Тайна зеленого BMW

Антон Иванов, 2012

Члены Тайного братства кленового листа отправляются в автомобильную поездку по старинным городам Подмосковья. Однако таинственная зеленая машина ломает их планы. Отдых на природе, рыбалки, ночевки в палатках сменяются слежками, погонями, похищениями. Так кто же прячется за зеркальными стеклами таинственного «БМВ»?

Глава II

Возьмите мальчика!

Шмельков все же спустился с ребятами в овраг. Друзья показали ему следы. Трава на пологом склоне теперь была примята куда сильнее прежнего.

— И когда они только успели удрать? — мрачно проговорил Дима. Зеленый «БМВ» он считал своей находкой и был очень расстроен, что машины и след простыл.

— Может, угонщики где-нибудь рядом стояли и подслушали наш разговор? — предположила Настя.

— Исключено, — с ходу отверг ее версию Игорь. — Если бы рядом кто-нибудь прятался, Аскер непременно бы предупредил.

Аскер в это время сосредоточенно что-то обнюхал. Затем поднялся по пологому склону и, немного там покрутившись, вернулся к хозяину.

— Алексей Борисович! — посмотрел Петька на капитана. — Машина тут правда стояла.

— Да верю, верю, — грустным голосом отозвался Шмельков. — Чего им действительно тут понадобилось? Похоже, и впрямь угон.

— А они не могли никуда через лес уехать? — указал Петька на грунтовую дорогу, которая начиналась сразу за склоном.

— Куда там уедешь! — махнул рукой капитан. — Тут Васька-шофер строительный мусор каждое лето свозит в тупик. Сперва овраг себе облюбовал, но ему запретили. Говорят: «Окружающую среду загрязняешь». А в другую сторону путь на дамбу выводит. Скорей всего угонщики туда и намылились. Потом — на шоссе. Теперь их ищи-свищи.

— Ой! Нам же пора! — вновь вспомнил Петька про мамино фирменное мясо. — Мы побежим, Алексей Борисович.

— Давайте, — не возражал капитан. — А я тут еще покручусь. Вдруг что-нибудь. Хотя… — и, не договорив, он снова махнул рукой. Заманчивое расследование, кажется, лишь подразнило его. Мечта о новом автомобиле таяла на глазах.

Ребята тем временем уже во всю прыть припустились к Петькиной даче.

— В общем-то, даже хорошо, что мы уезжаем, — бодро вещал на ходу Командор. — Дело явно дохлое.

— Просто работали, как сапожники, — проворчал Дима. — Хоть одному из нас надо было в овраге остаться, пока за Шмельковым бегали.

— И на номера посмотреть не догадались, — хлопнула себя по лбу Маша. — Какой-то полный идиотизм.

— А вообще номера-то были? — задумчиво произнес Командор.

Друзья попытались вспомнить. Все пятеро были настолько поглощены неожиданным появлением в столь неподобающем месте роскошного «БМВ» с вмятинами на дверце, что о номерах никто даже и не подумал.

— Это называется отпускное настроение, — с назидательным видом проговорил Петька. — Если бы кто-то мне раньше сказал, что мы сможем так оплошать…

— Да не расстраивайся. Все равно уезжаем, — легонько коснулась его руки Настя. — Если кого и жаль, то Шмелькова. Он так загорелся.

— А мы его подвели, — все еще не мог успокоиться Дима.

— Будем считать, что это для нас хороший урок, — уже открывал Петька собственную калитку. — В дальнейшем советую не расслабляться.

— Кстати, а почему у вас машина такая? — Дима прошел к измятым коричневым «Жигулям».

— Отец за рулем одно научное открытие сделал, — будничным тоном отозвался Игорь. — Вот и перевернулся случайно, пока обдумывал.

— И часто он за рулем открытия делает? — спросила Маша.

— За рулем нет, а вообще-то часто, — явно гордился отцом Игорь. — Он у меня в своей области очень крупный специалист.

— Слушайте, поскорее нельзя? — показалась на крыльце Маргарита Сергеевна. — Петька! Игорь! Мойте руки, и за стол! А вы, — улыбнулась она остальным, — приходите через час. Будем пить чай с пирогом. Заодно познакомитесь с папой Игоря. Все-таки вместе поедете.

— Придем, — пообещали хором Дима, Настя и Маша.

