Отцы

Антон Гау, 2023

Когда запутавшаяся в своих подростковых проблемах дочь завкафедрой немецкого языка провинциального российского вуза уезжает из дома в ночь с сомнительными друзьями, отчаявшийся отец обращается за помощью к своему забытому школьному другу, ведущему жизнь по теневую сторону закона. Результатом воссоединения однокашников становится создание контролируемой реальности – нового и неортодоксального педагогического подхода к воспитанию своих отпрысков в надежде восстановить потерянную связь с ними. Вечная проблема отцов и детей сходит к мертвой точки только тогда, когда отцы рискуют измениться сами и обрести себя, потерянных в лабиринтах образов, ролей и ожиданий окружающих.

Глава 2 Ржавое ведро флюидов

На следующее утро, разбуженный телефонным звонком, Олег приоткрыл глаза и увидел перед собой телефонную трубку, которую протягивал ему сын Саша.

— Тебя.

Олег посмотрел на лицо сына. Его глаза смутно виднелись за сальными прядями волос, свисающими со лба до самого носа. Когда же Олег в последний раз видел Сашу с нормальной прической? Неужели в первом классе?

— Не ложился что ли? Опять всю ночь на компе своем резался? — спросил Олег.

— Да так, там как бы… Спал я, спал, — Саша дернул головой, пряди волос качнулись в сторону, и вновь скрыли на мгновение прикрытую мину индифферентного нетерпения. — Инфу там для семинара качал, — добавил Саша.

Олег посмотрел вслед удаляющемуся сыну, который опредёленно неуютно чувствовал себя рядом с отцом и пытался сократить время общения до необходимого минимума. Затем шумно вздохнул и поднес трубку к уху.

— Да, алло.

— Олег, я что, тебя разбудил? Это Кирилл.

— Да нет, нет, нормально. А сколько времени сейчас?

— Почти десять. Прости, я думал…

— Да ладно Кирилл, успокойся. Как с дочкой-то?

— Я с ней сегодня не общался. Ушёл на работу. По-моему она ожидала разговора, но я сделал вид, что спешу.

— Мужи-ик, — нарочито растягивая гласные, сказал Олег. — А дальше что делать будешь?

— Пока без понятия. Ты знаешь, я с тобой хотел поговорить, поблагодарить… Приглашаю тебя в «Император» на обед, я заказал столик на час дня. Тебе удобно будет?

— Это же дорогущий ресторан. Да ладно тебе, не надо ничего, мы же друзья. Отмени заказ, приходи ко мне, чайку попьем.

— Олег, пожалуйста, не обижай меня…

— Ну, хорошо, конечно приду, Кирилл.

***

Кирилл с облегчением выдохнул и повесил трубку старого дискового аппарата, жившего на кафедре немецкого языка так долго, что ещё помнил унылые заседания партячейки факультета. В помещении никого не было, поэтому пригласить Олега удалось сравнительно внятно, — без лишних ушей, которым только и подавай, что темы для сплетен. Кирилл откинулся на стуле, положив затылок на жесткую спинку, и уставился в потолок. Сейчас закончится пара, надо будет провести вторую, потом — методический совет на большой перемене и — на встречу с Олегом. В принципе, совет можно тоже без зазрения совести отменить.

Кирилл вскочил со стула и, подпрыгнув, попробовал как в балете два раза щелкнуть внутренними сторонами ботинок друг о друга. Получилось один раз, и то не очень. Поэтому Кирилл сделал еще два па посреди заставленной столами кафедры, опираясь на стул, взмыл вверх и смачно щелкнул два раза ботинками друг о друга. Ха! Получилось!

Именно в этот момент внутрь зашла заслуженный преподаватель кафедры Валентина Петровна Кудрина. Ее брови синхронно взвились вверх.

— Танцуете? — с присущим ей сплавом сарказма и здоровой иронии произнесла Валентина Петровна, растянув по лицу глубокие разрезы морщинок.

Кирилл резко обернулся, одергивая пиджак.

— Влюбились, Кирилл Евгеньевич? Или номер самодеятельности готовите? — сказала она и поправила тугой пучок поседевших волос.

«А почему бы и нет?..» — мелькнула шальная мысль в голове Кирилла. И он одним махом сбросил с себя образ увязшего в науке шерстяного пыльного завкафедрой:

— И не то, и не другое… А, хотя, нет. Я влюблен, как мальчишка. Причем в вас, милейшая моя Валентина Петровна. И уже давно, пять секунд как. И вам от меня никуда не скрыться. Да.

Кирилл вонзил в Валентину Петровну буравящий взгляд, поднял одну бровь вверх, прищурив другой глаз, и попытался, хотя в который раз неудачно, отвесить двойное антраша. Его внезапно обретенная страсть невольно отшатнулась.

— Ну, знаете… — сказала она и озорные лучики заиграли в ее глазах.

— Я знаю. Я — знаю, — Кирилл забросил галстук на плечо, на манер Остапа Бендера в исполнении Андрея Миронова, и мотнул головой, убирая своенравные несуществующие вихры со лба. — Это страшная сила. С ней не совладать простым смертным. Проще отдаться.

Кирилл направился мимо онемевшей Валентину Петровны к двери и тут же, сообразив, обернулся.

— Отдаться чувству, естественно. В метафорическом смысле. И плыть по его бурным волнам, — Кирилл сделал витиеватый жест рукой в воздухе и вышел.

— Все смешалось в доме Облонских, — проговорила Валентина Петровна и медленно отвернулась от двери.

