Жертвенный престол

Антон Гурко, 2018

Куаутемок, приговоренный к смертной казни за роман с принцессой Орой, чудом избегает неминуемой смерти и узнает о готовящемся нападении вампиров на столицу Языческого Союза. Темные силы намереваются освободить проклятого и забытого бога Элендорада, чтобы с его помощью завоевать весь мир. Теперь у Куаутемока есть шанс заслужить помилование – осталось только предупредить всех об угрозе до того, как мертвецы нанесут роковой удар. С иллюстрациями автора.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ. Подземелья и кровопийцы

Невезучий воришка вышел из дома с полным мешком награбленного добра прямо перед носом у отряда кшатриев, патрулирующих ночной город. Короткая немая сцена, и незадачливый вор со всех ног кинулся наутек. Кшатрии, которые давно не видели такой наглости, чтобы преступник так бесстрашно шел им прямо в лапы, на мгновение застыли на месте, но, быстро опомнившись, бросились в погоню.

Мешок с краденым был не намного меньше худощавого воришки, а потому, несмотря на все свои усилия, парень не мог оторваться от натренированных стражей порядка. Грабитель попытался скрыться от преследователей в узких переулках торгового квартала.

Стражники почти нагнали преступника. В последней попытке оторваться вор юркнул в очередную подворотню. До воинов донесся приглушенный удар, наверняка засранец упал под тяжестью непосильной ноши «честно заработанного» добра.

Кшатрии вбежали в проулок и ошарашенно застыли на месте. Посреди узенькой улочки стоял черный человек в капюшоне и маске, его кожа была темно-синей, глаза горели красным огнем. И этот странный, внушающий опасения и страх всем своим видом тип держал в руках копье-посох, которым незнакомец пригвоздил к мостовой невезучего вора.

Воины испуганно попятились назад, и в этот момент лич поднял взор на кшатриев. В темноте узкого переулка за спиной мертвеца загорелись глаза остальных немертвых. К стражникам при этом вернулось самообладание, и они, решив не искушать судьбу, бросились бежать. Но, к их удивлению, на улице их уже поджидала толпа скелетов, безмолвно наблюдающих за своей добычей.

Лич выдернул копье из груди вора и угрожающе направил свое оружие на попавших в ловушку язычников. Молодые вампиры за спиной колдуна и поднятые из могил скелеты на выходе из переулка голодно зарычали и в следующее мгновение набросились на кшатриев, у которых не было ни единого шанса спасись.

ХХХ

Большинство помещений подвальной части храма лучших были пусты, свет факелов померк, а стены с витиеватыми узорами побагровели. В коридорах слышались лязг металла, крики ужаса и боли, кровожадное рычание нежити. Стража дворца, сонно охраняющая нижние этажи, была застигнута врасплох нападением мертвецов. Многие были убиты в считанные мгновения прямо на своих постах, а счастливчики, которым повезло пережить начало нападения, теперь судорожно пытались отбиться от толп новоявленных вампиров в узких подземных коридорах. Павших язычников нежить мгновенно утаскивала во мрак, а выжившие упорно отбивались, убегали, но все было без толку.

Комнатушка, в которой держался в заточении жрец-вардарагх, была далеко от лестницы, ведущей наверх, поэтому Джавану и Яджару пришлось долго плутать по запутанным ходам подземной части дворца, отбиваясь от толп немертвых. Из-за всех углов, изо всех входов и выходов на них набрасывались кровопийцы. Казалось, что кругом были одни мертвецы и никого больше.

Яджар пускал во все стороны потоки колдовской энергии, испепеляя лезущих отовсюду вампиров, а Джаван ловко орудовал своим маканом, отбрасывая от себя и товарища подобравшихся слишком близко кровопийц. Увы, стальное оружие принца было бессильно против воинов посмертия, а потому приходилось полагаться в основном на чары орла.

Через некоторое время двое господ добрались до комнат, где выжившие стражники еще сопротивлялись вампирам. Силы зоократов редели на глазах, потому что охрана дворца не владела магией и была лишена серебряного оружия, из-за чего никто не мог одолеть немертвых. Они одерживали верх без потерь.

— Взять себя в руки! Сомкнуть щиты! — прокричал своим воинам Джаван и мощным ударом ноги отбросил кровососа от упавшего гвардейца-лучшего. — Яджар! Иди наверх, предупреди остальных! — при этих словах принц долбанул локтем подскочившего к нему мертвеца с такой силой, что у того аж нос хрустнул. Эх, жаль, что вампиру от этого ни горячо ни холодно, ну, упал, скоро встанет и бросится в бой как ни в чем не бывало.

