Отмели космоса

Антон Якушев, 2022

Ян Дрейфус – космический контрабандист, который давно сделал выбор между спокойной жизнью и деньгами в пользу последних. Теперь его постоянные спутники – это ствол, клинок и команда преступников, среди которых он выглядит излишне правильным. Однако даже на долю попытавшихся откинуть мораль людей могут свалился вопросы галактического масштаба. Комментарий Редакции: Глубокая и по-своему красивая фантастическая новелла с неочевидными смыслами.

Глава третья. С корабля и за борт

Звенящая тишина. Я был дома, на родной планете. Почему-то не работала система климат-контроля, так что приходилось мучаться от жары наравне с большей частью населения Магнедааля. Меня окружали белые стены родового, если так можно выразиться, особняка. Вокруг не было ни одной живой души, и лишь далёкие отголоски людских выкриков нарушали абсолютную тишину. Как же хорошо дома. Регулярное питание, уверенность в завтрашнем дне, стабильные выплаты и, что немаловажно, чистый туалет. Появился шум, он усиливался с каждой секундой; по телу забегали неприятные мурашки. Гул всё нарастал, как и напряжение внутри. Внезапно сон растаял, оставив меня наедине с реальностью.

Обвожу взглядом комнату, потолок и стены которой были покрыты коричневой облупившейся краской. Осматриваю своё лежащее тело, наполовину прикрытое какой-то циновкой. Тут во мне проснулось омерзение от созерцания одного из самых выносливых организмов в обжитом людьми космосе — таракана, пожирающего какую-то органическую грязь прямо с моего расслабленного тела. В отличие болотных летающих тварей эта хотя бы не жалила. Но была раза в два больше. Мерзость.

Из соседней комнаты на моё недовольное кряхтение вышла девушка. Такая же, как и все местные — смуглая кожа, чёрные волосы. Одета в какой-то синтетический бледно-серый комбинезон.

— Живой? Говорить можешь? Деньги есть? — её голос был приятен, а слова не очень.

— Какое бескультурье! — Я очень громко вздохнул. — Приличия у вас тут не соблюдают? Я Бао Брукс с планеты Десепт. Кого мне благодарить?

Странно, но ничего не болело, видимо, лечение было комплексным. Или меня просто накачали обезболивающим.

Несмотря на достаточно агрессивный настрой собеседницы, у меня было чудесное настроение. Живой, здоровый, вроде как в безопасности, да ещё и ничего не болит — в моей жизни таких моментов всё меньше и меньше. Хочется просто наслаждаться тем, что у тебя есть прямо сейчас. Определённо, ничто не может очернить моё настроение.

— Ата с Амтруно. Оплатишь работу доктора — будут приличия.

— А за что именно я должен платить? Что вы тут со мной делали?

— Вытащили эти штыри. Потом вакцинация, ампутация и протез.

— Ампутация? — Лоб вмиг покрылся испариной. — Какая ампутация?

Рывком поднялся с кровати, отправив в полёт таракана, и чуть не упал. Трудно сохранять равновесие без ноги.

— Какого чёрта! Идиоты! Вы что сделали?!

С середины голени правой ноги органика моего тела кончалась. Ныне там красовалась изогнутая блестящая металлическая пластина.

— Целуй нам обувь за то, что тебе руку не ампутировали.

Только сейчас обратил внимание на розоватость пальцев руки, которой я чесал зудящую ногу. Видимо, применили регенераторы.

— Кто это вообще сделал? Вы вместо доктора патологоанатома притащили что ли?

— Нехорошо орать. Тихо. Кого притащили? — послышался голос из-за моей спины.

Вроде глупый вопрос, но, что странно, он прекратил зарождающееся во мне подобие истерики. Всё-таки нога — это не безвозвратная потеря, нынче благодаря научному прогрессу можно вернуть любую конечность. Но всё же, я никогда раньше не терял настолько большой кусок тела.

— Патологоанатома. Врача, что трупами занимается. — Повернувшись на звук, я увидел невысокого дедка и шкета традиционной для этой планеты наружности.

— Короче, Бао, наша помощь стоит денег. Как расплачиваться будешь? — Сносный всеобщий язык моего собеседника вызывал лёгкое облегчение.

— Пекунии устроят? Тогда верните мне мои вещи, в первую очередь кошелёк и сферошлетт. — Поймав непонимающий взгляд, я уточнил: — Ну пистолет, который вы с меня сняли.

— Держи. — Девушка бросила кошелёк. — А ствол твой был задатком за лечение, как и барахло.