***

После звонка Кирилла Олег полежал в кровати ещё некоторое время, глядя в потолок, и понял, что больше не заснет. Он свесил ноги на пол, встал и резко мотнул головой вправо-влево. Позвонки приятно хрустнули. Подошёл к боксерскому манекену-груше и пробил несколько серий в живот и голову. Потом вразвалочку вышел из комнаты и подошел к спальне жены. Никого. Он повел бровями и двинулся дальше по коридору. Дверь в комнату сына, украшенная ядовито-желтой табличкой «Не влезай — убьет!», была приоткрыта, и Олег остановился. Саша сидел к нему спиной за компьютером в наушниках и сосредоточенно расстреливал солдат третьего рейха. Вокруг на столе и на полу были разбросаны смятые пакеты из-под чипсов, рядом с клавиатурой стояло несколько баночек энергетиков.

Олег взялся за ручку двери и хотел было открыть её, но остановился на пол-движении и побрёл на кухню. К белой поверхности холодильника на магнитике"Thailand"была прицеплена записка. Олег сдернул ее и поднес к глазам.

"Я на фитнесе. Йогурт и сосиски в холодильнике. Будешь обедать дома — суп в синей кастрюле."

Олег скомкал записку и швырнул ее в мусорку под раковиной. Затем распахнул холодильник и выудил оттуда пару яиц и упаковку сосисок. Через две минуты залитые болтуньей подрумяненные мясные кружочки вперемежку с помидорами аппетитно шкворчали на сковородке.

Умело орудуя деревянной лопаткой, Олег аккуратно поделил круг яичницы на крупные сегменты и принялся с голодным азартом переворачивать их, заставляя равномерно прожариваться. С наслаждением вдохнул, расширяя крылья носа, этот аромат доходящей яичницы и жареной колбасы, заставивший вспомнить недели жизни на таком белковом пайке в благословенные 90-е. Оценив степень готовности блюда, Олег подождал ещё две секунды, перекатываясь с носков на пятки и обратно, и выключил огонь. Потом подошел к кофе-машине и, поднеся палец к кнопке «START», тут же вспомнил увещевания жены и лечащего врача о влиянии кофеина на давление, сердце и что там еще? — со вздохом открыл шкаф и достал баночку цикория.

Первая вилка прошла практически незамеченной, лишь подразнив вкусовые рецепторы. «Эх, хорошо пошла!», — подумал Олег и немедленно отправил в рот следующую порцию, активно заработав челюстями. Отхлебнул, картинно поморщившись, напиток здоровья, и отрезал ребром вилки следующего кандидата на заброс в организм. В этот момент из прихожей послышался шум открывающейся двери и уже через секунду, под аккомпанемент звона ключей и неведомо каким образом так быстро добравшегося до кухни запаха духов Оксаны, идиллию одинокого завтракоеда разрушил голос жены:

— Олег, ты ещё дома?

— А где же мне быть? — еле слышно под нос пробормотал Олег, теперь уже нехотя ковыряясь вилкой в своём завтраке.

— Ты микроволновку в ремонт отвёз? — Оксана, подтянутая и полная энергии, в обтягивающем стильном спортивном костюме возникла в дверном проёме. Она бросила у стола свою объёмистую сумку и, облокотившись на холодильник, уставилась на мужа.

— Когда? Ты же видишь, я только что встал! — Олег исподлобья посмотрел на жену, недовольной глыбой нависая над тарелкой.

— Олег, эта история уже две недели длится!

— Начинается… — так же тихо, как и до этого, произнес Олег, отводя взгляд.

— Что значит, начинается?!

— Давай я тебе новую куплю, и дело с концом.

— Зачем? Почему надо покупать, если есть совершенно хорошая вещь на гарантии, которую нужно всего лишь исправить? Разве в этих твоих деньгах дело? Я ношусь в этом доме как проклятая, наводя порядок, и прошу только об одной простой вещи!

— Оксана, у тебя что, после фитнеса тестостерон зашкаливает? Сейчас в машину положу и прямо с утра отвезу.

— Хорошо, про утро мне понятно. А где ты был прошлой ночью?

Олег устало поднял на жену глаза:

— Я другу помогал…

— Повезло твоим друзьям, хоть они на тебя могут надеяться! А Саша почему не в институте? Почему он сидит опять за своим компьютером?

— А я откуда знаю! Ему уже вон, сколько лет, и он такой же мой сын, как и твой!

— Но ведь ты же — мужчина! Ты же должен…

Оксана оставила висеть обрывок фразы в воздухе. Олег решил не вставлять свою реплику в монолог этого сто раз проигранного сценария. Он отодвинул от себя тарелку с яичницей, встал и молча вышел, попутно прихватив микроволновку раздора. Времени до встречи с Кириллом было много. «Успею ещё в салон съездить», — подумал Олег, набросил куртку и вышел из дома. Забытая микроволновка, грустно покачивая белым проводом, осталась стоять на столике перед зеркалом рядом с завядающим букетом ранних ландышей.

***

Олег подъехал прямо к стеклянной двери двухэтажного здания, на крыше которого переливались на солнце золотыми боками большие буквы"АВТО ГОЛД". Вокруг стройным рядами были расставлены дорогие иномарки, в основном трехлетки, привезенные из Америки и Европы. На каждой машине вместо номерного знака висели пластины «АВТО ГОЛД». По периметру металлического кованого забора развевались весёлые разноцветные флажки.

Олег по-хозяйски распахнул входную дверь. Справа за столом в белой приталенной итальянской рубашке в кричащую фиолетовую полоску сидел здоровенный парень лет тридцати. Монотонно постукивая браслетом золотых часов о стекленную поверхность стола, он что-то мониторил в интернете, отрывисто дергая мышкой по коврику. Олег подошел к столу.

— Ну что Димон, от префекта по крузаку не приезжали?

Дима привстал и они пожали друг другу руки.

