Клинки демона

Антон Зволинский

Правда – всё, что остается от сокрушительной лжи. Главный герой обрекает себя на никому необъяснимый поход, пытаясь исправить ее последствия. Случайное знакомство с тайной организацией, Гильдией Ворона, побуждает возобновить борьбу со старым врагом – своим другом.

Глава 3

Рассвет уже давно наступил, однако у подножия гор солнце покажется гораздо позднее. Путник находился в низине, двигаясь вдоль скалистой гряды по заснеженному руслу реки. Проваливаться в снег не давали снегоступы, замедляя уверенный шаг.

Холод стоял ужасный. Треск снега под ногами, казалось, был слышен по всему руслу. Вокруг искрился белый снег. Далеко вверху виднелись скалы, покрытые льдом. Они сверкали ослепительным светом на солнце.

Русло находится в тени до самого полудня, поэтому глупо было бы сидеть в лагере и ждать, что оно прогреет участок пути. Во время длительного перехода брови и ресницы путника покрылись инеем. Плотный вязанный шарф закрывал добрую половину лица, сохраняя от обморожения.

Он покинул небольшое поселение на рубеже гор три дня назад. Местные жители собрали провианта в дорогу, а также большую охапку хвороста. Сухие дрова в снежной местности очень редко можно встретить. Путник поблагодарил жителей за помощь. Теплую дубленую куртку, вместе со штанами из овечьей шерсти, он с радостью надел, оставив в селении городскую одежду, не имеющую пользы в местах вечного снега.

Ледниковый каньон пошел на сужение, указывая путнику нужную дорогу. Солнце давно перевалило за верхушки гор, и теперь он щурился от яркого света, усиливающегося кристально белой поверхностью земли.

Уже было не так холодно, поэтому он прибавил шаг, хлопая снегоступами. Приблизившись к истоку, путник остановился, достигнув цели. Реку Латорица, в Закарпатье, полностью сковало льдом. Зима оказалась достаточно холодной, чтобы бушующие воды взяло в ледяной плен. Впрочем, путнику оказалось это на руку.

Неподалеку от склона он едва различил проем в скале.

— Кажется это то, что нам нужно, Ганс, — обратился он к себе.

Входя в проем, Ганс отметил, что солнце уже низко. Совсем скоро на землю опустится ночь, снова парализуя отогревшиеся за день конечности.

Не теряя времени, он скинул с плеч тяжелый рюкзак, достал охапку дров, формируя ветки для костра. Сделав необходимое, он был теперь уверен, что стоит только поднести спичку к бумаге, костер сможет разгореться, согревая всю ночь.

Ганс не спешил разжигать костер.

— Сперва дело, — сказал он себе, снимая малоподвижные теплые вещи.

Из рюкзака он достал снаряжение, заново проверяя его. Короткий изогнутый клинок, с заточенной кромкой по внутренней стороне лезвия, он выложил первым. Рукоятка из желтеющей кости, с круглым металлическим ушком на конце, торчала из самодельных ножен. Гарда на кинжале отсутствовала. Кинжал наносил страшные раны острием лезвия. Назвался Когтем он не зря. Из мешочка Ганс бережно ссыпал на пол длинную сверкающую цепь, с мелкими шипами на звеньях. Это было одно из артефактных орудий — цепь Грааля.

Путник переоделся в удобные тканевые штаны, заправленные в мягкие сапоги, нагрудник из дубленой кожи, надетый поверх облегающего термобелья. Надев на руку кожаный наруч, он намотал цепь Грааля, защищая предплечье. Критически рассмотрев снаряжение, Ганс выдал фразу, которую говорил каждый раз:

— Эх, не то это все.

В расщелину давно не попадали лучи закатного солнца, однако Гансу оно было ни к чему. Прекрасно ориентируясь в темноте, он скользнул в разлом, через который мог пролезть. Оказавшись в заброшенной шахте, в глубине которой находилась цель, Ганс спускался все ниже.

Когда-то здесь добывали руду для изготовления металла. Сейчас же, спустя много времени, шахта считается заброшенной. Местные жители рассказали о местонахождении рудника, добавив, что в шахте может быть опасно.

В воздухе ощущалась спертость, однако движение пыли все же наблюдалось. Ганс шагал по магистральным выработкам, с проложенным рельсовым путем для движения вагонеток. Шпалы мешали продвигаться быстро, поэтому он решил идти по яблоку рельсы, прекрасно справляясь с равновесием.

