Комета

Антон Владиславович Хапилов

Почти фантастическая история о двух братьях, живущих в далеком 1979 году. При падении кометы они получают особые силы. Как они распорядятся своим новым даром в ближайшем будущем?

Глава 8

Под стук железнодорожных колес, оказывается, так хорошо дремлется. Единственное неудобство доставляло окно, которое играло роль импровизированной подушки из стекла, но эта досадность обнаружилась лишь при пробуждении. Пространство плацкартного вагона заполнили люди, еще накануне спавшие, на своих законных местах. Одни из них сдавали постельное белье, другие держали очередь в туалет, для утреннего умывания. Маленький мальчик бегал по проходу возле меня, держа в руке пластмассовую машинку. По его идее, она двигалась по воздуху, огибая невидимые препятствия, ловко лавируя и меняя скоростные режимы. Для пущего правдоподобия, паренек пропускал воздух через губы, имитируя работу двигателя. В это время его бабушка сидела на боковом кресле, положив руки на столик, и внимательно следила за действиями внука.

За окном появились дома, отгороженные бетонными заборами промышленные здания, увеличилось количество параллельно идущих железнодорожных путей. Раз за разом мимо проносились на большой скорости встречные составы, создавая громкие звуковые эффекты, сопровождающиеся мощными ударными волнами, раскачивающими корпус вагона. Состав неуклонно приближался к своей конечной точке, коей являлся перрон Ярославского вокзала.

Я никогда не был в столице, поэтому смотрел на проплывающие пейзажи за окном, с особым интересом. Мне казалось, что вот-вот, и ближайшая перспектива откроет мне вид на Кремль, или я подсмотрю краешек улицы Арбат, поймаю взором остроконечный пик Останкинской телебашни. В один миг, мальчик спикировал машинкой на мое правое колено, и с силой оттолкнувшись от коленной чашечки, продолжил свои воздушные гонки.

— Сережа! Не трогай дядю!

Да ты мой тезка. Молодец, будешь летчиком…, или водителем. Какая разница, главное быть хорошим человеком. Бабушка проявила бдительность, виновато улыбаясь мне, но я был не в претензии на эти детские шалости. В это время, проводница закрыла туалеты, что могло говорить о скором прибытии поезда. Но состав продолжал двигаться по задворкам большого города, и я уже начинал беспокоиться, большей частью, беспричинно, повинуясь общему чувству растерянности, свойственной провинциалу, боящемуся заблудиться в каменных хоромах Московского Кремля. И потом, где я буду искать своего нерадивого младшего брата? Здесь живут миллионы людей. Проложены тысячи улиц. Я буду искать брата месяц. Или два. Я загрустил. Но, подожди…. Существует же, городская справка, отдел милиции, местные аборигены, знающие город, как свои пять пальцев. Буду обращаться, по мере возможности, искать пути, тропинки, узнавать адреса. Все будет в порядке.

Как всегда, неожиданно, за окном показался перрон вокзала, медленно проплывающий перед глазами. Все обитатели вагона выстроились в центральном проходе, с сумками и чемоданами, нетерпеливо ожидая остановки, и возможности покинуть это замкнутое пространство. Пассажиров, севших в поезд, по билету, в морском городе Владивосток, можно было понять, им очень хотелось вступить на «твердую землю» столицы. Мне же, торопиться было рано, поэтому я разглядывал людской поток, заполнивший местный перрон. Женский голос сообщал по громкоговорящей связи о прибытии очередного поезда к четвертому перрону вокзала, приглашая встречающих проследовать к месту высадки пассажиров.

Из вагона я вышел последнем. Знакомая проводница стояла у открытой двери вагона.

— Ну что, удачи вам!

Она одарила искренней улыбкой мою скромную персону, нечаянно угадав, какая трудная работа ожидает меня сегодня. Женщина держалась молодцом, проехав в поезде пол страны, и я снял перед ней свою виртуальную шляпу, добавив несколько искренних слов поддержки:

— Спасибо, большое…

Но тут поток идущих людей захватил меня, понес и скрыл проводницу из виду. Мимо толпы сновали с тяжелыми тележками вокзальные носильщики, предлагая подвезти гражданам тяжелые носильные вещи, ловко лавируя, при этом, между людьми. У меня вещей было не много, поэтому я продолжал разглядывать чудный мир большого города, через призму примыкающей к зданию вокзала платформы.