— Да не, Олег, я их на вечер перебил, а то менты на этом «броневике» никак VIN на кузове найти не могут. Я Ашота отправил, он разберется там.

— Да, тяжело государственным людям, на броневиках тонированных ездят, света белого не видят. Если б он москвичам ту землю отдал, жил бы себе сейчас спокойно. Ладно, пойду Марине ведомости из банка отдам, — сказал Олег и направился прямо по коридору к открытой двери бухгалтерии, хрустя по керамическому глянцу пола песчинками, налипшими на каблуки новых туфель из огненно-рыжей итальянской кожи.

Бухгалтер Марина, она же секретарь, а в отсутствии Димы и Олега к тому же и продавец-консультант, склонилась над разложенными на столе бумагами и увлеченно переписывала что-то из одной в другую. Солнечные лучи метались по зеленоватым стеклянным поверхностям столешницы и приоткрытой двери, заливая небольшую комнату сгустками ярких всполохов. Девушка не заметила стоявшего в дверном проеме Олега и продолжала писать, изредка порхая своими тонкими пальцами по кнопкам калькулятора. Он поневоле залюбовался искрящимися пшеничными волосами с запутавшимися в них солнечными зайчиками, ее влажными губами, которые непроизвольно, по-детски слегка шевелились: по видимому, без ведома хозяйки пытались облечь ее мысли в словесную оболочку. Зеленоватые глаза опять скользнули по цифрам на калькуляторе, но на этот раз в расфокусе на заднем плане ярким лисьим хвостом вспыхнули рыжие мужские туфли. Марина быстро подняла голову и споткнулась о пристальный взгляд босса.

— Ой, Олег Семёнович, здравствуйте! — скороговоркой пролепетала она, поправляя и без того аккуратно разложенные бумаги.

Олег смутился, но не подал виду.

— Привет! От усердно работающего сотрудника невозможно глаз отвесть. Вот, кстати, ведомости — подшей к отчету.

— Спасибо!.. Вы… Чай зеленый будете?

— Ты знаешь, с зеленым перебор вчера вышел, а есть что-нибудь другое?

— Ройбуш, — проговорила Марина, улыбаясь и слегка щурясь от мечущихся по комнате всполохов.

— А что это за чудо такое?

— Это, Олег Семёнович, африканский кустарник, говорят, для здоровья полезно.

— Хорошо, давай Африку, я у себя буду.

Олег положил ведомости на край стола и пошёл в свой кабинет, но какая-то сила заставила обернуться, и он краем глазам увидел её силуэт в облегающем платье из тонкой шерсти. Плавные линии, скользящие от бедер, поднимались вверх по талии и делали волнующий изгиб, очерчивая грудь. У самых плеч волосы преломляли эти линии своим рассыпчатым соломенным беспорядком. Стоящая в пол-оборота к двери Марина готовила чай, но каждым миллиметром своего тела ощущала обволакивающий взгляд Олега.

Он вышел в коридор, захлопнул за собой стеклянную дверь, сделал несколько глубоких вдохов, стараясь стабилизировать расшалившуюся нервную систему. Потом медленно зашёл в свой кабинет и сел в кресло. Положив руки на стол, закрыл глаза и, выпрямившись, снова повторил свои дыхательные упражнения. На этот раз Олег сделал три коротких вдоха и затем с силой выдохнул. Медитация вроде начала действовать: перед ним возник светлый образ его жены, но с какой-то веревкой в руках. Вдруг на её лице показалась презрительная улыбка, а веревка оказалась оборванным проводом от микроволновки, из которого немым укором торчали разноцветные потроха.

Но тут же этот образ был сметён. Марина подошла не к переднему краю стола, как обычно, а сбоку и, наклонившись, поставила прямо перед ним дымящуюся и пахнущую чем-то неведомо терпким чашку с заваренным ройбушем. Он явственно почувствовал через хлопок рубашки, как её бедро слегка прикоснулось к его левому плечу, а рассыпавшиеся волосы и грудь очутились прямо на уровне глаз в такой чудовищной близости, что его губы начали нервно подёргиваться, повинуясь примитивным природным инстинктам. Наконец она отстранилась и мягко улыбнулась.

— Спасибо, — получилось у Олега полушепотом.

— Пожалуйста, — тихо ответила Марина и вышла, унося с собой беснующихся солнечных зайчиков и медовый запах волос.

— Вот чёрт!!! — вырвалось у Олега.

***

Когда Олег пришел в ресторан, Кирилл уже ждал его за столиком у окна. Белоснежные скатерти, живые цветы на столах, тяжелые портьеры, приглушенный джаз и даже ненавязчивый приятный аромат, витающий внутри, — всё в ресторане «Император» говорило о высоком классе заведения.

Увидев Олега, Кирилл порывисто встал и двинулся навстречу другу. Олег поднял в приветствии руку и в то же время быстрым цепким взглядом осмотрел зал. В почти что пустом ресторане были заняты всего два столика. Пара среднего возраста в строгой офисной одежде, — не иначе, служебный роман на обеденном перерыве, — пыталась казаться как можно более незаметной в своем дальнем углу. В самом центре зала за шикарно сервированным столом сидели трое школьников, которые, судя по всему, отмечали какой-то праздник. Гусар-одинадцатиклассник в обнимку со своей пассией и симпатичная девушка, по видимому виновница торжества: шелковое бирюзовое платье, не иначе, надетое в первый раз, мелко завитые золотистые волосы, блестящие в ожидании чуда глаза. Олег усмехнулся, проходя мимо молодёжи, с добротой вспоминая и свои школьные годы, когда пойти в ресторан с девчонкой значило совсем не то, что сейчас. Ребята старались выглядеть взрослыми, привыкшими к такой высокой жизни, и Олег практически на вкус почувствовал опьянение этим сумасшедшим коктейлем молодости, первой влюбленности, дерзости и чувства, когда вся жизнь впереди, без конца и без края, а ты можешь всё, ну или почти всё.

