Бывший. Мы (не) твоя семья

Аня Вьёри (2024)

Между столов слышится какая-то возня, сопение и тихий смех. Вдруг на меня наезжает офисное кресло! — Ой! — взвизгивает девчушка лет пяти, которая сидит в нем. — Ой! — вторит ей мальчишка, который его толкает. Мальчишка… Почему-то не могу отвести от него глаз. Он кажется до боли знакомым. Такой смешной и… гордый. Прям как… Прям как я на той фотографии. У меня по спине вдруг бегут мурашки. Это же невозможно. Чьи вообще эти дети? — Я вас просила тихо посмотреть мультики! — слышу взволнованный голос справа от себя и проваливаюсь в тьму. Поворачиваюсь, смотрю на мать, этих детей и давно забытая боль захлестывает меня.. История о настоящей любви, которая была предана. Вот только кем?

Глава 4

Лана

— Теть Надь, ну как же так? — я искренне расстроена.

Нет! Совсем не тем, что малышей некому забрать из садика! Тетушка умудрилась продуть спину! Это обманчивое апрельское тепло!

Она скрючилась на диване в странной позе, вытянув ногу на стул. Любое движение ей причиняет дискомфорт.

— Может, скорую вызвать? Блокаду поставить? — переживаю я.

— Да не надо скорую! Я же шевелюсь! — моя героическая тетушка, как обычно, отказывается принимать помощь. — Я уже натерла поясницу. Сейчас должно отпустить, — она кряхтит, пытаясь повернуться. — Давай я попрошу Николавну с первого этажа Вику и Вика домой привести?

— Не надо! Как ты с ними тут будешь? Я попробую договориться на работе, открыть удаленный доступ, может быть…

***

— Удаленный доступ не так просто, — Ася Цыплакова хмурится, закусив губу, а Елена Степановна посматривает на нее торжествующе.

Я слышала, что меня именно из-за детей не хотели брать. И теперь я точно знаю, кто не хотел.

— Ась, а можно я тогда их просто из сада сюда приведу? Сегодня ж все до пяти? Я им мультики включу и поработаю. Я тебе клянусь, они у меня приучены, ничего не тронут, ничего не сломают, будут сидеть как мышки!

— Слушай, ну это выход, — неожиданно кивает Цыплакова. — Ты только никому из начальства на глаза не попадись. Окей?

— Да без проблем! Я тогда в четыре метнусь за ними в сад, к пяти сюда вернусь и работаю до победного!

— Ох ты и шустрая, — качает головой Ася, но я чувствую одобрение в ее голосе. — Давай, на четвертое мая надо назначить хотя бы шесть собеседований. Хотя, — тянет она, — у тебя хороший процент выхода, умеешь ты чувствовать кандидатов.

— Я стараюсь, — улыбаюсь совершенно искренне.

Ася мне нравится, и работать тут нравится. Всеми силами держусь за должность. Я оформлена на временный контракт, но по итогам реорганизации в штате одного из новеньких оставят на постоянку. И это хочу быть я. Очень хочу. Мне надо.

***

— Слушай меня внимательно, — я разговариваю с Виталиком, Каринкиным хвостом. Времени мало, поэтому говорю на бегу. — Вот прям сейчас, на майские. Пусть она куда-нибудь уедет. Очень, очень дорогой пансионат. Закрытый. Чтобы посторонних не пускали вообще. Швейцария, Италия. Что-нибудь в горах. Чтобы пешком оттуда не вышла. И да! Это должен быть пансионат для стариков! Чтобы, если кто-то еще раз захотел зубами лямочку ее платья стянуть, ему пришлось за этими зубами в номер сбегать!

Виталик ржет, а мне не до смеха. Нет, на Каринкино поведение мне плевать с высокой башни, а вот на то, что слухи стали расползаться, нет. В бизнесе слыть рогоносцем — дело такое…

— Шеф, у меня к тебе только одна просьба… — начинает Виталик несмело. — Можно я туда не поеду?

— А кто эту шалаву контролить будет? — спрашиваю скептически.