Чем дальше он уходил от расщелины, тем глуше становились шаги, а тишина давящей. Мысленно, он запоминал обратную дорогу, так как разветвление выработок могло запутать.

Дорога все больше уходила в недра скалы, погружая Ганса вниз по уклону. Над головой просматривалась каменная толща, с кое-где закрепленным брусом, в котором виднелись места горения факелов. Сюда уже давно не проникал ни солнечный свет, ни живая душа.

Дыхание становилось слишком громким. Путник остановился, переводя дух. Он озирался по сторонам, прислушиваясь к малейшему шороху. Впереди выработки, а также за спиной не было слышно никакого движения, лишь капель с кровли нарушала тишину.

В определенный момент пути Ганс понял, что больше не один. Он не замечал вокруг никакой опасности, однако ощущал, что за ним наблюдают. Словно в подтверждение опасений, он обнаружил труп, разложившейся много лет назад. Череп скелета оказался проломлен. Сейчас уже не узнать причины смерти. Возможно, обычный кусок породы упал с кровли на шахтера, размозжив голову. Ганса подобное объяснение не удовлетворяло.

Выработка свернула в камеру, где путник шел согнувшись. Камера соединяла соседнюю выработку, ведущую дальше в глубь шахты. Не дойдя нескольких метров до сопряжения, Ганс услышал едва заметный скрежет. В темноте это прозвучало довольно зловеще. Коготь уже был в руках, готовый к обороне.

Капель с кровли усиливалась, говоря о приближении к источнику шума. Звук воды мешал прислушаться к другому звуку. Внезапно прямо из-за поворота, в тот самый момент, когда Ганс вышел на соседнюю выработку, когтистая лапа вынырнула, целясь в незащищенное горло. Отточенные рефлексы позволили вовремя подставить лезвие клинка навстречу опасности.

Громко заскрежетало. Лапа, сомкнувшись на оружии, сильно дернула на себя, пытаясь вырвать кинжал из рук Ганса. Он крепко держался за рукоять, поэтому отправился в полет. Вылетев в соседнюю выработку, Ганс саданулся о стену. Не обращая внимания на боль, он рывком поднялся на ноги, готовый встретить противника. Удаляющиеся шаги твари позволили сделать передышку.

Сердце бешено колотилось. Стараясь дышать ровно, Ганс привел сердцебиение в порядок. В выработке снова оказалось тихо. Спертый воздух ощущался сильнее. Становилось тяжело дышать. Покрывшись липким потом, Ганс продолжил движение вглубь.

Все чаще на стенах камня встречались следы трехпалых когтей. На почве, в различных позах ужаса, лежали скелеты, протянутыми руками моля о помощи. Выработка уже ничем не крепилась, поэтому Ганс с опаской смотрел на кровлю, из которой мог выпасть блок скалы, запечатав проход либо раздавив его самого.

Нервы были напряжены. Впереди не видно ни единого намека на свет. Выработка начала расширяться. Ганс оказался в просторной камере с выдолбленным проемом внутри. Проем был неровный, словно его создавали в спешке. За ним виднелась полукруглая комната рукотворной формы.

Спустя несколько мгновений Ганс понял, что это далеко не комната. Вокруг проема насчитывалось наибольшее количество трупов. Чтобы посмотреть, что вскрыла проходимая выработка, внутри собрались все подземные рабочие.

В центре находился саркофаг. По крышке и стенкам Ганс определил, что ему не меньше века. Вязь древнескандинавских символов была знакома Гансу. Саркофаг оказался пуст.

Продолжать дальнейшие расследования, кем, когда было открыто захоронение, становилось бессмысленным. Количество смертей вокруг свидетельствовало об истинной причине закрытия рудодобывающей шахты.

Скрежет за спиной заставил инстинктивно выставить руку, защищаясь. Огромная зубатая челюсть сомкнулась на предплечье, мгновенно обжигая сознание волной боли. Перетереть руку в порошок не дала цепь, намотанная на наручи. Взвыв от досады, тварь отскочила в сторону, брызжа окровавленной слюной. Цепь Грааля перестала светиться, обжигая кожу. Ганс, не позволяя себе застыть от шока, вошел в кувырок как раз вовремя — над головой клацнули трехпалые когти. Он полоснул наотмашь Когтем, на уровне ног, зацепив лезвием сухожилия. Тварь заскребла когтями по камню, обдавая Ганса крошками скалы. Она была в бешенстве.