Покинув Петькин участок, они заспешили по домам. Их уже тоже ждали обедать.

— Вот не везет, — продолжал сетовать по пути к своей даче Дима. — Такое дело профукать. Нам еще ни одного угона не попадалось.

— Теперь это минимум на два дня, — поглядела Маша на Настю. — Уж если Димочка заведется…

— Тебе хорошо, — обиженно проговорил брат-близнец. — Не ты за этой машиной с обрыва падала. Я вообще едва голову не сломал. И все напрасно.

— Ну, голову ты, положим, не из-за машины чуть не сломал, — усмехнулась Маша.

— Какая разница, — отмахнулся Димка. — Главное, мы преступников упустили.

Они поравнялись с дачей Адамовых.

— Через час зайдете за мной? — спросила Настя.

— Естественно, — отозвалась Маша.

Рыжая девочка убежала. Близнецы достигли следующих ворот и под непрестанное ворчание Димы по поводу «блестящих, но упущенных возможностей» поспешили к себе на дачу, где уже накрывала на стол Анна Константиновна…

Аскер поначалу вошел в дом вместе с Игорем и Петькой. Однако, учуяв запах еды, начал с такой активностью приставать ко всем за столом, что его было решено выдворить на улицу. Тем более что, по словам Игоря, Аскер сидел на какой-то особой диете и кормить его чем попало не рекомендовалось.

— Всем пес хорош, — пожаловался Игорь. — Но на еде совершенно помешан. Я, пожалуй, ему велю пока шалаш сторожить. Пусть там сидит и воздухом дышит.

Отведя Аскера в шалаш, Игорь вернулся. Мальчики вновь принялись за обед. Мясо Маргарите Сергеевне действительно удалось на славу.

В это время на участок Мироновых сквозь «лесную» калитку проник сторож поселка Красные Горы Иван Степанович. Последнее время он, в целях безопасности, совершал не только ночные, но и дневные обходы вверенной его попечению территории.

Впрочем, сейчас доблестный сторож пожаловал к Мироновым скорее с неофициальным визитом.

Узнав, что Валерий Петрович отправляется в поездку по Подмосковью и, возможно, заедет в Сергиев Посад, супруга Степаныча жаждала какой-то особой пленки для парников. Надежда Денисовна смолоду испытывала садово-огородный энтузиазм. Поэтому на каждом квадратном сантиметре небольшого участка возле сторожки росло что-нибудь полезное. В Сергиевом Посаде, по слухам, жил некий народный умелец, изготовлявший по собственной технологии какую-то особую термическую пленку, которая не только защищала парник от холода, но и чуть ли не вдвое увеличивала урожай. Вот почему Степанычу было строго велено попросить у Петькиного отца, чтобы тот привез хоть немного удивительного изобретения.

Тропинка от задней калитки к дому шла мимо шалаша «Тайного братства». Поравнявшись с ним, Степаныч уже захотел проследовать к даче, когда вдруг его осенило: именно сейчас он наконец сможет тайно обследовать подозрительное место сбора не в меру активной подростковой компании. Сторож сильно подозревал, что друзья за последнее время снова напали на какое-то преступление. А значит, в шалаше могут найтись какие-нибудь компрометирующие улики. Если так, тогда он, Степаныч, сможет наконец вовремя вывести Петьку с друзьями на чистую воду и своевременно пресечет их опасную деятельность. Степаныч замер. Прислушался. Из шалаша не доносилось ни звука. Однако бывший заслуженный работник органов правопорядка никогда не доверял первым ощущениям. «Вполне вероятно, подростковая компания заметила мое приближение и намеренно затаилась», — подумал Степаныч.

Еще какое-то время он выжидал. Тихо. Лишь из распахнутых окон мироновской дачи доносятся приглушенные расстоянием голоса. «Все верно, — отметил про себя старый сыскарь. — К Валере гость вместе с сыном прибыл. Я сам ему лично шлагбаум открыл».

Сторож подошел на цыпочках к самому входу в шалаш. Там его охватили некоторые сомнения правового порядка. Закон Степаныч всегда уважал. А тут вроде бы получалось проникновение в чужое жилище без ордера. «Весь вопрос в том, можно ли рассматривать шалаш аналогично жилищу?» — задумался сторож. Но он тут же вспомнил, что, в случае удачи, сумеет разоблачить тайные планы Петьки и его друзей. Такая игра, по мнению сторожа, стоила свеч. Отбросив сомнения, он шагнул в глубь шалаша.

