Расскажи мне про Италию, мам!

Антон Мамон, 2023

Говорят, чудесам нет места в реальной жизни. Мол, случаются они только в сказках, да и то не во всех! Герой нашей истории знает об этом лучше многих, ведь его детство проходит в начале нулевых, в провинциальном сибирском городке. Все, что есть у мальчишки – его желания. И главное из них он загадает под Новый год…

Сибирь. 30 декабря 2001 года. Мрачная серая пелена, не пропускавшая солнечный свет, заволокла в тот день небосвод. На улице было хмуро, неуютно. Дул сильный ветер и шел снег. Я проснулся по привычке рано, без будильника, в пять минут восьмого. Из-за двери доносился шум телевизора. Натянув спортивные штаны и майку, я пришел на кухню и, потягиваясь, произнес:

— Доброе утро, мам!

— Доброе! А ты чего так рано? Каникулы же… Говорил, что будешь спать до обеда!

— Да вот, что-то не задалось, — улыбнулся я и пожал плечами.

— Ну и отлично, — кивнула мама. — Иди чисти зубы и садись завтракать. Раз уж не спится, будешь помогать. Дел сегодня по горло, а завтра я до вечера на работе. Нам с тобой все заготовки успеть нужно…

— Хорошо, мам! — я направился в ванную комнату.

— И тапки надень! — бросила мама вслед. — Не хватало еще в канун праздников заболеть.

Сидя у подоконника, я грыз окаменевший пряник. От жара батареи было трудно дышать. Несколько раз я подносил ладонь к радиатору, чтобы убедиться, что мне не кажется.

— Да, я тоже заметила, что прибавили, — улыбнулась мама, допивая свой кофе. — Давай считать, что это наш первый новогодний подарок, от коммунальщиков!

Я не ответил. Лишь деликатно улыбнулся и продолжил смотреть на улицу, безмолвно сочувствуя прохожим в ледяной пурге. Мне наивно казалось, что, открой я окно, тепла нашей квартиры хватило бы, чтобы согреть несчастных. Кто знает, возможно, я бы и рискнул сотворить чудо, но двойной стеклопакет был наглухо заклеен до весны. Да и мать, скорее всего, не оценила бы подобного юмора.

— Ты как четверть-то закончил? — неожиданно строгий голос донесся из-за спины.

— Кто, я?

— Ну а кто же еще, Пушкин?

— Нормально, — намеренно слукавил я, но тут же решил, что за обман накажут еще сильнее, и добавил: — Есть, конечно, тройки, но это так, неважные предметы…

— Неважные? Это какие? — мать изумленно вознесла брови.

— Алгебра и геометрия… Информатика еще.

— Ох, — вздохнула мама, снимая крышку с кастрюли, в которой лежало тесто. — Ну с точными науками все давно понятно, не твой конек, но информатика-то как?

— Просто у меня компьютера нет.

— А у меня нет зимних сапог, что поделать… Ладно, ругать не стану, но до конца года чтобы исправил! Иначе ремня не избежишь, понял?

— Угу, — с облегчением закивал я.

Мама старательно месила тесто, но казалась при этом расстроенной. Внезапно я решил, что виной тому мои посредственные успехи в школе. Как иначе объяснить этот задумчивый тяжелый взгляд? Осторожно поставив чашку в раковину, я подошел к матери и легонько коснулся ее плеча:

— Ты, наверное, из-за моих троек грустная?

— Нет, — через силу улыбнулась родительница. — Все хорошо, сынок, я не грустная. Просто на работе не рассчитали как положено. Думаю, у кого занять, чтобы стол накрыть нормальный.

Конец ознакомительного фрагмента.