— А как же ты?! — удивился орел. Он думал, что, присоединившись к прочим стражникам, они вместе отправятся наверх.

— Мы пойдем в арсенал за серебряным оружием, — невозмутимо объяснил Джаван.

— Но…

— Не спорь! У воинов наверху тоже нет серебряных мечей, а без них мы не сможем одолеть мертвецов! — перебил желавшего уже возразить Яджара Джаван. — Вы двое пойдете с ним! Остальные за мной! — обратился он уже к своим бойцам.

— Джаван, это безумие! — завопил Яджар, которому царевич не дал сказать ни слова. Но принц во главе отряда лучших, сомкнувших стену щитов, уже направился во тьму коридора, расталкивая наседающих мертвецов. Яджар был в шоке от такого решения. Уходить во мрак, в лапы орды кровопийц, не имея оружия, которым можно бороться с нежитью, это самоубийство, не иначе. И неважно, какими благими мыслями Джаван при этом руководствуется.

Люди Джавана скрылись во тьме, на тройку оставшихся в комнате воинов накинулись новые вампиры, и им пришлось думать о спасении собственной шкуры. А спастись можно было только одним образом — выбраться из подземелий храма лучших.

ХХХ

Кшатрии, дежурившие на площади у подножия храма Ману-Каутильи, уже и не знали, чем себя занять. Последние новости обсудили, кто сколько бешеных собак за последние дни побил, посчитали, о женщинах поговорили. Командир отряда расхаживал туда-сюда, видимо, желая измерить длину и ширину площади в шагах; один из воинов только и делал, что зевал; еще двое играли на кулаках в какую-то игру; а пятый подбрасывал серебряник, чтобы хоть чем-то себя занять.

— Зараза! — выругался боец, уронив монету.

Серебряник упал в канавку водоотвода и покатился в сторону перекрытой металлической решеткой сливной ямы. Кшатрий сразу же встрепенулся и кинулся за монетой, осознав, что вот-вот ее лишится по собственной глупости.

Серебряник, блеснув напоследок в лунном свете, упал вниз, на секунду опередив своего хозяина. Лицо воина мгновенно преисполнилось такой грусти, словно он вот-вот заплачет, как маленький мальчик, уронивший свою любимую игрушку. Кшатрий встал на четвереньки и начал вглядываться в темноту сливной ямы — вдруг там неглубоко и получится достать серебряник?

В этот момент из мрака молниеносно появилась синюшная рука и схватила стражника за горло. Боец чуть было не заорал от неожиданности, но из его сдавленной мертвой хваткой глотки вырвался лишь бессильный хрип. Прочие кшатрии мигом бросили свои дела и кинулись на помощь.

Дохлая рука невиданного противника начала резкими движениями бить несчастного воина головой о металлическую решетку сливной ямы, словно некто надеялся проломить ее башкой кшатрия.

Пока остальные бойцы пытались высвободить товарища, чуть в стороне раздался металлический грохот — это кто-то выбил решетку из другой ямы, откуда на поверхность в считанные секунды вылезли пятеро вампиров. Но всецело занятые спасением соратника кшатрии даже не заметили этого и не смогли оказать никакого сопротивления, когда мертвецы накинулись на них.

ХХХ

Трапезустий стоял на балконе своей опочивальни и грустно разглядывал опустевший город. Он плохо спал последние дни. Это все из-за нервов. Куаутемок пропал, звери взбесились, пленники больны, горожане сбежали из столицы, да и эти нахальные переговорщики раздражали. Он, конечно, понимал, что союзные переговоры станут для него настоящим испытанием, что ему придется проявить искусство дипломатии, но все шло не совсем так, как хотел наилучший. Да еще круглые сутки по городу слышался этот чертов лай бешеных дворняг. Это сводило Трапезустия с ума. Вот и приходилось пить пульке на ночь, чтобы спалось лучше.

Наилучший устало вздохнул, одним глотком покончил со спиртным и хотел было пойти спать, но тут до него донесся приглушенный грохот с южных окраин города. Трапезустий сразу же вгляделся вдаль. У подножия пирамид храма кота замелькали вспышки заклинаний. Проклятье! Похоже, коты начали восстание. Государь мгновенно схватился за свой колокольчик, желая позвать слуг, чтобы те привели к нему Джавана и Чему.

В этот момент двери в покои с грохотом отворились, и в опочивальню ворвался Яджар с отрядом стражи.

— Что?! В чем дело?! — возмутился Трапезустий, не ожидавший такого визита.

«Неужели и орлы от меня отвернулись?» — испугался наилучший. Если его противники перешли к активным действиям, то зачем здесь Яджар, если не для того, чтобы убить его?