— Ну, я говорил ведь, что пусто, — потер руки Иван Степанович. — Вот устроились, — оглядел он шалаш. — С большими удобствами. Это еще что такое? — вгляделся в глубь шалаша бывший заслуженный работник органов правопорядка. — Неужели чучело волка?

Степаныч подошел ближе. То, что показалось чучелом волка, лежало на теплом шотландском пледе. «Уникальная вещь, — залюбовался Степаныч. — Верно, еще покойный Валеркин отец подстрелил на охоте. А после чучело заказал на память. Как же можно такую красоту в шалаше держать? Вон, даже глаза у этого волка, как настоящие, смотрят».

Степаныч подошел поближе. Ему хотелось как можно лучше разглядеть замечательное чучело. «Вещь очень качественная, — продолжал любоваться волком Степаныч. — Лежит, как живой. И лапы подвернуты натурально, — вспомнился Степанычу волк, которого он однажды видел в вольере московского зоопарка. — И даже нос блестит, будто мокрый».

Стремясь оценить по достоинству работу великолепного мастера, сторож нагнулся и протянул руку к волчьей морде. Чучело неожиданно дернулось и показало зубы. Степаныч отпрянул.

— Неужто волк настоящий? — пробормотал он. — Хотя нет. Мироновы ни собак, ни кошек не держат. Зачем им волк?

И тут сторожа осенило: «Валерка же крупный специалист-электронщик. Вот, вероятно, для развлечения и присобачил к старому чучелу волка механизм, наподобие всех этих западных новомодных игрушек».

Сторож поселка Красные Горы еще раз протянул руку. «Электронный волк» немедленно отреагировал. Не сводя со Степаныча взгляда, он легонько ухватил его зубами за руку.

«Такую вещь потрясающую в шалаш отнести! — мысленно осудил Степаныч членов «Тайного братства». — Она же испортится тут от сырости».

«Вещь» тем временем поднялась на ноги и лениво переместилась к выходу из шалаша. «Вот те на! — пронеслось в голове у Степаныча. — Получается вроде так, что это простая собака. Откуда бы ей тут взяться? Наверное, приблудная какая-нибудь забежала! Надо бы выгнать».

— А ну, пошла вон! — крикнул бывший заслуженный работник органов правопорядка.

Аскер отреагировал на приказ удивленно-высокомерным взглядом, но с места не сдвинулся.

— Кому сказано: убирайся! — Степаныч уже чувствовал себя при исполнении служебных обязанностей.

Пес, однако, и после этого должного уважения к бывшему заслуженному работнику органов правопорядка не проявил.

— Совсем обнаглели бродячие твари! — вскипел Степаныч.

Подхватив с пола какую-то палку, он замахнулся. Аскер в изящном прыжке перехватил руку сторожа. Палка со стуком упала, так и не достигнув желанной цели.

— А собака, видать, серьезная, — оторопел Степаныч. — И вроде бы даже ошейник с номером имеется, — поглядел он внимательно на Аскера, который, обезоружив противника, вновь преспокойно улегся у выхода из шалаша.

Тут Степаныч вдруг вспомнил, что в машине мироновского гостя вроде бы, кроме мальчика, маячила собачья голова. «Дела, — подумалось сторожу. — Выходит, меня тут служебной собакой травят», — совершенно запамятовал Иван Степанович, что без приглашения залез в чужой шалаш.

От жары и гнева у сторожа по лицу заструился пот. Сняв фуражку, он протер круглую коротко остриженную седую голову платком. Затем хотел вновь надеть фирменный головной убор, однако Аскер вцепился зубами в фуражку.

— Отдай! Это не твое! — взревел сторож.

Пес всем своим видом показал, что решительно не согласен с такой постановкой вопроса. Пуганув Степаныча тихим, но грозным рыком, он отволок фуражку на плед и улегся с ней рядом.

— Нет. Это уже настоящий грабеж, — пробормотал сторож. — Нужно идти к Мироновым. Пусть гости утихомирят свою собаку.

Степаныч хотел покинуть шалаш, но Аскер тут же опять оказался у выхода.

— Пусти! — крикнул сторож.

Пес не двинулся с места.

