Райдо

Аннели Ян, 2022

Популярная телеведущая Евгения Кузнецова в рамках шоу отправляется в Перу и внезапно оказывается плененной местными террористами. Вместе с ней в передрягу попадает российский дипломат Алексей Коршун. Благодаря везению и смелости паре удаётся сбежать, но друг от друга убежать не получится.

Перу. Лима.

— Дверь как всегда не закрыта. Жешка? Ау?

Лысая голова с татуировкой на макушке бегло осмотрела помещение — за столиком сидела хрупкая блондинка и, щурясь в зеркало, нервно наносила макияж. Боясь что-либо сломать или оторвать, судя по виду, здание держалось на честном слове, Захар осторожно прикрыл за собой двери.

— О, Кола? Класс! Теплая и без газов, — он сморщился и добавил. — Мм…как я люблю.

Евгения, заметив в зеркало тощую тень, не успела ответить, как пустая бутылка полетела в урну, но промазала.

— Старею!

— Пить меньше надо. Отойди от света, Захар. Не мешай.

— А гример что?

— Что-что? Он единственный поступил, как нормальный человек.

— И?

— Что и? Он как увидел, в какую дыру нас засунули, послал всех вместе взятых…

— В общем, минус один.

Не удержав в руках пудреницу, та упала на дощатый, прогнивший местами пол, девушка заявила:

— Минус два!

Но Захар был увлечен новой игрой — попади бутылкой в урну.

— Да выкинь ты ее! Что ты пил вчера? Виски?..

Бутылка, наконец, попала в цель.

— Вижу, кто-то у нас не выспался?

— Зато ты хорошо спал. Тебе на все по барабану, как всегда. Чего я удивляюсь?..

— Заснул, как младенец, в два ночи. Ребята еще оставались, правда, Макс и новый звукорежиссер. А я сказал — довольно, парни, меня ждут съемки с нашей «мисс вокруг Мира», и ушел. Все? Ты готова? Губы там свои не будешь мазать?

Отрыгнув, парень с любопытством залез в мини-холодильник, в котором разве что не повесилась мышь. Стоявший на плите чайник угрюмо предупредил — здесь нет ни электричества, ни газа. Впрочем, водопровода и канализации тоже не было. Местные жители пользовались колонкой, стоящей в конце квартала, а помои выливали на улице прямо под ноги. Желательно, соседу.

— Я же сказала — минус два. Я никуда не пойду.

Дверца холодильника тут же захлопнулась, и с одной стороны повисло недоумение, со второй — накипающая ярость. Любой нормальный человек на ее месте давно бы ушел! С ее статусом, опытом, внешностью найти другой источник дохода проще простого.

— Это предел, Захар. Все. Ты видишь, до чего мы докатились? Видишь, спрашиваю? Собак лучше содержат, чем нас с тобой.

Захар сделал глубокий вдох, стараясь не смотреть на огромного паука, притаившегося в углу, и произнес:

— Послушай, пожалуйста, меня. Жешка, ты сейчас сделаешь то, о чем потом будешь очень жалеть. Вот увидишь. Ты же знаешь, я всегда оказываюсь прав. Ты просто не выспалась…

— Просто не выспалась? А как здесь выспаться, в этом клоповнике? Хотя ты дрых и в аэропорте под лавкой, тебя ничего не проймет.

— Хорошо, допустим. Допустим.

Он примирительно сложил руки, поглядывая в единственное запыленное окно, которое размещалось под самым потолком. Это не обещанные апартаменты в пятизвездочном отеле. Но также нужно понимать, что эмоции не решают проблемы, а только усугубляют их. В прошлый раз продюсеры не доплатили обещанный гонорар, и Евгения тоже бросилась разбираться. Но как оказалось, шоу испытывает грандиозные финансовые проблемы, поэтому предстоит сбавить обороты. Экономия, как сказал главный счетовод — залог антикризисного управления.

— А ипотека? Я не думаю, что ты могла об этом забыть…

Собрав остатки уцелевшей пудреницы, Евгения лихорадочно начала вкидывать тюбики с косметикой в органайзер, словно желая показать — ее решение окончательное и обжалованию не подлежит. Надоело.

— Что ипотека? Кроме «Мистер и мисс вокруг мира» больше ничего не существует, по-твоему?

— Существует. Но! У нас контракт, обязательства. Жешка, послушай…

— Да плевать мне на все! Я не такая идейная как ты!

В окне показались массивные колеса автобуса, запылившие округу, и Захар заспешил:

— Послушай. Я понимаю, что это, — он обвел взглядом помещение, избегая злополучный угол, — не то, что нам обещали. Но нужно искать плюсы, — поняв, что ошибся с доводами, сразу же исправился: — В общем, так. За нами уже приехали. Я хочу последний раз вставить тебе мозги. Они затаскают тебя по судам, это раз. Если ты не отработаешь по контракту, сама знаешь, чем это чревато. Пустят по миру, вот увидишь. Я знаю, что говорю. Вспомни, Макса. Он работает звукорежиссером за копейки, а мог бы, если бы не взбрыкнул тогда по-пьяному, до сих пор снимать сливки.

