Плоды света

Антон Алексеевич Воробьев, 2019

Мировое Древо, чьи Корни пронзают межзвёздную тьму, а Крона сияет подобно солнцу, величественно вращается в одном из закоулков вселенной. Злые языки говорят, что в такой дыре, как сто семнадцатый сектор, любой дурак будет выглядеть величественно, если напялит на себя шубу из атмосферы и заведет на своей поверхности разумную мелюзгу. Однако Древо, чей Ствол достигает в диаметре размеров средней планеты, не обращает внимания на завистливые комментарии. И время от времени плодоносит.Жители Сомбревиля не подозревали, что однажды им удастся рассмотреть Плод с довольно близкого расстояния…

В оформлении обложки использованы изображения с сайта https://pixabay.com/ по лицензии CC0.

Анри Дюваль, глава славного города Сомбревиля, сидел за длинным столом и ужинал вместе с семьей. Это была лучшая часть дня: все хлопоты по управлению неблагодарным населением отложены на завтра, на белой скатерти дымятся блюда, вино в бокале играет рубиновыми оттенками, а впереди ждет десерт. М-м, интересно, чем Лу Чжанг — повар, выписанный из самой столицы Темных Корней, — удивит его сегодня? Благодушное настроение мэра не могло испортить даже многочисленное семейство, усердно уплетавшее жареных цыплят. Обсуждение слухов, ленивые перепалки и просьбы денег на карманные расходы сливались в шум моря, иногда перебивавшийся криком чаек — требованиями супруги и дочерей новых платьев.

— Господин Дюваль, — склонился над ухом градоначальника вышколенный слуга, — возле парадного входа стоит человек, который утверждает, что у него к вам срочное дело.

— Все дела подождут до завтра, — отмахнулся мэр.

— Да, я ему так и сказал, но он не уходит, — виновато произнес слуга. — Прикажете вызвать стражу?

— Кто он? — вздохнул глава Сомбревиля.

Вечер начал терять свое очарование.

— Он утверждает, что является городским листочётом Нибелиусом, — ответил слуга, почтительно хихикнув.

— Городским листочётом? — переспросил Дюваль. — У нас есть такая должность?

Секретарь мэра Клод Бушар, который напросился на ужин и теперь уплетал яства за обе щеки, оторвался от грибного супа и энергично кивнул начальству:

— Есть. Помните такую высокую башню слева от квартала фей?

— Похожую на кривой палец? Она мне никогда не нравилась, — поджал губы Дюваль.

— Ну она довольно старая, — попытался оправдать каменное сооружение Бушар. — При мэре Моррисе её собирались снести, но потом подсчитали, во сколько обойдется ремонт окружающих домов, если она упадет не туда, куда надо, и передумали.

— Надо было привлечь к делу троллей, — назидательно помахал куриной ножкой градоначальник. — Уж они-то быстро разобрали бы её по камешкам.

— В общем, туда заселился Нибелиус со своим телескопом, — вернулся к супу секретарь.

— Так чего он хочет? — осведомился у слуги Дюваль. — Прибавки к жалованию?

— Гм, — почтительно склонился тот, — посетитель просил отдельно упомянуть, что вопрос не касается финансов.

— Что ж, зови его, — махнул рукой в пространство мэр Сомбревиля.

Дювалю нравились бескорыстные сограждане. Жаль только, что они стремительно вымирали как вид.

Явившийся посетитель оказался низкорослым старичком со всклокоченной бородой и профессиональным прищуром левого глаза. В руках листочёт сжимал свитки пожелтевшей бумаги.

После взаимных приветствий Нибелиус не стал ходить вокруг да около, развернул один из свитков, ткнул пальцем в изображение Кроны Мирового Древа и категорично заявил:

— Грядут великие катастрофы!

— Не могли бы вы изложить свой вопрос чуть более подробно? — склонил круглую голову набок Дюваль.

— Как вы знаете, — приосанился листочёт, — я уже много лет картографирую листья Светлой Кроны, и мои расчеты признаются достаточно точными в университетах Ауруса, Джиббалы и Лиу Ке. Именно я внес огромный вклад в решение проблемы «Тысяча двести пятнадцать», также известной как проблема «Тысяча двести с чем-то».

— Эта проблема грозит нам катастрофами? — деловито осведомился мэтр Бушар, исполнявший по совместительству обязанности городского летописца.

