Жертвенный престол

Антон Гурко, 2018

Куаутемок, приговоренный к смертной казни за роман с принцессой Орой, чудом избегает неминуемой смерти и узнает о готовящемся нападении вампиров на столицу Языческого Союза. Темные силы намереваются освободить проклятого и забытого бога Элендорада, чтобы с его помощью завоевать весь мир. Теперь у Куаутемока есть шанс заслужить помилование – осталось только предупредить всех об угрозе до того, как мертвецы нанесут роковой удар. С иллюстрациями автора.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ. Жертвоприношения и переговоры

Язычники были в высшей степени набожными. Все аспекты их жизни были связаны с мистикой, знамениями, религией и заветами духов. Законы предков были незыблемы. Даже если кто-то намеревался нарушить их, то тщательно прикрывался этими же законами, дабы не выглядеть преступником и предателем в глазах сородичей и высших сил. Поэтому, если бы в другой стране намечалось восстание, оно бы уже случилось, а вот в Зоократии мятеж мог случиться только в один момент — во время или после союзных переговоров.

Союзный договор являл собой такие же абсолютные правила, по которым племена и княжества живут вместе, и, пока договор действует, никто не вправе их нарушать. А вот когда все храмы собираются на обсуждение нового договора, старый автоматически прекращает свое действие. Это значит, что все противоречия, все конфликты и недомолвки сразу же выходят на передний план. Поэтому в случае, если не удается договориться, любое вооруженное столкновение превращается не иначе как в защиту собственных интересов с оружием в руках, что точно так же поощряется предками.

Поэтому на первый взгляд абсурдное бездействие потенциальных мятежников и властей, которые знали об их планах, но ничего не предпринимали, кроме как готовились к подавлению восстания, в языческом мире не было чем-то необычным. Более того, переговоры на то и есть переговоры, и многие обоснованно надеялись, что удастся обойтись без кровопролития. Наверняка насекомые, если пойти им навстречу, предпочтут не рисковать своим положением и жизнью своих людей, а власти и репутации государя не будет угрожать разгоревшаяся война. Именно поэтому язычники так ждали начала союзных переговоров.

Наконец постоянно откладываемое политическое событие в новой истории Союза вот-вот должно состояться. Если до этого оно откладывалось из-за жестокого убийства наилучшего Тарапы и главы храма пса Акинока, а затем — из-за вторжения нововеров, то теперь все препятствия были устранены: колонисты изгнаны, победа одержана, рабы для жертвоприношений взяты в плен. Настала пора созывать делегации всех участников Союза.

Ввиду особых обстоятельств, которыми являлись вторжение колонистов и недавнее покушение на государя, заранее избранный порядок проведения переговоров был пересмотрен. Если по обычаю в нормальных условиях следующие переговоры должны были произойти в Матарапи, то теперь было принято решение провести дипломатическую встречу в Тагараски.

По возвращении в столицу союзного войска во все земли были отправлены гонцы с вестью о победе и просьбой прислать своих делегатов. Сама победа, какой бы она ни была, и грядущие массовые жертвоприношения, должны были обеспечить успех переговоров в глазах людей и духов. Это было хорошим знаком, если не считать того, что глава храма пса бесследно пропал, как и его верный помощник.

Джаван слегка успокоился после разговора с Яджаром, когда тот согласился помочь принцу в его нелегком деле — привести в столицу пленного вардарагха. Теперь принц, хотя он до сих пор очень переживал из-за предстоящего мероприятия, мог заняться своими насущными делами, а именно подготовкой воинов на случай, если храм кота решится нанести удар во время переговоров, а также подготовкой собственно к жертвоприношениям. Он, конечно, хотел еще побеседовать с сестрой, как бы так, невзначай, чтобы понять, была ли у нее с Куаутемоком связь и правда ли все эти слухи. Да, Джаван получил подтверждение от Трапезустия, но этого было недостаточно. Принц хотел убедиться во всем лично, узнав правду из уст своей сестры.

Но, увы, оказии для такого разговора пока что не было, да и опасался этого момента Джаван ничуть не меньше, чем операции с вардарагхом, потому что он знал, чего хотел получить от разговора с сестрой, но не знал, как с ней поговорить.

Постепенно в Тагараски начали съезжаться делегации представителей всех членов Союза. Они прибывали с солидной охраной, потому что все понимали, что эти переговоры будут в высшей степени напряженными и во что они могут вылиться, поэтому никто не хотел оказаться беззащитным в случае, если дело дойдет до противостояния. Делегации располагались в гостевых комплексах неподалеку от дворца правителя, так называемого храма лучших, обители государя и гвардейцев-лучших.

Джаван наконец-то собрался с мыслями и решил поговорить с сестрой, но его планам опять не суждено было сбыться. Жители столицы начали жаловаться на буйство бродячих животных, поэтому городской страже пришлось заниматься отловом и устранением взбесившихся зверей. Само собой, молодому принцу пришлось руководить действиями воинов. Он, впрочем, как и все остальные, не понимал, почему такое произошло именно сейчас. Конечно, животные, которых было просто пруд пруди в окрестных джунглях и в самом городе, периодически страдали от какой-нибудь тропической заразы. Но никто не мог и подумать, что это произойдет и сейчас.

В связи с тем, что власть Трапезустия действительно не была прочной и люди поговаривали, что из-за длительного отсутствия жертвоприношений духи ополчились на правящую династию, буйство животных не способствовало укреплению авторитета правителя. Все начали говорить, что, несмотря на победу государя, духи продолжают гневаться на него просто совершенно иным образом.

Джаван не был особенно суеверным, даже более, по меркам язычников он был свободным от предрассудков. Поэтому принц считал такие разговоры откровенным бредом, даже истерией. Но какие бы то ни было убеждения принца не отменяли тот факт, что теперь ему днями и ночами приходилось вместе с гвардейцами-лучшими и кшатриями носиться по городу и его окрестностям, отлавливая диких и не очень зверушек.

Сначала царевич думал, что это и вовсе бред, что никакого помешательства животных на самом деле нет, но, увы, он очень быстро убедился в обратном. Собаки, что дворовые, что лесные, что бродячие, действительно просто сошли с ума. Они лаяли на каждого встречного, грызлись друг с другом и не упускали ни малейшей возможности покусать кого-нибудь из прохожих. Они сбивались в большие стаи, которые могли просто растерзать нерадивого горожанина, если ему не повезет встретиться с такой сворой в одиночку. Поэтому воины, вооружившись луками и стальным оружием, отстреливали больных животных. Так и проходили дни принца в преддверии начала переговоров.

Когда же все делегации собрались в Тагараски, само собой, Джавану нужно было переключиться на более важные дела, а именно на обеспечение охраны храма лучших, где должны были проходить заседания переговорщиков. Тогда он передал командование отрядами звероловов Чему, начальнику дворцовой стражи, а сам вернулся во дворец государя.

Переговоры, для того чтобы они были успешными и благословлены духами, должны были начаться с жертвоприношений, иначе никак, по крайней мере у язычников. Пленников было много, и жертвоприношения обещали быть в высшей степени грандиозными. Кровь предстояло пролить в честь духов всех аспектов жизни, не говоря уже о том, что нужно было отдельно поблагодарить высшие силы за победу над колонистами, попросить их благословить переговоры и каждый из правящих домов.

Первый официальный день переговоров, собственно, и был посвящен этому. С самого утра начались кровавые ритуалы. Представители всех участников Союза, члены семьи наилучшего и высшие представители жреческой и воинской элиты собрались на вершине храма Ману-Каутильи, славного горбатого змеедуха, который когда-то поверг изменника, полубога Элендорада. Государь произнес приветственную речь, после чего жрецы-ягуары и жрецы-койоты воспели хвалу предкам, и тогда кровавая вакханалия началась.

Пленников выводили одного за другим, клали на алтарь и вырезали им сердца, после чего отрубали головы и скидывали тела несчастных прямо с вершины пирамиды. Трупы скатывались по крутым лестницам к ногам восторженной толпы. Это был особый ритуал, который славил одного из наиболее почитаемых духов язычников, Аяцатля, который, будучи некогда правителем Союза, узнав, что его сестра потеряла честь, переспав с представителем низшей касты, казнил обесчестивших его сестру людей и всех их родственников, после чего обезглавил свою сестру и скинул ее тело с горы. С тех пор при каждом жертвоприношении язычники буквально воспроизводили этот миф со своими жертвами.

