Замуж – не напасть. Часть 2

Антонина Евстратова

Продолжение романа «Замуж – не напасть». В центре событий повзрослевшие дети главных героев: одной из двоюродных сестер повезло столкнуться со взаимным чувством. Сможет ли вторая обрести свою любовь?

ГЛАВА ШЕСТАЯ

арестантка

Евгения и Лиза торопились на рынок.

— Лиза, ты только посмотри, сколько сегодня народу! А как красиво одеты. Нет ни одной женщины, которая не была бы одета красиво!

— Женечка, — резко произнесла Елизавета, — идем же, не смотри по сторонам, мы опоздаем!

Толпа уплотнялась по мере того, как они приближались к городской площади. Дойдя до рынка, они с трудом продвигались вперед. Не обращая внимания на замешательство людей в толпе, замечавших их красоту.

Через некоторое мгновение Евгения почувствовала, как шарящие руки жадно обхватили её за талию и оказались на её груди. Евгения резко повернулась к обидчику.

— Ты что делаешь? — выкрикнула она… — ничтожество!..

С трудом, сдерживая свой гнев, она с размаху влепила наглецу несколько пощечин. Он отступил от неё, держа руки на покрасневших щеках. Но Евгению было не остановить, хотелось ей добраться до его глаз. Лизе с трудом пришлось успокоить сестру.

— Ты сошла с ума! — воскликнула она

— Я сошла с ума? Ты так думаешь? Я не сумасшедшая, чтобы бросаться с кулаками на прохожих! Спроси у этого наглеца, что он сделал! Спроси, пусть он скажет! — не унималась Евгения.

Заинтересованные свидетели тут же распределили роли: одни поддерживали мерзавца, другие — девушку.

— Да уж! Сказал один заинтересованный свидетель. — Уж и нельзя в толпе взять девушку за талию, чтобы не возникло скандала…

Молодая чернявая женщины повернулась к нему и с прищуром глаз выкрикнула:

— Хотела бы я посмотреть, как кто-нибудь осмелится меня взять за талию! Эта юная девушка правильно поступила! Если бы задели меня, я бы уж точно расцарапала лицо и выдрала глаза!

Выдрать глаза наглецу — это как раз то, что собиралась сделать Евгения, Лиза не могла её удержать. Завязалась потасовка, которая привлекла внимание толпы, поэтому никто из воинственно настроенных сторон не заметил прибытие полиции. Холодный громкий голос перекрыл шум:

— Что происходит? Прекратите безобразие! — Четверо полицейских вышли из машины. Двое из них пытались схватить Евгению, двое других — её обидчика и, не обращая внимания на мольбу сестры Лизы, обоих потащили к служебной машине.

Евгения не сразу погасила свой гнев. Она отбивалась, как дьявол, пока, наконец, её не утихомирили. Её золотистые волосы рассыпались по плечам, одно плечо оказалось обнажено разорванного выреза голубого платья, а пыльника на ней совсем не оказалось. Совсем скоро её затолкнули в кабинет, где за большим столом накрытом зеленым плотным полотном сидел майор. Подняв на него сверкающий свирепый взгляд, она столкнулась с его холодными глазами.

Короткое время они смотрели друг на друга, как два дуэлянта: он такой горделивый на своём кресле. И она возмутившая до предела, не думающая опускать глаза. За дверью кабинета раздавались всхлипывания испуганной Елизаветы.

— Что произошло? — сухо спросил майор.

Ответил один из полицейских, вцепившийся в насмерть перепуганного обидчика Евгении:

— Этот человек позволил себе позабавиться девушкой! А она начала с ним драться!

Светлый взгляд майора с холодным презрением коснулся физиономии обидчика. Потом повернулся к Евгении, надувшей губы и не выговорившей ни слова. Уверенная в своей правоте, она была слишком горда, чтобы унижаться и оправдываться, тем более о чём-то молить. Она ждала, что тот скажет. Раздался его холодный голос.

— Устроить дебоширство на улице, — серьёзная вина! Уведите их. Я займусь ими позже, — сказал он полицейскому.

Евгения шла впереди молодого конвоира, к своему великому удивлению, она не увидела рядом с собой обидчика. Конвоиры увели его в другую сторону двора.

Минут десять они шли до угла здания, затем вошли в слабо освещенное помещение и повернули направо к раскрытой двери.

— Входи, — сказал он резко.

С вздохом смиренная девушка начала изучать свою тюрьму. Это была не большая по размеру комната. В углу стояла кровать и стул. На стене напротив зеркало, она увидела в нём себя — девушку с блестящими глазами и с золотистыми волосами, рассыпанными по разорванному платью, обнажавшему её тело больше, чем следует. В смущении от мысли, что её разглядывали в таком виде, она скрестила руки на полуоткрытой груди.