— Нет, это скорее академический вопрос, — ответил Нибелиус. — Хотя и чрезвычайной важности, — поспешил добавить он. — Ведь, как известно, листья Светлой Кроны в своем движении образуют узоры, которые опытный глаз способен распознать среди кажущегося хаоса. И эти узоры — таинственный язык, на котором с нами говорит сама Судьба…

— О, так это вы составляете ежегодный гороскоп? — узнал характерные фразы Дюваль. — Я иногда полистываю вашу брошюру. Кажется, на этой неделе дриадам повезет, а кентаврам следует проявить осторожность при обращении с острыми предметами. Жаль, завсегдатаи «Пятой подковы» не любят читать.

— Листья склоняют, но не принуждают, — с важным видом изрек Нибелиус. — С другой стороны, Судьба ведет согласных с ней, а несогласных — тащит. Поэтому так важно знать свой гороскоп, чтобы успеть склониться в правильную сторону и не попасть под раздачу.

— То есть, мы ещё можем избегнуть великих катастроф? — уточнил мэтр Бушар, накладывая себе гарнир.

— Гм, — прочистил горло листочёт, поглядывая на жареные крылышки. — Не совсем. В редких случаях Светлая Крона являет нам особые знамения, знаки разительных перемен, которые неминуемо произойдут. И тогда нам остается лишь наблюдать за тяжелой поступью Судьбы.

— Но она ведь не обязательно завернет к нам в Сомбревиль? — с надеждой спросил Дюваль.

Мэру не понравилась мысль, что по славному городу будет топтаться кто-то вроде Судьбы. Конечно, некоторые здания давно пора снести, но в целом улочки и строения Сомбревиля радовали глаз и — что немаловажно — вызывали зависть всех знакомых градоначальников. С тех пор, как Дюваль разрешил Энтони Корнету творить всё, что его архитекторской душе угодно, город преобразился. И даже потеснил с первого места столицу Светлой Кроны в рейтинге «Путеводителя по Ветвям».

— Грядущее коснется всех, — безапелляционно заявил Нибелиус. — Хотя тут есть нюансы, — развернул он ещё один свиток. — Две тысячи лет назад по Мировому Древу прокатилась череда стволотрясений, за которыми последовали семь неурожайных лет. А восемьсот лет назад Ветвь Кроны, избавившись от Плода, покачнулась, и волна колебаний достигла Ауруса, где начались пожары и беспорядки. Конечно, нынешний Плод не столь велик, как его древние собратья, — почесал всклокоченную бороду листочёт. — Его и невооруженным глазом-то не видно, Гварнерию просто повезло направить свой телескоп на восемнадцатый сектор — что бы он там ни утверждал про свои гениальные расчеты и схемы. Так что, думаю, на этот раз обойдется одним-двумя наводнениями и голодной зимой.

— Так, давайте по порядку, — Дюваль остановил жестом Нибелиуса, пока тот не напророчил ещё какое-нибудь бедствие. — Что за Плод? Откуда он взялся на наши головы?

— Что значит «откуда взялся»? — не понял листочёт. — Вырос, разумеется.

— И давно он там рос? — вопросил глава города. — Почему мне не доложили? Почему я всё узнаю в последнюю минуту?! — начал закипать он.

Клод Бушар опасливо вжался в спинку стула и решил сместить фокус начальственного гнева:

— Да, действительно, господин Нибелиус, почему вы нас только теперь наводнениями пугаете? Вы должны были направить служебную записку об обнаружении Плода в канцелярию.

— Э-э… но… об этом известно уже много лет, — растерялся листочёт. — Я думал, все в курсе…

— И что там с вашим Плодом? — нетерпеливо перебил его Дюваль.

— Как, я разве не сказал? — оживился старичок. — Плод Мирового Древа оторвался от черенка! Он начал путешествие во Тьму, чтобы там укорениться и дать росток нового Мира! Ну разве это не великое событие? И я первым его заметил! — радостно известил он собравшихся.

На балконе городской ратуши было довольно тесно. Знать Сомбревиля, вооруженная театральными биноклями и подзорными трубами, забавлялась новомодным развлечением — наблюдала падение Плода во Тьму. Оное падение продолжалось уже две недели, Плод скорее медленно дрейфовал, чем пролетал, над полями и лесами Мирового Древа. Тем не менее, даже в такой неторопливой манере, он проделал изрядный путь, и теперь жители Сомбревиля могли видеть его как золотистую точку на фоне синего неба.