Кирилл пожал Олегу руку и, чуть замешкавшись, обнял его и похлопал по спине. В этом было что-то от тех приветствий, которыми Олег обменивался со своими друзьями, но определённо Кирилл не хотел, чтобы это выглядело как подражание. В этом действии была благодарность и человеческая теплота, искренне идущие от его сердца.

Но Олег всё понял правильно. Он обнял друга:

— Да всё нормально. Хорошо, что всё хорошо кончилось.

Кирилл сделал широкий жест в сторону стола:

— В общем, вот. Всё думал, как тебя за вчерашнее…

— Да ладно, хорош, Кирюх. Витиеватости эти твои. Не надо было этого всего, но раз получилось, давай, присаживайся, я, честно говоря, голодный, как волк.

— Ну вот и замечательно, — Кирилл расплылся в улыбке.

Друзья уселись за безупречно сервированный стол.

— Я не взял на себя смелость заказать что-либо, не знал, что ты любишь, — начал было Кирилл.

— А вот и зря, сударь. А то сейчас бы уже приступили к трапезе… — сказал Олег, по-доброму подтрунивая над стилем Кирилла, и, положив ногу на ногу, распахнул кожаный переплет меню. — Ладно. Что тут у нас сегодня?

Олег заказал бифштекс и салат Цезарь, Кирилл — овощи на гриле. Заметив, что выбрал его друг, Олег вздохнул, но ничего не сказал. Очевидно, что Кирилл хотел угостить Олега, но не преминул сэкономить на себе.

— Ну, наверное, вина какого-нибудь? — спросил Кирилл.

— Я за рулем, — улыбнулся ему Олег. — Ты пей, конечно, ну и я с тобой пригублю.

— Отлично, — с готовностью проговорил Кирилл. — Я тут выбрал уже, пока ждал тебя…

Олег поерзал на стуле. Не совсем удобно принимать такие ненужные по существу, но необходимые для дающей стороны, знаки внимания. «Ладно, — подумал он, — разберемся».

— Можно нам «Бордо» вот это? — Кирилл, волнуясь, ткнул пальцем в строку меню, повернув его к грациозно полунаклонившемуся официанту.

Официант кивнул, отточенным движением взял оба меню, попросил подождать несколько минут и удалился.

— Ну, рассказывай, как и что у тебя дома, — сказал Олег, раскручивая затейливо свернутую белоснежную салфетку.

— А нечего пока рассказывать, — Кирилл взял вилку, повертел ее в руках и положил обратно. — Я же тебе сказал, я утром ушёл на работу, не проронил ни слова. Я, если честно, боюсь узнать, чего у нее в голове творится. Может быть, выкинет ещё чего-нибудь.

— Не выкинет. Будет выжидать и смотреть на тебя. И тут… — Олег крутанул между пальцами левой руки нож для масла, заставив лезвие описать блестящую дугу, — надо ввести новые правила игры! — и поставил восклицательный знак, стукнув ловко пойманной рукояткой по столу.

— Ну, понимаешь, какое дело. Я как раз чувствую, что надо сделать именно то, что ты говоришь. Но какие именно правила, как их устанавливать, для меня это темный лес с картинками.

— Что? — Олег непонимающе улыбнулся, — какой ещё темный лес с картинками?

— А, сам не знаю, только что придумалось. Ты знаешь, я уже устал на нее кричать, упрашивать, требовать…

— Ну вот и сделай то, чего раньше не делал. Не разжёвывай ей все эти правила от и до. Пусть сама думает, что будет, если она их не выполнит.

— А что, правда! — глаза Кирилла приобрели осмысленный блеск.

Официант принес бутылку красного вина, открыл ее и налил немного в фужер Олега:

— Попробуйте, пожалуйста.

Олег взял бокал, крутанул его так, что вино описало волну по стенкам, поднял глаза на выжидающе глядящего на него официанта и кивнул на бокал Кирилла.

Официант поднял брови, но налил и Кириллу.

— Попробуй, подойдет?

Кирилл быстро сделал глоток и сказал:

— Да, конечно, хорошее вино.

Олег кивнул официанту, и тот наполнил их бокалы. Когда они остались одни, Олег сказал:

— Ну, давай, Кирюх, за тебя и твою дочку.

— Да что ты, Олег, я хочу за тебя выпить, если бы не ты…

— Ну, хорошо, — Олег протянул руку и звонко врезался в бокал Кирилла. — Тогда за нашу дружбу, которая творит чудеса.

Кирилл выпил залпом. Олег только пригубил вино и поставил фужер обратно на стол.

— Вот ты знаешь, Кирюх, — Олег покрутил бокал за ножку вокруг оси. — Вот этот халдей… налил мне вино на дегустацию, а ведь это ты заказал нам вино. Он, сука, чувствует, что почему-то надо тебя не уважать. Тут не со мной сравнение. Не важно, что я, и кто я, и то, с кем он меня здесь видел… Тут дело в этих, как их… флюидах, которые ты выпускаешь в мир. Чтобы халдеи всякие, да и не только они, чуяли, что рядом с ними мужик, который, если что, порвёт любого.

Олег сжал кулак так, что костяшки хрустнули и улыбнулся, глядя на Кирилла, который немного ссутулился и виновато слушал своего друга.

— Ну я, в общем… не хотел бы рвать официанта, — проговорил Кирилл, окинув ресторан взглядом, видимо, в поисках этого самого официанта.