— Он отказался от адвоката. Придурок.

— А у тебя будет, чем платить адвокату? Жешка, я хотел сказать, что с ненадежными партнерами никто не захочет работать. А пойдут суды, нужно будет постоянно платить. Плати за это, плати за то. Твоя репутация будет подорвана. Это два, — если перечисленные доводы мало воздействовали на оппонента, то следующая часть ударила в яблочко: — А теперь ответь мне, глядя в глаза. Ты готова, в случае чего, я спрашиваю, потерять квартиру? А мама? Сестра? Кто их будет кормить? Ты этого хочешь, Жешка, только честно?

— Я сама кого хочешь засужу! Нужно будет — дойду до Папы Римского!..

По выражению яйцевидного лица Евгения прочла — ты сама себе веришь? Сотрясать воздух громкими заявлениями не равно иметь реальное решение проблемы. Черт бы его побрал! Он прав. Чтобы уйти, придется потерять многое, если не все. И это непозволительная роскошь в ее случае. Ах, как бы хотелось сбросить груз ответственности с плеч! Но кто, если не она, поможет семье? Как и кому объяснить, что условия шоу стали невыносимыми, и больше нет ни радости, ни наполненности от поездок?

— Ну, вот. Вижу, ты приняла верное решение. Ты же знаешь, что это недоразумение. Нужно немного потерпеть. Все наладится, я уверен.

Присев на колени, Захар сжал ледяную ладонь:

— Я уверен, в следующий раз…

— А вот я не уверена. Я вообще ни в чем не уверена. Какой идиот поверит, в эту чушь?.. Ты веришь?

— Ну… Чисто теоретически бронь ставят задолго до поездки, Жешка. Вот и получилось, что мы здесь, а отель снесли месяц назад. Так бывает, я думаю. Банальное не-до-ра-зу-ме-ние. Ну, что? Пойдем, моя мис? Ой, у тебя немного тут…

Неловким движением Захар скорее размазал по щеке, а не стер осыпавшуюся тушь, и показал класс.

— А что будет дальше, Захар? Передаче урежут бюджет настолько, что вместо кровати будет один матрас, да? А вместо крыши над головой — плащ-палатка?

— Не нагнетай, Жешка. Пойдем! Ты как пессимист, видишь стакан на половину пустым. Пойдем.

— То есть это не паук пожирает меня черными глазищами, а бабочка, ты хочешь сказать?

Паук не остался незамеченным! И раз нет паники, членистоногие определенно не входят в список фобий.

— Ты не боишься пауков?

— Захар, ты сейчас серьезно? Я никогда не понимала, почему люди боятся тех, кто меньше и слабее их.

— А крысы?

Захар передернулся от отвращения.

— Что крысы?

— Ну, знаешь, типа, противные…

— Ой, это банальные фобии. Что тебе сделает крыса? Нужно просто понять, что никакой опасности нет.

Захар только собирался ответить, что раз так, то и она пускай поймет, что страхи только в ее голове, но вместо этого встал и провел рукой по лысине, как будто там колосилась растительность:

— Ну, скажи. Как я выгляжу? Макияж? Маникюр? Мои подмышки не слишком воняют?..

Выпрямившись, Женя ткнула шутника в бок и слабо улыбнулась. В ее случае выбирать не приходится. Остался год до окончания контракта, и больше никаких глупостей. На ее попечении два иждивенца, и нужно в первую очередь согласовывать решения с разумом.

— Тебе идет, кстати, — речь шла о красном платье в пол, напоминающем сари.

— Лучше молчи. Я не знаю, откуда его достали. Все мятое, как из одного места. Где машина?

— Автобус.

Они направились к выходу. Приоткрыв шаткую дверь, мистер «вокруг мира» уточнил:

— Двери?

Мисс отрицательно покачала головой.

— А если воры?

— Захар. Не начинай. Это незыблемо. Ты меня хочешь сейчас добить, что ли?

Вот и хваленые речи — нужно просто понять, что опасности нет. Однако когда речь заходит о ней — понимание разбивается о стену отрицания.

— Учти, тут нет консьержа.

— А то я не заметила!

Оставив двери открытыми, девушка двинулась первой по лестнице. Но не успела сделать и пары шагов, как оступилась и охнула — кусок бетонной ступеньки раскрошился как песочный замок под ногами. Но и тут Захар был в своем репертуаре — философа-мыслителя:

— Но ты же цела и невредима. Ведь так? Все обошлось, слава Богу. Нужно искать везде позитив.

Фыркнув, Женя занесла ногу вперед, как подол сари зацепился за острый носик туфли. Несмотря на похмелье, Захар ухватился за летящий край блестящей материи, но следом раздался треск — показалась полоска загорелых стройных ног.

— Пардон, Жешка! Я ж не хотел, ты знаешь! Но мне так очень даже нравится! Послушай! Эй!

Вскочив вначале на четвереньки, а потом и на ноги, мисс, скрепя зубами, пулей вылетела на улицу и с небывалой злостью стала рвать платье по треснутому краю.

— Что ты… творишь?.. Жешка? Эй! На тебя все смотрят!

