Зимние сны

Антология, 2022

В антологии собраны образцы различных стилей, жанров и направлений в русской современной литературе, отражающие процессы развития современного мира и общества. Это голоса наших современников, их творческое осмысление истории, их чувства и размышления, их оценка происходящих в мире событий и перемен… Мастерски выполненные черно-белые снимки трех фотографов визуально воспроизводят атмосферу наших дней, являясь, наравне с избранными текстами тридцати девяти талантливых авторов этой книги, документами эпохи…

Александр Спренцис / Киев /

Александр Спренцис родился в 1956 году в Киеве. В 1975 году окончил Киевскую среднюю специальную музыкальную школу им. Лысенко. В 1981 году — Киевскую государственную консерваторию им. П. Чайковского. В настоящее время преподает в Национальной музыкальной академии Украины им. П. Чайковского. В поэтике А. Спренциса ощутимо влияние восточной поэзии, русского авангарда и современной русской поэзии.

Et cetera

-

О ветры!

Они унесли песни юрт, дым костров,

шелест и шорох барханов,

звуки гор, крики птиц за чертой горизонта…

А темный камень — граница порыва.

-

О нежность!

Тонкие ладони прикоснулись

к матовому стеклу — причудливые знаки!

A в глубине — белые бумажные цветы

слились с темной комнатой.

Они как бы говорят:

«Нас нет, мы спим, и снятся нам белые сны!..»

И пальцы тянутся к цветам,

хотя и не верят, что когда-нибудь

смогут прикоснуться к ним…

Так голос иногда

прошелестит рядом — и угаснет…

О темные пальцы на матовом стекле!..

-

скромные сухие цветы —

синие, желтые, красные…

мои последние друзья…

-

…я допил кофе и закрыл глаза…

За окном смеялись дети,

где-то далеко пролетел самолет…

лаяли собаки и скрипели качели…

…и всё это сливалось в какую-то

неясно-волшебную музыку…

-

что жизнь? как чашка кофе —

два-три глотка и…

-

и что же сейчас?

сижу…

пером царапаю бумагу…

листки,

листочки,

бумажки,

фразы,

фразочки…

жалуюсь жалуюсь…

книга

чай

конфеты

солнце в окне

кто знает

что́ он знает?

-

ах!

как некстати мои беды!

молчат об этом Веды!..

-

я, уставший от собственной тени,

оглядываюсь по сторонам —

вдруг если что?

ведь дураков везде хватает

а впрочем — все равно!..

кино

вино

весло

бревно…

et cetera

-

У него была мечта —

по утрам пить кофе и читать газеты…

Солнце с трудом пробивалось сквозь тучи,

как бы нехотя, лениво насыщая землю

теплом и светом (темное золото в чашке кофе)…

Шум машин раздражал и мешал думать…

…у него была мечта…

-

не жизнь — а лохмотья

серое сменяет черное

и наоборот…

потом всё опять возвращается…

-

мой кофе…

он никогда не остынет!..

-

летний вечер…

запустение…

нет никого

горизонт сбежал от меня —

не захотел со мной иметь дела…

прощай, друг!

-

я в стороне

я в стороне от всего

я рядом и нигде

где б спрятаться?

исчезнуть навсегда…

-

Поле…

лежу…

не то сплю, не то просто так дремлю…

я в роскоши золота и синевы…

-

Небесное царство?

Нет, это не для меня!

Это для женщин или детей.

Меня устроит что-нибудь попроще!..

-

а человечество —

лишь легкая волна,

падающая в бездну.

-

Я утверждаю: лучше не рождаться!

Тебя нет.

Ты — ничто.

Ты не страдаешь,

не борешься в хаосе ненужных дел.

Ты никому не нужен,

и о тебе никто не знает.

Это — больше чем Рай!

И больше чем блаженство!

Хвала нерожденным!

-

Мартовское раннее утро серое и прохладное…

Одуревшие воро́ны своим брутальным «кар-р-р!»

рвут на куски утреннюю тишину…

Больница. Я стою у окна

и равнодушно смотрю на прохожих…

........

«Кар-кар-р-р!»

-

город завернут в жару

как покойник в саван

небо сошло с ума

а земля — тихо скончалась

улицы

люди

дома — в тине безволия

время застыло

пространство сжалось

кто умер? никто не умер

кто жив? никто не жив

-

Борису Марковскому

На вечернем, почти ночном, небе —

ветки дерева: куст на небе!

…Я сижу на кухне и рассеяно ковыряю вилкой…

Целый день я мучил друга своими стихами

и разговорами, и он сказал,

что все не так уж плохо…

Я обрадовался.