— В том-то и дело, что рвать не надо, не те времена, и вообще. Но от тебя должен дух переть во все стороны, который очень ясно и доходчиво всем сообщает: если что не так… А люди, они, понимаешь, чуют такое дело.

Олег огляделся по сторонам.

— Вот, видишь, та пара сидит, обедает. Мы им по барабану, но если тот перец начнет почему-то нас ненавидеть, и агрессию испускать, мы с тобой очень явно это почувствуем.

— Это, видимо, невербальные средства общения, — сказал Кирилл, — я изучал такое явление… Это и жесты, и взгляды, и поведение.

— В принципе, и взгляды тоже… — Олег внимательно посмотрел на мирно переговаривающуюся на другом конце ресторана пару. — Но тут важно то, что за этими взглядами стоит, что заставляет людей так смотреть. Он может и не смотреть, а ты почувствуешь на шкуре, ощутишь это, как если бы удар, присутствие такое… Понимаешь?

Кирилл оглянулся и посмотрел на ту пару, о которой говорил Олег. Мужчина, сидящий к ним лицом и мило беседующий с девушкой, поймал его взгляд. Кирилл в замешательстве отвернулся.

— Ну, давай, просто попробуем. Сможешь ты, спиной сидя к этому человеку, дать ему почувствовать, что ты агрессивен и опасен для него?

— Но я ничего против него не имею… — попытался возразить Кирилл.

— Да не надо против него что-либо иметь. Просто дай почувствовать ему, что в тебе есть дух, и проверь, уловит ли он это.

— Ну, я не знаю…

Подошел официант и поставил огромную тарелку с бифштексом и салат перед Олегом. Задумчивое выражение лица Кирилла сменилось на нечто яростное, он выпрямил спину и громко обратился к официанту:

— А где мои овощи?

Не ожидая такого поворота событий, официант вздрогнул, повернулся к Кириллу и ошеломленно проговорил:

— Жарят на кухне, я сейчас узнаю.

— Хорошо, — сказал Кирилл и переложил местами вилку и ложку.

Глядя вслед уходящему работнику общепита, Олег усмехнулся:

— Ну, особо прессовать его не надо, не он же готовит. И вообще, вот этот дух в тебе, он не должен всем и каждому говорить, что ты их ненавидишь или хочешь раздавить.

Олег посмотрел куда-то вдаль и задумчиво продолжил:

— Тут даже доброта должна быть, понимаешь? Сила и в то же время спокойная доброта.

Кирилл нахмурился, пытаясь осмыслить эту дилемму.

— В общем, не запаривайся, это изнутри само попрет, если ты в себе уверен. Вон, твои овощи идут.

Официант грациозно поставил такую же огромную тарелку перед Кириллом. Овощное ассорти по-минималистски строго располагалось на периферии этого гигантского блюда. В центре же этой композиции возвышался стожок из зелени. Официант налил Кириллу еще один бокал вина, капнул в фужер Олега.

— Ладно, давай есть, а то я и не позавтракал толком, — сказал Олег, вонзая в сочный кусок мяса рифлёное острие ножа.

Кирилл пытался переварить только что полученную от Олега информацию и чувствовал, что это именно то, что ему нужно в жизни на данный момент. Только как всё это правильно преобразовать в голове и реализовать на практике? Ведь в этом возрасте не хочется выглядеть смешным и самоутверждающимся, как, например, тот юнец, который изо всех сил охмурял двух школьниц за соседним столиком.

Олег словно почувствовал, о ком думает Кирилл и кивнул на троицу молодых людей.

— Вон, видишь, тот красавец с двумя девчонками? Я просто спиной чувствую, что от него исходит. Потому что он молодой, и энергия это из него прет как нефть из скважины. Понятное дело, что это всё понты детские, но я про механизм. Ведь ты выпускаешь тоже энергию определенную — это и интеллигентность и утонченность… Но, почувствовав ее, некоторые думают, что им можно на таком человеке ездить, а это не есть «гут».

После такого монолога Олег сунул в рот огромный шматок мяса и стал с довольным видом жевать.

— Понятно, — кивнул Кирилл и интеллигентно заглотил кусочек баклажана.

— Ладно, не дрейфь, сейчас я возьму над тобой шефство, будем лепить из тебя человека.

Через некоторое время Кирилл встал:

— Извини, я отлучусь на минутку.

Путь в туалет пролегал как раз мимо сидящей в углу пары офисных работников. Олег окликнул друга:

— Давай, попробуй, пошли ему флюид, — и подмигнул.

Кирилл насупился, глубоко вдохнул и нарочито медленной походкой направился в сторону туалетов. Он в упор смотрел на сидящего за столом мужчину и пытался направить на него волну своей «по сусекам наскребённой» внутренней силы и агрессии.

Уловив взгляд Кирилла, мужчина несколько раз посмотрел на него, отводя глаза и вновь возвращаясь к неумолимо приближающемуся силуэту. Кирилл усилием воли заставил себя глядеть прямо на объект эксперимента, отчего, по всей видимости, глаза его приобрели несколько выпученный вид. Мужчина прищурился, пытаясь, видимо, найти в файловой системе своей памяти хоть что-то, что могло связывать его с этим странным лысеющим человеком в старомодном костюме, но, получив в результате поиска полный ноль, нахмурился и вопросительно поднял брови, возвращая взгляд Кирилла.

Его спутница, почувствовав неладное, резко обернулась, взглянула на Кирилла, так же резко повернулась обратно и что-то зашептала мужчине. Тот повел плечами и метнул взгляд вправо и влево, словно пытаясь обрести точку опоры. Проходя мимо них, Кирилл шумно выдохнул и, не останавливаясь, проследовал за тяжелую бордовую портьеру к туалетам.