В пару метрах от них замерли две местные женщины, торгующиеся из-за какой-то мелочевки. Из окна соседского дома сквозь разбитое стекло высунулся любопытный малыш — чумазый как ночь. Даже бездомные коты и те навострили уши — всех интересовала блондинка, рвущая на себе одежду. Закончив, она подтолкнула Захара к дороге:

— Ну! Где машина?..

— Автобус…

— Автобус! Не беси меня, Захар!

Пожав ссутуленными плечами, парень провожатым направился за угол. Нет худа без добра — так он считал. Раз они здесь, значит так и должно быть. Кто знает, возможно, именно в Лиме их ждет бесценный опыт, который наложит отпечаток на оставшуюся жизнь. А если это то место, где отыщется смысл жизни? Если за семь отведенных дней реальность перевернется на сто восемьдесят градусов и откроет те горизонты, которые были скрыты под вуалью неизвестности? Ведь самые важные события случаются тогда, когда их совсем не ждешь. А вообще, ко всему, что происходит, нужно относиться спокойно. Если внутри тишина — то ничего извне не сможет поколебать ее.

Заняв всю песчаную неровную дорогу, по краям усыпанную крупными и мелкими камнями, автобус был почетно облит помоями. Водитель даже не пытался выяснить, кто это сделал, и курил в окно.

— Ты читал сценарий? Куда вначале? — спросила еще красная от гнева Евгения, забираясь в салон.

Одурманенный точеной фигуркой, что грациозно виляла бедрами впереди, Захар не расслышал вопрос. Кому-то достанется драгоценный подарок. Кому-то, но, увы, не ему.

— Я спрашиваю, голова два уха, ты читал сценарий? Ах, да, вспомнила. Поющие фонтаны в районе Мирафлорес. Хм.

Захар хотел было сказать, что в Трущобах гораздо интереснее — столько колорита в одном месте! Он уже успел познакомиться с парой подростков, которые обещали продать одну интересную курительную штуку. Типа, самодельный кальян. А что делать в люксовом отеле, кроме как есть и спать?

— Танцующие, а не поющие, — вымолвил мистер, найдя в чехле кресла пакетик с сухариками.

— Танцующие или поющие — это ничего не меняет. Эй! Что ты там ешь? Так и знала! Дай сюда!

Евгения протянула руку, как вдруг автобус резко тормознул. Вся съемочная группа охнула «Опять?!» и вжалась в сиденья.

— Приехали, — спокойно, как удав, заключил Захар, выглянув в окно.

— Что там опять случилось? — засуетились по сторонам. — Все ни слава Богу! — и продолжилось. — Когда нам вернут багаж? Кто компенсирует простой в аэропорту?..

Казалось, только Захара не трогает всеобщее недовольство, и единственная рубашка-майка-спальный костюм устраивает более чем. Вытряхнув оставшиеся крошки на ладонь, он поднял руку:

— Я сейчас! Без паники, господа.

Слизнув с ладони прилипшие крошки, он вытянул что-то из чехла и под вздохи облегчения скрылся из виду. Евгения тоже завистливо скосилась в окно, где какой-то мужчина в шапочке размахивал руками и что-то причитал. Умеют же некоторые решать дела. Вспомнить хотя бы поездку в Париж.

Дело было после съемок, в последний съемочный день, за час до вылета. Было решено отдать дань инженерному чуду — Эйфелевой башне, которая почему-то отсутствовала в списке съемочных мест. Топать пешком на самый верх необходимости не было, точнее, нужно было пользоваться поочередно лифтами. Но первый же лифт застрял. И так как действие происходило в выходной день, да вдобавок поздно вечером, мастер-ремонтник не спешил. Пока исправили поломку, часы грозили опоздать на рейс.

— Давай быстро! — предложила мисс, а мистер не смог отказать.

Вид с высоты птичьего полета открывался потрясающий — еще бы! Грандиозное световое шоу, как искрящиеся пузырьки шампанского в огромном бокале, освещало близлежащую округу красивым золотым сиянием. Такую красоту грех было не запечатлеть.

— Давай сфотографируемся.

Но как ни пытались, вспотели, даже поругались, но сделать совместный кадр никак не выходило. То у Захара отрезало оттопыренное ухо, спасибо матушке природе, то у Жени часть шелковистых волос, что «делало лицо похожим на скальп». Даже пробовали установить камеру на перила, чуть не запустив телефон в свободный полет. В итоге, перебрав кучу попыток и способов, решили фотографироваться поодиночке, минуя многолетнюю традицию. Но как раз в момент отчаяния из лифта вышел достопочтенный мужчина с биноклем.

Обрадовавшись, Евгения заявила:

— О! Пускай нас сфотографирует вон тот негр!

Но негр оказался русскоговорящий. И вдобавок, его отец возглавлял общественное движение за гражданские права чернокожих в США. Именно они добились отмены расовой дискриминации, в том числе и оскорбительного определения «негр». Сейчас случай казался смешным, нелепым, но не будь рядом Захара, неизвестно чем все могло закончиться. Тогда только чудо спасло от опоздания на самолет. И кстати, снимать ночью башню запрещалось, поэтому пришлось удалить фото и заплатить приличный штраф.