— На дворец напали! — с выпученными глазами прокричал Яджар.

— Что?.. — не понял Трапезустий, уже было решивший, что воины пришли с ним расправиться.

— Нежить, повелитель, нежить! Пленники в темницах обратились в вампиров и пробиваются на верхние этажи! — вопил Яджар, объясняя суть происходящего. Но до Трапезустия, который уж было попрощался с жизнью, судя по всему, смысл слов не дошел.

— Мертвецы! Вы должны руководить обороной! — видя растерянность правителя, Яджар схватил его за руку и потащил на выход. Времени что-то объяснять и ждать, пока наилучший все поймет, не было. Конечно, новость действительно была невероятная, и поверить в нее нелегко, но ничего, пока они будут идти вниз, Трапезустий все поймет и возьмет себя в руки. Главное, чтобы он организовал своих людей и защитил дворец.

ХХХ

— Дружно, парни! — без единого намека на страх в голосе подбадривал своих воинов Джаван, когда те из последних сил старались удержать стену щитов, пока их товарищи открывали вход в арсенал.

Не имея возможности убить хоть одного кровососа, язычники были вынуждены просто отталкивать от себя наседавшую толпу вампиров, которая с каждой минутой увеличивалась. Когда отряд стражников добрался до оружейной, мертвецов стало уже настолько много, что держать стену щитов стало сложно даже натренированным гвардейцам-лучшим.

Как только двери арсенала едва слышно скрипнули в шумной какофонии битвы, зоократы забаррикадировались внутри, чтобы дать себе хотя бы небольшую передышку. Воины мигом кинулись вооружаться мечами из благословенного металла.

— Складывайте оружие в мешки! — приказал Джаван, который планировал унести серебряные мечи и для стражи верхних уровней дворца.

Вампиры, от которых добыча столь трусливо спряталась, так легко сдаваться не планировали. Они сразу же начали изо всех сил колотить окованную железом дверь и дергать за ручку с такой силой, что она тряслась на петлях и ходила из стороны в сторону. Немертвые с каждой секундой ожидания приходили в еще большую ярость, удары по двери усиливались, а рычание и вопли снаружи нарастали.

— В каре! — скомандовал принц, как только его люди вооружились сами и набрали серебряных клинков для остальной стражи замка. Бойцы, несущие связки и мешки с оружием, встали в центр, а не обремененные такой ношей товарищи вновь сомкнули стену щитов вокруг оруженосцев.

К тому времени дверь уже едва держалась на петлях, она тряслась, скрипела и трещала, угрожая вот-вот сорваться с петель, и буквально через полминуты вампиры ее сломали. Тяжелая створка с грохотом упала на каменный пол, и в арсенал хлынула толпа невероятно злых и не менее голодных кровопийц.

— Настал черед дать сдачи, братцы! — с азартом воскликнул Джаван и отрубил голову первому вампиру.

Орава немертвых с треском и криками врезалась в стену щитов язычников, и снова завязалась схватка, вот только теперь язычники были к ней готовы. Стражники уверенным шагом направились по трупам врагов к выходу из подземелья, кромсая кровососов одного за другим.

Сражение сразу же приняло совершенно иной оборот. Хорошо обученные, дисциплинированные, профессиональные языческие воины, получив оружие, способное одолеть вампиров, начали уверенно рубить мертвецов. Многочисленные толпы так и прущих со всех сторон новообращенных кровососов были неорганизованны, вдобавок у дакнов не было оружия, и они набрасывались на язычников с голыми руками и толпами обретали окончательную смерть от мечей зоократов.

ХХХ

Трапезустий, у которого сердце ушло в пятки при мысли, что Яджар решил его убить, пришел в себя далеко не сразу. Пока его вели вниз, он никак не верил ни в какую нежить и требовал, чтобы орел прекратил свои шуточки и позвал Джавана. Но, когда государь в сопровождении охраны и птицелюда спустился на первый этаж дворца, все сомнения сразу же отпали.

В просторных и не очень залах стража дворца яростно сражалась с ордами вампиров. Пол был усеян трупами язычников, которые даже не имели при себе серебряного оружия, чтобы дать достойный отпор мертвецам. Испуганные воины изо всех сил старались сдержать кровопийц, но немертвые усиливали натиск. Все новые и новые дакны вырывались из подземелий.

— Где Джаван? — совладав с собой, спросил Трапезустий. Ему срочно нужен брат. Тут сражение в самом разгаре, и кто-то должен вести войска в бой, а он пропадает непонятно где. Государь уже не раз приказывал позвать его, но принц так и не явился к нему.

— Внизу, — ответил Яджар.