— Как вы думаете, насколько он велик? — поинтересовался у Нибелиуса Энтони Корнет, убрав в карман длинного плаща подзорную трубу и угостившись канапе с подноса.

— Это хороший вопрос, — с довольным видом заложил руки за пояс листочёт. — Зная примерное расстояние до объекта и его угловой размер, я оцениваю его диаметр от десяти до трехсот пятидесяти футов.

— Вы, должно быть, очень часто бываете правы, — усмехнулся себе в бороду зодчий.

— Не хочу хвастаться, — приосанился Нибелиус, — но мои гороскопы всегда сбываются. Я могу интерпретировать любой узор в Кроне для любой расы — от фей до кентавров.

— А он может раздуваться? — спросил присутствующих Лео Дворф — низкорослый каменотес, которого, вообще-то, никто на балкон не приглашал.

— Ха! Разумеется, нет, — бросил на него снисходительный взгляд листочёт. — В летописях нет ни одного упоминания о раздувшемся Плоде.

— А по-моему, он раздулся, — Лео разглядывал золотистый шарик в подзорную трубу, высунув от усердия язык. — Час назад он был меньше.

— Парень дело говорит, — поддержал каменотеса огромный тролль в сюртуке.

— И нам тоже показалось, — пискнули сверху несколько фей.

— Да говорю же вам, он не может раздуться! — раздраженно воскликнул Нибелиус.

— И всё же он увеличился, — резюмировал Корнет, глянув на Плод ещё раз. — Хороший глазомер, Лео.

— Впрочем, я всегда говорил, что этот Плод отличается от других, — сменил диспозицию листочёт. — Вполне возможно, что он решил сначала оторваться от Ветви, а уже потом вырасти до нужного размера.

— И он стал ярче, — не успокаивался каменотес.

— Определенно.

— Да, точно.

— Вот и я заметила.

— Ох ты, божечки, а ведь и правда, он всё ярче и ярче!

— Фею мне в зад, да он горит! — вскрикнул Лео.

— Фи, как грубо!

— А ведь и впрямь горит! И дым вон видно!

— Точно, следом тянется!

— Ох ты, ох ты! Кто ж его поджег-то?! Вот стоит только отвернуться — тут же какой-нибудь негодник появится со спичками!

— Хм, — погладил длинную бороду архитектор, — господа, мне кажется, Плод падает.

— Ну разумеется он падает! — откликнулся Нибелиус. — Что ещё он может делать? Две недели уже падает, если вы не в курсе.

— Нет, я имею в виду падает на Ствол, — уточнил Корнет.

— Вы думаете? — бросил быстрый взгляд на зодчего мэтр Бушар.

— Уверен.

— И куда он упадёт? — обеспокоенно зазвенело сверху.

— Ставлю двадцать шиллингов, что к северу¹ от города! — азартно сжал подзорную трубу каменотес.

— Да не, южные ворота пролетит, — откликнулся гном в расшитом золотом камзоле. — Миль на пятнадцать. А может и шестнадцать.

— Или грохнется на квартал фей, — донеслось справа.

— Что?! Наши домики!

— Но ведь все согласны, что ни к западу, ни к востоку он не отклоняется? — уточнил Клод Бушар.

— Я бы сказал, что он очень точно ориентирован в вертикальной плоскости, — пробормотал Корнет.

— Кто-нибудь слышит гул?

— Вот сейчас, когда вы упомянули, я поняла, что слышу.

— Тихо, тихо, господа, давайте послушаем гул!

— Хм, это уже похоже на грохот, как от грозы. Такой, знаете, близкой и мощной.

— То есть, все согласны, что он летит довольно-таки прямо? — оценил расстояние до балконной двери мэтр Бушар.

— Ага, — кивнул Лео Дворф. — Прямо. Прямо сюда.

— Ну что, господа, — появился на балконе с приветливой улыбкой Дюваль, — как сегодня поживает наш Плод?

— Валим! — вознесся к громыхающим небесам крик каменотеса.

И знать Сомбревиля в едином порыве вынесла градоначальника из дверного проема.