Суета большого количества людей производит много шума и не дает сосредоточиться на мелочах окружающего мира. В таких ситуациях необходима не только прекрасная человеческая выдержка и терпение, но и просто банальная привычка. Хорошо было бы, вычленить в общем потоке любой один объект и сосредоточиться на его созерцании. Это помогает большей концентрации. Вот, пожалуйста, газетный киоск, справа от входа в здание вокзала. Здесь можно купить газету, сесть на скамейку, почитать, адаптироваться к назойливой действительности. Я бросаю взгляд на очередь за прессой и обращаю внимание на человека, внезапно, без видимых причин, своей левой рукой, залезающего в сумочку, впереди стоящей дамочки. Такой жест невозможно спутать ни с одним другим. Парень производил кражу, и я это видел своими глазами. Он уже достал из сумочки кошелек, когда его блуждающий взгляд встретился с моими внимательными глазами, направленными на него. Попался с поличным, вот она, знаменитая столичная преступность, в действии. Карманник был худощавым мужчиной средних лет, с прической полубокс, невинным и мечтательным взором, и с уверенной пластикой тела.

Я стоял в пяти метрах от очереди за газетами, и в момент, когда наши взоры встретились в пространстве, мир вокруг жил по своим законам. Такая мелочь, как кража кошелька из сумочки праздной дамочки, не интересовала никого, кроме меня. Вор действовал обыденно и профессионально, достав предмет двумя пальцами и намереваясь положить его себе в карман. Поняв, что его действия зафиксированы, этот наглец, ничем не выдав себя окружающим, нагло продолжал смотреть мне в глаза, и медленно переносил чужой кошелек по воздуху, пока не засунул его себе в карман. Наглость этого типа была поразительной, он даже не изменился в лице, производя свои манипуляции. Вот так дела! Между тем, кража была налицо, но вор сильно затянул свою театральную паузу для меня, единственного искреннего зрителя, тем самым потерял драгоценные секунды, дамочка, полезла в сумочку, обнаружила пропажу, и громко запричитала. Карманник не выдержал внутреннего напряжения и бросился бежать наутек. Я незамедлительно последовал за ним следом.

Начав движение преследования, я ощутил в своем теле необычайную легкость, неведомую мне доселе. Казалось, я пронизываю пространство, используя странные физические законы иных миров. Люди, встречающиеся мне на пути, казались застывшими на месте, настолько их движение стало несущественным для моего перемещения. Я видел спину бегущего впереди карманника, где — то позади, семенила дамочка, в сопровождении представителей народной дружины, и вся эта картина виделась мной, как одно целое.

Пробежав по внутренним помещениям вокзала, преступник выскочил через центральные двери, на улицу и исчез в неизвестном направлении. Эта была полная незадача для меня, ведь я бежал за ним следом. Но тело мое продолжало двигаться в бешеном ритме, находя способы и возможности преследовать жертву, независимо от моего разума. Мысли мои и общее понимание происходящего, запаздывали, расслаиваясь, подобно спектру, на отдельные составляющие, такие как: бег, мысль, и реальный мир, в котором все это и происходило.

Но, как только я оказался на улице, находясь в заведомо проигрышной ситуации, почти ослепленный ярким солнечным светом, сознание будто воспарило в небо, настолько ясную картинку я увидел под собой. Все было как на ладони, движения машин, людей, поездов, самолетов, улавливались мной, я был подобен соколу, парящему в небесах, и высматривающему свою добычу. Были хорошо видны номера машин, заголовки на страницах газет, изгибы улиц и переулков. По ближайшей улочке, примыкающей к площади, и бежал наш карманник, спасаясь от грядущего возмездия. Он устал, выдохся и перешел на шаг, внутренне убедившись в отсутствии опасности, еще недавно, казавшейся неминуемой. В этот самый миг, мой разум, буквально, витающий в облаках, пришел в согласие со своим телом, я оказался за самой спиной воришки, зацепил своей ногой его пятку, он споткнулся ногой за ногу и упал, растянувшись на асфальте, и испугано вскрикнув.

Улочка была, в этот момент пуста. Я сел на спину упавшему, и легонько заломил ему руку, создавая искусственный болевой прием. Мало ли чего можно было ожидать от этого залетного товарища, который молча сопел, онемев от неожиданности. Озадачен произошедшим был и я. Скажу больше, я был, почти ошеломлен. Но объяснить сам себе я ничего не мог, и потом, все вернулось в привычное русло. Я стал нормальным, а был ли я еще кем то?