«Строгая собака, — даже с некоторым уважением подумал Иван Степанович. — У нас на службе тоже такие встречались».

Едва вспомнив немецких овчарок, с которыми ему приходилось сталкиваться в бытность служения правопорядку, Иван Степанович разом скис. Он знал: такая собака, если ей велено охранять, ни за что чужака не выпустит. Правда, у сторожа еще теплилась надежда, что в нынешние времена собак не умеют обучать так хорошо, как прежде, а потому, возможно, эту овчарку удастся обмануть.

Призвав весь многолетний служебный опыт, Иван Степанович сделал ложный выпад влево, затем с удивительной для своего преклонного возраста легкостью метнулся к выходу. Аскер, поначалу опешив от наглости чужака, едва не упустил его. Однако тут же исправил ошибку. Степаныч, уже было глотнувший воздух свободы, был вновь водворен в шалаш весьма унизительным образом. Пес ухватил его за брюки пониже спины.

— Помогите! — завопил сторож.

Призыва его никто не услышал. Лишь Аскер, которому порядком надоели выходки строптивого незнакомца, принял свои меры предосторожности. Загнав Степаныча в узкое пространство между стеной шалаша и пледом, он преспокойно лег в ожидании хозяина. Сторож еще несколько раз пытался звать на помощь, но Аскер немедленно начинал скалиться. Поэтому Степаныч в конце концов пришел к выводу, что до наступления лучших времен предпочтительней сидеть тихо.

Дима, Маша и Настя, собираясь к Петьке на чай с пирогом, тоже решили воспользоваться лесной тропинкой. Во-первых, быстрее. А во-вторых, не так жарко. Проходя мимо шалаша, они на всякий случай заглянули внутрь. Вполне вероятно, что Игорь и Петька, уже отобедав, дожидаются их тут.

— Глядите! Аскер! — заглянула в шалаш Настя.

— Что он, интересно, один тут делает? — в свою очередь, заметил Дима пса, сидящего на шотландском пледе.

— И какую-то синюю дрянь приволок, — разглядела Маша кучу странного тряпья за спиной пса.

— Я вам сейчас покажу дрянь! — внезапно зашевелилось тряпье.

— Иван Степанович! — тут же узнала Маша по голосу сторожа Красных Гор. — Вы что тут делаете?

— Вас не касается, — мрачно ответил Степаныч. — Приказываю убрать собаку!

— Аскер! — крикнули хором друзья.

Пес на зов отреагировал по-своему. Положив на Степаныча лапу, чтобы тот не принялся за свои прежние штучки, Аскер всем своим видом показывал, что ждет дальнейших распоряжений только лишь от хозяина.

— Безобразие! — бубнил в это время Степаныч. — Травля служебной собакой суверенной человеческой личности. Такие деяния, между прочим, наказываются в судебном порядке.

— Сейчас, сейчас, — двинулась было в шалаш Маша.

Дима немедленно ухватил ее за пояс джинсов и потянул назад.

— Спятила, что ли? Этот Аскер никого, кроме хозяев, всерьез не воспринимает.

Маша отпрянула. Сидеть в шалаше со Степанычем ей не улыбалось. Тем более что он сейчас явно не в лучшем расположении духа.

— Иван Степанович! Мы сейчас! — побежали ребята к дому.

Маргарита Сергеевна как раз накрывала к чаю. За столом сидели Петька, Валерий Петрович, Владислав Андреевич, являвший собою словно бы увеличенную в объеме и сильно возмужавшую копию сына, и, наконец, Игорь.

— Скорее! — первой влетела в столовую Настя.

— Там Аскер! — подхватил Дима.

— В шалаше! — крикнула Маша.

— Подумаешь, — пожал Игорь плечами — Я сам его туда выставил, чтобы зря не крутился в доме.

— Он там не один! — в крайнем волнении выпалил Дима.

— Неужели с какой-нибудь местной собакой уже подружился? — отец Игоря пребывал в крайне благодушном настроении после сытного обеда.

— Какая собака! — всплеснула руками Настя. — Там Степаныч!

— Что-о? — взвился на ноги Петькин отец.

— Понимаете, мы проходили мимо, а они там, в шалаше, — скороговоркой принялся объяснять ему Дима. — Тут вот Аскер, — дополнил он свой рассказ весьма выразительной жестикуляцией. — А вон там Степаныч. Аскер его лапой держит, чтобы не рыпался…

— Игорь! Бежим! — не дослушав Диму, вылетел на улицу Петька.