В следующую секунду в широкий балкон врезался полыхающий снаряд. Пробив изящный парапет, плиту балконного пола и нижнее окно ратуши, огненный метеор потерял свою скорость, забуксовал в мраморной плитке Зала Собраний, оставляя за собой глубокую борозду, и уперся в стену с гобеленом, который тут же начал тлеть.

Всё вокруг заволокло пылью и дымом. Оглохшая от грохота аристократия постепенно приходила в себя, кашляла, жаловалась на синяки и шишки, отряхивала с платьев и сюртуков каменное крошево и собиралась на верхней галерее Зала. Те, кто уже привел себя в относительную норму, пытались рассмотреть, что происходит внизу.

На мраморном полу догорали ошметки внешней оболочки Плода, добавляя черный дым к облакам белой пыли. А у стены, покрытый копотью, лежал огромный грецкий орех. По крайней мере, все присутствующие сошлись на том, что дымящийся от жара предмет оный орех очень напоминал.

— Великая Мать подарила нам свой Плод! — послышался благоговейный шепот со стороны дриад. — Надо отнести его в храм!

— Кх-м, — откашлялся Дюваль, давая понять, что без его позволения никто отсюда ничего не вынесет.

— Ну что, расколем? — деловито вытащил из-за пояса молоток Лео. — Чур мне первый кусок!

Однако приблизиться к ореху каменотес не успел. С громким треском верхняя часть скорлупы шевельнулась, вдоль ободка, аккурат посередине, появилась щель, затем она расширилась, и Плод с натужным стоном развалился надвое, явив жителям Сомбревиля свое содержимое.

— Это же человек! — потрясенно воскликнула одна из дриад.

В скорлупе и правда сидел человек — молодой, лет двадцати. Утерев пот со лба — раскрыть скорлупу изнутри оказалось нелегким делом, — он вылез из половинки ореха, откинул назад густую копну темных волос и огляделся.

— Какой симпатичный мужчина, — послышался слева женский голос.

— Стройный и сильный, — поддержали дамы с правого фланга.

— И, главное, всё при нём.

— Какие широкие плечи!

— Обратите внимание на его подбородок, милочка. Вот так должен выглядеть правильный подбородок.

— Я имею в виду, что всё на месте.

— Кх-м, — прервал восторженное обсуждение Дюваль. — Мэтр, не подыщете юноше какую-нибудь одежду?

— Великая Мать подарила нам своё дитя! — прошелестело сбоку. — Надо отнести его в храм!

— Кх-кх-м!

— Молодой человек! — помахала рукой одна из дам, успевшая подвести макияж. — Скажите, как вас зовут?

Юноша поднял голову, пытаясь разглядеть лица в смутных тенях на верхней галерее, и ответил:

— Гарпехрути.

Камзол был узковат, но совместными усилиями женской половины собравшихся его удалось натянуть на мощный торс юноши.

— Обязательно зайдите ко мне в магазин, — сказала одна из дам, разглаживая складки на бархате. — Я пошью вам одежду по размеру. У меня лучший магазин одежды в Сомбревиле.

— Но сначала загляните ко мне, — расправила кружева на модном воротнике камзола другая. — Вы, должно быть, голодны. А у меня — лучший ресторан в городе. У нас такие мясные блюда — пальчики оближешь!

— Вам, наверное, негде остановиться? — не отставала третья, поправляя застежки на широкой груди юноши. — Уверена, мои гостевые апартаменты вам подойдут, там такой вид!

— О, уж не сомневаюсь, ты всё ему покажешь, Сьюзан Миллс, — пробормотала первая. — Если хотите нормальную комнату, господин Хрути, то у меня есть отличная спальня над складом, там вас никто не побеспокоит.

— Кроме тебя, разумеется, Марта?

— Ну я буду там убираться, если ты об этом.

— Боже, как же он приятно пахнет! Прямо так бы и съела…

— Дамы, дамы, — Дюваль счел за благо вывести юношу из женского круга, который становился все более тесным. — Давайте дадим нашему гостю прийти в себя.

Гарпехрути повел плечами, ощупал ткань камзола. Ощущение было необычным. Хотя он и имел общее представление о том, что жители Мирового Древа в большинстве своем носят одежду, это было скорее теоретическое знание. Попробовать на практике, самому облачиться в костюм — совсем другое дело. Да и смотрится неплохо, разгладил он вышивку на рукаве.