Джаван стоял рядом с Орой. Ему так и не удалось не то что поговорить с ней, но даже просто увидеться после возвращения в столицу. Но теперь принц понимал, что в разговоре, наверное, особого смысла и нет. Ора была вся не своя. Обычно веселая и румяная, она была непривычно бледная. Принцесса стояла, потупив взор и постоянно всхлипывая. И вообще было такое ощущение, что девушка явно не в себе. Значит, с Куаутемоком у нее действительно был роман, раз она уже по прошествии почти двух недель с тех пор, как узнала о гибели своего любимого, до сих пор не смогла прийти в себя и совладать со своими чувствами. Черт, значит, этот ублюдочный пес все-таки ее обесчестил!

Джаван хотел бы что-то сказать ей, но это было бы явно не к месту, пока жрецы одного за другим пронзали несчастных пленных. Поэтому принцу не оставалось ничего иного, кроме как наблюдать за этим лютым священнодействием. Он смотрел, как одно за другим сердца извлекаются из тел пленников, и думал, насколько же это все бессмысленно. Нет, он, конечно, уважает духов и предков, как иначе? Но все же.

Язычники все время сражаются дубинами в надежде взять как можно больше пленных. В битвах с хорошо вооруженным противником это в высшей степени сложное и опасное дело. Например, с какими-нибудь лансерами, профессиональными и закованными в латы воинами, нужно быть мастером боевых искусств, чтобы такого врага обезоружить и обезвредить. И вот язычники, проливая свою кровь, рискуя жизнью больше, чем если бы они просто сражались с врагом насмерть, пытаются взять как можно больше пленных. А все ради чего? Ради того, чтобы все равно их замочить, отправить на заклание! Черт, ну где логика?! Почему нельзя просто сразу же, там, на войне, пролить кровь противника и защитить свою землю? Разве это не на благо духам?

Джаван не понимал такой культивации насилия, но, увы, сломать вековые традиции он был не в силах, поэтому приходилось присутствовать на церемониях, смотреть на них и каждый раз удивляться бессмысленности происходящего.

Принц то смотрел на расправы, то беспокойно поглядывал на свою сестру. Все-таки это очень плохо, что у Оры был роман с Куаутемоком, но сейчас его все больше начинало беспокоить здоровье и душевное равновесие сестры. Как-никак, а такое состояние не было нормальным и, того и гляди, могло привести к какому-нибудь недугу. А если она переволнуется, мало ли, еще и руки на себя наложит. Джаван ни того, ни другого не хотел. Тогда он, не найдя ничего лучше, просто взял свою сестренку за руку. Она встрепенулась, посмотрела на него, но брат, кроме того, что подмигнул ей, ничего не сказал. Пусть хотя бы знает, что он всегда рядом, всегда с ней, ее поддержит и всегда поможет, что бы с ней ни случилось, даже если ради этого придется пойти на сговор с вардарагхом.

Едва не помирая от скуки, Джаван разглядывал пленников, которые столпились на вершине храма, ожидая своей участи. Все-таки с ними явно было что-то не то. Конечно, суровый климат джунглей, отличающийся от обычной среды обитания нововеров, и тропические заболевания и хвори могли сказаться на их самочувствии, но не настолько. Все люди были истощенными, бледными. Такое ощущение, словно они сами только и ждут смерти. Никто даже не сопротивлялся, когда их вели к жертвеннику. Максимум один-другой человек стонали перед своим концом. Это не похоже на остальные жертвоприношения, которые видел Джаван. У других пленников и жертв было как-то больше воли к жизни.

Краем уха принц услышал, как Яджар, который будет представлять храм птицы в союзных переговорах, потому что глава храма Кока-Тан был вынужден отправиться на северные границы, так как произошло очередное нападение вардарагхов, тихо переговаривался с Мануаком Копанаком, главой храма кота. И они говорили о том же самом. Жрецы были несколько удивлены состоянием пленников и не понимали, что с ними не так.

Мануак Копанак высказал опасение, что принесение в жертву еле живых людей тоже не очень-то угодит духам и это не совсем хорошо скажется на ходе переговоров. Да, Джаван прекрасно помнил слова Яджара о том, насколько вредны слухи, и сейчас он все больше и больше в этом убеждался. Простой люд, жалуясь на буйство диких животных, уже говорил о том, что род государя проклят, потому что предыдущего наилучшего убили, а виновников так и не нашли, потому что честь принцессы опорочена. В народе устоялось мнение, что духи не довольны ни победой, ни поведением государя. Но если начнут еще судачить, что жертвы были не достойными предков, то это будет уже явным перебором. Это все не сулило ничего хорошего.

— Может, они больны чем-то? — донеслось до Джавана предположение Яджара.

— Да, или у них паразиты, — скептически хмыкнул в ответ Мануак Копанак.

На этом беседа высокопоставленных брахманов сошла на нет, и Джаван снова заскучал. В этот момент к жертвеннику повели какую-то девушку. Ее уже хотели уложить на ритуальный камень, как она зашлась сильным глубоким кашлем. Она едва не задыхалась, было такое ощущение, что ее вот-вот вывернет наизнанку.

Все с явным изумлением устремили на нее свои взоры. Младшие жрецы, державшие девушку, испуганно отпрянули от нее. Джаван отпустил руку сестры и уж было приготовился схватиться за меч. Как-никак, а все-таки жертвы должны хотеть жить, а когда речь идет о спасении собственной шкуры, можно разыграть и не такой спектакль. Поэтому принц готов был пустить меч в дело, если дамочка только попытается сбежать. Но нет, это был явно не тот случай. Несчастная девушка кашляла все сильнее и сильнее, ее всю трясло. В таком состоянии она не могла сделать и шага.

А затем у девушки изо рта пошла кровь, ее скрючило. Кровь пошла из носа, ушей, и даже глаза закровоточили. Несчастная пленница, которой было в высшей степени плохо, наверное, была бы благодарна, если бы ее мучения уже прекратили. В последней попытке спастись она начала ползти на четвереньках к краю пирамиды.

Никто и не думал ее остановить. Ни у кого не было мысли подойти к заразной колонистке. Еще бы! Никто не хочет подхватить тяжелую хворь, которую не факт, что удастся вылечить даже колдунам-жрецам. Девушка ползла на четвереньках, за ней тянулся ужасный кровавый шлейф. Жизненные силы покинули пленницу как раз в тот момент, когда она добралась до края пирамиды, и ее тело покатилось по ступеням храма вниз, к телам остальных нововеров.

Все были изумлены. Это точно не просто так. Это какая-то хворь, причем не простая хворь, а очень страшная, ужасная и смертельная, и, судя по виду пленников, все они тоже заразны. Дьявол, это точно не к добру! Нельзя такие жертвы приносить духам.

Народ — что у подножия храма, что высокопоставленные лица на его вершине — был просто в шоке. Это точно недобрый знак. Джаван мысленно проклинал все происходящее, потому что это произошло прямо на глазах у страждущей толпы. И теперь все только и будут говорить, что род правителя действительно проклят.

ХХХ

— Куаутемок, что это у тебя за нож такой? — все не унимался с расспросами Кун с тех самых пор, как двум брахманам удалось смыться от нежити. Куаутемок, конечно же, уже не раз ему все объяснил, но койот все равно упорствовал в расспросах. Он, видимо, считал, что его товарищ знает намного больше. Но, увы и ах, Куаутемок был бы и сам рад выяснить побольше о своем клинке.

— Слушай, Кун, я тебе уже не раз говорил. Это наш фамильный нож, который мне подарил отец перед тем, как уйти на союзные переговоры в Матарапи. Больше, честно говорю, я ничего не знаю. Мне самому теперь очень хочется понять, что же с ним не так.

— Да, это точно не просто фамильная реликвия. Ты же видел, в какое бешенство приходит нежить, едва им стоит увидеть твой нож.

— Да, еще как видел, — согласился Куаутемок. Это действительно было странно. Вампиры не просто накидывались на брахманов, стоило им заметить клинок, они становились намного сильнее и в мгновение ока переполнялись огромной силы магией. И по счастливой или не очень случайности такого точно произойти не могло. Однозначно нож катализировал какие-то колдовские энергии в мертвецах.

— Хорошо, если ты не знаешь, что такого в твоем кинжале, кроме того, что он хрустальный и хорошо режет нежить, что ты мне уже не раз говорил, — начал рассуждать Кун, — то давай подумаем, откуда он мог появиться в твоей семье и где можно хоть что-то о нем узнать. Ведь это все точно неспроста. Ты только подумай, к нам в земли вторгаются колонисты, которые оказываются поражены вампиризмом, нежить пробуждается и начинает рыскать по округам, и все дакны, которые видят твой нож, обращаются в еще более могучих упырей. А может, нежить и пришла к нам в земли, чтобы отнять твой клинок?