Она чувствовала себя усталой и голодной. Евгения по натуре была очень сильной, хотя в самые трудные моменты, она теряла аппетит. Чтобы не терять силы, она, как кошка запрыгнула на кровать и свернулась калачиком, и не зная, что ей делать, уснула. Её собственная судьба занимала её меньше чем волнение её сестры Елизаветы.

Через некоторое время Евгения проснулась, подсознательно почувствовав, что она в комнате не одна. В самом деле, перед ней стоял, сложив руки за спиной и слегка раздвинув ноги, высокий и стройный молодой человек, наблюдая за ней, как она спала. Она вскрикнула испуганно и вскочила на ноги, разглядывая пришельца с удивлением и недоверием.

Она узнала его. То был тот мужчина, к которому её привели полицейские. Вместо полицейской формы на нем была белая туника и черные брюки из дорогой ткани облегающие его длинные ноги. На непокрытой голове светлые, коротко остриженные волосы, строгий костюм подчеркивал возраст его лица. Ему было не больше тридцати лет.

— Вы… что вы здесь делаете? — растерянно спросила она.

Он улыбался.

Краснея от смущения, почувствовала на себе изучающий взгляд мужчины. Евгения вспомнила, в каком виде она перед ним стоит, и поспешила сложить у себя руки на груди.

Темные глаза его довольно улыбались. Яркая красота этой девушки сразила его с первого взгляда, а теперь он открыл в ней нечто большее. Она не только красива, но и должно быть мудрая. И теперь уже насмешливой улыбкой он сказал:

— Скажи мне, кто ты? Я думал, что знаю всех красивых девушек в этом городе, однако, я никогда тебя не встречал…

— Я не из этого города, — солгала Евгения.

— Откуда же ты, наконец?

— Я родилась в Сибири, но живу в Москве с тех пор, как поступила учиться.

Улыбка исчезла с губ мужчины, и лицо стало очень строгим. Он присел на стул.

— Твой отец — простой крестьянин?

Она очень хорошо знала отца Лизы и её семью и сейчас, она лгала так складно, будто говорила о себе.

— Мой отец, он заслуженный врач и он честный и благородный человек! Никогда ещё я не встречала честнее человека, чем мой отец! И я горжусь этим!

— Довольно! — выкрикнул мужчина. В комнате погрузилось длительное молчание.

Охваченная жестоким воспоминанием о мрачном дне, Евгения слышала, как громко бьется у неё сердце.

Потемневшее лицо мужчины не предвещало ничего хорошего. Сейчас он прикажет поместить наглую смутьянку в какую-нибудь камеру к наркоманкам.

Она глубоко вздохнула, гордо подняла подбородок, и смело сказала:

— Что вы сделаете со мной? Мои друзья, наверное, очень беспокоятся обо мне. Им бы надо сообщить… даже самое худшее!

Мужчина раздраженно пожал плечами, резко встал и сделал несколько шагов к Евгении.

— Что я сделаю с тобой? Нарушение прядка в общественном месте заслуживает, конечно, наказания, но ты так на меня сердишься, что я не хочу, чтобы ты меня ненавидела. И потом ты вправе защищаться, когда на тебя нападают. А тот человек, который осмелился…

— Значит, этот несчастный заплатит штраф и всё? В таком случае простите ему, теперь он запомнит на всю жизнь этот невеселый день.

Чтобы избавиться от смущения, которое она испытывала, когда он так настойчиво разглядывал её лицо. Евгения отвернулась к зеркалу и смотрела в него, не видя себя. Голова мужчины, возвышаясь над ней, возникла рядом с ее отражением в желтой раме. Потом она вдруг вздрогнула: горячие руки обняли её плечи…

Зеркало отразило их бледные лица. Странный уголек вспыхнул в глазах молодого мужчины, его руки легко вздрагивали на её шелковистой коже. Он наклонился к ней так, что его дыхание согрело шею молодой девушки. Но его зеленые глаза смотрели прямо в зеркало:

— Этот мерзавец заслуживает большего наказания, чем пятнадцать суток… ты так прекрасна. Теперь я буду помнить о тебе. Где я могу увидеть тебя?

Смущенная, слегка возбужденная под действием рук, которые обнимали её плечи, Евгения, почувствовала в себе странное волнение. Его голос был твердый и горячий, властный и нежный. Ей хотелось воспротивиться его очарованию.

— Вы хотите увидеть меня, ну зачем? Я не знаю даже вашего имени, только лишь то, что вы мент! — сказала она нагло, пытаясь отогнать чары мужчины.