— Что?! Что он там делает? — изумился наилучший. Не нужно было быть семи пядей во лбу, чтобы понять, что мертвецы лезут именно из подземелий, и, судя по всему, их они уже захватили.

— Он хочет достать серебряное оружие для стражи, — пожал плечами орел.

— Ему что, жить надоело или он решил в героя поиграть? — разозлился Трапезустий. Он не был сторонником проявления воинской доблести, так как один его союзник уже так доигрался и теперь, скорее всего, мертв. Поэтому государь не оценил энтузиазма брата и пришел в ярость от того, что тот, считай, решил сам себя угробить. Хоронить брата Трапезустий не планировал ни при каком раскладе.

— Завалить все входы в подземелья! — подумав с несколько секунд и оценив обстановку, повелел наилучший.

— А как же Джаван?! — обалдел от услышанного Яджар, который не мог и подумать, что Трапезустий готов обречь своего брата на верную смерть.

— Оставить открытой центральную лестницу, остальные — замуровать! — вместо пояснений продолжил раздавать указания наилучший. — Яджар, ты со своими людьми спустись вниз и найди Джавана. А как только вы вернетесь, мы закроем и ее. Справишься? — после мимолетной заминки решил уточнить Трапезустий.

— Да, повелитель! — без колебаний ответил орел.

Яджар быстро собрал своих брахманов и без страха и колебаний спустился обратно в захваченные нежитью подземелья. Трапезустий проводил его обеспокоенным взглядом, после чего в бешенстве заорал:

— Чему! — В этот раз начальник дворцовой стражи не заставил себя ждать. — Ты где бродишь?! Будь ты проклят! — прошипел от гнева наилучший.

— Прошу прощения, повелитель, я организовывал оборону дворца, — склонился в раболепном поклоне Чему, не желая вызывать гнев господина.

— Обеспечь безопасность всех делегатов, — слегка успокоившись после такого ответа, приказал Трапезустий.

— Виноват, но все переговорщики покинули дворец.

— Как?! — обалдел от такой новости наилучший, чувствующий, что вновь впадает в бешенство.

— Псы телепортировались в свой храм, чтобы руководить его обороной. А остальные, кроме иглитов, как вы видели, ушли с Мануаком Копанаком, тоже через телепорт, — объяснил Чему. — Кот сказал, что вы не можете обеспечить безопасность дипломатов, и предложил им укрыться в его крепости.

— Интересно, и чем же его храм безопаснее моего дворца? — язвительно поинтересовался государь. Его захлестнула волна отчаяния от этой новости, а потому он даже не ждал ответа на свой вопрос.

— Мануак Копанак объявил, что, несмотря на ваш приказ оставить пленников в живых, перебил всех колонистов в темницах своего храма, а потому в его кварталах можно не опасаться нападения изнутри.

— Да будь все проклято! — завопил от безысходности Трапезустий, схватившись за голову, едва не рвя на себе волосы.

— Наилучший, это не главное, — начал было Чему, но вдруг запнулся, опасаясь гнева господина. — Почти весь город в руках нежити.

Трапезустий на это даже не ответил, у него уже не было сил ни ругаться, ни злиться. Он просто закрыл лицо руками, из последних сил стараясь не заплакать. Все катилось к чертям, все самое худшее, что только могло случиться, случилось. Его приказы открыто нарушаются, народ отвернулся от него, покинув город, теперь и представители всех участников Союза предпочли своему правителю котов. Все его бросили, и это означает лишь одно — он потерял власть, потерял страну. Даже если защитникам дворца удастся пережить нападение нежити, теперь у Трапезустия будет в распоряжении лишь жалкая горстка воинов, которая не сможет противостоять другим храмам и княжествам.

Эх, какой же он дурак! Почему он был так самонадеян, почему не слушал Джавана, почему не прислушивался к главам других земель? Да, они его конкуренты, но это не значит, что они не могут говорить дельные вещи. Трапезустий понимал, что он сам вырыл себе могилу, и теперь не знал, как из нее выбраться. Если бы он сразу отомстил храму кота, то переговорщикам не оставалось бы ничего иного, кроме как искать спасения у своего наилучшего, и тогда по окончании сражения с нежитью Трапезустий был бы спасителем Союза. А если бы он уничтожил пленников, город не был бы атакован темными силами.

Но теперь он был бессилен что-либо сделать, оставалось только надеяться, что ему и его людям удастся пережить нападение мертвецов. О большем Трапезустий уже и не думал.

ХХХ

— Отойди, у нас приказ, — стражник уже начинал терять терпение, которое столь неблагоразумно решил испытать хозяин собачьего двора. Воины не первый день расправлялись с бешеными псами, но до этого питомцев этого заведения не трогали. Не трогали потому, что с ними все было в порядке.