— Я не знаю, честно, не знаю… Наверное, да, ты прав, однозначно стоит узнать об этом всем побольше. Но давай все по порядку. Для начала нам нужно вернуться в храм и попытаться выяснить, кто хотел меня убить.

— Куаутемок, постой, я не знаю, что здесь происходит. Последнее время все идет как-то не так, но ты не думаешь, что теперь нежить, а не неудавшееся покушение на тебя более важная проблема? Как ни крути, а темные силы — это всегда очень и очень серьезно. Если к нам пришли мертвецы, то теперь весь Союз в опасности. И это вне зависимости от того, будет гражданская война или нет. Ведь даже если мы все сплотимся, отразить нашествие нежити не так-то просто. Это будет настоящей проверкой на прочность для страны.

— Возможно, ты прав, — согласился Куаутемок. — Но что тогда ты предлагаешь? Вернуться в храм и сразу же всем рассказать про мертвецов?

— Конечно! Нужно не то что всем рассказать, нужно как можно скорее уничтожить всех пленников и сжечь их тела, чтобы они не восстали из мертвых.

— Да, это верно. Знаешь, так мы и поступим. Сначала вернемся в храм и обеспечим его безопасность — покончим со всеми пленниками. А затем сразу же отправимся к наилучшему и расскажем ему про вампиров. И только потом будем разбираться со всякими там покушениями, мятежами и прочими дрязгами.

— Вот, это уже правильная мысль, — Кун одобрительно кивнул.

— Если только не произойдет все и сразу. Если на меня не попытаются устроить еще одно покушение и если восстание не начнется к тому времени, — грустно усмехнулся Куаутемок. Это было, конечно, не совсем к месту, но, наверное, текущая ситуация напоминала какую-то очень черную и недобрую шутку, и, вполне возможно, над ней действительно стоило посмеяться, чтобы сберечь свои нервы. Они еще точно пригодятся.

— Так, ладно, давай закроем эту тему, — предложил Куаутемок. — Мы, как-никак, уже не по диким лесам идем, мало ли кто нас услышит. Тогда мы точно с такими разговорами не будем походить на обычных путников.

С этим было не поспорить. Два жреца уже не первый день шли по обжитым гончарами и глиномесами землям восточнее Тагараски, которые относились к владениям наилучшего, и кругом было очень много посторонних и людей правителя, поэтому следовало вести себя максимально аккуратно, не попадаться на глаза стражникам и заодно не выделяться из толпы. А если беседовать про всякую нежить и политические интриги, то местные каменотесы точно будут кидать на друзей косые взгляды.

— Как ты относишься к тому, чтобы перекусить? — поинтересовался Кун. — Вот у меня уже живот сводит от голода.

— У меня тоже, — кивнул Куаутемок. — Давай найдем какую-нибудь корчму. Хоть раз за много дней поедим что-нибудь нормальное, да и не на улице. Посидим в тепле и уюте.

Искать гостиный двор долго не пришлось. Как-никак, а окрестные земли — это уже густонаселенный район, и здесь пролегает много дорог. Само собой, путникам надо где-то останавливаться на ночлег и пополнять припасы.

В таверне народу было не так чтобы битком, но достаточно много. Свободных мест было почти не найти. Несмотря на разгар рабочего дня, люди и зверолюди ели, пили, смеялись, обсуждали текущие дела и последние новости, связанные с союзными переговорами, кто-то играл в кости, а в дальнем углу мужики на спор мерились силой, надеясь подзаработать легких денег в перерыве между работой.

Брахманы нашли свободный столик и довольно плюхнулись на скамейки. За последние дни они проделали такой большой путь, что их ноги уже просто отваливались, а потому посидеть не на траве, не на пне, а даже на грубо сколоченной скамейке казалось им наградой.

К друзьям быстро подбежала молодая официантка и справилась о том, чем они хотят перекусить. Замаскированные под обычных путников брахманы заказали себе скромной еды, потому что денег у них было в обрез. Вернее, их у товарищей вообще не было, но, так как надо было выжить, им пришлось в какой-то момент «тихо позаимствовать» пару серебряных в лавке какого-то купца, который неосмотрительно не запер на ночь дверь.

— Знаешь, мой отец не случайно отдал мне кинжал. Я это знаю и с каждым днем убеждаюсь в этом все больше. Не пойми меня неправильно, я не спасовал, когда мы заключили временное перемирие с котами, просто не все так, как нам хотелось бы. Тогда был неподходящий момент. Но я никогда не забываю о том, что когда-нибудь вырву сердце из груди Мануака Копанака, просто для этого должно наступить свое время, — несмотря на договоренность не говорить о политике, не сдержался Куаутемок.

— Я тебя понимаю, — поддержал друга Кун. — Ты хочешь восстановить справедливость, защитить честь своей семьи. Это логично, это правильно, духи всегда велят именно так и поступать.

— Да, но я не об этом, Кун. Мой отец был талантливым политиком. Он отдал мне нож не случайно, хотя он еще не был стар, да и я слишком молод. Раз уж он так поступил, значит, он точно ожидал, что коты могут попытаться его убить именно перед союзными переговорами. Не иначе. Я только тогда одного не пойму: почему я был так глуп, что не понимал этого ровно до того момента, пока на меня самого не устроили покушение? Да, я думал об этом, но не обращал внимания, честно признаюсь. И только теперь я понимаю: раз мой отец поступил именно так, значит, для него все было очевидно и в высшей степени критично. А я, дурак, все ждал, ждал, надеялся, что миром все удастся решить. Нет, скорее всего, сейчас гражданская война и разразится. Хуже всего, что к этому всему теперь еще и нежить прибавилась.

Ну да, проблем стало намного больше. Спорить с этим Куну не было никакого смысла, все было и так очевидно.

— Эй, вы двое! — вдруг послышалось со стороны барной стойки. Друзья обернулись и увидели четырех брахманов-котов.

«Черт, вот только этого не хватало!» — подумал Куаутемок, когда жрецы уже направились к путникам.

— Откуда у вас этот посох? — требовательно поинтересовался один из котов, человеколев, который явно был главным в этой четверке.

— Друг подарил, — без зазрения совести молниеносно выпалил Куаутемок. Лев скептически хмыкнул и окинул парочку еще более подозрительным взглядом. Его недоверие было объяснимо. Это Куаутемок был человеком и без каких-либо атрибутов своего положения мог сойти даже за крестьянина, но вот койот Кун однозначно выдавал в друзьях членов храма пса.

— Какой такой друг? Это посох одного из котов, откуда он у тебя, человек храма пса?

— Я еще раз говорю: друг подарил, — спокойно повторил Куаутемок. — Я как-то был на охоте и вытащил одного из ваших из трясины, вот он в благодарность и подарил мне свой посох. Что тут удивительного? Взаимовыручка может быть и между нами — псами и котами. Ваш попал в беду, я его без всякой задней мысли вытащил, он подарил мне посох. Что тут такого?

— А как тогда его звали? — поинтересовался стоящий за спиной льва тигр.

— Слушайте, ребята, это было давно, я уже не помню. Мы ж с ним не закадычные друзья, не пьем с ним каждый день. Я его просто вытащил из переделки, и он меня поблагодарил как друга. Все! После этого я его не видел.

— А почему ты тогда говоришь, что он твой друг? — все не унимался с расспросами лев.

— А потому что кто еще тебе человек, который тебя спас, если не друг? Это обычай, — усмехнулся Куаутемок. Ему уже эта беседа изрядно надоела, и он, откровенно говоря, волновался, потому что если коты не отстанут от них, то друзьям несдобровать. Но показывать свое беспокойство этой четверке не следовало. Нужно продолжать делать вид, что все в порядке. А смех — хороший способ разрядить обстановку. Наверное.

— А ну, что здесь случилось? — донеслось со стороны входа. Все жрецы сразу же устремили свои взоры к вопрошающему. Брахманы, как-никак, были привилегированной кастой, а потому всем было очень интересно, кто это так бесцеремонно влез в разговор священнослужителей.

В дверях стояли пять кшатриев. Коли здешние места были владениями наилучшего, все кшатрии на этой земле, кроме гостей из других княжеств, были стражами порядка и, соответственно, могли задавать любые вопросы кому угодно. Вот и сейчас их привлекла перебранка брахманов двух храмов.

«Е-мое! Ну что за день-то такой?! Что за невезение?!» — только и подумал Куаутемок. Только людей государя им не хватало для полного счастья. С учетом того, что друзья не знали, кто в действительности покушался на Куаутемока, коты или люди Трапезустия, встречаться не следовало ни с теми, ни с другими, а тут, как назло, и первые, и вторые.

