Комета

Антон Владиславович Хапилов

Почти фантастическая история о двух братьях, живущих в далеком 1979 году. При падении кометы они получают особые силы. Как они распорядятся своим новым даром в ближайшем будущем?

Глава 7

И вот я один на полустанке, посреди бескрайнего пшеничного поля и у ног моих стоит сумка на молнии, которую мне бережно собрала мама, накануне вечером. Жизнь повторяется даже в таких небольших мелочах, как место отправления поезда. Было раннее июньское утро, легкая дымка витала в воздухе, быстрые ласточки охотились за насекомыми, проносясь на бреющем полете над самым полем, невидимый ветерок колыхал колосья пшеницы. Все приметы надвигающегося дождя, зарождающегося, где то там, на востоке, в дальних и не ведомых краях, присутствовали в этом мире, на этом пятачке, где год назад я провожал своего младшего брата в Москву. История этого места разнилась только климатическими обстоятельствами и целью поездки.

Алексей ехал, год назад, в столицу в качестве абитуриента, я же, сейчас, примерял на себя роль сыщика, отправляющегося на поиски, загадочно исчезнувшего, близкого мне человека. Ведь, после новогодней открытки, в которой были записаны слова поздравления, не было ни одного знака, оповещающего о своей жизни в большом городе, теплой весточки, телефонного звонка, приезда на каникулы. Брат исчез «со всех радаров», как говорили в армии связисты, ушел на дно, перестал выходить на связь и тогда я решил ехать на его поиски.

Я не допускал и мысли о том, что с ним, что — либо случилось, напирая только на его несознательность и лень. Но, в какой — то момент его молчание зашло слишком далеко. И вот, ты начинаешь думать о неких скрытых силах, накручивать сюжеты с нехорошим продолжением. И все это замешано на сильном личном чувстве вины. Поэтому я и стою здесь, делегированный на общем семейном совете, в командировку на поиски нерадивого брата и любимого сына.

В детективном жанре существует такой меткий прием, как следование по пути, пропавшего человека. И суть его в том, что бы двигаться по наитию, шажок за шажком, как бы проникая в подсознание персонажа, овладевая его привычками, мыслями, чувствами, проникать в шкуру, становиться им самим и тогда…. А я — есть его родной брат, и знаю его очень даже хорошо, больше чем надо. Поэтому я и стою здесь, на полустанке, возле железнодорожной линии, в самом начале нашего расставания, беря первые отпечатки виртуального следа, перед дальней дорогой, ожидая утренний поезд «Владивосток — Москва».

Поезд появился точно в срок. Наблюдая это величественное зрелище «плывущего» по полю состава, мое сердце наполнялось печалью по родному селу, любимой маме, и коту Василию, на попечение которого я и оставил весь дом. Но, где-то рядом с этой легкой печалью, рождалось и обреталось потаенное некогда, желание идти, ехать, двигаться вперед, оставив мирское ради путешествия к неведомой цели. Слово «неведомая» я ввернул для более сильной эмоциональной окраски. Отринув время и расстояние, сжав всю свою волю в кулак, с неимоверной целеустремленностью и презрев меркантильные передряги….

— Что встал, как вкопанный? Ты встречаешь или едешь?

Пожилая проводница громким окриком вернула меня в естественное состояние, прервав внезапный порыв нахлынувших сентенций на тему дальних путешествий. Я закинул сумку на плечо, ухватился за прохладные металлические поручни и мигом забрался на посадочную площадку тамбура.

— Стоит, думает о чем — то…

Женщина ловко опустила на ступени защитную конструкцию, затворила вагонные двери и встала напротив, внимательно разглядывая черты моего лица. Я пошарил рукой по карманам сумки, нащупал необходимую бумажку и протянул ей. Бегло пройдясь опытным взглядом по мелкому шрифту билета, он спросила:

— До конечной?

— В смысле?

Она была совсем не старая, как мне показалось на первый взгляд.

— У тебя билет до Москвы…

— Так точно…

Волосы аккуратно уложены в высокую прическу, закрепленную в форме узла помощью заколок, и головной убор в виде пилотки. Эта прическа и сбила меня с толку, ведь ее носят люди старшего поколения.

— Поезд приходит на Ярославский вокзал в одиннадцать сорок пять.

— Понятно…

Несмотря на раннее утро, лицо ее было припудрено, губы слегка накрашены, брови подведены. Ее было лет тридцать, и она была очень уверенна в себе.

— Ты проходи тихонько, народ еще спит. Место шестьдесят пять, это боковушка. Она должна быть свободна…. Чай будет позже…

Она мне уже начинала нравиться. Хорошее отношение вселяет веру в людей. Я кивнул ей, в знак искренней благодарности и зашел внутрь вагона.

Поезд дернулся и стал набирать скорость, постепенно входя в ритм движения.

Плацкартный вагон был заполнен спящими людьми, которые кутались в одеяла и простыни, убаюканные монотонным покачиванием, и стуком колес. Найдя свое место, я бросил сумку на сиденье напротив, сел, и оперся спиной на конструкцию перегородки. Теперь я видел всю картину окружающего мира абсолютно с другого ракурса, изнутри двигающегося вагона. И картина, представшая предо мной, была следующая. Ветер, колышущий колоски, усилился, и поля сильно «волновались», подгоняемые воздушными порывами. Небо быстро наполнилось тяжелыми темно синими и свинцовыми облаками, что изменило структуру света, превратив утро в вечер. На стекло окна стали бесшумно сыпаться косые дождевые капли, скользящие куда — то вниз. Хорошо, что я успел вскочить на подножку, проходящего поезда. Я устало прикрыл глаза и погрузился в легкую дремоту.