Он ненадолго затаил дыхание и мгновение молчал.

— Для тебя я просто Андрей, — ласково произнес он и, оставив плечи юной девушки, его руки утонули в её шелковых волосах, он на секунды зарыл в них свое лицо.

— Не кокетничай, — прошептал он чуть хрипло, — ты безжалостно играешь со мной. Ты должна знать, любовь невсегда несет бесчестье. Ты прекрасно понимаешь, что я могу тобой овладеть. Но ты еще неопытна, потому и не можешь прочесть желание в глазах мужчины.

— Послушайте, Андрей, — выкрикнула Евгения. — Это как понимать, вы меня притащили сюда, чтобы сказать мне об этом? Я арестована или похищена?

Она попыталась отодвинуться от него, но он крепко её держал. Во власти сильного желания, он приложился губами к нежной выемке у неё на шее под волосами. Евгения сильно вздрогнула. Теперь она умоляюще произнесла:

— Не надо, Андрей, сжальтесь! Не заставляйте меня и вам тоже давать пощечину! Что было бы слишком много для одного дня. Тогда уж я точно окажусь за решеткой!

Андрей отпустил её и отошел несколько шагов. Его зеленые глаза смотрели возбужденно, руки дрожали. Но вдруг он громко рассмеялся.

— Извини меня. О чем сейчас можно говорить так это о твоей красоте… прости, я потерял голову, и я понимаю этого наглеца. Впрочем, в том есть и твоя вина…

Продолжая говорить, он подошел к шкафу и достал оттуда бледно-голубого цвета плащ. Глаза Евгении расширились:

— Андрей, это же мой пыльник! — воскликнула она и ухватилась за него, — как он у вас оказался? — Он рукой сделал жест:

— Я сам! — и быстрым движением укутал в него девушку в её разорванном платье с вызывающе красивыми плечами и грудью.

— Он тебе очень идет, ты стала ещё красивей!

Евгения мило улыбнулась.

— Это же мой пыльник!

— А теперь уходи, пожалуйста, уходи сейчас же, пока я не передумал. Но не забывай, я тебя найду, где бы ты ни была!

Андрей подтолкнул её к потайной двери, которая Евгения не заметила, как раскрылась, и в проёме появился полицейский.

— Постой, — окликнул Евгению Андрей, прикрывая дверь, — хочу сказать: — я был бы неблагодарным, если бы не сказал тебе, что доволен твоим поступком! — сказал он почти шепотом. Уже держась за ручку двери, он задержал её ещё. Свободной рукой он сжал её страстно и нежно, а потом прежде чем она успела защититься, легко поцеловал её в приоткрытые губы и только потом отпустил.

— Мне очень хотелось! — сказал он, извиняясь. — Теперь иди.

Его рука скользнула по её плечу, он как бы вложил в этот жест сожаление о том, что она от него уходит. Евгения пересекла дверь и пошла к полицейскому, который должен был отвести её к сестре. В последний раз Андрей её остановил:

— Подожди ещё!

Потом с улыбкой сказал:

— Я ведь не знаю твоего имени.

— Меня зовут Елизавета, — сказала она без смущения, что лжет ему. Он снова хотел прикоснуться к ней, но она ловко вывернулась и быстро пошла за милиционером, ни разу не обернувшись на вздыхателя ей вослед. Впервые в жизни Андрей оставил нетронутую женщину, которая провела столь долгое время с ним наедине. Но этого Евгения не знала.

В голове у неё гудело, она чувствовала себя разбитой и беспокоилась за мать. Да и Игорь дежурит у её постели. Сейчас она не могла думать ни о чем, принудительное знакомство с Андреем ломало все её мысли о доме. Проведенное с ним время что-то всколыхнуло в ней. Его поцелуй, как она понимала, опытные руки затронули струны её души, заставили её странно вздрогнуть; вырываясь от него, она чувствовала себя расслабленной и смущенной. Но почему-то не хотела прерывать этих чувств.

Елизавета сестра Евгении, все это время находилась у здания полиции и уже думала позвонить дяде Ярославу отцу Евгении, чтобы он помог забрать её из неволи. Но случай с тетей Таней, останавливал её это сделать. Она сидела в кафе за столиком у окна и не спускала глаз с калитки здания полиции. Прошли не менее трех часов, как Евгения показалась в проеме. Один из полицейских сопровождал её. Он знал, как Андрей чувствителен к женской красоте и то, что он с Евгенией пробыл наедине столько времени, заставило его призадуматься.

Елизавета вскочила навстречу сестре и радостно воскликнула:

— Евгения, ну, что, как ты, рассказывай!