Вскоре автобус зарычал и поехал по песчаной дороге.

— Что ты ему дал?

— Сотку.

— Долларов? Ты с ума сошел?!

С милейшим выражением лица Захар вынул из чехла так называемую «сотку» и протянул назад.

— Салфетка? И он поверил?

Пожав плечами, что означало — был бы купец, а товар всегда найдется, Захар указал на сценарий. Нехотя Евгения вернулась к ознакомлению — и так тянула до последнего, но, прочитав первую страницу, чертыхнулась.

— Что?

— Это не сценарий, я не буду это говорить.

— Я читал, вроде все нормально было.

— «Магический фонтан выстреливает одной из его струй на высоту до восьмидесяти метров, как купидон в поисках возлюбленной»…

Захар прыснул от смеха и забрал у оператора, что сидел через проход, бутылку воды.

— Тебе нужно расслабиться, Жешка. Спасибо, брат, — пустая бутылка вернулась к владельцу. — Ну, там, клуб, танцы, текила рекой, понимаешь? Про текилу я пошутил. Тебя не узнать, ты стала какая-то… нервная. Расслабься.

Евгения отмахнулась от Захара, который полез с массажем, и перевернула страницу. Купидон был лишь вступлением, дальше следовали — фонтан «с круглыми, манящими формами Афродиты», река похоти, хотя в переводе она означала «река желаний». А танец, что создавался выбросами в такт подсвеченными струями воды, и вовсе напоминал сценаристам «сексуальное буйство мужской фантазии».

Закрыв не то сценарий, не то дневник озабоченного маньяка, Евгения вновь подумала, что продюсеры целенаправленно выживают команду. Не платят толком, перенесли передачу на другой, менее популярный канал, да еще и в утреннее время. А не делается ли это с той целью, чтобы как сказал Захар, стрясти с каждого приличную сумму за нарушения контракта? Ведь в случае банкротства придется выложить всем сотрудникам неустойку.

Злясь все больше, Евгения откинула папку на соседнее сиденье и отвернулась к окну. Как продержаться целый год? Хорошо Захару. Он свободный. И безалаберный. «Потерпи», — говорит он.

— Жешка, как у тебя с тем?..

Наблюдая за сворой собак за окном, Евгения встрепенулась.

— С кем? Говори нормально.

— Виталий, по-моему? Саунд-продюсер.

Евгения закатила глаза, на что Захар поднял руки вверх — все понял, не лезу. Может, поэтому у нее плохое настроение?

Следующее утро неожиданно встретило в полицейском департаменте.

— Пропустите! Пожалуйста! Это очень важно!

Начальник полиции даже не успел скинуть ноги со стола и потушить сигару, как в кабинет ворвалась самая настоящая катастрофа в оборванном сари и вздыбленной головой. Она приблизилась вплотную к столу и заговорила на чистом английском:

— Сеньор… — на табличке значилось «Крузос», — Хочу отметить, меня обокрали!

Подняв руку вверх, мужчина отложил сигару на край пепельницы и позвонил. В кабинет вбежал другой полицейский, они перекинулись парой-тройкой слов, после чего на пороге появилась дама «за сорок» с папкой в руках.

— Здравствуйте. Меня зовут Элен, я переводчик. Что у вас случилось?

Начальник участливо посмотрел на Евгению, у которой внезапно пропал запал, и теперь хотелось просто рыдать. Чтобы не показывать слабость, она отвернулась и прошла к окну. Невыносимо думать, что тебя обчистили во сне! Шарили то тут, то там! А, может, дело не обошлось без рукоприкладства? Не зная, как очиститься от грязи, Евгения дернула со всей мочи за оконную ручку. Безрезультатно.

— Да что же это такое, черт возьми?!

С тяжелым вздохом к ней подошла Элен.

— Так что у вас стряслось? Как вас зовут?

Убрав руку гостьи, помощница с легкостью приоткрыла окно. Зазвонил телефон, но начальник сбросил вызов. Повисла пауза.

— Итак?

— Итак. Через шесть дней у меня самолет…

Евгения замолчала. Она к ужасу поняла, что придется еще шесть ночей провести в оскверненной ворами комнате! Нет! Ни за что! А если они опять придут? Ей нужен караульный!

— И? Мы вас слушаем, продолжайте.

— Ну, я понимаю, хорошо… Деньги, часы, это ценность, у меня были Ролексы, между прочим, а паспорт им зачем?!

— Паспорт? — переспросил начальник и после кивка помощницы бегло сказал, что той ответить.

— Паспорт это в посольство. Там вам все и расскажут. Будьте добры, сентеорита, — рука указала на дверь.

— Да вы что думаете, мне есть когда бегать туда-сюда?! У нас съемки, между прочим! Меня отпустили на час!

Начальник недовольно глянул на помощницу, мол, о чем речь? Та пожала плечами и нервно посмотрела на часы. Евгения уже открыла рот, как внезапный порыв ветра вырвал со стола стопку документов и растрепал по комнате белыми ассиметричными пятнами. Одна из бумаг кружилась, кружилась и, гипнотически приземлившись на пепельницу, вспыхнула. Реакция полицейского не подкачала, но документ все равно был испорчен. Как и хорошее расположение к иностранке.