— Вы хоть знаете, чего он мне стоил, а? — Чем дальше, тем грустнее. — Да ни черта вы не знаете. Сколько? — Дедок ответил не сразу.

— Восемьсот. И было бы больше, если бы не твоя татуха.

А, один из даров моей прошлой жизни, медицинский индикатор. Нечасто я вспоминаю об этой едва заметной наплечной татуировке. В этом хитросплетении линий и квадратиков должен разбираться любой доктор, отвечающий федеральным стандартам или хотя бы знакомый с ними, следовательно, есть надежда, что меня латал профессионал.

— Забирай.

Моё благосостояние значительно пошатнулось.

— На этом мы закончили?

— Нет. — Дедок наклонился к своему то ли сыну, то ли внуку и что-то прошептал, после чего вновь повернулся ко мне. — Проверю, не надул ли ты нас. Попытаешься сбежать — плохо будет. Садись пока, чего ты.

Рукоять ножа на поясе дедка, которую он поглаживал, опасений мне особых не внушала, но буянить я не собирался и поэтому без выкрутасов сел за стол, судя по всему, обеденный. Шкет тем временем выбежал на улицу.

— Ну, раз мы в таких доверительных отношениях друг с другом, то почему бы нам вместе не поесть?

Мой голодный взгляд был полон надежды.

— Атасрава, разогрей чего-нибудь.

Девушка ушла в другую комнату.

— А с тебя тогда ещё пекуния, — внезапно сообщил дедок.

— Погоди, как её зовут?

— Атасрава. — Увидев ухмылку, он нахмурился:

— Чего лыбишься?

— Ничего, просто на моём родном языке это имя созвучно со словом «амбициозная». Ничего такого.

Это была ложь. Как же по-дурацки звучит её имя. Если бы меня так назвали, я бы повесился.

— Ах да. Пекуния за перекус? Грабёж! — сказал я, одновременно отдавая дедку желаемое.

Настроения для разборок у меня не было. Конечно, эта семейка меня обманывала, но сейчас мне было всё равно. Я хотел есть.

— Сколько я тут провалялся?

— Треть недели.

— А сколько дней в неделе?

Дедок посмотрел на меня как на умственно отсталого.

— Шесть. А что думал?

— Федеральный стандарт — семь, — сказал я, пытаясь смотреть на дедка так же, как и он на меня.

— В жопу федеральный. У нас свои порядки.

— Ага. А налоги вы платите по своему календарю?

— Нет, — ответил он, недовольно цокнув.

Конечно, по федеральному, всем плевать, как вы считаете время на своём заболоченном шарике.

— Сам-то откуда? Зачем прилетел? — пошёл в контратаку дедок.

— Прям с Десепта и прилетел. У вас же тут гуманитарные грузы ходят?

— Ну.

— Я должен был с ними прилететь, но там возникли проблемы… В общем, опоздал, добрался своим ходом…

— С контрабандистами? — подозрительно быстро спросил дедок.

— С курьерами какими-то, — ответил я и попытался быстро сменить тему: — Вкусно пахнет.

Из кухни до нас и правда долетел весьма аппетитный запах чего-то мясосодержащего. А не так уж они и бедны, как мне показалось. Хотя, вероятно, это какая-то синтетическая дрянь со вкусом резины.

— Гуманитарный груз, значит? На наши налоги, которые мы честно платим, летаешь? — спросил дедок и нехорошо улыбнулся.

— Ага. На налоги, что вы и ваши предки исправно платите почти три сотни лет. Или сколько? Я не знаю, когда именно после Спасения человечества появилась ваша колония.

Аромат усиливался. Вернулась Атасрава с подносом, на котором исходили паром три глубокие тарелки, и подключилась к разговору.

— А расскажи мне, что это за «Спасение» такое? — Во время этой реплики передо мной появилась похлёбка и ложка.

— Хорошо, сейчас.

Тема, предложенная Атасравой, мне понравилась намного больше, чем подозрительные поползновения дедка, и давала возможность вдоволь размять язык.

В тарелке были тушёные овощи с вроде как натуральным мясом, пусть и чрезвычайно жёстким. Проглотив несколько ложек, я занялся просвещением низших слоёв населения.

— Сразу говорю — могу ошибаться в разны мелочах. Итак, сейчас 297 год от Спасения человечества. Года исчисляются так же, как и на колыбели людской цивилизации — Земле. В земном году изначально было 12 месяцев и 365 дней, теперь больше, не знаю на сколько. Сейчас там только закрытые куполами города остались и то около десятка. Эх, а вот колыбель цивилизации карликов… тагеронов — просто курорт, но сейчас не об этом.

