Шоу в жанре триллера

Антон Леонтьев, 2005

Марта ощутила знакомое покалывание в кончиках пальцев и закрыла глаза. Сейчас начнется. В воздухе, прямо из ниоткуда, появилось пламя… Известная писательница Серафима Гиппиус гостила в доме своего бывшего мужа, не менее известного кинорежиссера Марка Михасевича. Его молодая жена Юлиана стала получать анонимные письма с угрозами, но Марк не хотел поднимать шум и попросил Гиппиус разобраться в этой щекотливой проблеме «по-семейному». Писательница подумала, что это чьи-то шутки, и напрасно: во время съемок на Юлиану упала декорация, женщина чудом не пострадала… Несколькими днями позже Серафима смотрела и не могла поверить: неопрятная полная женщина прямо из воздуха вызывала пламя. К особняку Михасевичей приближался огненный шар!..

22 марта, Лос-Анджелес

Китаец знал, что говорить. В Экаресте сейчас около полуночи, но его это не волновало. Он набрал номер, который помнил наизусть. Трубку сняли после третьего звонка, словно кто-то выжидал.

— Это я, — хрипло сказал в трубку Китаец. — Ты меня узнал?

Собеседник Китайца узнал его сразу же. Он ждал этого звонка с момента его ареста.

— Конечно, Сергий, — ответил собеседник. — Как у тебя дела?

— Какие могут быть дела в поганой тюряге? Американцы взялись за дело всерьез. Они хотят сделать из меня смертника. Вы должны помочь мне… Скажи Эдуарду, что я передаю ему большой привет!

Китаец знал: ему грозит смертная казнь. А умирать он не собирался. Для этого он и позвонил в Экарест.

— Ну разумеется, Сергий, — ровно ответил собеседник. Он знал, на что намекает Китаец. — Уверяю тебя, что Эдуард лично обеспечит твое триумфальное возвращение на свободу. Всем ясно, что ты невиновен. Суд тебя оправдает.

— Как пить дать, оправдает, — осклабился Китаец. Со стороны их беседа выглядела невинной, однако обоим собеседникам был понятен подтекст.

— Не беспокойся, — ответил человек в Герцословакии. — Отдел займется этим. Он подготовит праздник в твою честь.

— Я очень надеюсь, что ваши люди еще не утратили прежнее мастерство, — сказал Китаец. — А то ведь если что, так и передай Эдуарду — я не буду молчать. Ты, надеюсь, понимаешь? Мне не хочется идти на дно одному. А мне есть что рассказать. Так что действуйте, ребятки!

После этих слов Китаец повесил трубку. Что же, его старый друг Эдуард предупрежден. И теперь он точно не допустит осуждения. Из кожи вылезет, но не допустит. На карту поставлено слишком многое.

Один из бывших подчиненных Китайца, Томаш Хенрылка, согласился дать показания против него. Хенрылке пообещали простить все грехи и после окончания процесса вручить новые документы и оплатить пластическую операцию. Если Хенрылка расколется, для Китайца это будет означать одно — смертельная инъекция. Томаш знает очень многое.

Поэтому ему надо умереть. Пусть Эдуард и займется этим.

Эдуард Теодорович, которому немедленно сообщили о звонке Китайца, задумался. Китаец практически ничего не сказал, едва ли даже самый изощренный прокурор сможет использовать этот разговор против мафиози. Разговор двух старых друзей, один просил другого о помощи. Разумеется, о юридической или моральной.

Эдуард прошелся по просторному кабинету. Он слышал, как скрипнула дверь, появилась жена. Она уже который год страдала бессонницей.

— Какие-нибудь неприятности? — спросила она.

Эдуард с легкой улыбкой отмахнулся, подошел к жене. Он с нежностью поцеловал ее в лоб. Она стала такой хрупкой, бессонница совсем доконала ее. Надо бы поехать на курорт, говорят, в Австрии есть санаторий, в котором эффективно лечат расстройство сна. Как только Китайца оправдают, они сразу же отправятся в Альпы.

— Да так, ничего серьезного, — солгал он.

Жена подошла к массивному шкафу, достала детектив и, пожелав ему спокойной ночи, удалилась. Похоже, что ни он, ни она не сомкнут этой ночью глаз. Она будет читать, потому что не может уснуть. А он начнет составлять план, как вытащить Китайца из калифорнийской тюрьмы.

Эдуард Теодорович знал Китайца по крайней мере лет пятнадцать, возможно, чуть больше. Тот своих слов на ветер не бросает — он на самом деле знает слишком много. Например, может рассказать о том, как его людям пришлось устранять известного журналиста — писака пронюхал о многом, поэтому одним весенним вечером, усевшись в собственный автомобиль, он, вместо того чтобы ехать домой, отправился на тот свет. Мощный взрыв превратил его «Мерседес» в груду искореженных обломков. Китаец знал заказчика — влиятельного банкира. У него были документы по махинациям с нефтедолларами, незаконными поставками оружия. И это только верхушка айсберга. В общем, Китаец дал понять — или Эдуард вытащит его из тюрьмы, или он начнет говорить. А это потянет за собой серию грандиозных разоблачений. Китаец не хочет умирать в одиночку.

А если так, то не будет ни отдыха в Альпах, ни тихой семейной жизни с внуками — ничего не будет. Эдуард Теодорович мучительно размышлял. Придется задействовать людей из Отдела, чтобы устранить предателя Хенрылку. Он согласился дать показания против Китайца. Он не должен предстать перед жюри присяжных. Хенрылку скрывают федералы, подобраться к нему, казалось бы, невозможно.

Но для Отдела нет ничего невозможного. Недаром там собраны самые выдающиеся люди. У него есть еще два дня.

Эдуард Теодорович ощутил во всем теле небывалую усталость. Пора завершать свою деятельность в Отделе. Он стоял у его истоков тридцать пять лет назад, и тогда ему было за тридцать. Так хочется обыкновенной жизни, больше не знать ничего об убийствах, насилии, крови, смертях. Жить на даче под Экарестом, читать Коэльо, Достоевского и Фолкнера, вырезать из дерева смешные фигурки зверей и радоваться за внуков. Копаться в огороде и саду, выращивать гладиолусы и смородину.

Он знал, что до этого рукой подать. Он уже подыскал себе замену. Остается только решить проблему с Китайцем. И он решит ее. За последние тридцать пять лет ему приходилось справляться и не с такими задачами.

Справится и на этот раз.