Подойдя и с треском захлопнув окно, он обратился к переводчице и указал на двери. Сам же сел и занялся бумагами. Элен открыла двери и встала в проходе:

— Изложите ваши претензии, сентеорита, в письменном виде, на коридоре, вон там, за углом есть образец.

— Нет! Что значит?.. Послушайте! Я живу… сейчас, — Евгения протянула адрес на смятом клочке бумаги. — Вот. Там понятно написано?

Элен кивнула, поежившись. Из любопытства глянул и мистер Крузос.

— Пускай туда направят отряд полиции. Они там все облазят пускай. Поищут хорошенько. Скажите ему. Скажите, пожалуйста!

В голосе послышалось меньше терпимости:

— Я могу помочь заполнить форму и прочие формальности, сентеорита.

— Да я ей про Фому, она мне про Ерему! Вы что, не слышите меня?!

Вовремя вспомнив, чему учил психотерапевт, Евгения начала считать до десяти. Злость за это время, естественно, никуда не улетучилась, зато помощница обеспокоенно спросила:

— Вам плохо, сентеорита? Позвать врача?..

— Мне нужен не врач, а караульный!

— Караульный? Что вы имеете в виду, сентеорита?

— А вдруг они опять вломятся, вы не думали об этом?

Крузос кивком спросил — ну, что еще?

— Вам угрожали, сентеорита? За вами следят? — перевела вопросы шефа Элен.

— Нет…

Хлопнув папкой по руке, переводчица с облегчением выдохнула. Наконец-то, можно будет попить кофе, который уже остыл.

— Вы должны меня защитить! Поймите вы, наконец! У меня открыты двери, они могут в любой момент…

— В чем дело? Сломался замок?

— Нет. Это неважно… Личное.

Шеф, словно поняв, что запахло жареным, подался вперед и сузил глаза.

— Личное? Я не понимаю…

Разговор был передан начальнику, черные как смоль глаза превратились в щелочки.

— В общем, считайте, что это мой бзик, фобия, что угодно. Я нигде и никогда не закрываюсь. И даже под дулом пистолета не стану. Я уже говорила, для меня этот вопрос давным-давно решен.

Элен закашлялась, сеньор Крузос смахнул пот со лба ладонью и кивком спросил — ну, что, что там?!

— Я пробуду здесь еще шесть ночей. Поэтому адрес у вас есть, а я жду охранника или лучше двоих…

Не выдержав, полицейский плеснул воды в стакан и силком заставил помощницу выпить. А Евгения, тем временем, повествовала, во сколько приходит и уходит из дому, что во вторник съемки закончатся позже обычного и прочее и прочее. Она так заговорилась, что услышав грудной хрюкающий смех, не поняла, откуда он исходит. Тем временем, мимо прошмыгнула в двери Элен, а сеньор Крузос откинулся на высокую спинку кресла, держась за живот.

— Ах, так?!

Ничего, смеется тот, кто смеется последним!

— Жешка? Что с тобой? Ты плачешь?

— А я должна смеяться, по-твоему?

Сидя в широкополой шляпе на ступеньках, Захар поджидал Евгению. Несмотря на утро, солнце пекло беспощадно.

— И хватить чавкать на ухо! Надоел уже!

Пакетик с чипсами не успел спрятаться в кармане шорт и полетел в урну. Захар печально вздохнул, провожая взглядом вывеску киоска с фаст-фудом.

— Ну? Что сказали? Я же говорил, нужно мне было идти…

— Какой ты умный! Сколько у тебя с собой?

Из нагрудного кармашка рубашки показалась купюра номиналом в сто долларов.

— Да, я такой! — сняв панаму, он провел ладонью по лысине.

— Я шучу!

Евгения вышла к дороге и стала голосовать. Хоть бы быстрее попасть в посольство! Шеф дал два часа на все про все — нужно доснимать материал, причем, из-за изменений в месте проживания гробится два часа на дрогу к съемочным местам. Соответственно, рабочий день продляется, но за это не будут платить.

— Эй!

Не в силах ждать, девушка замахала руками. К ней присоединился Захар, орудуя панамой.

— Куда путь-дорогу держим, девица-красавица?

— Прекрати! — она отобрала панаму и надела на лысую голову. — Ты можешь быть серьезным?!

— Я серьезен как никогда, моя фрау-мадам.

Получив удар под ребра, Захар смирно вытянул руку.

— Так, куда едем-то?

Возле них остановилась машина, запылив воздух.

— Куда-куда. На Кудыкину гору!

В этот момент из открытого окна показалась физиономия таксиста, и он на ломанном русском заявил:

— Вам в горы, я слышать?

Евгения растерянно покачала головой.

— Вам в горы, мистер? — уточнил водитель у Захара.

— Нет, боже упаси! Это вот она куда-то собралась…

— Я на горы не поехать!

После чего ударил по газам и растворился в радуге машин, как несбыточная мечта. Еще минуту переваривая ситуацию, Евгения издала непонятный звук и накинулась с кулаками на Захара.