— Молодой человек, — Дюваль приобнял за плечи юношу и направился с ним к выходу из запыленного Зала, — от лица всех горожан я приветствую вас в славном Сомбревиле! Уверен, вам у нас понравится. Как мэр этого города, я гарантирую, что гостю из Светлой Кроны окажут радушный прием. Хотя номинально Сомбревиль в данный момент управляется Темными Корнями, мы — люди широких взглядов и всегда открыты для обсуждения любых вопросов и предложений. Позвольте только уточнить ваш статус, чтобы мы могли более точно очертить темы переговоров. Можем ли мы рассматривать вас как официального посла Кроны?

— Если бы я был послом, — улыбнулся Гарпехрути, — то представлял бы не только Крону, но всё Мировое Древо.

— О, — вскинул брови градоначальник. — Что ж, если подумать…

— Я не посол, но у меня есть связь с Древом, — заявил юноша. — Если хотите, я могу передать ваши пожелания.

— И Мировое Древо их исполнит? — с недоверием взглянул на гостя Дюваль.

— Если сочтет нужным, — кивнул тот.

— Слушай, парень, — пристроился сбоку Лео Дворф, — ты же пиво пьешь? В двух кварталах отсюда есть отличное заведение, я угощаю!

— Лео, не приставайте к молодому человеку со своими глупостями, — отмахнулся от каменотеса градоначальник. — Не хватало ещё, чтобы его зарезали в «Пятой подкове» в первый же день.

— В самом деле, господин Дворф, — поддакнул сзади мэтр Бушар. — «Отличное заведение»? Это с кентаврами-то?

— Ну кентавры не всегда лезут в драку, — возразил каменотес. — Если их не злить, то они — добрые, душевные парни. Конечно, пока не выпьют, тут уж ничего не поделаешь. Главное — делать вид, будто не видишь, что у них ниже торса. И не шутить про лошадей. С ними лучше вообще не шутить, — подумав, добавил он. — Хотя посмеяться они любят…

Гарпехрути, окруженный толпой знати, вышел из здания ратуши и остановился на площадке перед входом. Две обсидиановые горгульи, замершие в почетном карауле по бокам от высоких дверей, покосились на юношу. Люди, выходившие из зданий без того, чтобы предварительно туда зайти, вызывали у стражи смутные подозрения.

К этому времени на площадь перед ратушей подтянулись обеспокоенные грохотом и дымом горожане.

— Дюваль, что у вас там стряслось? — послышалось от подножия лестницы. — Мы послали за пожарными!

— Гм, — прочистил горло градоначальник. — Господа, нет нужды беспокоиться, ситуация находится под моим полным контролем, — заверил он собравшихся. — Всё потушено и в скором времени будет отстроено.

— Мы видели, как что-то упало с неба! — донеслось от памятника Двум Рыбам.

— Это был Плод! — проорал в ответ Лео Дворф.

— Я так и знал! Я знал! — обрадовался горожанин в бордовом берете.

— Так, кто ставил на Плод? — деловито осведомился какой-то гном, взобравшись на несколько ступеней и повернувшись к толпе.

В ответ послышалось несколько возгласов «Я!».

— А он в кого-нибудь попал? — донесся тот же голос от памятника.

Толпа притихла, ожидая ответа.

— Нет, никого не задело, — сообщил каменотес.

Разочарованный вздох прокатился по площади.

— Мои славные сомбревильцы, — Дюваль пригвоздил Дворфа укоризненным взглядом, — удачно не только то, что никто не пострадал, но и то, что к нам с неофициальным визитом прибыл посланец Мирового Древа! Разрешите представить вам почетного гостя нашего города — господина Гарпехрути, — мэр похлопал по плечу парня.

— Гарпе-кого? — послышалось из толпы.

— Гарпехрути, — произнес погромче юноша. — Только я не посланец.

— Я расслышал «хрути», — заявил горожанин в зеленом жилете.

— Тебе надо завести визитки, — посоветовал Лео.

— А лучше — сменить имя, — заметил гном-букмекер. — Пока мы себе языки не сломали.

Поскольку такие события, как падение объятого пламенем Плода на городскую ратушу, случаются не часто, многие сочли это предзнаменованием других, столь же редких событий. Логика у этих многих была примерно такой: если по дороге на работу вас избила и ограбила банда троллей, то не удивляйтесь, когда к вам домой потом нагрянут дальние родственники со стороны жены².