— Ну, духами прошу, ребята! — взмолился псарь. — Тут и так сплошные убытки — все рабочие из города ушли, но если вы еще и собак поубиваете, то и вовсе по миру пойду! — пока хозяин псарни уговаривал кшатриев, его питомцы буквально сходили с ума. Псы лаяли и набрасывались на деревянную ограду, отделяющую их от вожделенной цели — бойцов государя.

— Нет! — рявкнул начальник стражи. — Ты что, глупый?! Твои собаки взбесились, они опасны, и, если мы их не тронем, они не излечатся, сколько ты ни жди!

— Может, тогда договоримся? — неуверенно, переминаясь с ноги на ногу, пробубнил хозяин псарни.

— Нет! — отрезал воин.

— Сколько? — более решительно спросил псарь.

Ну все, начальник кшатриев вышел из себя. Этот жалкий тип еще смеет торговаться с ним! Он действительно думает, что воин посмеет нарушить приказ наилучшего в обмен на жалкую кучку монет? Да его вздернут за такое. Он уже хотел ударить наглеца, чтобы знал свое место и не мешал стражникам работать, как вдруг стало неестественно тихо. Все псы успокоились, лай стих, словно некое звериное помешательство резко прошло.

— Ну вот, видите, хи-хи, — нервозно усмехнулся псарь, почувствовавший, что вот-вот получит в табло. — Не все так плохо, они успокоились, это просто они вас испугались, — хозяин собачьего двора, несмотря на разъяренный вид командира воинов, все равно продолжал защищать своих собак. Он щурился, готовясь уже получить в нос, но упорно пытался уболтать стражников не убивать псов.

Вдруг какая-то шавка со всего маху врезалась в деревянную ограду псарни. Кшатрии и псарь от удивления аж обернулись. Глаза собаки светились кроваво-красным пламенем, из пасти обильно текла зеленоватая слюна, и она медленно пятилась назад, тихо, но явно угрожающе рыча.

Псина разогналась и с еще большим грохотом ударилась об ограду. Затем в забор врезалась еще одна собака. Все псины начали буквально биться об ограду, словно пытаясь проломить ее.

Деревянная преграда треснула намного быстрее, чем можно было бы ожидать, и стая одичавших собак черной лавиной кинулась на стражников. Псы набрасывались на воинов, сбивая их с ног, впивались своими острыми клыками кшатриям в шеи. А хозяин этих бешеных тварей, так рьяно защищавший их мгновение назад, теперь истошно вопил, разрываемый своими же питомцами на части.

ХХХ

Все язычники в подземельях храма лучших, кроме воинов Джавана, были перебиты. Те немногие счастливчики, которым удалось выжить, давно присоединились к отряду принца, который насчитывал теперь немногим больше пятидесяти бойцов.

Звуков битвы в соседних коридорах и помещениях больше не было слышно. Лишь сверху доносился суетливый топот. Видимо, сражение перекинулось на верхние этажи. Дьявол Элендорад, а бойцы Джавана все никак не могут пробиться наверх, где им сейчас самое место. Быть может, Яджар был прав и затея с походом в арсенал была неудачной? Впрочем, это уже не важно, что теперь жалеть о сделанном? Принц только надеялся, что орлу удалось выбраться наверх и предупредить остальных и что прочим язычникам достанет сил сдержать мертвецов и без серебряного оружия.

Вампиры передвигались по мрачным даже несмотря на обилие факелов подземельям почти бесшумно и незаметно. Алые глаза кровопийц выплывали из темноты стремительно и неожиданно ровно перед смертоносными и молниеносными атаками дакнов. Немертвых становилось все больше и больше, они лезли отовсюду, словно тараканы. Теперь наравне с вампирами на язычников начали набрасываться поднятые из могил скелеты и зомби. Непонятно только, откуда они здесь взялись, но это не имело ровным счетом никакого значения, по крайней мере в тот момент. Главное — выбраться из катакомб.

Если сначала гвардейцы-лучшие, вооружившись серебряным оружием, уверенно отбивались от нежити и пробивались к выходу, то теперь преимущество в дисциплине и вооружении сошло на нет из-за численного превосходства мертвецов. Многие язычники были ранены, да и усталость брала верх, поэтому каждый шаг к выходу давался воинам все тяжелее и тяжелее. И дакны это чувствовали, они усиливали натиск и сдавливали кольцо окружения.

Не без труда, но очередная десятка кровососов была перебита, и зоократы с радостным воодушевлением кинулись к лестнице наверх, в жилые этажи дворца.