Размахивая руками без разбору, тварь пыталась зацепить когтями надоедливую жертву. Приняв один удар на клинок, Ганс повалился наземь. Перекатившись через плечо, он оказался на безопасном расстоянии, спиной к саркофагу. Тварь приближалась. Она ощущала сужение пространства, в которое Ганс, сам того не желая, попал. Против длинных рук и острых когтей у путника не было шансов в стесненной комнате. Быстро размотав цепь, он достал из набедренного чехла следующее артефактное орудие — гвоздь Креста Спасителя. Продев в звено, он ногой забил его в почву выработки.

Ганс потратил не больше двух секунд на манипуляции с гвоздем, однако для зубатой твари это слишком большая фора. Путник едва успел раскрутить второй конец цепи Грааля, с грузилом, как тварь атаковала, вытянувшись в смертоносную струну. Предугадав угол атаки, Ганс бросил цепь и кувыркнулся в сторону. Сильно приложившись о стенку саркофага, он поднял столб пыли в воздух.

Инерция раскрученной цепи замотала тварь по плечам, сковав движения. Не теряя ни секунды, он достал второй из четырех гвоздей. Свободной рукой нарисовав на ладони руну, Ганс с силой прибил гвоздь к другому концу цепи, прижимая тварь к земле. Громко взвыв, она оглушила Ганса. Уставший и дезориентированный, он поднялся на ноги, где наконец-то смог рассмотреть тварь в полный рост.

Она оказалась на голову выше Ганса, однако сутулость и искривленные задние лапы не позволяли сделать такого вывода сразу. Нижняя челюсть с рядом острых зубов-игл, тесно расположенных во рту, была выдвинута вперед, на манер бульдожьей. Глаз у этой твари не наблюдалось. Ороговевшая пластина надвигалась на переносицу. Ганс пришел к выводу, что когда-то она имела зрение, однако по ненадобности оно атрофировалось, позволяя твари хорошо ориентироваться на звук. Кожу покрывала мелкая шерсть смолянистого цвета. Могло показаться, что тварь облачена в доспехи из стали, шерсть отливала металлом. Задние лапы с выгнутыми коленями заканчивались короткими скругленными пластинами. Передние деформированные фаланги пальцев образовали трехпалые когти тридцати сантиметров в длину.

Тварь выла и извивалась, пытаясь вырваться из ловушки. Цепь Грааля крепко держала. Сияя, она уменьшала телесную оболочку, открывая доступ к мягким тканям. Гвозди Креста Спасителя выкачивали темную энергию, рассеивая ее в недрах земли. Она уменьшалась в размерах. Тьма, окутавшая ее изначально прочной броней, начала опадать кусками черной слизи, закипая, словно смола на костре. Ганс выждал момент, пока не покажется розовая кожа на спине, чтобы одним движением Когтя, пронзить сердце, вогнав клинок между третьим и четвертым ребром. В определенный момент, держа руку на рукояти, Ганс почувствовал, как сердце твари перестало биться. Выдавив из легких стон боли, который можно было принять за человеческий, тварь испустила дух.

Ганс молча вынул гвозди, намотал цепь обратно на наручи и встал над саркофагом. Приблизившись к фронтальной стороне, он прочитал вслух:

— Ротгар, Собачье сердце. Сотник храброй армии. — Повернувшись к скандинаву, он произнес: — Далеко же тебя занесли твои храбрые воины, сотник.

Ответом, как всегда, была тишина. Заглянув внутрь саркофага, он цокнул языком от досады. Внутри оказалось пусто. Ни оружия, ни доспехов. Шипя от боли, преодолевая усталость, Ганс поднял тело твари и поместил обратно в саркофаг.

— Покойся с миром, Ротгар, — промолвил путник, после чего бережно закрыл крышку саркофага.

Путь обратно занял больше времени, чем ожидалось. Вылезая из трещины на полу, боль стрелой пронзила бок. Ганс снял нагрудник и увидел, что термобелье пропиталось кровью. В горячке боя он не заметил, как тварь все-таки оставила отметину. Зацепило по касательной. Порез был длинный, тянущийся от солнечного сплетения до лопатки, но не глубокий. Кровь уже давно засохла, но когда он вылезал из трещины в скале, сукровица лопнула в нескольких местах.

Ганс развел огонь довольно быстро. Дрова еще не успели отсыреть. Быстро соорудив треногу, он поставил котелок с набранным снегом. Пока грелась вода, Ганс с досадой рассматривал нагрудник, который был уже не пригоден для боя.

— А чего ты ожидал, выходить против твари в дубленой коже? — обратился он сам к себе, выбрасывая нагрудник в расщелину на полу.