Игорь кинулся следом. Остальные — тоже. Лишь Димка слегка приотстал. Ему пришлось выдержать кратковременную схватку со стулом, за который он зацепился ногой.

Когда он достиг шалаша, Степаныча уже освободили.

— Ну и семья! — любовно отряхивая милицейскую фуражку, выражал недовольство Степаныч. — Одни выкрутасы. Что со стороны сына, что от отца.

— Да я-то при чем, Степаныч? — смущенно оправдывался Петькин папа.

— Давно говорю, Валера, упускаешь сына, — дал волю своему недовольству сторож. — В дурную компанию он у тебя попал, — бывший заслуженный работник органов правопорядка покосился на близнецов, Настю и Игоря.

«Ну, понеслось, — подумал с тоскою Валерий Петрович. — Теперь Степаныч не раньше чем через час успокоится».

— Тут беззаветно служишь поселку, а тебя собаками травят, — продолжал распространяться пунцовый от гнева Степаныч.

Аскер, утихомиренный Игорем, начал вполне миролюбиво обнюхивать сторожа.

— Уйди, хам! — закричал на него Степаныч.

— Не надо с ним так. О вообще-то и укусить может, — обиделся за собаку Игорь.

— Я ему тогда укушу, — Степаныч уже отошел от потрясения.

Члены «Тайного братства» давились от смеха. Им уже стало совершенно ясно, зачем Степаныч полез в шалаш.

— Теперь он больше сюда никогда не сунется, — шепнула Настя на ухо Командору.

Тот едва заметно кивнул. Общение с Аскером явно не понравилось сторожу.

— В общем, Валерий, советую тебе принимать срочные меры, — читал Степаныч нотацию Петькиному отцу. — Вижу, сын твой с компанией катится по наклонной плоскости. Совсем рукой осталось подать до криминального будущего. Я эту их шутку с собакой вообще расцениваю как рэкетирский шантаж.

— Брось, Степаныч, какой шантаж! — улыбнулся Валерий Петрович.

— И вообще, зачем надо было в шалаш к нам лазить? — осведомился с большим возмущением Дима.

— Кстати, Степаныч, действительно, — подхватил Валерий Петрович. — Чего тебе там понадобилось?

— Да я… — разом смешался сторож. — Вроде бы так… по дороге… как говорится, для порядка.

Петькин отец, почувствовав, что противник дал слабину, быстро проговорил:

— Вот что, Степаныч. Пойдем-ка в дом. Чайку вместе выпьем. И не только чайку, — добавил он.

— Ну разве что по чуть-чуть, — мигом оттаял Степаныч. — Вообще-то я к тебе, Валерий, по делу. Верней, с личной просьбой.

— С просьбой, так с просьбой, — уже подталкивал Валерий Петрович сторожа к дому.

За столом Ивана Степановича окружили такой заботой, что он совсем успокоился. Каждую новую порцию предложенного ему спиртного он почему-то называл «фронтовые сто грамм». Когда же Валерий Петрович, записав адрес хозяйственного магазина в Сергиевом Посаде, обещал постараться достать для Надежды Денисовны уникальную пленку, Степаныч сказал:

— А в общем, Валера, сын у тебя ничего. Можно надеяться, в результате встанет на правильный путь.

Ребята, уминавшие на другой половине стола пирог с чаем, переглянулись.

— Ну, Валера, пойду я, — засобирался сторож. — Супруга ждет огород поливать.

— Может, еще посидишь? — предложил Петькин отец.

— Вообще-то, с одной стороны, пора, — заколебался тот. — А с другой, пожалуй, еще погощу.

Тут в дверь раздался звонок. Маргарита Сергеевна пошла открывать и вскоре вернулась с Ковровой-Водкиной.

— О-о! Тут все в сборе! — по-актерски поставленным голосом приветствовала собравшихся Наталья Владимировна.

— Только ее не хватало, — тихо сказала Маша друзьям.

Коврова-Водкина была одной из реликвий Красных Гор. Внешность ее впечатляла. Высокая. С седыми подсиненными волосами. На шее неизменная золотая цепочка, на которой висят очки. Говорят, в молодости Наталья Владимировна была актрисой. Затем совсем еще юной вышла замуж за престарелого ученого-мистика по фамилии Ковров, который печатал свои труды под псевдонимом Аполлон Парнасский. Впрочем, старик вскоре скончался. Наталья Владимировна до сих пор частенько повторяла, что «потеря незабвенного Аполлинария — величайшая драма всей ее жизни».

