Лабиринт Просперо

Антон Чиж, 2016

Знаменитый сыщик петербургской полиции Родион Ванзаров уходит в отставку. Но и тут ему нет покоя! Он становится первым в России частным сыщиком – таким же блистательным, как и на государевой службе. И вот уже он получает заказ… не расследовать преступление, а предотвратить его. Изощренный ум Ванзарова сталкивается с не менее изощренным умом человека, который задумал и обставил будущее преступление как театральную постановку, – и в конце ее Ванзарову уготована награда: черноокая красавица. Но Родион этого еще не знает… В своем новом романе «Лабиринт Просперо» писатель Антон Чиж впервые в истории мирового детектива выводит на арену сразу трех конкурирующих частных детективов. Чем закончится их схватка? Такого еще не было…

13

В маленьком доме часто хлопали двери. Коридор бельэтажа оказался местом довольно бойким. Не успел нотариус спуститься по лестнице, как из своего номера показался господин с бородой. Приличия требовали, чтоб соседи хотя бы поздоровались. Ванзаров не стал обращаться к нему по фамилии, а нейтрально пожелал доброго вечера. На него обрушился поток радости. Господин Меркумов без церемоний заявил, как он рад такому соседству, как неловко себя чувствует в столице, спохватившись, назвал фамилию и, совершенно смутившись, чего трудно ожидать от взрослого мужчины, добавил имя и отчество.

— Очень рад знакомству, Леонтий Иванович, — просто сказал Ванзаров, представившись. — Откуда прибыли к нам?

— Ох, из Саратова… — застенчиво ответил Меркумов.

Простая наблюдательность без помощи психологики обычно давала портрет сразу. Оглядев жителя провинции, Ванзаров не смог определить, чем именно он занимается. Костюм из дорогой ткани, но плохо пошит. Галстук модный, но повязан неумело. Сорочка несвежая, ботинки натоптанные, неновые. Цепочка фальшивого золота из кармашка жилетки говорила скорее о наивности, чем желании произвести впечатление. На холеных пальцах с аккуратными ногтями только дешевое обручальное кольцо.

— Как попал в столичную круговерть, так и не могу опомниться, — продолжил он.

— Коммерческий интерес дается трудами великими… — подсказал Ванзаров.

Меркумов горестно вздохнул.

— Да какой тут интерес, шкура бы уцелела…

— Партнеры недобросовестные? Это у нас сплошь и рядом, и в столице, и везде…

— Да уж, такие люди тут у вас, что и не знаешь, как себя поставить…

— Так скажите, что случилось. Вдруг помогу, я многих в столице знаю…

Только этого Меркумов и ждал.

— Ой, спасибо вам, господин хороший, — он схватил ладонь Ванзарова и принялся ее трясти. — В такой переплет попал, что и не знаю… Я ведь актер…

— Актер? — невольно переспросил Ванзаров.

— Именно так… — Меркумов глубоко поклонился. — Фамилия моя в столицах неизвестна, но на Волге про меня знают… Бенефисы дают, публика меня любит… Премьеру по шекспировской «Буре» должен был играть…

— Завистники подсидели?

— Хуже, сам в петлю полез… — И Меркумов, заслонив собой проход, рассказал занимательную историю.

Несколько дней назад он получил из Петербурга приглашение на роль в Александринском императорском театре — мечта любого провинциального актера. Меркумова приглашали на главную роль в постановке пьесы Островского. Нужен был им настоящий волжский типаж. Такой шанс актеру выпадает раз в жизни. Меркумов бросил все и приехал в столицу. Так он был рад, что мечта его осуществится, что прямо с поезда, не заезжая в гостиницу, которую для него сняли, явился в театр. И тут открывается, что про него никто и слыхом не слыхивал. Роль ему никто давать не собирается, а предложили убираться подобру-поздорову, пока городового не вызвали. Удар был чудовищный. В Саратове Меркумов бросил главную роль. Вернуться ему назад невозможно: из губернского тетра его в шею погонят. И в столице, оказывается, никто не ждет. Главное, не понять: кто такой розыгрыш устроил? Для чего? Зачем?

Делать нечего, Меркумов никого в Петербурге не знает, денег почти нет, остается одно — поехать в гостиницу. К удивлению, на его фамилию заказан номер, что уже было недурно. Меркумов заходит в номер и обнаруживает на столе конверт. А в нем пространное письмо, в котором ему приносят извинения за ошибку и в качестве компенсации предлагают ангажемент: выступление в санатории «Курорт» на все Святки. Гонорар находится тут же. Он так велик, что Меркумов безбедно может прожить на него год. Только требуется выехать немедленно…

— Не покажете письмо? — спросил Ванзаров.

Меркумов признался, что забыл в гостинице. Да и какой в нем прок, главное, гонорар в кармане.

— Кто же с вами так жестоко пошутил?

— Ума не приложу, — ответил Меркумов. — Шутка дороговато выходит. Одни билеты до Петербурга мне стоили…

— А с чем выступать будете?