— Никто сразу не назвал тот день Спасением человечества, термин появился через лет сорок. Тогда энергетические кризисы заставили искать новые средства производства энергии. К тому моменту, когда построили лунное кольцо, кусок Солнца был не виден из-за орбитальных батарей с неожиданно низкой эффективностью, поэтому многие были согласны финансировать даже самые сумасшедшие проекты. Одним из таких было лунное кольцо. Эта штуковина была построена на спутнике Земли и имела радиус более трёхсот километров. Хотели подчинить себе энергию чёрной дыры. По крайней мере, открыть эту самую чёрную дыру у них получилось. Никто не знает, что было там на самом деле, но за несколько секунд кусок Луны перестал существовать. Вой поднялся на всю Землю. А часов через шесть к нам прилетел инопланетный корабль и случился первый контакт. Паника поднялась — просто ужас. Некоторые то ли от восторга, то ли от непонимания самоубились.

— Часть человечества ждала мира, другая войны. И ожидание последних вроде как подтвердились, когда пару пустынь на каком-то третьесортном материке пришельцы за секунды превратили в сплошное стекло. Но никто не ждал того, что правители почти всех стран после окончания переговоров, не продлившихся и полчаса, обратились каждый к своим народам. Говорили про одно и то же. Про то, что люди не одни в космосе, теперь мы космическая объединённая человеческая держава или типа того. Прямо сейчас нам нужно совершить всей планетой акт консолидации. Разумеется, каждый правитель сказал что-то своё. Кто говорил о религии, кто об идее. Кто о светлом будущем. Нашлись и те, кто начал говорить о потенциальном всеобщем уничтожении.

— Как мне известно, все документальные свидетельства того, о чём именно впервые говорили люди и лнео, за которыми сразу закрепилось прозвище шарниры — а прилетели из космоса именно они — уничтожены. Никаких данных, только слова политиков. В целом, долго молчание не хранили, да и народ кое-что узнал — в общем, если бы мы, скажем так, разочаровали пришельцев, путь в космос человечеству был бы навсегда заказан, да и человечества как такового не осталось бы.

— На Земле был установлен новый порядок. И цель у него была одна — сплотить всех для одного-единственного проекта. — Я прервался, соскребая со стенок тарелки прилипшую зелень.

— Какого проекта? — Тон Атасравы выдавал крайнюю степень заинтересованности. Дедок подобного не демонстрировал и как-то раздражённо поглядывал на Атасраву.

— Второе лунное кольцо. Только уже вокруг спутника Юпитера, такая газовая планета была. Название спутника точно не вспомню, но роль сыграл его размер — более двух с половиной тысяч километров в поперечнике. Ведущие политические структуры почти в мгновение ока слились в одну. Года два или три продолжались массовые чистки. Многих просто ссылали. Несколько десятков государств, что не захотели трудиться на общее благо, перестали существовать. Умерло в целом за первые годы становления нового порядка треть миллиарда. А самое главное — это то, что абсолютно все средства большинства, нет, всей планеты, были брошены на создание Второго Лунного кольца.

— Прошло одиннадцать с половиной лет. Разумеется, всё это время были локальные гражданские выступления, огромное количество сект, терактов, случаев сумасшествия и прочего. Часть народа, конечно же, негодовала, но политики того времени сумели различными способами обуздать волнения. Человечество проявило просто невообразимую адаптивность. Может, это вообще наша характеристика, как вида: делаем что-либо не когда надо, а когда прижмёт и несём потери, без которых могли бы обойтись?

Тем временем последние остатки пищи были выскоблены из посуды и ничто меня больше не заставляло так распинаться.

— Потом запустили это кольцо, оно не сразу, но извергло из себя чёрную дыру, всосало весь спутник, кусочек Юпитера и нарушило орбиты пары-тройки планет. Прилетели шарниры, выдали людям технологии, карты, данные, разместили своё посольство и оставили человечество разгребать свои проблемы, но уже с научной базой. Примерно так всё и было. А мне уже пора. Только вот вопрос…

Глава семейства вновь перебил меня:

— Сядь, куда вскочил.

Жестом подозвав вернувшегося пацанёнка, он выслушал его «доклад» на каком-то местном наречии и удостоил меня взглядом, в котором почему-то читалось озорство.

— Да, пекунии настоящие. Иди. Выход там.

— Конечно, настоящие, они другими не бывают. Так вот, вопросы: куда вы заложили мои вещи, где тут больница, можно ли мне?..

В очередной раз мерзкий старикашка не дал договорить.

— Ломбард электроники через четыре улицы. Налево, как выйдешь отсюда. Вывеску увидишь. Остальное сам найдёшь. Всё, проваливай.