Позже она вышла замуж за профессора хирургии Вадима Леонардовича Водкина. Дима, Маша и Петька хорошо помнили этого толстого импозантного мужчину, умершего несколько лет назад. Анна Константиновна и покойный дед Маши и Димы, профессор Серебряков, дружили с Вадимом Леонардовичем. Теперь Анна Константиновна считала своим долгом опекать Коврову-Водкину, которую именовала чаще всего «несчастной выжившей из ума старухой». Вообще-то они были почти ровесницами. Но Анна Константиновна сохранила бодрость и светлую голову. А у Ковровой-Водкиной здравый смысл причудливо мешался с безумием.

Например, ей порою казалось, что живет она не на даче, а в имении. Однажды она объявила Анне Константиновне, что хорошо помнит, как ее укачивал в колыбели покойный император Николай Второй. Вообще-то Коврова-Водкина и впрямь происходила чуть ли не из царского рода. Однако появилась на свет уже после революции и никакого императора видеть, разумеется, не могла. Кроме того, Наталья Владимировна стала с возрастом несколько глуховата, что тоже во многом мешало ей правильно воспринимать окружающий мир. Тем не менее с юными детективами у нее установились вполне доверительные отношения.

— Рада видеть вас, молодежь, — Коврова-Водкина одарила ребят улыбкой. — А к тебе, дорогой Валерий, я пришла по очень важному делу.

— Да, Наталья Владимировна? — опасливо посмотрел Валерий Петрович на гостью.

— Возьмите мальчика в свою экспедицию! — простерла к нему руки Коврова-Водкина. Широкие рукава ее голубого парчового платья (подарок профессора Водкина, привезенный лет двадцать назад из Венеции) крыльями взметнулись вверх.

— По-моему, она сейчас улетит, — фыркнула Маша.

— Какого мальчика? — с большим удивлением в это время спросил Петькин папа.

— Разумеется, нашего дорогого Арнольдика! — воскликнула Коврова-Водкина. — Он мне теперь как сын. И я чувствую за него большую ответственность.

— Арнольдика? Мальчика? — стало вытягиваться от изумления лицо у Петькиного отца.

Члены «Тайного братства», уронив головы на стол, содрогались в беззвучных конвульсиях.

— Вы что, чокнулись? — с недоумением посмотрел на них Игорь.

— Отстань, — простонал в ответ Командор. — Потом расскажем.

Дело в том, что Арнольдика можно было назвать мальчиком лишь с очень большой натяжкой. Этот тощий лысоватый мужчина уже несколько лет назад разменял пятый десяток. Не так давно он женился на единственной дочери Ковровой-Водкиной — Светлане. У Светланы это был третий брак, и, по словам Натальи Владимировны, дочь наконец-то обрела личное счастье.

— Мальчика, — садясь за стол, еще раз повторила Коврова-Водкина. — Арнольдик у нас совершенно затосковал в женском обществе. У него даже в последнее время совсем пропал аппетит.

— Ешьте, пожалуйста, пирог, — передала Маргарита Сергеевна гостье тарелку.

— Нет, дорогая, — скорбно покачала головой Наталья Владимировна. — Творог Арнольдику от тоски совершенно не помогает.

— Заелась совсем молодежь, — вставил веское слово Степаныч. — Потому и тоска. Мы раньше простой каше радовались.

— А вы, сударь, не вмешивайтесь! — метнула в него гневный взгляд Коврова-Водкина. — Арнольдик натура тонкая. Он потомственный интеллигент.

— Видели мы таких потомственных, — завелся Степаныч. — Сперва тоскуют, а потом от скуки становятся на преступный путь.

— Давай-ка мы лучше с тобой, Степаныч, вот это, — быстро наполнил Валерий Петрович стакан сторожа.

Расчет был верен. Степаныч отвлекся. Затем вновь нахлобучил фуражку.

— Пойду я, Валера, — встал он из-за стола. — Только мой тебе совет: никаких больше «мальчиков» не бери. И с этими-то, боюсь, наплачешься, — глянул он исподлобья на членов «Тайного братства» и Игоря. — Когда они вместе, добра не жди.