— Драматические сценки из классики…

— Это чудесно, — сказал Ванзаров. — Если будут трудности — не стесняйтесь, обращайтесь по-простому, по-соседски.

Меркумов принялся благодарить так горячо, что Ванзарову пришлось спасаться в своем номере.

Комната была чистой и уютной. В платяном шкафу обнаружился запас свежих сорочек. И без примерки Ванзаров был уверен, что размер ему подойдет. Ничего особенного в антураже не было: тихое место для приморского отдыха людей с расстроенными нервами. Если не считать конверта на чайном столике. Ванзаров откинулся на спинку стула и неторопливо вскрыл корреспонденцию. Внутри ожидаемо было письмо на плотной бумаге:

«Господин Ванзаров! Благодарю, что приняли предложение. Надеюсь, Ваш аналитический ум уже открыл, почему я вынужден пока оставаться в тени. Прошу Вас утроить бдительность. Не думайте, что мой враг затаился. Он так близко, что может нанести удар в любую минуту. Защитите мою жизнь. Будьте готовы к событиям, которые произойдут в самое ближайшее время. Потребуется весь Ваш гений, чтобы помешать убийце. Будьте всегда рядом».

Можно было не сличать почерк, чтобы убедиться: каллиграфия была прежней. Ванзаров развернул плоскость письма к свету люстры и внимательно рассмотрел чернила. Без криминалиста он не рискнул бы сказать, что высохли они давно. Предположение было важным, но довольно шатким. Использовать его для логических построений было нельзя.

Прекрасно, что клиент такого высокого мнения о его способностях. Прекрасно, что не изменяет способ общения. Печалит только неясность самой фигуры, которая прячется в тени. Пора бы вывести ее на свет, как бы опасно это ни оказалось. А опасность всегда действовала бодряще, как ведро ледяной воды по утрам. При этом разгуливался аппетит. Он вспомнил, что остался без завтрака. И вообще ничего не ел со вчерашнего вечера. Что для солидного частного сыщика неприлично.

Ванзаров вышел, как раз когда из своего номера появился полный иностранец. Тот сделал все возможное, чтобы избежать встречи. Но удача играла против него. Господин с тонкими усиками изобразил кислую улыбку и намеревался прошмыгнуть к лестнице. Но Ванзаров как бы случайно перекрыл дорогу. Изобразив настоящее русское радушие, он поклонился в пол, назвал себя многословно и не отказал в удовольствии троекратно облобызать надутого бельгийца. Несчастный держал себя в руках, но слюни на выбритых щечках торопливо затер надушенным платочком.

— Какими судьбами в России, господин Пуйро? — спросил Ванзаров с отменно ужасным акцентом.

— Прибыл на каникулы, — сдержанно ответил тот.

— О, чудесно! Погодка как раз отменная!

— Да-да, я рад…

— Хотите, покажу вам настоящие русские развлечения: купание в ледяной проруби и штурм снежной бабы?

— Благодарю вас, не стоит…

— Ну, как хотите! Ой, что это? — Ванзаров картинно испугался так, что бельгиец не мог не встревожиться в ответ. — Да у вас ботинки на тонкой подошве! Заболеете — умрете, не иначе. Решено, прикажу выдать вам настоящие русские валенки…

— Благодарю вас, не нужно. Позвольте… — Пуйро старался протиснуться, но сделать это было непросто: Ванзаров стоял колоссом.

— Нет, нет: валенки, и только! — продолжал он. — А что вы тут делаете, в санатории? Заболели?

— Просто отдыхаю, дышу полезным морским воздухом.

— О, воздух — это полезно! А хотите водки? Для начала — графинчик? На двоих — пойдет за милую душу! Я распоряжусь.

— Нет! — вскрикнул Пуйро. — Позвольте пройти, мне пора обедать.

— Так и я с вами! — обрадовался Ванзаров и почти обнял его за плечи. Но Пуйро вывернулся.

— Это невозможно… У меня еще встреча, мне пора… — И он резво проскочил к лестнице.

Ловить его Ванзаров не стал. Он узнал все, что хотел. Когда офицер, привыкший носить форму, сталкивается с хамом, то невольно занимает оборонительную позу, к которой привык за долгие годы муштры. Особенно в гражданском костюме. Военный выпрямляет спину, левая рука держит невидимую шашку, правая — на месте, привычном для кобуры. Полицейский держится за свисток на груди, при этом правую руку заводит за спину, чтобы была свободна в случае нападения.

Ванзаров был уверен, что господин этот служит в полиции. И хоть про бельгийскую полицию не имел достоверных сведений, а всезнающего Лебедева под рукой не нашлось, логика подсказывала, что он далеко не глуп, несмотря на комичный вид и героическое имя. Жаль, что не станет откровенничать с русским хамом, для чего оказался в заснеженном Сестрорецке. Что для психологики загадкой не являлось.