— Да есть у меня один дружбан в Италии. Еще со времен иностранного легиона скорешились!

Иностранного легиона. Да. Виталик у меня тот еще боец. В свое время служил во Франции контрактником. Скрывался от братвы. Без документов пересек четыре границы. В легионе только поняли, как он до них добирался, так записали его на повышенную ставку и даже имени не спросили. Только вот ничего, кроме этого, Виталик о службе мне больше и не рассказывал.

— Че за друг, Виталь? Мне громилы около нее не нужны.

— Да какие громилы! Он вообще сейчас выглядит как очень интеллигентный старичок! Ему чуть за пятьдесят, он такой мужик мелкий, тебе по плечо. И седой весь. Он с двадцати лет седой, только не спрашивай почему.

— Да ежкин кот, — я этого и знать не хочу. — Ну пусть. Оставайся в Москве. Только мне подробный фотоотчет.

— Будет! Я тогда у тебя тут останусь.

— Добро.

Отбиваю звонок с Виталиком и ищу в записной книжке телефон своего адвоката. Сбрасывает. Тут же прилетает отбивка. Он на процессе.

Окей.

Набираю ему сообщение:

“Инициировать развод с Кариной. Раздел имущества в рамках брачного договора”.

Все. Надоело терпеть этот фарс. Лучше буду один. Видимо, судьба у меня такая. Мои бабы мне изменяют.

Даже Лана…

Раздосадованно тру щеки, зажмуриваюсь. Ланка! Черт возьми, что же ты всю душу из меня вывернула, что даже сейчас я думаю не о жене, а о тебе?

Иду к себе в кабинет. Надо еще поработать. Мы с Димычем вроде смогли удержать конвейер. Основная засада была с логистами, но Цыплакова и ее команда — молодцы. Работали днем и ночью. Эта мадам заслужила повышение. Черт, надо хоть спросить, как ее зовут. А то как она представилась мне фамилией, так по фамилии ее и запомнил.

Вот, кстати, сейчас можно и зайти. Я как раз на их этаже.

Сворачиваю к отделу кадров и слышу удаляющуюся ругань в коридоре:

— Я же говорила, что с детьми будут проблемы! Все, после праздников доложу начальству!

— Ой, Елена Степановна, не утрируйте! Ну приболела у нее тетя! Все равно в кабинете никого нет!

Шуршат створки лифта.

А! Черт! Сегодня же короткий рабочий день. Совсем забыл. Для меня все дни не нормированы.

Все разошлись. Эх.

Стоп. А в кадрах кто-то есть! Слышу шум, смех. Может, как раз Цыплакова и осталась. Пойду посмотрю.

Я открываю дверь и вижу практически пустой опен спейс. За компьютерами никого, только между столов слышится какая-то возня, сопение и тихий смех.

Что это такое? На рабочем месте? В моей компании?! Не позволю!

Делаю шаг вперед, чтобы навести порядок, как на меня наезжает офисное кресло!

— Ой! — взвизгивает девчушка лет пяти, которая сидит в нем.

— Ой! — вторит ей мальчишка, который его толкает.

Мальчишка… Почему-то не могу отвести от него глаз. Он кажется до боли знакомым.

Парень смешно шмыгает и задвигает себе за спину кресло с сидящей в нем девочкой.

— Привет, я — Вик! — выпячивает грудь. Защитник.

Такой смешной и… гордый. Прям как… Прям как я на той фотографии.

Я на маминой фотографии!

Точно!

У меня по спине вдруг бегут мурашки. Будто с детского портрета ожил и сошел пятилетний я…

Это же невозможно.

Это какой-то сюрреализм. Дурацкое совпадение.

Чьи вообще эти дети?

— Я вас просила тихо посмотреть мультики! — слышу взволнованный голос справа от себя и проваливаюсь в тьму. Поворачиваюсь, смотрю на мать этих детей, и давно забытая ненависть захлестывает меня..

Его обладательницу, кажется, тоже. Замерла и смотрит на меня, как на привидение. Узнала.

Конечно.

И я ее узнал.

Лана.