Коврова-Водкина, к счастью, его напутственной речи не слышала. Она в это время страстно втолковывала Владиславу Андреевичу, какой замечательный ученый их «мальчик Арнольдик» и как он тоскует в отпуску без любимой лаборатории, а заодно и без любимой жены. Дело в том, что Светлана, подкинув матери дорогого супруга, убыла на две недели то ли в командировку, то ли куда-то еще.

Степаныч удалился.

— Удивительно, знаете ли, бестактный субъект, — поглядела ему вслед Наталья Владимировна. — Минувшей зимой он нашего мальчика подверг настоящей травле.

Ребята вновь переглянулись. Они знали эту историю. Когда Арнольдик первый раз появился в поселке, Степаныч принял его за иностранного шпиона и продержал чуть ли не час в конторе правления под прицелом своей двустволки. С той поры Наталья Владимировна окончательно невзлюбила сторожа Красных Гор.

— Ну так возьмешь нашего мальчика? — вновь посмотрела она с мольбой на Петькиного отца. — Иначе, боюсь, он совсем от депрессии сляжет. — Пусть собирается, — махнул рукою Валерий Петрович.

— Он хоть когда-нибудь в походы ходил? — полюбопытствовал папа Игоря.

— Нет. Пароходы он не водил, — решительно возразила Наталья Владимировна. — Он же потомственный ученый. А вы разве на пароходе в свою экспедицию отправляетесь?

— Да нет. На машине, — растерялся Владислав Андреевич.

— Видал, как твой предок кайф ловит? — шепотом привлекли ребята внимание Игоря к беседе старших.

— Ну и бабка, — одними губами ответил их новый приятель. Было ясно, что он тоже находится под большим впечатлением.

— А если вы на машине едете, так при чем же тут пароход? — царственно развела руками Коврова-Водкина.

— Действительно ни при чем, — покосился Владислав Андреевич на Петькиного отца.

— Вот именно, молодой человек, — снова заговорила Наталья Владимировна. — А машину Арнольдик водит прекрасно.

— Тогда решено. Берем, — поспешил согласиться Валерий Петрович.

Владислав Андреевич больше вопросов тоже не задавал.

— Я и сама бы с вами поехала! — с большим воодушевлением произнесла Наталья Владимировна. — Обожаю научные экспедиции!

Владислав Андреевич хотел было возразить, что, собственно говоря, их поездка вряд ли преследует научные цели, но Петькин папа приложил палец к губам.

— Да, да! — продолжала Коврова-Водкина. — Экспедиции — это моя стихия.

— Если отец и ее возьмет, то наша поездка точно накрылась, — в панике прошептал друзьям Петька.

— Ошибаешься, — ехидно сощурилась Маша. — Для полного краха нам нужна Филимоновна.

Тут в передней снова раздался звонок.

— Я открою, — устало проговорил Валерий Петрович. Он уже тоже серьезно обеспокоился судьбой поездки.

Не успела открыться входная дверь, как в столовую, печатая по-военному шаг, вошла пожилая, но бодрая женщина.

— Ну, чего, Владимировна, мальца в турпоход-то берут? — грянула она зычным голосом.

— Разве вы сами не видите, моя милая, что все тут, — величественно отозвалась Наталья Владимировна.

— Ах ты, господи! — пробормотала в сторону Филимоновна. — Ведь какая умная женщина, а со слухом чего-то совсем. Я говорю, — повысила она голос, — нашего малохольного зятя соглашаются брать в турпоход?

— Опять пароход! — возмутилась Коврова-Водкина. — Я, кажется, уже говорила: наш Арнольдик никакого отношения к пароходам не имеет. Уж вам бы, Татьяна Филимоновна, это следовало знать.

— Слушай, Валера, а этот мальчик Арнольдик у них такой же? — с беспокойством шепнул Владислав Андреевич хозяину дома.

— Нет, вроде бы лучше, — поспешил успокоить его Петькин отец.

— Я говорю: в путешествие мальца взяли? — тем временем пробивалась Татьяна Филимоновна к сознанию дорогой хозяйки.

— Разумеется, взяли, — подтвердила та. — Такой молодой человек, как наш Арнольдик, украсит любое общество. Он будет у них душой компании.