Но, с другой стороны, раз кшатрии являются стражниками порядка, они могут утихомирить котов. Это уже хорошо. Главное — вести себя естественно и ничего не нарушать. Тем более что та ложь, которую придумал Куаутемок, нисколько не выбивается за рамки дозволенного.

— Понимаете, господа… — начал было Куаутемок.

— Замолкни, червь! — бесцеремонно перебил брахмана лев. — У этих воришек посох нашего храма, и мы хотим узнать, как и у кого они его украли, — при этих словах кшатрий гневно посмотрел на Куна с Куаутемоком.

— Уважаемый, может, вы дадите мне хоть слово сказать? — огрызнулся Куаутемок на льва. — Послушайте, я им уже все объяснил, — снова обратился жрец к кшатриям. — Я как-то был на охоте в лесу. Там я увидел, как один из котов попал в трясину, и я спас его, спас от неминуемой гибели. Вот он и поблагодарил меня и подарил свой посох. Что тут такого? Почему нужно к нам приставать и мешать спокойно обедать? — в этот раз настала очередь кшатрию недовольно смотреть на котов. Как-никак, а воины, видимо, зашли в таверну просто перекусить, и им тоже не хотелось долго разбираться в проблемах брахманов двух храмов. Они хотели просто поесть, и как можно скорее.

— Слушайте, я не буду лезть в ваши внутренние дела, — наконец изрек начальник стражи. — Я не буду разбираться, кто из вас прав, кто виноват, потому что это ваши личные дела и дела ваших храмов. Но сейчас, пока идут союзные переговоры, у меня четкие указания не допускать никаких потасовок, никаких конфликтов, тем более между представителями разных храмов и княжеств. Поэтому извольте успокоиться и разойтись. А если вам неймется выяснить отношения, будьте добры покинуть поселение. Где-нибудь в лесу голосите сколько душе угодно, хоть режьте друг друга, а здесь чтоб было все спокойно! — не терпящим возражений тоном приказал воин.

Куаутемок в сердцах выдохнул. Он был рад такому повороту событий. Хорошо, кшатрий в общем-то правильно сделал. Зачем ему лезть в спор представителей суверенных храмов? Действительно, это как-то нелогично. Но, с другой стороны, в канун союзных переговоров, тем более таких напряженных, как эти, он просто обязан был не допустить конфликта, и кшатрий это сделал.

Коты недовольно вернулись на свое место, но глаз теперь с товарищей не спускали. Куаутемок и Кун это, само собой, видели, и им это очень не нравилось.

— Так, быстро едим и уходим, — сквозь зубы прошипел Куаутемок, чтобы его никто больше не услышал. Задерживаться здесь теперь было опасно, коты за ними следят и наверняка последуют за друзьями. Это нехорошо, нужно от них как-нибудь отделаться, да побыстрее. Желательно улучить момент, когда котяры на что-нибудь отвлекутся, и тогда тихонечко смыться. Но и специально засиживаться в таверне подольше не было смысла, это вызовет у котов дополнительные подозрения, а это ни к чему.

— Все, смываемся! — приказал Куаутемок, как только товарищи покончили с пресной фасолью и маисовыми лепешками.

Коты все так же пристально наблюдали за ними, но засиживаться надолго все равно не стоило. Брахманы неспешным шагом направились к выходу. Краем глаза Куаутемок видел, как коты также бросили недопитый пульке и последовали за ними. Друзья спокойно вышли из таверны, чтобы не давать котам дополнительных поводов для беспокойства, а как только они оказались на улице, вне поля зрения противных котов, товарищи сразу же прибавили шагу, чтобы затеряться в толпе.

ХХХ

— Вы недовольны? Вы недовольны?! Да посмотрите вокруг, все другие племена и княжества несут большие повинности, платят налоги, кто-то защищает границы, а вы еще возмущаетесь? Вы живете на юге и никак не участвуете в защите границ Союза, и вас возмущает то, что вы должны платить больше денег, хотя просто купаетесь в роскоши от торговли с иноземцами, — возмутился выступлению насекомых Бартаилья, глава племени туринов. — Наилучший, все мы стараемся ради единства и нерушимости Союза и берем на себя огромную ответственность. Более того, я повторюсь, племя копытных готово взять на себя дополнительную ответственность, видя, в каком тяжелом положении мы сейчас находимся. Посмотрите, на севере вардарагхи, кто-то открыто покусился на жизнь государя и главы храма пса, так теперь еще нововеры нагло вторгаются в наши земли. Мое племя готово взять на себя патрулирование зоны отчуждения полностью и всецело, но для этого нам нужно, чтобы нам отдали все земли на восточной границе Союза, — перешел от возмущения словами биститов к собственным требованиям Бартаилья.

— Все земли?! — обалдел от услышанного Лейпун, глава Ясамальского княжества. — Вы сами сейчас говорите, что все должны заботиться о благе Союза и при этом не ставить во главу угла собственные интересы, но при этом вы только и делаете, что тянете одеяло на себя. Вы требуете огромные земли, хотя многие другие участники переговоров требуют намного меньше, чем вы, хотя их требования более обоснованны.

Переговоры всегда были процессом непростым, и то и дело нормальное высказывание мнений и обсуждения сменялись эмоциональными перепалками. Вот и в этот раз произошло то же самое.

Джаван вошел в переговорный зал ровно в тот момент, когда очередной поток ругани только набирал обороты. Охрана дворца была в полном порядке, а от людей, которые занимались отловом диких животных, жалоб не поступало, поэтому принц позволил себе уделить хоть немного времени переговорам. Все-таки надо быть в курсе дел.

Переговорщики сидели за массивным каменным столом посреди достаточно просторного зала, а высокопоставленные чиновники, жрецы, воины и прочие слушатели располагались на галереях, расположенных по бокам зала. Ора была там же. Ну, а что ей еще было делать? Будни принцессы во дворце порой бывают очень и очень скучными, и поэтому она по понятным причинам хотела скрасить свое времяпрепровождение хотя бы наблюдением за переговорами, даже если ей было совершенно все равно, что и как обсуждается на дипломатической конференции. Девушка была всецело поглощена горем по Куаутемоку. Да, за последнее время ей явно стало лучше, она приободрилась, но от Джавана не ускользнул тот факт, что ее глаза были по-прежнему заплаканы.

— Привет! — улыбнулся принц и сел рядом с сестрой.

— Привет, — всхлипнула Ора.

— Я не готов удовлетворить ваши радикальные требования, — жестко отказал Трапезустий. — Вардарагхи и поклонники Элендорада — это наше общее проклятие, наша общая проблема, и мы не можем делать вид, будто она не касается кого-то из нас, — не согласился с очередными доводами насекомых наилучший.

— Да послушайте! — в сердцах воскликнул представитель делегации жуков. — Вы не видите, что происходит?! В стране застой, даже духи этим недовольны. Кругом беснуются животные, пленники больны. Какие еще знаки вам нужны?! Мы должны все пересмотреть, мы должны прийти к согласию, чтобы все были довольны. А сейчас, когда каждый только и обижается на других участников Союза, потому что считает, что его обделили, мы не сможем сохранить страну! — настаивал на своем бистит.

Как это ни печально, но в этот раз Джаван вынужден был с тараканом согласиться. Как ни крути, а не заметить, что дела плохи, мог только умственно отсталый. Он в очередной раз проклял все эти гребаные слухи последних дней, от последствий которых в набожном обществе язычников избавиться было практически нереально. Теперь, после всего произошедшего, все в очередной раз считали, что духи недовольны государем. А все почему? Ладно бы просто болезни животных, это все мелочь, но то, что пленники все заразны, — это уже выходило за рамки разумного. И теперь репутация правителя была запятнана, хотя здравомыслящий человек мог бы понять, что вины Трапезустия в этом нет абсолютно никакой.

Более того, принц каждый день сталкивался с последствиями всевозможных недобрых разговоров. Организовав должным образом охрану дворца, делегаций переговорщиков и подготовив отряды на случай, если произойдет что-либо непредвиденное, Джаван снова был вынужден периодически отлучаться в город, потому что ситуация с бешеными зверями все никак не разрешалась, несмотря на все старания кшатриев и лучших. Поэтому принц видел своими глазами, как люди, узнав, что пленники больны, начали в массовом порядке покидать город. Все боялись эпидемии неизвестной болезни, а потому горожане собирали свои манатки и уходили на загородные стоянки, чтобы переждать, пока все утрясется. Город пустел, и, как того и следовало ожидать, заполнялся мародерами и всевозможными идиотами, желающими поживиться добром, которое жители столицы оставляли в своих покинутых домах. А это, в свою очередь, потребовало усиления контингента стражи и внимания принца.