Затем мы пошли пить чай в сотый раз…

— Не строй иллюзий! — сказал друг, —

ты не японец и не китаец.

Вот те на! А я так надеялся!..

…хозяйка дома пожаловалась, что табак нонче плох

и трудно выбрать, да и дорого…

Потом другу позвонили, и он убежал…

а я улетел в окно

-

дождик идет серенький,

и я иду, серенький,

дождь закончится, серенький,

и я закончусь, серенький…

«…придет серенький волчок и…»

—

Я о себе — лишь в превосходных степенях!..

Я — Мастер Высших Знаний

кое о чем

кое-где

и как-нибудь…

И уж точно — когда-нибудь

я в чем-нибудь стану гением

и сверхталантом в постижении

Божественных Тайн!

О да! Я подтверждаю!

Я точно стану «сверх»!!!

И таким образом, друзья, я оправдаю

Надежды сверхчеловечества!

А иначе кто даст мне сверхзнание т о г о

и сверхзнание э т о г о?

Правда, недавно мне открыли

одну сверхтайну:

что если

поверх мясца

горчички положить

и все это на медленном огне…

лучок редисочка

сто грамм

или не сто

как разрешит жена

или любовница-змея

(или наоборот — запутался!)

то ты войдешь в Блаженство Храма!

Да, да! В Блаженства Храм!

Мне так об этом поведали жрецы

из соседнего подъезда

—

Вчера я написал свое лучшее стихотворение. Замечательное стихотворение! Да! Но писал я его уже довольно поздно, почти ночью… плохо было видно… я там его быстро нацарапал и лег спать. Утром встал, решил прочитать, насладиться. Взял в руки листок — а прочитать не могу! Мелко-мелко так написано — ничего не разобрать, ужас какой-то! И так и сяк вертел — ничего не понятно! Я так расстроился, что чуть не заплакал! Это ж надо! Вот дурная голова!

Поэтому я решил впредь быть умнее и предусмотрительнее. И как только мне надо было записать мое новое лучшее стихотворение, я взял самый большой лист бумаги в мире и самую большую кисть и записал самыми, буквально громадными буквами стихотворение. Вот! И лег спать.

Спокойно спал, а утром встал и сразу кинулся читать стихотворение. Но вот незадача! Оно было такое большое, что я мог видеть только отдельные буквы — а весь текст — нет: он куда-то уходил все дальше и дальше, из комнаты, на улицу, в соседние кварталы… короче, кошмар!

Я — отступаю, но весь текст все равно не вижу! Ужас! Вот так я и во второй раз не смог прочитать мое лучшее стихотворение, которое я написал!

—

В поисках бога (или Бога, всё равно) я обшарил всю Вселенную, заглянул во все глухие места, но… напрасно! Я нигде не мог Его найти! Обратился к знакомым, они напряглись, дали пару адресов.

Я обрадовался, и в сердце расцвела надежда! Но!.. Но я нигде не мог Его застать! Я все время слышал: «Извините, отсутствует». «Придите завтра». «В командировке». Или: «Вышел покурить!» «На конференции». Один раз чуть Его не застал: «Только что вышел. Ждите!» Я ждал — час, два, три… Потом ушел — понял, что не дождусь и умру с голоду!

Меня жалели: «Не грустите! Зайдите через неделю…», «…через месяц…».

Я заходил. В одной приемной вообще отшили: «А что это вы так запросто? Где ваша рекомендация? Без неё никак!». Я достал рекомендацию, но — напрасно! Нет Его! У меня опустились руки, и я впал в отчаяние. Ну не везет мне!

У меня просьба — если кто увидит или услышит, сообщите мне.

Друзья! Не опоздайте!

Бунюэль, Борхес и я…

Мы сидим втроем и пьем грог. Изредка курим.

В зале полутьма.

Борхес, не мигая, смотрит в полумрак залы.

Бунюэль саркастично жует табак.

Все мы думаем о прекрасных женщинах, о которых в Коране сказано: «…пашите».

В зале вдруг появляется андалузский пес.

Борхес поднял палец и сказал: «Будда».

Бунюэль заказал еще аперитив.

«Что вы, друзья, думаете о смерти?» — спросил отрешенно Борхес. Бунюэль ответил: «Лорка знал, но его убили. Спросить не у кого». Я молчал.

Пес, повиляв хвостом, убежал.

«Чертовски жарко, вы не находите?» — спросил Бунюэль. Борхес, помолчав, сказал: «Нечего писать. Я уже обо всем и за всех написал».

Бунюэль меланхолично ответил: «А я еще сниму парочку картин о нашей метафизически скотской жизни». И рассмеялся.

Я сидел в кругу великих и внимал голосу вечности.

1990, 2019–2021