Другие времена. Антология

Антология, 2021

Эта книга стихов и прозы – о нас, о нашем времени и о том, как законы нового времени меняют нас и наше отношение к миру. «Alia tempora» – говорили древние. «Другие времена» – свидетельствуем мы. Действительно, наше время по разным причинам и признакам можно назвать «другим» – временем обострившихся противоречий и драматических перемен, опасных крайностей и личностной уязвимости. Мы живем в тревожную эпоху отрицания человеческих ценностей, в смутное время нестабильности, неравенства, несправедливости и всеобщей нетерпимости. Об этом пишут сегодня многие. Поскольку наш родной язык русский, именно он и объединил под обложкой этой книги творческих представителей русского зарубежья: поэтов и писателей, художников и фотографов, живущих в разных странах мира. В этой антологии, наряду с оригинальными образцами современной русской литературы – поэзии и прозы, – представлены также фотографии и рисунки. Произведения пятидесяти трех авторов являются не только образцами их творчества, но и документами эпохи, свидетельствующими о том, что настали «другие времена», и что мир становится иным…

Наталия Орлова / Москва /

Окончила Литературный институт в семинаре Е. М. Винокурова. Стихи публиковала в разных периодических изданиях, в том числе, в журналах «Новый мир», «Знамя», «Юность», «Арион», «Континент». Переводила произведения поэтов Грузии, Армении, Азербайджана, Киргизии. Абхазии, Осетии. Автор ряда статей о поэзии Серебряного века. В 1986 г. в тбилисском издательстве «Мерани» вышел сборник стихов и переводов Натальи Орловой «На синем пороге», в 2004 г. в московском издательстве «Совпадение» была издана её книга «Dolce vita». В 2014 г. в издательстве «Прогресс/Плеяда» книга избранного «100 стихотворений».

Прощание

Ты — не путь, ты — сплошная распутица,

Сам не верящий в это житье.

То, что сбудется, то — и не сбудется

И придет на прощанье твое.

Что хотелось — сбылось оно в почестях,

То, что снилось, — забылось, ушло

И уже не сияет, не хочется,

И не надо писать набело.

Но осталась загадка смертельная

Да оглядка шинельных равнин,

Корабельная вьюга недельная

За провалами башенных спин.

Спят леса, заколдованы реченьки,

Ждут глаза, да неслышен ответ.

И сказал бы, да, видимо, нечего,

Нет возврата и — выбора нет.

Читая Тютчева

«Ты скажешь: ветреная Геба,

Кормя Зевесова орла,

Громокипящий кубок с неба,

Смеясь, на землю пролила…»

А я скажу тебе: «Вернее —

Скрижали жизни перемкнуть,

Взять черепашку-скарабея

И положить себе на грудь.

И снова маленькое солнце

Помчится огненной звездой

И благодарно оттолкнется

От тверди, льдисто-голубой.

И над Землею фараонов,

И над молчаньем русских рощ

Очнется окрик Ааронов

И вседержительная мощь,

И пробужденная планета

Взлетит на звездном ветерке,

А мы-то думали, что это

Нам только снится вдалеке.

Мадагаскар и Запад дикий,

И остров с пальмами, ничей —

Все — узрят Царственные Лики,

Корабль, исполненный очей.

Неузнаваемые лица

Приникнут сладостно к земле,

И всем удастся поместиться

На этом малом корабле.

А Кто вовне мирами правит,

Спасая грезящий народ, —

И Солнце новое — поставит,

И Землю — переназовет».

Обрываются строфы

Обрываются строфы,

И ломается стиль —

Это дней катастрофы

Перевернутый фильм.

Все ушло без остатка,

Покатилось, стряслось…

От былого достатка —

Только обод да ось.

Всю планету пробила

Непонятная слизь,

И глядит, как могила

Удивленная жизнь.

Не больничная запись —

Беглый росчерк Чумы,

Нет других доказательств —

Это видели мы.

Сколько умных и смелых —

На свидании с ней —

В одеяниях белых,

В окруженье теней.