То, что простой люд уходит из города, говорило лишь о том, что наилучший стремительно теряет позиции и уважение. Это, само собой, очень сильно беспокоило Джавана. Ладно, неважно, что Трапезустий простил Куаутемока, что решил расквитаться с котами позже, тогда, несмотря на то что это вещи серьезные и таких ошибок допускать нельзя, все шло нормально. Но теперь какое-то проклятое стечение обстоятельств, события, которые вообще ни от кого не зависели, привели к тому, что люди в открытую отворачиваются от своего законного правителя. Как эту ситуацию изменить к лучшему, принц до сих пор не знал.

Наверное, все проблемы меркли на этом фоне, ведь, когда люди перестают уважать своего правителя, положение правящей династии становится угрожающе шатким. В таких условиях немудрено, что народ восстанет, а если это случится, не факт, что наилучшему хватит сил подавить мятеж и сохранить власть, и тогда полетят головы всех представителей царской семьи.

Единственное, что на этом фоне не переставало беспокоить принца, так это ситуация с Орой. Что-что, а любовь к сестре была всегда у него чем-то особенным, даже сакральным. Поэтому, даже когда дела идут из ряда вон плохо, Джаван не мог забыть об этой проблеме.

Яджар, который участвовал в переговорах, недавно сказал, что его наиболее приближенные люди задание получили и работают над этим, но, по понятным причинам, обещать ничего не могут, ведь вардарагха сначала нужно найти и только потом уже обезвредить и схватить. Но орел точно так же заверил принца, что, как только поклонник Элендорада будет у них в руках, птицы сразу же телепортируют его в Тагараски. Джаван сразу же после этих слов побеспокоился о том, чтобы подготовить помещение, куда люди Яджара могли в случае чего телепортировать пленника, не попавшись при этом никому на глаза и не вызвав ни у кого подозрений.

— Когда духи посылают нам столь прямые послания, мы не можем позволить себе такую глупость. Почему мы до сих пор не уничтожили всех пленников? Они больны, и мы рискуем своими людьми, и, в первую очередь, вашими людьми, наилучший. Все-таки Тагараски — ваша территория, а вы отказываетесь защитить своих подданных от какой-то непонятной болезни, — возмущался Мануак Копанак.

С его доводами Джаван также не мог не согласиться. Трапезустий по какому-то непонятному разумению, несмотря на болезнь пленников, отказался их уничтожить, хотя это было бы правильно с точки зрения недопущения эпидемии. И теперь именно из-за этого город был полупустым. Пленников просто согнали в тюрьмы и держали там, по возможности не подпуская к ним людей. Видите ли, государь почему-то считал, что неразумно так просто взять и убить всех пленников, ведь в Союзе давно не было массовых жертвоприношений. На что он надеется? На то, что они сами собой вылечатся, и тогда жрецы принесут их в жертву как подобает? Как-то это глупо, даже в высшей степени глупо.

Мда, Джавана Трапезустий последнее время только и делал, что разочаровывал. Он, конечно, всегда был самовлюбленным подонком, но дураком — никогда. А тут вытворяет непонятно что. Ну, наверное, как любой власть имущий, он только и думает о том, как бы эту власть удержать и преумножить. А столь удачный момент принести такие обильные жертвы предкам, как этот, ему навряд ли скоро представится, и, понятно, Трапезустий не хотел так легко отказываться от такой возможности. Но, черт подери, что он будет делать, если половина жителей города помрет от невиданной болезни?!

Ора всхлипнула, и Джаван только теперь заметил, что она снова плачет. Эх, это до какой степени нужно переживать, чтобы не контролировать свои эмоции по прошествии стольких дней? Да, видимо, она его действительно любит, очень сильно любит.

— Не плачь, сестренка, — принц попытался успокоить Ору. Он понимал, что все будет без толку, но очень хотел попробовать. — Я знаю, ты любила его, ты хотела выйти за него замуж. Но не мы придумали этот мир и не мы сделали его таким жестоким. Каждый из нас может умереть раньше срока — и я, и Трапезустий, как наш отец умер. Но мы должны быть сильными, научиться преодолевать это. Да, это тяжело, очень тяжело, но ты справишься! Ты же сильная, очень сильная. Кто-кто, а я это знаю. Поплачь, наверное… или не стоит. Но это пройдет. Да, будет больно и тоскливо, но со временем и эта рана заживет. Куаутемока уже не вернуть, — и при этих словах Джаван лишь подумал: «И слава духам».

— Но твоя жизнь продолжается дальше. Ты справишься с этим, тебе станет легче, ты найдешь себе достойного жениха, и у тебя будут прекрасные дети, и все будет хорошо.

— Не нужен мне другой, — сквозь слезы пробормотала Ора.

— Я знаю. Но это только сейчас. Нам всем сложно, мы все ходим по острию ножа, и ты сама это видишь, если ты, конечно, видишь и слышишь, что здесь происходит. Пожалуйста, попытайся быть сильной, как нас учил отец, как я стараюсь. Мне ведь тоже нелегко. Наш братец уже столько дров успел наломать, что я только и успеваю разгребать за ним всякое дерьмо. Ты даже не представляешь себе, как это тяжело, и я очень сильно переживаю, потому что, если что, проблемы будут у всех нас.

— У нас и так уже одни только проблемы, — махнула рукой Ора, вытирая слезы.

«Ну, хорошо, хоть плакать перестала», — подумал Джаван.

— А вот тут ты не права! Главное, что мы вместе! — с натянутой улыбкой воскликнул принц. Конечно, у него самого было настроение вовсе не веселое, и поводов для радости было мало, если они вообще были. Но все-таки сестре сейчас намного хуже, и нужно держать себя в руках, чтобы хоть как-то ее приободрить. Вот она уже плакать перестала, глядишь, может, и улыбнется, уже хорошо. А с остальными проблемами Джаван разберется.

ХХХ

— Паскуды! Куда они делись?! — в гневе орал человеколев.

Четверо котов преследовали воришек из храма пса от самого гостиного двора, проследовали за ними до границы поселения, а затем пошли по их следам, которые вели на неоживленную дорогу. Но вскоре на мокрых камнях, которыми была вымощена дорога, следы беглецов оборвались, и теперь лев голосил от злости изо всех сил. Двое его товарищей пошли вперед повыискивать следы псов, пока главный гневался. А четвертый, посчитав, что это самое удачное время, пошел в кусты справить нужду.

— Как прекрасна жизнь лесная! — протяжно напевал тигр, усердно поливая заросли папоротника. В этот момент у него перед носом сверкнуло хрустальное лезвие, и из перерезанного горла фонтаном брызнула кровь. Ну, ничего, будет знать, как мнить себя хозяином мира. Коли уж пошел в погоню за брахманами храма пса, которые далеко не самые слабые противники, нечего расслабляться.

Лев гневно стоял посреди дороги, пристально вглядываясь в лесные заросли. Он так увлекся созерцанием джунглей и своими мыслями, что не заметил, как одному из его товарищей разбили голову кошачьим посохом, из-за которого они, собственно говоря, и пошли в погоню за псами, а другому свернули шею.

Осознание происходящего пришло слишком поздно, и брахман успел лишь вынуть свой макан из ножен, но спасти его это уже не могло. Куаутемок ударил льва посохом в живот, отчего тот скрючился в три погибели, а вторым ударом раскроил ему голову.

Что ж, от навязчивых преследователей друзьям удалось избавиться. Они быстро стащили трупы с дороги, тщательно припрятав тела в лесу, и продолжили свой путь по узкой дороге.

— Куаутемок, подожди, я думал, мы сошли на эту дорогу, чтобы отвязаться от котов. Но мы сейчас идем совсем в другую сторону. В Тагараски ведет другая дорога, — удивился Кун.

— Все мы правильно идем. Если мы пойдем по главной дороге, то попадем в город с востока, и нам придется пройти всю столицу до храма. Там нас многие знают и полно людей наилучшего и котов, так что до храма мы можем и не дойти.

— И что ты тогда предлагаешь, вообще не соваться в город?

— Нет, я предлагаю пройти другим путем. Мы попадем в храм через канализацию, — объяснил Куаутемок суть своего плана.

Кун, конечно же, знал, что под великим и прекрасным Тагараски есть еще один город. Каменная столица была построена прямо посреди озера, и потому она постоянно проседала. Конечно, колдуны и инженеры язычников постарались, чтобы город не потонул в водах озера Анайшиак, но абсолютно всесильным не был никто, и превзойти силы природы не представлялось возможным. Новые здания каждый раз надстраивали поверх старых, ушедших под воду, и так было все бесчисленные годы, что существует Тагараски.