— Ты что творишь?! Весело тебе? Развлекаешься? Все не можешь простить, что я тебе отказала?!

— Да чего ты, Жешка? Я ж, шутя! Эй! Больно же!

Но стоп-кран сорвало, и вся боль, все страхи, нереализованные надежды — удар за ударом поражали выдуманного врага. В конце концов, Захар зажал вырвавшегося демона в тиски и прокричал в лицо:

— Хочешь бить — бей, но так ты проблему не решишь! Слышишь?

Внезапно раздался скрежет тормозов. Прямо за ними, чуть не въехав в фонарный столб, остановился белый тонированный Мерседес. Захар вместе с Евгенией дернулся на бордюр, освобождая проезжую часть. Следом засигналили недовольные водители. Не зная, как извиниться, Захар поднял руки кверху. Но через непродолжительное время пассажирская дверь Мерседеса открылась, и показалась седая кучерявая голова старушки. Захар поднял с земли панаму, Евгения оправила платье.

— Good morning, — дружелюбным голосом произнес Захар, возвышаясь как маяк над подошедшей бабулей.

Старушка, стуча тростью об асфальт, осмотрела вначале Евгению, та улыбнулась в ответ и взяла примирительно Захара за руку. Затем пришел черед Захара.

— Extranjeros! (иностранцы)

После чего треснула по лысой голове тростью и поковыляла к машине.

— Больно, однако.

С досадой почесав ушибленное место, Захар обернулся — Евгения хохотала. Он вначале хотел обидеться, но, изобразив старушку с тростью, засмеялся в ответ.

— Мир?

— Мир, — ответила Евгения и удивленно посмотрела на дорогу.

Их ждало такси.

В здании посольства было многолюдно и суетно, несмотря на субботний выходной день. Внизу у арки Евгения чуть протолкалась сквозь группу людей с флагами и плакатами. Скорее всего, оппозиционеры — подумала она. Но мысли быстро переключились — если на улице внешний вид не вызывал удивления, то здесь, в посольстве, красное ультракороткое платье смотрелось одиозно.

— Ничего не бойся, понятно! Я сейчас!

Захар похлопал по плечу и ускакал куда-то вглубь толпы. Ничего, сказала она себе, она выдержит. Главное, восстановить документы, а после… все забудется. Сотрется из памяти, как страшный сон. Пережила развод, переживет и это. Благо, им нечего было делить. Прислонившись к стене, Евгения внезапно увидела мужчину в костюме, который стоял в пару шагах и что-то говорил охраннику. На минуту она застыла, рассматривая незнакомца, точь-в-точь похожего на бывшего мужа. Он тоже обратил на нее внимание — оценивающий взгляд пробежался по раскрасневшемуся лицу, спустился ниже, еще ниже, пока Евгения не перекрестила руки на животе. От нахлынувших чувств ее затрясло. Не может быть!

— Идем, Жешка, я все узнал, — Захар потянул Евгению за руку к лестнице. — Нам туда. Ну, перебирай копытами!

С трудом оторвав взгляд, Евгения шлепнула Захара по руке и поплелась наверх, то и дело оглядываясь. Неужели Дима здесь? Но что он здесь делает? По слухам, он как уехал пять лет назад в штаты, так и до сих пор там. Боже! Ну и черт с ним! Все, что должно беспокоить сейчас — это паспорт! Без него, не улетит домой, проворонит следующие съемки в Мадагаскаре, и вообще, может остаться без работы, без денег и без ипотечной квартиры!

— На кого ты там смотрела, как кошечка? Признавайся! Я никому не расскажу!

— Что ты узнал?

Захар был знаком с Димой. Значит, показалось. Они повернули направо, пройдя охранника и безрукую статую. У ног статуи стояла пиала с конфетками — Захар не упустил случая полакомиться.

— Они восстанавливают паспорт две недели, приколи?

— Что?!

— Погоди ты! Нам сюда, — у кабинета номер двести пять Захар остановился. — Но я, как всегда, твой герой, а ну повтори!

— Иди ты!

— Повтори!

— Мой герой.

— Громче!

— Мой герой.

— Громче, я не слышу!

— Мой герой, говори уже, что ты там договорился!

К ним подошел охранник и сделал замечание.

— Видишь, все из-за тебя! — прошипела Евгения.

Захар протянул сто баксов и перекрестил Евгению.

— Теперь готова!

Набрав воздуха в груди, Евгения поднесла руку к двери. Нужно сдерживаться. Иначе опять все испортит.

— Вначале я.

Резко развернувшись, Евгения уткнулась в черный пиджак и чуть не потеряла сознание — он!

— Вы отойдете, сентеорита, или вас подвинуть?

Не дожидаясь ответа, незнакомец открыл двери, но Евгения подставила ногу.

— Нет уж, вначале — я!

— Минуточку! — вмешался Захар, вставая рядом. — Жешка, пропусти, — шепнул на ухо.

— Только через мой труп!

Взгляды противников пересеклись в молчаливой войне. Мужчина нервно посмотрел на часы, Евгения тоже посмотрела, но часов не было — их украли, как и пять тысяч долларов на лекарство маме. Решимость прибавилась. С чего это ей уступать? Кто он такой? Какая у него срочность? Вот у нее все основания спешить!

