Лес разбуженных снов

Антон Леонтьев, 2007

Неожиданно для себя доктор психологии Стелла Конвей поспособствовала развалу обвинительного процесса против маньяка-убийцы Вацлава Черта. Когда-то она сама едва не стала его жертвой и пыталась это скрыть. А в результате адвокат Черта представила дело так, словно Стелла была его любовницей! Выйдя на свободу, маньяк решил довести начатое до конца и снова начал преследовать девушку… Начальник доктора Конвей спрятал ее в глухой провинции. Но Стелла и там оказалась в опасности: в городке происходят загадочные убийства, которые приписывают мифическому существу – вулкодлаку. Конечно, девушка не верила ни в каких чудовищ. Пока во время приема в старинном замке во дворе не возник зловещий силуэт… Вулкодлак! Неужели этот монстр существует на самом деле?

Боня Закорюк и алтарь вулкодлака

Стелла и Марк вышли из кабинета. В полицейском управлении царила суматоха: несколько сотрудников громко переговаривались, кто-то докладывал по рации о том, чем занимается подозреваемый. И только Густав, продолжавший изучать свежую прессу, казалось, был совершенно равнодушен к происходящему.

— Йозек, останешься в отделении, — распорядился Марк.

— Ну, шеф, — заныл юноша, — я же тоже хочу хотя бы одним глазком взглянуть на вулкодлака!

— При чем тут вулкодлак? — в раздражении воскликнул Марк. — Сколько раз говорил тебе, что это все — сказки венского… пардон, вильерского леса! Нет никакого вулкодлака, и точка!

Йозек посмотрел на шефа исподлобья, на секунду в отделении воцарилась тишина. Стелла отметила, что прочие сотрудники уставились на Марка с подозрением, а кое-кто с откровенным презрением. Похоже, все, за исключением самого Золтаря, уверены в том, что убийцей является вулкодлак, и не прощают своему шефу то, что он в него не верит.

— Как скажете, шеф, — произнес уныло Йозек. — И все-таки мне бы так хотелось посмотреть на него…

— Потом, — отрезал Марк. Покинув здание полицейского управления, он сел за руль одной из патрульных машин и бросил Стелле: — Занимайте место рядом со мной. Нам недолго ехать!

Вереница полицейских машин тронулась с места. Прохожие, оглядываясь на них, о чем-то перешептывались, несколько женщин осенили себя крестным знамением, молодая мать прижала к себе ревущего карапуза и прикрыла ему ладошкой глаза.

— Они все уверены в том, что я, пришелец, не в состоянии проникнуться духом их родины, — отрывисто ронял Марк, вцепившись в руль. — Меня уважают, но не любят. Еще бы, я ведь не верю в вулкодлака! А раз не верю, значит, не имею права принадлежать к числу избранных, коим открыта правда. Вы не поверите, Стелла, но сейчас, в начале двадцать первого века, в эпоху компьютеров, Интернета и роботов, здесь, в Вильере, процветает вера в чертовщину, бабки торгуют амулетами от сглаза, один за другим открываются салоны, в которых предсказывают будущее и гадают на кофейной гуще. С одной стороны, Вильер — обычный провинциальный городишко, каких сотни в нашей стране, а с другой… С другой — замкнутый мир, своего рода секта, проникнуть в которую неимоверно сложно. Все существование местных жителей базируется на страхе и преклонении перед вулкодлаком. Никто не признается в этом открыто, но еще десять лет назад личности, именующие себя хранителями города, приносили жертвы вулкодлаку. А по моим сведениям, и до сих пор такое случается. Все пока ограничивалось мелкими животными, но не удивлюсь, что рано или поздно пресловутые хранители переключатся и на людей…

Стелла поняла, что Марк излагает ей давно наболевшее, то, что никто в городке слышать не хотел. И вот появилась она, тоже чужая здесь, не верящая в вулкодлака. Не это ли их так сближает?

Машина резко затормозила около какого-то весьма непрезентабельного строения. К Марку подошел молодой человек в штатском и доложил:

— Шеф, я обнаружил его на рынке. Он ходил по рядам и предлагал амулеты под названием «Антивулкодлак». Я подслушал его разговор с одной бабкой: он уверял ее, что у него имеются вещи, пропитанные кровью жертв, и если их носить при себе, то вулкодлак ни за что не тронет. Я ведь и сам слышал, что от вулкодлака надо защищаться…

— Достаточно, — прервал его Марк. — Кто он?

— Местный бомж Павлушка, — ответил молодой полицейский. — Он как-то проходил у нас по делу о краже в гастрономе, стащил тогда двух бройлеров. В сущности, безобидный тип…

— Все маньяки, пока не принимаются за кровавые убийства, в сущности, безобидные типы, — отрезал Марк. — Где он живет?

Конец ознакомительного фрагмента.