Проседающие помещения постоянно переделывали и адаптировали под канализацию, а по прошествии тысяч, даже миллионов лет под городом образовалось целое подземелье, своеобразный город под городом. Часть зданий была построена собственно на воде, и когда они уходили под воду, то оказывались затопленными, но другие строения располагались на заболоченных островах. И вот, проседая, эти сооружения образовывали незатопленные катакомбы.

Мало кто спускался в город под городом, если не брать в расчет работников, строивших канализацию, но ходили слухи, что подземелья, образованные прежними строениями города, просто огромны. Даже говаривали, что по катакомбам можно не только спуститься очень глубоко под землю, но и уйти далеко за пределы столицы.

Но, несмотря на то что Кун знал о существовании города под городом, он там ни разу не был и никогда не горел желанием туда спускаться, и сейчас эта идея ему также не нравилась. Если там внизу все действительно так запутанно, то не факт, что они найдут правильный путь, и, возможно, бесцельно сгинут под землей, не говоря уже о том, что такие подземные ходы наверняка облюбовали какие-нибудь гигантские твари.

— Куаутемок, ты уверен? Это очень неразумное решение. Давай все-таки попробуем как-нибудь по-другому добраться до дома, — не пришел в восторг от такого предложения Кун.

— Абсолютно, — успокоил койота Куаутемок. — Я знаю катакомбы очень хорошо, так что будь уверен, все будет в порядке. Мы очень скоро будем в нашем храме в обход всех котов и людей Трапезустия.

— С чего такая уверенность? Откуда ты знаешь подземелья? — удивился Кун.

— А по твоему мнению, как я смог незаметно постоянно наведываться к Оре на свидания, кроме как по канализации? — усмехнулся Куаутемок. — Пару раз я там заблудился, поплутал, но зато теперь знаю почти все ходы. Так что я тебя уверяю, если не забираться слишком глубоко, то никаких хищников мы там не увидим.

— Ну, смотри, если с нами что-то случится, то это ты будешь виноват, — не без скепсиса согласился все-таки Кун. Как ни крути, а город под городом — место опасное, даже мифическое, что, в общем-то, тоже синоним опасности, а потому слова Куаутемока не особо успокоили койота. Сам он лучше бы рискнул и пошел через городские кварталы, чем спустился вниз, в неизвестность.

ХХХ

«Так, тут явно творится какая-то нездоровая чертовщина», — хмуро подумал Джаван. Он с отрядом верных воинов обыскивал одну из улиц торгового квартала. За последнее время город почти полностью опустел. Все мирные жители не поленились покинуть столицу, посчитав, что наилучший проклят и ничего не остается, кроме как спасать свои жизни. Чего тут еще ожидать, никто же не хочет подхватить непонятную заразу, от которой потом будешь плеваться кровью. Даже мародеров в городе стало намного меньше.

Не стали покидать свои дома только ленивые или глупые, ну и, конечно, самые жадные торговцы, которые хотели извлечь максимальную выгоду из нелегкого положения Тагараски. Раз уж все ушли, то немногим оставшимся в столице просто негде купить еды и припасов, и вот некоторые купцы, решившие сорвать богатые барыши на сложившейся ситуации, теперь продавали все втридорога. Вот только не всем шрени это приносило желанные богатства и радости.

Городской страже сообщили, что в одной лавке пропал торговец вместе со своей семьей. Немногие из оставшихся местных жителей, зная, что купец не стал покидать город, забеспокоились, не обнаружив в один прекрасный день своих соседей, и теперь люди Джавана пытались понять, что же здесь случилось.

Принц стоял на улице возле лавки пропавшего купца-шрени и с кислой миной наблюдал за расположившимся по соседству собачьим загоном. Исхудавшие псины, едва почуяв стражников, просто сошли с ума. Теперь они голосили на весь квартал. Но коли сорвать всю свою злость на людях государя им не удавалось, собаки периодически набрасывались друг на друга. И этот проклятый неутихающий лай Джавану уже порядком поднадоел.

— Так, парни, ну-ка разберитесь с этими шавками! — не выдержав, приказал принц, а сам пошел в дом пропавшего торговца. Там хотя бы не будет слышно этого чертового лая.

В доме у купца не было ничего необычного. Воины уже обыскали его вдоль и поперек, Джаван это знал, он просто хотел побыть в тишине. Сейчас он немного здесь походит, соберется с мыслями, еще раз все осмотрит и присоединится к своим бойцам, когда они покончат с надоедливыми псинами.

Просторное жилище торговца было связано с небольшой лавкой и складом. Все выглядело так, будто жители дома просто решили собрать самые ценные вещи и уйти, как это сделало подавляющее большинство горожан. Ничего удивительного. Только странно это… Уж если соседи говорят, что купец не стал покидать город, то почему вдруг изменил свое мнение и никому ничего не сказал? Хотя всякое бывает. С учетом того, что в последнее время творится, нет ничего удивительного в том, что хозяин дома резко передумал, поддался страхам и без лишних предупреждений ушел. Ну да, наверное, так оно и было. Здесь нет ничего предосудительного.

Джаван побродил по дому, внимательно все осматривая, но, как и его люди, он ничего необычного не нашел. Он уже поверил, что купец действительно покинул город. Принц направлялся к выходу, как вдруг заметил вход в кладовую. Там он еще не был.

«Ладно, может быть, тут действительно все в порядке, но пойду перепроверю», — подумал Джаван и вошел в кладовую.

В комнате были хаотично свалены мешки с фасолью, маисом и другими припасами, ничего необычного. Только как-то на торговца это не похоже. Купцы-шрени обычно очень аккуратны и щепетильны к своим товарам, да и вообще ко всем вопросам учета материальных ценностей. А такая неразбериха этому явно не способствует, трудно понять, сколько у тебя товаров, что есть, а чего нет. Да еще какой-то странный запах, назойливый такой…

Джаван принюхался, и тут его осенило, что пахнет не иначе как тленом разложения. Принц начал раскидывать мешки в стороны и очень быстро нашел причину ужасного запаха, да и вообще такого беспорядка в кладовой. Под припасами были похоронены тела членов погибшей семьи купца. Все трупы были сильно изуродованы, их грудные клетки и животы были разодраны, словно какие-то лютые звери решили ими полакомиться.

От такого ужасного зрелища даже столь прославленному воину, как Джаван, стало плохо, и принц отпрянул от своей кошмарной находки.

Конечно, можно было бы подумать, что несчастных людей растерзали бешеные псы, но собаки не прячут тела. Что же тут тогда произошло? Здесь явно творится что-то ненормальное, но Джаван никак не мог понять что.

«Ох, не к добру это», — с ужасом покачал головой принц.

ХХХ

— Просто так нежить не могла взяться в наших землях, — рассуждал Куаутемок, пока брахманы путешествовали по подземному городу. — Мы никогда не интересовались жизнью внешнего мира. Да, мы знаем, что иногда в наши леса с востока приходят люди, да мы их ловим и приносим в жертву духам, и это все, что мы знаем о внешнем мире. Но вот теперь к нам, как и раньше, пришли люди, более того, мы знаем, что в последние годы количество пришельцев увеличилось, и я уверен, что это неспроста. Наверняка на востоке расположено королевство нововеров, которое последнее время вело борьбу с Некрархией, царством мертвых. И вот теперь, видимо, нежить одержала победу, и страна людей повержена, раз эта язва докатилась и до нас. Вот помяни мое слово, Кун, сейчас к нам пришла обращенная нежить, но не ровен час — и к нам заявятся мертворожденные, истинные сыны Некрархии, подлинные слуги темного бога. И тогда нам не сдобровать, потому что они всегда приходят с огромной армией, они физически сильны, организованны, нападают неожиданно и владеют могучей темной магией.

— Да я понимаю, — согласился с опасениями друга Кун.

Конечно, нежить — это очень плохо, и, в общем-то, действительно, если она пришла в леса Зоократии, то скоро должны появиться и ее повелители — мертворожденные. В этом нет ничего необычного, так вторжения мертвецов и происходят. И своей целью они всегда имеют только одно — уничтожить очередное царство живых, присоединив его к своим мертвым землям.