В подогретой воде Ганс промыл рану и умылся сам. Путник сильно устал, но терпеливо ждал утра, смотря в весело мигающие угольки. Вынув из них картошку, Ганс очистил ее от кожуры, достал из рюкзака кусок сыра и съел это все, продолжая смотреть на угли. Кое-где еще пытались прорваться одинокие языки пламени, сражаясь за право полыхать. Стрелки на часах показывали девять. Расстелив одеяло из овечьей шкуры, Ганс укрылся теплым пледом, не забыв подбросить пару дров в костер. Наблюдая, как огонь, сперва осторожно, а потом со всевозрастающим рвением, набрасывается на сухое полено, увеличиваясь в размерах, Ганс провалился в сон.

Он проснулся, когда последние лучи солнца покидали горизонт. Ганс чувствовал себя хорошо отдохнувшим, хотя следы от раны немного саднили. Собрав угли костра и высыпав их в расщелину в полу, Ганс принялся сворачивать стоянку.

Путь до ближайшего селения был неблизкий. Как и ожидал Ганс, следы замело на снегу. Но путник знал, что если идти вдоль русла реки, то рано или поздно можно выйти у искомого селения.

Оружие Ганс спрятал обратно в рюкзак, не планируя в эту ночь пускать его в ход. Словно ответом на его мысли, в лесу раздался одинокий вой волка. Сначала неуверенно, а потом со все возрастающим количеством, к вою присоединились другие волки. С каждым разом он раздавался все ближе. Молодая луна, спрятанная за облаками, полностью погрузила округу во мрак.

Раздался отчетливый вой волка по левому руслу реки. Они чувствовали Ганса, он это знал, но ничего не мог с этим поделать. Волки были хозяевами этого леса. Его слух улавливал одиночный хруст ветки совсем недалеко.

Ориентируясь в темноте, Ганс поворачивал голову на звук, пытаясь рассмотреть опасность. Было уже видно стаю, частично скрываемую близ расположенных стволов деревьев.

Ганс разглядел вожака практически в то же время, что и он увидел его. Со зловещим рыком волк выпрыгнул из кустов на середину реки, в нескольких шагах от Ганса. В этот момент мир словно остановился. Они не обращали внимания ни на волчью стаю, в нескольких метрах затаенную в подлеске, ни на снегоступы, в которых не убежать от волчьих лап. Волки ждали команды вожака, чтобы разорвать беззащитного человека. Они просто смотрели друг на друга, отсвечивая хищными глазами в ночи.

Вожак и Ганс ощущали, что никакой опасности друг от друга не следует ожидать. Без единого жеста, матерый волк развернул свою стаю вдоль русла — искать другую добычу своим детям и матерям. Ганс смотрел им вслед. Улыбнувшись своим мыслям, он продолжил прерванный путь.

Ганс попал в селение под утро. Солнце еще не рассвело, поэтому люди в домах спали. Прокравшись по улице так, чтобы не тревожить собак, Ганс оставил теплые вещи на пороге дома людям, давшим ему убежище. Внутрь кармана он засунул письмо со словами благодарности и небольшим количеством наличных. С чувством выполненного долга Ганс покинул селение, ни разу не обернувшись.

Рассвело. Стоя у дороги, он остановил первый этим утром маршрутный автобус. В салоне сидели бабушка с огромными сумками у ног, мужчина с лукошком яиц и женщина с банками утреннего молока. В такое время люди ехали на рынок, чтобы продать свои скромные запасы. Ганс усадил свой рюкзак по соседству, разместившись рядом на сидении.

Своим внешним видом он привлекал внимание пассажиров. Длинная хлопковая куртка с капюшоном, повязанный поверх легкий шарф, скрывающий нижнюю половину лица. Удобная всесезонная обувь с мощным протектором, вместе с потертыми джинсами, завершала образ путешественника. Туристов встречалось много в этой области, но не в такую рань. Ганс пытался доброжелательно относиться к подобным взглядам. Зачесав пятерней назад длинные волосы с выбритыми висками, он потерял интерес к пассажирам и уставился в окно. Предрассветный пейзаж в холмистой местности был восхитительный.

Доехав до города, Ганс поблагодарил водителя и направился к автомагистрали. Проходя по шумным улицам, периодически поправляя рюкзак, он наблюдал за прохожими. Выйдя на дорогу, Ганс снова начал ловить попутку, которая подвезет в нужном направлении. Маршрут у путника вновь предстоял долгий.