это с тобой?

— Димыч, — усмехаюсь в трубку, — ты не поверишь. Я сегодня стал папой!