Олег наблюдал за происходящим с легкой улыбкой. Когда мужчина озабоченно посмотрел на него, пытаясь найти хоть какое-либо объяснение происходящему, Олег невинно поднял брови, и сжал губы, вытянув подбородок вниз, типа «Сам не знаю, я тут не при чем». Но в воздухе определённо почувствовалось натяжение какой-то особой неспокойной струны.

Выйдя из туалета, Кирилл совершил то, чего Олег никак не ожидал. Он подошел к столику заметно всполошившейся пары, навис над мужчиной, и ненатурально глубоким басом произнес: «У вас салфеточки не найдется?» Мужчина опять метнул в сторону Олега оценивающе-вопросительный взгляд, потом снизу вверх исподлобья взглянул на Кирилла и в тяжелой тишине подвинул к нему стоящую на столе салфетницу. Кирилл со второй попытки вырвал из веера салфеток один белый квадратик, с неким вызовом сказал «Благодарю» и, вытирая рот, вразвалку пошел к Олегу.

Такого накала комичности Олег не мог предусмотреть и, прикрыв кулаком рот, мелко трясся от беззвучного смеха.

— С тобой и вправду в переделку можно попасть, — Олег вернулся к своему стейку. — Зачем ты стал салфетку у него просить? Надо же было его просто молча флюидом задавить.

— Ну я, как бы это, в роль вошел, решил сымпровизировать.

— Ладно, для первого раза неплохо. Мужик напрягся как лампочка. Если выйдем отсюда живыми, считай, опыт удался, — Олег, улыбаясь, протянул к Кириллу свой бокал, и они чокнулись. — Давай, с зачином.

Компания молодых людей взорвалась веселым смехом. Кирилл посмотрел на них, но те, казалось, совершенно не подозревали о том, что творилось вокруг, и веселились со свойственным их возрасту щенячьим восторгом.

— В общем, надо что-то делать с моей девочкой, а что, я никак ума не приложу, — сказал Кирилл.

— Да эта проблема у всех. Вон, у меня, Саня, сын, 18 лет, тоже не знаю, что с ним делать. Ничего ему не интересно, компьютеры одни на уме. И нет бы, деньги на них зарабатывал, а то так, время прожигает и всё. Я пробовал его в ежовых рукавицах держать, да жена запротивилась. Теперь вырос, не пойми что, без царя в голове. Я уже вижу, что он бесхребетный какой-то получается, и к тому же мое мнение ни во что не ставит.

Кирилл вздохнул и поднял глаза к потолку: «А что, мол, делать».

Олег продолжил:

— Я ему предлагал ко мне в автосалон идти, на бокс, никуда не хочет. Я не уверен, что у него девушка есть. Нда… И нет бы, по маминым стопам пошел, музыка там, искусство, я может быть, и принял бы. Так ведь и это не интересно.

— Ну, может быть, он компьютерным гением станет?

— Да вряд ли… Ничего ему не интересно, понимаешь? Ни-че-го.

— Давай тогда подумаем вместе, что делать, — предложил Кирилл. — Может быть, чего и придумаем.

— Да у них в жизни всё как в инкубаторе. Сейчас же даже кино не снимают хорошее, потому что эти киносъемщики сами ничего не знают, и делают всё, исходя из каши в своей голове. А дети смотрят, и думают, что это и есть настоящая жизнь.

— Тут ты прав. Вот бабушка моя войну прошла, она и видела многое, и пережила многое. И я уверен, что тогда, когда ей было столько же, как нам сейчас, она знала больше и думала по-другому. Глубже. И страха было меньше перед жизнью.

— Да я тебе говорю, эти все инкубатораские, чего они видели? — сказал Олег. — Даже пороху не нюхали, не знают, как бывает, если еды нет, компьютеров нет, телефонов. Сколько своему ни говорю о том, что можно жить без всего этого. Вот мы жили, в девяностые жрать у нас не было, а это буквально вчера было.

— Ну, естественно, ему не на что спроецировать. Что слова… Только звук и больше ничего. И им не с чем сравнивать, а тут надо реально на своей шкуре почувствовать.

Олег посмотрел на своего друга:

–Да-а.., дела. Бросить бы их в девяностые, а то и в сорок первый, для профилактики, да жаль, машины времени нет.

Они посидели какое-то время молча, переваривая только что сказанное.

Мимо них ко входу прошли мужчина и женщина, незадолго до этого подвергшиеся эксперименту Кирилла по передаче силы духа. Женщина опустила глаза в пол, лишь однажды мельком взглянув на друзей. Мужчина же шел выпрямившись, словно собравшись, и с настороженностью поглядывал то на Кирилла, то на Олега. Когда они поравнялись с их столиком, Кирилл улыбнулся и произнес:

— Всего доброго.

Мужчина ускорил шаг и скрылся за дверью.

— Надо, наверное, было объясниться, чтобы он не надумал там себе чего такого, — сказал Кирилл.

— Да не надо, у него свои тараканы насчет происходящего. Может быть, это и к лучшему, заставит их пересмотреть свои взгляды на эти, скорее всего, внебрачные отношения в рабочее время.

Между тем Олег доел свой стейк и теперь подцеплял вилкой последние листы салата.

— Слушай, надо бы еще чего-нибудь заказать, пока аппетит не притупился, — сказал Олег и, подняв руку, пригласил официанта.

— Сделай, пожалуйста, два кофе и десерт какой-нибудь. Ты чего будешь? — обратился он к Кириллу. — У них торт Наполеон вкусный очень.

— Нет, нет, — запротестовал Кирилл, — я уже наелся, и кофе тоже не буду. Ты заказывай, что хочешь.

— А, ну да… — задумчиво протянул Олег. — Да не важно, не дрейфь. Два капучино и два Наполеона, — и добавил с нажимом, — и не будем заботиться сегодня о холестерине, — он подмигнул официанту, давая понять, что тот может идти.