Само собой, это в высшей степени плохо, и с этим нужно что-то делать. Вот только сейчас, когда брахманы пробирались через запутанные лабиринты города под городом, койота больше беспокоило, чтобы друзья не встретились с какой-нибудь гигантской тварью, например, огромной анакондой или химерой, которую одолеть будет не так-то просто. И это не говоря о том, что Кун уже потерялся в бесчисленном количестве подъемов, спусков и поворотов и сам вряд ли найдет дорогу обратно, поэтому тут как бы еще не потеряться. Ну да ладно, он всецело доверяет Куаутемоку. Раз он сказал, что знает дорогу, значит, отлично. А койот будет просто смотреть по сторонам и следить, чтобы какая-нибудь зверушка не решила ими полакомиться, а там, глядишь, они и правда выберутся из катакомб.

Товарищи спустились в подземелья у восточного берега озера Анайшиак. Тагараски располагался в восточной части озера, и попасть в город можно было только по одной из трех дамб, ведущих в столицу с севера, востока и юга, либо на каноэ. Но неприметный тракт, по которому шли брахманы, действительно привел их к одному из входов в катакомбы, который был совершенно незаметным и больше напоминал берлогу какого-то зверя прямо у воды.

С учетом того, что жрецы добрались до тайного хода уже к закату и путешествуют по запутанным подземельям уже не первый час, наверху наверняка наступила ночь.

Город под городом действительно был огромен и поражал воображение своими размерами, запутанностью ходов и причудливыми, совершенно невообразимыми пейзажами. Некогда богато расписанные стены храмов, казарм, жилищ, дворцов ушли под землю и были со временем приспособлены под канализацию, отчего почти все помещения катакомб походили на какое-то безумное нагромождение богато украшенных зданий и сооружений, которые соединялись бесчисленным количеством ходов. Тупиков здесь, наверное, не было вовсе. Часть помещений была затоплена. Сверху, то тут, то там, ниспадали водопады попадающей под землю озерной воды.

Периодически друзьям приходилось идти по колено, а то и по пояс в воде. Каждый раз, когда такое случалось, Кун нервничал еще сильнее, потому что именно в воде в кромешной темноте шансы заметить какого-либо хищника сводились к минимуму.

Какие-то помещения катакомб были очень маленькими, другие — напротив, просто огромными. Это останки некогда многолюдных улиц и площадей, поверх которых были просто заложены новые.

— Осталось немного, — приободрил товарища Куаутемок, когда брахманы вышли из очередного коридора на вершину акведука, который пересекал весьма просторный подземный проспект. От такого зрелища у Куна аж дыхание перехватило, ему не верилось, что такое действительно существует. Койот никогда бы не подумал, что язычники ходят, живут и радуются над таким местом, которое находится лишь в сотне метров у них под ногами.

Почти перейдя по акведуку широкую улицу, брахманы услышали непонятный гул. Они остановились и начали вслушиваться в тревожный шум, пытаясь понять, откуда он исходит и что может быть его причиной. Гул медленно, но верно усиливался, а затем стало отчетливо слышно, что это чьи-то шаги, и они доносились с дальнего конца проспекта.

Друзья пригнулись, потому что если кто-то идет сюда, то этот кто-то может их заметить, что не предвещало ничего хорошего, так как навряд ли в этих местах бродит кто-то, настроенный дружелюбно.

А по мере того, как шум шагов нарастал, становилось ясно, что это не какой-то зверь, но кто-то человекоподобный, более того, этот кто-то был явно не один. Их было много, очень много. Интересно, что за толпа решила прогуляться по подгорному городу в столь поздний час. Друзья с замиранием сердца вглядывались в темноту, пытаясь рассмотреть загадочных некто.

Сначала из темноты вырвалась стая крупных, размером с человека, и черных, как ночь, летучих мышей со светящимися красными глазами, а затем из синей влажной дымки вышел вооруженный отряд. И это вовсе не был отряд язычников.

Конечно, можно было подумать, что это Мануак Копанак перебрасывает силы для восстания по подземным тоннелям. Но это были не воины-коты. Это был враг куда более опасный.

Из мрака выплывали ряды вампиров со светящимися кровавой жаждой глазами. Причудливые черные доспехи и необычные темные одежды выдавали наследие давно почившей цивилизации солнцепоклонников, обратившейся в посмертное царство после пришествия Баала в этот мир. Это были мертворожденные вампиры, могучие воины, охотники и боевые маги смерти. На лезвиях их тяжелых двуручных мечей сверкали кровавые знаки. Некоторые из кровососов шли с непокрытыми головами, тогда как ветераны были в широкополых шляпах, украшенных белыми перьями. Сам вид этих воинов говорил об их смертельной опасности и мощи.

Воинов было очень много, они методично шагали по проспекту, отряд за отрядом. Вместе со своими мертвыми хозяевами на битву шли и их темные питомцы: здоровые летучие мыши, черные волки и гигантские пауки. Летучие мыши проносились над головами мертворожденных, волки следовали подле своих господ, а пауки ползли по стенам расположенных вдоль проспекта дворцов.

«Вот тебе и на, накаркали», — только и подумал Куаутемок. Совсем недавно говорили про мертворожденных, и вот они явились.

— Они хотят захватить город! — в панике прошептал Кун.

— Да, — подтвердил Куаутемок просто потому, что другого ответа быть не могло. — Давай ползком, надо срочно выбираться отсюда, пока они не напали на город, — сразу же поторопил он друга.

Они, конечно, опасались, что взятые в плен нововеры обратятся в вампиров до того, как жрецам удастся сообщить всем об опасности, но теперь дело приобретало катастрофический оборот. Отныне городу угрожает не просто толпа латентных новоявленных вампиров, но и целое профессиональное войско мертворожденной нежити, с которой и в равном бою очень сложно справиться, не говоря уже о неожиданном нападении на самое сердце Союза. Но даже это было лишь половиной беды, потому что город под городом хранил в себе те еще тайны.

Практически у всех храмов, на вершине которых язычники приносили жертвоприношения, располагались колодцы, которые как раз-таки вели в глубины города под городом. Туда постоянно сбрасывали трупы принесенных в жертву пленников. Считалось, что язычники тем самым кормят духов. Значит, еще ниже в катакомбах есть помещения, которые завалены останками несчастных жертв, и если нежить только прознает об этом, а она, скорее всего, прознает, раз уж мертвецы узнали про ходы под городом, то они не упустят возможности поднять эти трупы из мертвых. Тогда получится, что в город из-под земли вторгнутся легионы немертвых, и не факт, что язычникам удастся спастись.

ХХХ

— Ора, ты куда? — вяло пролепетал Джаван, столкнувшийся на входе во дворец с сестрой в сопровождении трех ее служанок. Принц как раз возвращался в свои покои после осмотра патрулирующих улицы города отрядов. День выдался тяжелым, и он еле шевелил ногами и мечтал лишь о том, как окажется в своей кровати.

— Я пойду прогуляюсь перед сном, — ответила Ора, при этом даже улыбнувшись.

Джаван, конечно, был рад, что принцесса вновь могла вяло, но улыбаться, а то ходит все время, словно пришибленная. Но, несмотря на это, от таких слов сонливость царевича мгновенно как рукой сняло.

— Ты в своем уме?! — опешил от услышанного Джаван. — В городе небезопасно, там сейчас полно бешеных животных и мародеров.

— Ой! Не беспокойся, все будет в порядке, я похожу неподалеку от дворца и скоро вернусь, — в свойственной ей манере отмахнулась Ора.

Джаван смерил ее пристальным взглядом, но, как всегда, своевольная принцесса не собиралась играть с братом в гляделки и бесцеремонно продолжила путь.

— Так, ребятки, отбой отменяется, дуйте за ними, — устало приказал Джаван своим людям сопровождать принцессу. Раз уж Ору не переубедить, то пусть хотя бы гуляет с охраной, а то мало ли что. Все-таки город патрулируют толпы солдат, и, действительно, если Ора не будет уходить далеко от храма лучших, ничего произойти не должно. Но, тем не менее, принцесса не должна ходить беззащитной, тем более в столь опасное время.

ХХХ

— Джаван, у нас все готово! — беспокойно прошептал Яджар, перехватив идущего в свои покои принца в коридорах дворца.

— Что готово? — не понял принц, чьи глаза уже слипались от усталости. Он так хотел спать, что даже то, что он узнал Яджара, уже было чудом. Эх, видят духи, сегодня все задались лишь одной целью — не дать принцу добраться до кровати.

— Как что? Наш план! Мои люди телепортировали вардарагха, — пояснил орел.

При этих словах Джаван сразу же забыл о своей усталости. Он только и ждал этого момента и уже думал, что люди Яджара не справятся с поставленной задачей. Но вот теперь момент настал.

— Идем скорее! — решительно повелел Джаван и прибавил шагу, направившись к комнате, которая была отведена в качестве темницы для поклонника Элендорада.