— Закрыто! — в панике закричали гвардейцы, уткнувшись в каменную плиту, перекрывающую путь к спасению.

Джаван, идущий одним из последних и бешено кромсающий наседающих на отступающих язычников вампиров, не поверив своим ушам, сразу же кинулся во главу отряда. Впервые за всю эту проклятую ночь у принца задрожали руки, когда он своими глазами увидел перекрытый проход. Холодный пот прошиб его, а сердце ушло в пятки. Он не знал, что делать, как не знали и его люди.

Если эта лестница закрыта, значит, Трапезустий повелел замуровать все ходы в подземелья. Если это так, то гвардейцы обречены, и, сколько бы они ни сопротивлялись, вампиры рано или поздно перебьют их всех.

Мертвецы, почуяв смятение в рядах противника, набросились на врага с удвоенной силой. Они разрывали на части испуганных язычников, нарушивших в панике строй.

— Спокойно! Спокойно! Держать строй! — еле сдерживая дрожь в голосе, закричал Джаван, стараясь вселить в своих воинов уверенность, и кинулся на передовую. — За мной, выберемся по другой лестнице!

Принц отважно и самоотверженно принялся рубить мертвецов, прокладывая своим воинам путь к другому выходу. Это была их единственная надежда. Джаван, конечно, был бы рад в нее поверить, но, скорее всего, все ходы в подземелья уже замурованы, а значит, гвардейцы обречены. Но нельзя было позволить своим людям сдаться и дать вампирам одержать легкую победу. Если им суждено погибнуть, то они погибнут достойно и будут идти от лестницы к лестнице, пока не найдут выход или свою смерть.

ХХХ

Храм лучших представлял собой огромный дворцовый комплекс пирамидальной формы. Каждые три-четыре этажа образовывали ступени этой пирамиды, и каждый уступ представлял собой отдельный оборонительный рубеж, ведь дворец одновременно являлся одной из самых неприступных крепостей в Союзе и был оплотом власти наилучших. Храм лучших стоял на западе столицы обособленно от остального города и со всех сторон омывался водами озера Анайшиак. В цитадель правителя вел только один мост.

Но, опасаясь восстания, в том числе бунта храма кота, люди государя приняли дополнительные меры предосторожности, чтобы еще лучше защитить храм правителя. Во дворце были заготовлены массивные каменные плиты, которыми в случае осады крепости защитники готовились перекрыть входы в замок и переходы между этажами, чтобы мятежникам было максимально сложно штурмовать каждый этаж и каждый зал дворца.

Каменные плиты были покрыты богатой резьбой и поставлены вдоль стен для маскировки, чтобы участники союзных переговоров не могли предугадать их истинного назначения. Как-никак, а верноподданные правителя планировали с их помощью защититься от котов, насекомых и ящеров Ясамальского княжества, чьи дипломаты были во дворце, а потому никто не хотел вызывать у соглядатаев потенциальных врагов подозрений и раскрывать им свои секреты.

И вот теперь, когда опасность нагрянула с самой неожиданной стороны, настал черед использовать эти плиты по назначению, пусть они теперь и защищают дворец совсем от иного противника, чем планировалось. Язычники быстро накрыли ими все ходы в подземную часть дворца, кишащую мертвецами, так и желающими выбраться на поверхность. Как и велел Трапезустий, незаблокированной оставили лишь центральную лестницу в подвалы.

Воины-лучшие в зачарованных нефритовых доспехах упорно сдерживали орды настырных кровожадных вампиров, с завидным упорством продолжающих ломиться в единственный оставшийся незамурованным проход наверх. Большая часть контингента дворцовой стражи была стянута на первом этаже. Многочисленные отряды, большинство воинов которых не имело серебряного оружия для противостояния нежити, сомкнув стену щитов, самоотверженно не давали кровососам выбраться наружу.

Периодически вампирам и прочим упырям удавалось выдернуть из монолитного строя язычников какого-нибудь бойца. Каждый раз, когда это происходило, мертвецы разражались еще более лютыми воплями и мгновенно утаскивали несчастных вниз под их истерические крики боли и ужаса.

— Ну, где он? — нервно спросил Трапезустий непонятно кого, хотя прекрасно понимал, что никто не в силах ответить на этот вопрос. Его терзали сомнения. Государь боялся за своего брата и не хотел его потерять, но, с другой стороны, он опасался, что его воины не смогут долго сдерживать дакнов. Перекрыть последний путь в подземелья сейчас и спасти своих людей и себя, но, возможно, обречь брата на верную гибель или, рискуя всеми жителями дворца, подождать Джавана?