— Кирюх, ну я правда не наелся. Давай так. Ты меня вином угостил, а я нас кофе угощу с десертом.

— Так не пойдет, — возмутился Кирилл, сжав губы. — Я тебя пригласил, это всё будет за мой счет.

— Кирюх, я тебя обидеть не хочу, но я правда ем как лошадь, чего я буду у тебя на фураже… — он осекся, взглянув в глаза товарища.

Такого выражения лица Олег давно не видел у своего друга. Вернее видел, буквально вчера, перед входом в дом Никиты. И ещё однажды, в детстве, когда загнанный в угол Кирюха со стулом бросился на донимавших его старшеклассников и заставил тех убежать от него, крича «Сумасшедший!». Вот такой огонь в глазах Кирилла, пожалуй, был тем самым, чего ему не доставало все эти годы.

— Всё, всё, — Олег поднял руки ладонями вверх, сдаваясь перед таким напором. — Как скажешь. Но, раз такое дело, надо было заказывать запеченную во фритюре лапку аллигатора…

Кириллу не пришлось даже думать, что ответить на это, потому что около столика с молодежью происходило какое-то необычное оживление. К ним подошёл человек с длинными спутанными волосами и бородой, закрывающими практически все его лицо, по всей видимости, попрошайка, и хрипло забормотал что-то непонятное о девочках и красоте, хватая одну из них за плечи. Школьницы тихонечко завизжали, в ужасе тряся руками, а их кавалер вскочил из-за стола, басом выдавая непонятные междометия, но не совсем уверенный в том, что делать. В то же самое время официант и бармен, с интересом наблюдающие за разворачивающейся сценой, вовсе не спешили бросаться подросткам на помощь и наводить порядок в ресторане. И тут бомж поднял ржавое ведро, которое все это время держал в руке, медленно перевернул его над золотоволосой красавицей. Ее крик заглушил играющую в зале музыку, и тут на нее сверху посыпались… лепестки роз.

Олег, с интересом наблюдавший за всем этим действом, присвистнул и залился веселым смехом. Кирилл сжал свою салфетку и молча смотрел на происходящее. Она же, в ужасе зажмурившись и мелко подрагивая под водопадом прохладных чешуек, медленно раскрыла один глаз, потом второй, и робко посмотрела на алые лепестки, падающие вокруг нее и пахнущие совсем не так, как она, по всей видимости, ожидала. Когда лепестки закончились, бродяга бросил звякнувшее рукояткой ведро на пол и одним движением сорвал с себя парик и бороду, открывая молодое улыбающееся лицо.

— Мишка, дурак! — девушка вскочила со стула и принялась молотить смеющегося и волшебным образом преобразившегося бродягу кулачками по груди.

— Блинач, брателла, я чуть тебя не порешил, — забубнил кавалер, который развлекал девушек до появления этого фокусника.

— Ну так не порешил же, — смеясь, сказал Мишка и обнял все еще колотящую его девушку.

— С днем рождения, Машенька, — он поцеловал ее в нос и схватил за руки.

— Ты меня так напугал, — обиженно ворчала Маша.

Михаил огляделся по сторонам. Увидев Олега, он обрадовано помахал рукой и сказал своим друзьям:

— Я сейчас.

Подойдя к их столику, он радушно протянул руку:

— Здравствуйте, дядя Олег, как поживаете?

— Привет, Михалыч, — Олег пожал руку молодого человека, — широко отмечаете.

— Стараемся, — со смехом сказал Миша.

— Девушка твоя, что ли? — Олег кивнул на смеющуюся блондинку, в горсти собирающую лепестки роз.

— Да.

— Красивая, молодец.

Парень кивнул, довольный такой похвалой.

— Познакомься, кстати, — мой старинный друг, Кирилл Евгеньевич, профессор немецкого языка. А это — сын хозяина этого заведения, Михаил, фокусник и артист, как видишь.

Михаил сделал шаг к Кириллу и уважительно пожал ему руку:

— Очень приятно.

— Кстати, ты после школы куда собираешься? Вот на ин. яз. можешь к Кириллу Евгеньевичу, если потянешь.

— Ну, я не знаю, я все еще думаю. Посмотрим, спасибо, — Миша улыбнулся и был готов откланяться. — Я пойду к своим уже.

— Беги, беги, рад был видеть. Отцу с матерью привет.

— Обязательно.

— Хороший пацан, — сказал Олег, когда Миша отошел от их столика к своим друзьям.

— Изобретательный такой, — поддержал его Кирилл.

Оба по-отечески усмехнулись.

Вдруг Кирилл звякнул ножом о тарелку и схватил Олега за руку:

— Эврика! Слушай! Вот тебе и машина времен, и запах пороха! Нищий этот с лепестками роз!

Олег непонимающе уставился на друга:

— Ты про что?

— Ну как про что! Ты же сам говорил, пороху они не нюхали, сравнивать им не с чем!

— С нищим что ли? Предлагаешь выставить детей на улицу без копейки?

— Не совсем. Хотя, это тоже хорошая идея. Мы можем закинуть их в такие ситуации, которые закалят характер, заставят их думать.

— Театр что ли организовать?

— Ну почему так негативно? Пусть даже и театр. Но чтобы они прочувствовали, прошли эту инициацию! Это же практически как тренировка, поход в горы, испытания, которые ты проходишь по собственной воле, а потом выходишь из них новым человеком! Только пройдут они их не по своему желанию, а с нашей подачи.

— Да ну, детский сад какой-то. Они же, когда почуют, что их надурили, еще больше станут плевать на тебя, да еще с презрением.