— Отойдите в сторону, я предупреждаю в последний раз.

— Я не отойду. Вы отойдите!

— Жешка!

Захар попытался схватить ее за руку, но широкая спина полностью укрыла хрупкое девичье тело. За ними наблюдали сотрудники кабинета двести пять, боясь шелохнуться. А между тем, снизу послышались недовольные выкрики, битье стекла и следом предупреждение полицейского в рупор. Выглянув через плечо на улицу, незнакомец чертыхнулся и окликнул кого-то. Захар ринулся к лестнице, едва не столкнувшись с фигурой в форме.

— Да, Алексей Юрьевич? Что случилось?

Алексей Юрьевич отошел и кивком указал на девушку. Та вызывающе выставила подбородок.

— Нарушает.

— Вас понял, — подойдя к двери, он обратился к Евгении. — Пройдемте вниз, сентеорита. Вы нарушили порядок.

— Ничего я не нарушила, — полицейский заметил в зажатой руке деньги.

— Пройдемте по-хорошему, сентеорита. Я вас провожу к выходу.

Мерзкая, самодовольная ухмылка проскользнула на надменном лице Алексея Юрьевича. Ах, с каким удовольствием он наблюдал, как полицейский скручивает непокорную бестию и силком выпроваживает вон.

Далеко, однако, уйти не удалось. Как только пара спустилась к подножью лестницы, стало ясно, что внизу творится настоящий бедлам. Часть скамеек перевернута, забаррикадирована дверь, полицейские, вооружившись, держат кордон от толпы разгневанных протестующих.

— Этого не хватало!

Евгения удивленно обернулась, но полицейский, кинув ее, бросился в толпу. Из кобуры показался пистолет. Но бунтующая масса, скандируя требования, наступала к лестнице. В порыве страха Евгения застыла на месте, словно не веря в происходящее. Внезапно кто-то схватил за руку и выдернул с места.

— Эй!

Непокорные волосы завесой легли на лицо, мешая рассмотреть, кто же тянет наверх. А главное — зачем? Может, похищают? Испугавшись, Евгения с силой рванула руку на себя, чуть не сломав ее.

— Отпустите!

— Хватит, я сказал!

Перехватив за запястье, мужчина с удвоенной скоростью устремился на второй этаж. Евгения заметила, что сотрудники эвакуируются через пожарный выход, в здании включили сигнализацию.

— Туда! — скомандовал голос.

— А куда они все… бегут?

— Идите быстрее! Что не ясно?

Алексей пригладил волосы и направился к лестнице. Евгения отметила, что пиджак был снят, осталась одна хлопковая рубашка.

— Подождите!.. А вы к-куда?!

Алексей обернулся и, взглядом сказал — туда. Затем ударил по бокам, как бы пришпоривая лошадь, и зашагал в центр событий. Но в следующий миг время остановилось, кто-то охнул, у кого-то упал телефон, свет в коридоре погас. Евгения ошибочно подумала, что в Перу проблемы с электричеством это в порядке вещей, и двинулась к пожарному выходу, как за спиной раздался выстрел.

Бах! Камера видеонаблюдения разлетелась по сторонам, затем вторая и третья, что находилась как раз над головой Евгении. Она вскрикнула, почувствовав, как синий дождь впился в волосы, в кожу, залетел заворот. Что происходит?! Землетрясение? Но вскоре резкий голос скомандовал на английском — руки вверх. Ничего не различая перед собой, Евгения, не смея дышать, посмотрела через плечо. Боже! По центру коридора высилась фигура человека, полностью облаченного в черную мантию с закрытым лицом. Но не это было самым страшным. Теперь дуло автомата держало на мушке Алексея.

— Let the woman go, — сказал он.

— Shut up!

Захватчик пнул Алексея в спину и погрозил автоматом. Они медленно двинулись по коридору. Одно неверное движение могло стоить жизни. В конце коридора пожилой женщине стало плохо, она осела у стены, хватаясь за сердце. Другая наклонилась, желая помочь, но молниеносный выстрел в воздух указал — не стоит этого делать.

— Поднимайте, — раздался шепот позади Евгении.

Евгения вполоборота спросила:

— Вы мне?..

— Руки вверх нужно, он так сказал…

— Вот так?

— Да. Вверх…

— Спаси…

Но встретившись взглядами с человеком в маске, умолкла. Вот, значит, как выглядят террористы. Хладнокровные убийцы. Нелюди. Ах, если бы у нее были сверхспособности или на худой конец пистолет! Внезапно террорист остановился подле нее. «Хороша», — сказал он на английском и жестом указал — ты, идешь со мной.

— Я? Но… простите…

Схватив девушку за локоть, он подтолкнул к Алексею. Теперь заложников стало двое.

— Где мы?! Ответьте! Куда нас везут?!

— Я вам уже говорил, что не знаю. У меня тоже пакет на голове, если вы забыли, сентеорита.

— О! Я ненавижу замкнутые пространства! Терпеть не могу! Это с детства, тогда меня заперли… О-о! Господи! Мне нечем дышать! Я умираю!..