События, как известно, обладают собственной логикой, и самые редкие из них незамедлительно последовали, поскольку и сами считали, что такое предзнаменование нельзя пропускать.

— А они всё прутся и прутся! — развел руками Фрэнк Донован, капитан городской стражи. — Я им говорю: куда вы претесь? Ну вот куда? Уже все гостиницы забиты, вам же самим ночевать негде будет!

Дюваль подошел к окну кабинета и выглянул на улицу. За последнюю неделю в Сомбревиле действительно стало много дриад. Храм в Зеленом квартале ломился от паломников, стекавшихся со всех окрестных лесов.

— Жители жалуются на листья в стоках, — продолжал докладывать усатый капитан. — А я что сделаю? Формально закон не нарушен, я что могу?

— Надо было провести воспитательные беседы, — посоветовал градоначальник.

— Дык, а я что, не проводил?! — воскликнул обладатель синего мундира с золотыми пуговицами. — Я им, дриадам, говорю: ну захотелось тебе сбросить несколько листиков, с кем не бывает, ну пройди ты в парк, спрячься за кустами и сделай там свое дело! Зачем же прямо на улице мусорить?

— А они что? — зевнул Дюваль.

— А они не слушают! — возмущенно пожаловался Фрэнк. — Только знай себе, за господином Хрути таскаются повсюду. Толпа дриад по городу шастает туда-сюда, мешает экипажам проезжать, мусорит — это разве дело?

— Что ж, господин Гарпехрути довольно популярен, — вернулся за стол Дюваль. — Что неудивительно, учитывая его, гм, возможности.

— Вот я и говорю, — проникновенно продолжил капитан, — не мог бы господин Хрути как-то повлиять на них? Может намекнуть ему, чтоб он с дриадами-то поговорил?

— Намекните, — пожал плечами мэр.

— Да мне как-то по рангу не удобно, — засмущался вдруг глава городской стражи. — Может вы, господин Дюваль, скажете ему?

Градоначальник одарил Фрэнка Донована недобрым взглядом, но старого капитана не проняло.

— Только вы ему не в лоб говорите, — проинструктировал мэра Фрэнк. — Намеком так, бочком, чтоб не обидеть. Так, мол, и так, погода хорошая, да и листьев прибавилось, а вот, кстати, не мешают ли вам триста дриад в прихожей, выход же хрен найдешь.

От гневного разноса капитана спас Клод Бушар: секретарь постучался в украшенные позолотой двери и с озабоченным видом передал Дювалю крохотный свиток.

— Голубиная почта из Ауруса, — негромко пояснил мэтр.

Градоначальник развернул тонкую бумагу. Выведенные каллиграфическим почерком буквы гласили:

«Приветствую!

Орден Светлой Кроны уведомляет вас, Анри Дюваль, что вскоре в Сомбревиль прибудет Максимус Аврелий. Он — консул нашего Ордена. Требуем передать в его распоряжение человека, именующего себя Гарпехрути. В случае, если вы откажетесь выполнить настоящее требование, пятидесятитысячное войско, сопровождающее консула, сотрет ваш городок в пыль. Сомбревиль будет разрушен, сожжен, разграблен, а все его жители — убиты.

Надеемся на плодотворное сотрудничество!

С уважением, глава Ордена Светлой Кроны Тиберий Октавиус».

— Замечательно, — процедил Дюваль. — Стоит только обзавестись чем-то по-настоящему ценным, как Крона тут же заявляет на это права.

Конец ознакомительного фрагмента.

Примечания

1

Поскольку Мировое Древо вращается вокруг своей оси, то даже для троллей очевидно, что звезды восходят на востоке и путешествуют по небу на запад. Ну а там, где есть восток и запад, всегда найдется место для севера и юга. Хорошим ориентиром на север служит Светлая Крона, простирающаяся на треть небосклона. Это очень удобно, поскольку устраняет необходимость искать муравейники или осматривать мох на зданиях, если вы заблудились в незнакомом городе, а местные жители вместо дороги к отелю показывают вам длинные и острые предметы.

2

Здесь надо заметить, что ограбление и переломы костей считаются плохими приметами во многих городах Мирового Древа.