— А, да… наверное… — Кирилл опустил голову и закусил губу.

Полторы секунды, которые они просидели в тишине, разорвались еще более энергичным всплеском, исходящим от Кирилла:

— Да не заметят! Просто создадим для них реальность, настоящую, через которую надо пройти, где или пан или пропал, но под нашим контролем. Своеобразная контролируемая реальность. А?

— Под контролем? — Олег задумался. — А что, может быть, может быть.

Подошел официант и поставил перед каждым по чашечке кофе и тарелке с коричневым квадратом торта «Наполеон». Кирилл посмотрел на официанта прямо и почти без вызова сказал:

— Спасибо, милейший.

Официант поежился и кивнул. Собрал со стола тарелки, а затем, словно желая побыстрее убраться от этого непонятного столика, зашагал прочь чуть более порывисто, чем обычно.

— Ну ты вообще хищник, запугал бедного человечка, — улыбнулся Олег, — тут ведь штука в том, чтобы на свою сторону привлечь его, чтобы рядом с тобой и твоей силой комфортно было, а не противоставлять себя ему. Ведь, если представится случай, он не будет раздумывать, плюнуть тебе в чашку или нет, а то, чего хуже, и нож в спину воткнуть. Надо располагать людей к себе.

Кирилл некоторое время обдумывал слова Олега, а потом поменял местами чашки с кофе, пробормотав:

— Если позволишь.

Олег рассмеялся:

— Вот, можешь еще десертом поменяться.

— Нет, десертом, пожалуй, не буду, — Кирилл тоже засмеялся, представляя себе абсурдность ситуации.

— Эх, люблю сладенькое, — сказал Олег, придвигая к себе блюдце.

Кирилл медленно помешивал кофе, совершенно не спеша приступить к десерту. Олег к этому времени уже доел весь свой торт и бросал недвусмысленные взгляды на нетронутый «Наполеон» Кирилла.

— Ну что, ты не будешь? — спросил он друга.

— Да, да, угощайся, конечно, — Кирилл подвинул тарелку. — Я уже наелся.

Но перед тем, как неумолимо занесенная ложка Олега отполовинила и этот торт, Кирилл дернулся к «Наполеону» и отсек большой кусок:

— А вообще, знаешь, пожалуй, я тоже угощусь.

Олег улыбнулся и поддел ложкой оставшуюся половинку:

— А ты становишься опасным человеком.

— И, между прочим, превосходно себя в связи с этим чувствую! — сказал Кирилл, с довольной улыбкой жуя свой десерт.

— Мне эта идея нравится, — Олег положил ложку на блюдце и взглянул прямо на Кирилла.

— Ведь отчаянные времена требуют отчаянных мер, — с деланным пафосом сказал Кирилл. — Я чувствую, что это может привести к революции в мировоззрении наших детей!

— Ну и что мы можем сделать для начала? — Олег поглядел в сторону мирно веселящихся подростков.

— Прежде всего, необходимо расставить в головах у наших детей правильные приоритеты по отношению к родителям. В моей ситуации это самое подходящее время, пока Оля еще не пришла в себя от вчерашнего потрясения. Для тебя у меня тоже есть пара подходящих идей.

— Да? Быстро ты мыслишь, — Олег выглядел уже более заинтересованным, — ну, давай, выкладывай.

— Значит так, ты говоришь, он только и делает, что с компьютерами общается. А друзья у него какие-нибудь есть?

— Да какие-то ботаны чмошные. Ни одного нормального пацана. Но они все больше через интернет общаются, не ходят никуда.

— Ага, хорошо…

— Да уж куда лучше.

— И он, надо думать, не совсем уважает твой образ жизни, понятия?

— Ну-у, можно, наверное, и так сказать, — улыбнулся Олег.

— Я вот что думаю. Тебе надо раскрыться перед ним в новом свете, с такой стороны, с которой он тебя не видел. Но это надо сделать так, чтобы он стал как бы невольным свидетелем этой грани твоего характера, ну, чтобы он тебя зауважал.

— В компьютер, что ли, начать с ним играть?

— Не обязательно. И даже, скорее всего, и не нужно. Потому что его реальные ценности связаны не с компьютерами как таковыми; это он протестует против того, что его окружает. А комп дает уход от надоевшей реальности.

— Как-то заумно все это ты объясняешь.

— Ну почему. Я уверен, внутри он стремится к контакту с отцом, и хочет быть достойным тебя, но что-то в прошлом заставило его свернуться и спрятаться в свою раковину. Может быть, ты иронизировал над ним, или показал ненароком какую-то неприглядную сторону своей, хм… деятельности, которую он не захотел принять.

— Слушай, — перебил Олег, — но я даже не знаю, что я сделал, чтобы он так от меня отстранился…

— Олег, это сейчас и не важно. Конечно, ты можешь понять по мере развития событий, что не так пошло, но теперь не нужно искать виноватого и горевать о том, что было сделано. Сейчас, — воодушевленно сказал Кирилл, — важно то, что мы можем сделать.

Олег внимательно слушал своего друга. Видно было, что перспектива перенастройки отношений с сыном волновала его.

Кирилл продолжил:

— Вот твой сын. Не может быть, что у парня нет мечты о том, чтобы стать сильным. Я уверен, что во всех этих играх он видит себя героем и всем тем, кем он не может быть в реальной жизни. Нам надо дать ему возможность увидеть, что он может. Как, например, я, — улыбнувшись, сказал Кирилл, — ты мне только что помог выбраться из скорлупы обыденности, и я тебе очень благодарен… Хотя и немного странно себя чувствовал, когда посылал все эти агрессивные флюиды тому человеку.

Олег засмеялся:

— Ну ладно, давай попробуем создать эту твою контролируемую реальность.