Если бы все не было так плохо, наилучший даже не думал бы над этим и повелел лучшим удерживать проход столько, сколько понадобится, до последней капли крови. Но, увы, ситуация была катастрофичной. Большая часть опустевшего города была захвачена мертвецами почти без сопротивления менее чем за час, и теперь под властью язычников остались лишь дворец правителя и храмовые комплексы псов и котов на юге, где продолжали идти ожесточенные бои. Кварталы псов и котов были не так хорошо укреплены, а потому получалось, что дворец наилучшего был основным оборонительным рубежом города. Если он падет, то Тагараски окажется во власти мертвецов, а Союз развалится, лишившись своей столицы и правителя и безо всякой гражданской войны. Хотя тот факт, что представители других земель предпочли укрыться от мертвецов в храме Мануака Копанака, а не в цитадели наилучшего, и так был не чем иным, как протестом против власти Трапезустия.

— Чему, пятнадцать минут… Пятнадцать минут, и, если они не вернутся из подземелий, закрываем проход, — дрожащим голосом, скрепя сердце, распорядился государь.

Последнее, что он может сохранить, так это жизнь его людей, и ради них Трапезустий должен принимать непростые решения, иначе всем скоро настанет конец. Таков удел наилучшего.

«Прости меня, брат», — вновь едва не заплакав, взмолился Трапезустий. В иных условиях он отправил бы своих подданных на верную смерть, но сделал бы все, чтобы не дать Джавану погибнуть. Да, Трапезустий знал, что Джаван считает его эгоистом, но ради брата государь был готов на все. Вот только сейчас такое решение означало бы верную смерть для всех во дворце, Трапезустий и так очень сильно рискует, откладывая неизбежное еще на пятнадцать минут.

ХХХ

Свет факелов окончательно померк, и удручающая тьма поглотила воинов Джавана. Язычники уже потеряли счет времени, и никто не мог сказать, сколько они скитаются во мраке подземных коридоров в отчаянной попытке спастись, отражая бесконечные атаки толп вампиров. Как бы принц ни старался подбодрить своих людей, страх и отчаяние буквально витали в воздухе. Все боялись, что их заперли в подвалах, оставив на растерзание полчищам кровососов.

Сотни кровожадных глаз взирали на испуганных воинов изо тьмы бесчисленных коридоров. Мертвецы набрасывались на зоократов отовсюду. Отряд под душераздирающие крики умирающих, утаскиваемых немертвыми во мрак, редел буквально на глазах, и, похоже, язычникам даже не удастся добраться до следующего выхода из подземелий. Неважно, будет этот ход перекрыт или нет, зоократы могут дотуда и не дойти.

Джаван не хотел умирать, тем более так, бесславно и бесполезно, во мраке подземного лабиринта, под жуткий рев вампиров, которые сначала тебя искалечат, а потом утащат в беспроглядную тьму и сожрут. Он кричал от отчаяния и злости и еще более яростно кромсал мертвецов. Он — лучший воин Союза, и он не даст одолеть себя так просто.

— Закрыто! Нас замуровали! — в истерике завопили воины, когда отряд все-таки добрался до другой лестницы наверх.

Вот и все, это конец. Самые страшные опасения Джавана оправдались, впрочем, а чего еще он ожидал? Все было понятно с самого начала, когда язычники обнаружили, что перекрыта другая лестница.

— Все к стене! Если умирать, то пусть предки нами гордятся! — разрубив очередного кровососа, приказал принц. Вопль сдохшего мертвеца заглушил дрожь в словах Джавана. Это хорошо, он должен быть примером для своих воинов даже перед лицом верной смерти.

Несчастная десятка выживших гвардейцев, обреченных быть растерзанными сотнями вампиров, ощетинилась серебряными клинками. Воины готовы были дать свой последний бой. Язычники побросали мешки с оружием, в которых уже не было никакого смысла, все равно клинки не удастся доставить наверх для остальных стражников дворца. Вампиров теперь было просто невероятно много, их плотные ряды полукругом прижали гвардейцев к стене.

Вампиры сверлили врагов голодными взглядами, запугивали жутким рычанием и шипением, но нападать почему-то не решались. Скорее всего, мертвецы просто испытывали нервы язычников на прочность, ждали, пока защитники дворца сделают первый опрометчивый шаг.

Напряжение нарастало, и Джаван словно чувствовал, что вампиры вот-вот бросятся в последнюю атаку и роковой волной захлестнут язычников. Мертвецы притихли, громкий рев кровопийц сменился каким-то едва уловимым рыком. В этот момент в дальнем конце коридора раздался грохот и блеснула ослепительная вспышка. Вампиры замешкались, а затем полыхнул еще один взрыв, а за ним третий.