Здесь уже не работа,

Не пустой парафраз —

Выносили без счета —

И ложились за нас.

Над мучительной дыбой —

Вместо воздуха — дым,

Вы-то с ними могли бы —

Жить дыханьем одним?

Побратимы, земляне,

Мужики, братовья —

Те, кто в смертном зиянье

Встал за други своя.

Вековая подмога —

Где за брата — медбрат.

Вы, как Ангелы Бога, —

Все вернули назад.

…Подымаются башни —

Небоскребов крестцы —

И — над ямой вчерашней —

Прежних дней близнецы.

Шарада

…Заводов корпуса, и гулкие парады…

Молчание полей, дороги да кресты…

И стынет Мавзолей — под стенами Масады,

С усмешкой переняв наследье Калиты…

Как душен этот день… Пускай пошлют за нею…

Бессчетная родня… Нахлебники да сброд…

Кому нужны они, все эти Хасмонеи…

Их Время принесло… И Время унесет…

Ну вот, уже среда… Пришел Иосиф Флавий…

Опять заговорит, не стану принимать…

Все говорит, что я — кого-то обезглавил…

Еще бы… Как — не я… А кто?.. Ему ль не знать…

А ненадежный Рим — всесилен и нахмурен…

…Где Флавий? Пусть придет — размыкает беду…

Почили сыновья… Почил веселый шурин…

И Мариамна —

плавает в меду.

Зима 2021

Прокручиваясь в сумерках прогорклых

И встряхивая мерзлые гроба,

Земля с трудом упрятывала мертвых

В пустые ледяные короба.

И длящаяся сутками зевота

Не отпускала искривленный рот,

И множилась, и множилась работа

Горбом неотменяемых забот.

Несли-несли, везли-везли, тащили

И прятали, затаптывая снег,

А сумерки — метелями дымили,

И шел возами — уходящий век.

И — в столбняке ночи диаметральной

Стоял, как призрак, помертвелый дым,

И плыл пластами — солод погребальный —

Над сонным брегом, рукавом пустым.

И — на прощанье, на перроне этом,

Проскальзывая между «да» и «нет»,

Стояли перед Светом и Заветом —

В соседстве колосящихся комет.

Утреннее размышление

Но — сосуд беспомощный, скудельный —

Общей радостью — до пьяна пьян,

Что нам — этот туман запредельный,

Мы — крестьяне, мы — дети крестьян.

Нас — лихая беда — не задразнит,

Вековая молва — не сразит,

Мы — не верим, что Солнце — погаснет,

И земля — ничего не родит.

Нам твердят, как угрюмым медведям,

Что чудесное прошлое — дым,

Да ведь мы — никуда не уедем

И тем более — не улетим.

Ведь еще нам — нисколько не поздно,

Разглядев пустоту под собой,

Все принять в этом коробе звездном,

Только уж за него — ни ногой.

А не то — нам прямая дорога,

Пробираясь проселками тьмы,

Достучатся до Господа Бога

И увидеть, что Он — это мы.

Политик

Поет в толпе — щебечущая ложь,

Гремят оркестры, цирки и литавры.

На суд людской — управы не найдешь,

И что ему — заслуженные лавры?

Теперь ему — до смерти засыпать

В объятьях небывалого сиротства

И ни на миг всерьез не принимать

Мгновенного участья или сходства.

Когда Седьмая двинулась Печать,

Кто долго ждал, тот, наконец, дождался —

Земле — в великих родах помогать,

Чтоб пуп Земли — в руках — не развязался.

И вот когда все сделалось всерьез —

От первого призванья — до начала,

И вот тогда все истинно сошлось,

И Время — Вием — пальцем показало.

Он тот, кто дал нам — парус и весло,

Кому б и впрямь — беседовать с богами,

Чтобы ее — в провал не унесло,

В пустой отвал — под нашими ногами,

Кто — не сносил веселой головы,

Был — к Минотавру — добровольно загнан

И — под шумок лепечущей молвы —

Последней безнадежностью оправдан.