ХХХ

— Стой! Что там? — запищал ни с того ни с сего Кун.

Куаутемок, которому было страшно путешествовать по подземельям, кишащим нежитью, не меньше, чем другу, чуть не упал от страха и неожиданности.

— В чем дело? — Куаутемок еле сдержался, чтобы не закричать.

Оно, конечно, понятно, ужас — естественная реакция в такой ситуации, но если они хотят выжить, то нужно быть тише воды, ниже травы, иначе мертвецы их найдут.

— Там что-то светится.

— Что?

— Видишь синие огоньки?

И действительно, в конце коридора светились две голубые точки, похожие на чьи-то глаза. Сердца двух брахманов ушли в пятки. Одно было хорошо — синий свет, глаза это или нет, не важно, не был признаком нежити. Значит, это что-то другое, вот только это нечто другое может быть настроено не менее агрессивно, чем мертвецы, а возможно, даже больше. Уж лучше обойти стороной непонятные огни.

— Пойдем другим путем, — сразу же смекнул Куаутемок.

ХХХ

Заветную комнату охраняли двое людей Яджара и двое воинов Джавана. Они отворили дверь и, убедившись, что кругом нет посторонних глаз, пустили господ внутрь. Это была одна из хозяйственных комнатушек, расположенных в подвальной части замка, почти в самом его низу. Ниже были только темницы, забитые пленными нововерами до отказа.

Комнатка была маленькой и, само собой, лишенной окон. Кроме одинокой свечи на полу ничто не освещало это крохотное помещение. Все стены и потолок были исписаны колдовскими символами, которые люди Яджара сразу же нанесли на стены, как только телепортировали сюда пленного вардарагха. Эти символы должны были подавлять магию и не давать жрецу колдовать. Это было весьма обоснованно, ведь берсерки Элендорада были искусными боевыми магами, несмотря на то что являлись ящерами. Потому оставленный без присмотра еретик мог использовать свою черную волшбу, чтобы сбежать.

Изменник сидел на полу, связанный по ногам и рукам. Как только Джаван и Яджар вошли внутрь, он сразу же впился в них полным ненависти взглядом.

— Интересно, ради чего вы пошли на такие уловки, чтобы схватить меня, — злобно выдавил из себя вардарагх. В его голосе не было ни капли страха, только всепоглощающая ненависть.

— У нас есть к тебе дело, отступник. Думаю, ты это понимаешь. Если бы не это, то мы бы тебя просто убили при встрече, — начал издалека Джаван, в ответ на что черный ящер лишь презрительно хмыкнул.

Джаван с Яджаром некоторое время помолчали. Вообще товарищи думали, что вардарагх будет вести себя совершенно по-другому — ругаться, огрызаться, дергаться и всячески пытаться высвободиться. Как-никак, а эти твари всегда очень агрессивны, но этот экземпляр сейчас не показывал даже своего буйного нрава. Слуга Элендорада спокойно сидел на полу, пожирая своих тюремщиков пристальным взглядом, и ничего больше.

— Мою сестру обесчестили, и я хочу, чтобы ты помог мне это исправить, — не выдержав напряженного молчания, выпалил Джаван, сразу же выложив все карты.

— Аааа! Так твою сестру трахнули? Трахнули вне брака?! — рассмеялся вардарагх. — И чем я могу тебе помочь? Отомстить за тебя? Так почему ты сам этого не сделаешь? Это ведь твой обычай, твой закон.

Джаван сжал кулаки от злости, он хотел бы вдарить как следует этой скотине, но страх перед отступником не позволил принцу даже подойти ближе к пленнику, не то что притронуться к нему.

— Так чем ты хочешь, чтобы я тебе помог? — более спокойно, но не менее злобно повторил свой вопрос черный жрец.

— Ты можешь восстановить непорочность принцессы?

Вардарагх на некоторое время задумался.

— Могу, — наконец-то подтвердил еретик. — Но скажи мне, принц, тебе не страшно обращаться ко мне с такой просьбой? Ты ведь не знаешь, что я на самом деле могу сделать с твоей ненаглядной сестрой.

— Но ты же не настолько глуп, чтобы вредить себе. Если ты хоть чуть-чуть навредишь моей сестре, то я убью тебя, — не позволяя ярости захлестнуть себя, объяснил Джаван.

— Фиии, — презрительно протянул вардарагх. — И ты думаешь, что это может меня испугать? Ну да ладно, ладно, успокойся, принц, я действительно могу помочь тебе. И я тебе помогу, но мне нужны гарантии, что вы не казните меня после того, как я сделаю дело.

— Клянусь честью, — не раздумывая, выпалил Джаван.

— Да подавись ты своей честью! — вновь рассмеялся отступник. — Для меня твоя честь — пустой звук, как для тебя моя. Тем более твоя, судя по всему, уже и так изрядно подпорчена.

— Тогда какие гарантии тебе нужны? — поинтересовался принц, заставив черного жреца снова задуматься.

В напряженной тишине снаружи послышались какие-то шорохи.

— Слушай, между нами на самом деле намного больше общего, чем ты думаешь, — судорожно затараторил вардарагх, едва услышал посторонние звуки. — Я помогу тебе, обещаю. Хочешь верь, хочешь нет, только освободи меня здесь и сейчас, и я найду тебя, сам помогу твоей сестре, но я не хочу помирать здесь вместе с вами.

— В смысле?! — в один голос спросили Джаван и Яджар. — Что за бред ты несешь? Хватит заговаривать нам зубы. Мы еще не договорились и отпускать тебя сейчас не готовы.

Шум снаружи усилился.

— Да послушайте вы, придурки! Вы не понимаете, что вся эта наша гребаная вражда — это происки высших сил, и мы все служим единой цели, и сейчас самое время объединиться. Если вы меня не освободите, то эту дверь через две минуты вышибут вместе с вашими мозгами! — закричал в панике черный ящер, еще больше смутив своих собеседников.

Шум за дверью перешел в лязг, и кто-то зарычал. Джаван с Яджаром снова переглянулись и пожали плечами, а затем снаружи и вовсе раздался истошный крик. Тогда орел все-таки решил посмотреть, что там такое творится. Он открыл дверь, и в комнату сразу же ввалилось обезглавленное тело одного из стражников, человека-орла. А вслед за этим с адским рыком внутрь запрыгнул один из пленных нововеров. Его глаза светились кровавым огнем, а разинутая пасть сияла кошачьими клыками — вампир, не иначе!

— Дьявол! — лишь выругался Яджар и попытался сотворить огненное заклинание, вот только проблема была в том, что в комнате действовали защитные надписи, которые не позволяли колдовать, но орел об этом от неожиданности забыл, а потом было уже поздно.

Вампир схватил его за руку и уже готовился укусить птицелюда, но в этот момент Джаван огрел кровососа своим мечом по голове. Конечно, вампира, который не боится обычного оружия, это не убило, но хотя бы отбросило от Яджара. Мертвец с рыком ударился о стену и осел на пол, но не надолго. Пока дакн вставал под крики вардарагха «отпустите меня», в комнату вломился еще один немертвый.

Яджар и Джаван пытались справиться с вампирами, но без магии и серебряного оружия они были бессильны.

— Черт! Получается, они все вампиры! — воскликнул Джаван, пытаясь отбиться от одного из кровососов.

— Быстрее наружу! Я не могу колдовать в этой комнате! — вместо ответа крикнул Яджар.

— Да освободите вы меня, придурки! — в очередной раз завопил черный ящер.

— Да, на выход! — согласился с предложением орла Джаван и кинулся развязывать вардарагха. Он не знал, правильно ли делает и не получит ли он нож в спину от этого ублюдка, но выбора не оставалось. Стража в коридоре, судя по всему, уже перебита. В комнате к тому моменту было трое вампиров, и если нагрянут еще, то вдвоем отбиться от них не получится.

Как только черный жрец был освобожден, троица, раскидав новообращенных вампиров, вылетела в коридор. Яджар с вардарагхом сразу же пустили в комнату две струи пламени, спалив оставшихся там упырей.

Из этого коридора было несколько выходов. В темноте некоторых из них виднелись кровавые глаза спешащих к язычникам новых вампиров, а из некоторых доносился шум битвы. Видимо, мертвецы напали и на других стражников дворца.

— Яджар, нужно срочно попасть наверх и предупредить остальных, пока восставшие пленники не прорвались в жилые этажи дворца. Идем быстрее! Жрец, давай с нами! — приказал Джаван.

Но от черного жреца уже и след простыл, он словно растворился во мраке коридоров. Эх, не стоило его отпускать, все-таки не зря говорят, что они все ублюдки без чести и совести.