Джаван присмотрелся в замерцавшую яркими сполохами даль коридора поверх голов проклятых кровопийц. С адским грохотом до него донеслись испуганные вопли дакнов. Похоже, это колдуны, языческие колдуны! Значит, не все потеряно!

— Вперед! Смерть дакнам! — выпалил принц и кинулся в атаку. Его люди, подхватив клич господина, бросились вперед. Отчаянная десятка гвардейцев с грохотом врезалась в толпу поддавшихся смятению вампиров.

Бойцы сражались с невероятной отвагой, они разрубали мертвецов, отсекали им руки и ноги, сносили головы. И дакны не могли остановить эту безумную атаку. Кровососы, придя в себя, наседали на язычников, но вместо победы обретали лишь окончательную смерть.

Взрывы заклинаний гремели все громче и ближе.

— Мы здесь! Сюда! — голосил Джаван, сражая одного мертвеца за другим. Он звал нежданно явившихся чародеев на помощь, ведь если они уйдут, то гвардейцы сгинут в этих проклятых лабиринтах подземной части храма лучших.

Он не знал, услышали его колдуны или просто их путь пролегал через этот чертов коридор, где гвардейцы отчаянно цеплялись за жизнь, но вскоре за спинами вампиров показались силуэты брахманов-орлов и колдунов-сов, пускающих в немертвых беспощадные потоки яркого пламени и сверкающие молнии. Впереди магов шел Яджар.

— Джаван, слава духам, ты жив! — радостно воскликнул орел, когда отряды гвардейцев-лучших и брахманов-иглитов воссоединились.

— Что ты тут делаешь?! Я же отправил тебя наверх! — вместо ответа спросил Джаван, который не ожидал снова увидеть птицелюда в подземельях дворца.

— Да, отправил, а теперь я пришел за тобой!

— Зачем?! Ты понимаешь, что ты сам загнал себя в ловушку?! Все выходы из темниц замурованы!

— Не все, наилучший оставил открытой центральную лестницу, пока мы не вернемся, так что идем! — Яджар успокоил Джавана, который вместо благодарности ни с того ни с сего начал ругаться на орла.

Вот как? Отлично, значит, у Джавана и его воинов еще есть шанс выжить. Тем более теперь они получили подкрепление, и ситуация снова стабилизировалась. Все-таки есть в этом мире справедливость!

ХХХ

И без того мрачный и зловещий город под городом словно ожил. Многовековые катакомбы угрожающе загудели. Казалось, что сама земля задрожала. Изо всех ходов слышались монотонные шаги марширующих мертвецов. Периодически до Куаутемока и Куна доносился злобный рык нежити, заполонившей подземелья. В угрожающей близости слышался шелест лап здоровенных черных пауков. А пару раз друзья видели во мраке кровавые глаза немертвых, после чего им приходилось изменять свой маршрут, чтобы не попасться в лапы дакнов.

Все это могло означать только одно: нежить заполонила все катакомбы и готова нанести по Тагараски смертельный удар из-под земли. А брахманы так и не успели предупредить остальных язычников. Это очень плохо.

— Ты уверен, что мы идем правильным путем? — беспокойно спросил Кун. Он уже давно запутался в хитросплетениях подземных ходов, но теперь, когда брахманам пришлось петлять, дабы избежать встречи с немертвыми, койот начал опасаться, что и его товарищ уже сбился с пути.

— Нет, — прошептал в ответ Куаутемок.

— Что?! — обалдев от услышанного, чуть не закричал Кун.

Он-то спросил больше для того, чтобы убедиться, что все в порядке, и успокоиться, но никак не ожидал именно такого ответа. Ну, вот теперь опасения койота оправдались, и друзьям суждено сгинуть в этих проклятых катакомбах или того хуже — попасть в лапы немертвых.

— Не ори! — зашикал Куаутемок на товарища. — Я не знаю этого места, но я примерно представляю, где мы.

— Да, это нам сейчас очень поможет!

— Да успокойся ты! Что ты психуешь, как девчонка? Как-нибудь да выберемся, — Куаутемок нервничал ничуть не меньше друга, и стенания койота раздражали его еще больше. Так, все в порядке, ему нужно успокоиться, собраться с мыслями и подумать, куда поворачивать теперь.

— Ладно, давай… — взяв себя в руки, хотел было что-то сказать Кун, но впереди, наверху лестницы, у подножия которой стояли два брахмана, послышался угрожающий крик, эхом отражающийся от холодных стен подземелья.

Брахманы аж встрепенулись от этого вопля, который стих столь же стремительно, как и раздался. Вслед за ним прозвучал глухой удар, и все вновь стихло.

Конец ознакомительного фрагмента.