Члены «Тайного братства» скорчились от нового приступа смеха. Худой, как жердь, унылый Арнольдик произносил не больше одного слова в минуту, вечно жаловался на какие-то недомогания, а в компаниях в основном молчал и стеснялся.

— Чьей он там будет душой, мы еще посмотрим, — ответила Филимоновна, которую Арнольдик совершенно извел капризами по поводу еды.

Татьяна Филимоновна всю войну прошла снайпером. И вроде бы даже участвовала во взятии Берлина. После войны личная жизнь ее не сложилась. Теперь она уже много лет была приходящей домработницей Ковровой-Водкиной и, бдительно стоя на страже имущества любимой хозяйки, постоянно ждала от жизни подвохов и неприятностей. Особенную опасность для окружающих Филимоновна начала представлять с тех пор, как в целях самозащиты обзавелась газовым пистолетом. Едва заподозрив опасность, она открывала шквальный огонь. «Счастье еще, что у нее пистолет настоящими пулями не стреляет, — часто повторял Петька. — Иначе уже половина поселка бы полегла». Друзья были с ним совершенно согласны. Филимоновна даже в преклонном возрасте не утратила меткости глаза и твердости руки.

— Как это посмотрим? — строго взглянула хозяйка на приходящую домработницу. — Я понимаю, конечно. Нам с вами скучно без Арнольдика будет. Но мы просто обязаны его хоть ненадолго отпустить на волю.

— Птенчику полетать нужно, — пробормотал под ноc Дима.

— Летать всем нужно, молодой человек! — неожиданно расслышала Коврова-Водкина. — Без этого наша жизнь теряет высокий смысл.

— Слушай, Владимировна, — вмешалась домработница-снайпер. — Если они уже завтра поедут, пошли-ка скорей мальца собирать.

— Правильно, моя милая, — на сей раз согласилась Коврова-Водкина. — Увы, должна вас покинуть, — заспешила она в переднюю. — Арнольдик наш к вам попозже зайдет, — пообещала она на прощание.

Они с Филимоновной удалились. Ребята наконец смогли дать волю хохоту.

— Боюсь, поездочка у вас будет не из лучших, — посмотрела встревоженно Маргарита Сергеевна на мужчин.

— Нет, самое страшное позади, — бодро ответил ей муж. — Вот когда Коврова-Водкина стала с нами проситься, у меня и впрямь сердце екнуло.

— У меня тоже, — подхватил Владислав Андреевич. — Тогда хоть вообще отменяй путешествие. Но все хорошо, что хорошо кончается, — улыбнулся он. — Думаю, завтра мы сперва заедем к нам в Хотьково. Во-первых, осмотрим монастырь. Во-вторых, я на даче свою машину оставлю. А в-третьих, надо взять разборный мангал для шашлыков. Какой же без этого отдых в палатках.

Говоря это, Владислав Андреевич зачем-то перегнул пополам чайную ложку. Затем, не удовлетворившись достигнутым, вновь тщательно ее расправил и в следующий момент снова смял.

— Ну, ты, Владислав, совершенно не меняешься, — засмеялась Петькина мама. — Оставь посуду в покое.

— А? — отвечал ей рассеянным взглядом тот. — Ой! Извини, — наконец обратил он внимание на кусок покореженного металла, который еще недавно был чайной ложкой. — Я просто задумался.

— Мой предок в своем репертуаре, — спокойно заметил Игорь. — Говорю ведь: жутко задумчивый.

— Кстати, в Сергиевом Посаде мясца для шашлыков приобретем, — в предвкушении потер руки задумчивый «предок». — Там есть один магазинчик, где продают парную баранину.

— Вот и отлично, — в свою очередь оживился Петькин отец. — Я как раз холодильник в микроавтобусе установил.

— Так, — подвинул Владислав Андреевич к себе блюдо с остатками яблочного пирога. — Давай-ка сообразим. Мы ничего не забыли?

— Палатки я купил, — начал перечислять Петькин отец. — Плита для готовки у меня бензиновая. Работает как зверь. Фонари…

Владислав Андреевич, сосредоточенно слушая друга, зацепил вилкой кусок оставшейся на столе после обеда красной рыбы и, водрузив ее поверх сладкого пирога, принялся сосредоточенно жевать.

— Теперь мне понятно, почему у вас такая машина, — поделился Дима с Игорем.

Конец ознакомительного фрагмента.