Подпрыгнув на кочке, машина заревела мотором. В кабине кто-то ругнулся.

— Чего он от нас хочет? Что ему нужно?! Какой-то психопат! Ну, чего вы молчите?!

— Я думаю.

— Протяните мне руку!

— Зачем?

Без объяснения она нащупала теплую грубую руку и сжала между своими ледяными ладонями с такой силой, будто от этого зависела жизнь.

— Скажите, нас убьют?..

— А вы сами как думаете, сентеорита?

— Поговорите с ним! Объясните, что…

— Красное платье как тряпка для быка…

— Что… что вы сказали?..

— Как вас зовут?

— Евгения, а что?

— Ничего.

— А вас? Хотя я знаю, не говорите. Алексей Юрьевич. Честь имею.

— Вы замужем, Евгения? Дети есть?

— Нет, я чайлдфри, а что? К чему все эти вопросы, я не понимаю?

— Ни к чему.

— Что значит — ни к чему?! Из-за вас я здесь!

Резко машина затормозила, и пассажиров бесцеремонно высадили из грузовика возле заброшенного военного склада. При виде блондинки ждущая часть бандитов, их было трое, пришла в негодование. Девушку сразу взяли на мушку, желая тут же пристрелить. Но мужчина в маске, которого назвали «Мигелем», встал перед жертвой заступником, что-то объясняя на родном языке. Видимо, доводы звучали не особо убедительно, так как один из троицы, самый толстый, подошел к Евгении сзади и ткнул автоматом в спину. От толчка она упала на колени.

— Ах, вы ублюдки!

— Заткнись, если хочешь жить! — раздался голос Алексея.

Кое-как встав, Евгения прошептала:

— О чем они говорят? Что им нужно?..

— Вам лучше не знать. Стойте молча.

Нащупав стоящий рядом силуэт, она с силой сжала то, что пряталось под ширинкой.

— Что… ты сумасшедшая?!

— Говорите, я вся внимание.

Сглотнув, Алексей попытался убрать руку, но хватка была железной. Тем временем, двое похитителей сцепились как собаки. Черная маска слетела, оголяя совсем юное, безбородое лицо, а толстяк не знал, на кого наводить автомат.

— Я скажу. Они обсуждают, что с вами делать. А теперь… будьте добры…

Так речь о ней! Может, решают отпустить, в этом дело?

— И что со мной п-планируют делать?

Алексей медлил. Пот ручьями стекал по лбу и шее, дышать под пакетом было совершенно нечем.

— Ну!

— Здесь две стороны, сентеорита. И каждая по-разному видит вашу дальнейшую…

— Говорите же!

— Вас либо убьют…

— Либо?..

— Либо сделают наложницей.

Сырость, казалось, проелась в ней дыру. Хотелось пить и размять кости. Вот уже два часа они сидели связанные в подвальном помещении и ждали незавидной участи. Из малюсенького окошка пробивался тонкий луч света, который только дразнил.

— А у вас есть жена?

Голос прозвучал как скрежет пенопласта по стеклу. Алексей открыл глаза.

— Нет.

— А дети? Дети у вас есть?

— Нет. А должны быть?

— Нет. Не должны.

Образовалась пауза. Евгения нервно дернула узел на запястье, не зная, как завязать беседу. Каждая попытка была подобна этой. Что интересно этому человеку? Обсудить политику или же последние новости? Новости чего? Спорта? Кино? Сколько весят бегемоты? Черт! Если бы не панические атаки, она бы справилась с волнением.

— Хорошо, что эти ужасные пакеты сняли.

Алексей прищурился.

— Без пакетов… э… приятнее…

— Почему вы так дышите? Астма?

«Потому что я психбольная!» — прокричала про себя Евгения, а вслух пожала плечами.

— Нормально я дышу. Чего вы прицепились?

Алексей выгнул спину, а затем повертел связанными ногами и размял шею. Невольно залюбовавшись картиной, Евгения импульсивно облизнула губы и почувствовала, как воспламенилось тело. Она, наверное, сошла с ума! Разве можно при данных условиях думать о чем-то кроме спасения? Чтобы скрыть возбуждение, Евгения тоже стала разминаться и как на сеансе психотерапии затараторила:

— У меня есть сестра… Ее зовут Дарья. Ей десять… Она очень похожа на отца. А нам все говорят, что она моя копия, только как в детстве. Я… я просто думала привезти ей в подарок настольную игру «Парчис». Знаете?

В ответ кивнули.

— Я всегда перед поездкой много читаю, узнаю, в общем, как бы это сказать, блин, слово вылетело из головы…

— Изучаете.

— Верно! Изучаю и…

— А что вы делаете в Перу? — хрипло спросил Алексей, старательно отводя взор от декольте, откуда виднелась часть кружевного бюстгальтера.

— Работаю. Что еще делать в Перу? Я — телеведущая крутого шоу…

— Кто-нибудь будет вас здесь искать?

Акцент был сделан на слово «здесь».

— Боже! Вы имеете в виду, искать мой труп?!

— Евгения, вы говорили кому-нибудь, куда пойдете?

— Со мной был Захар…

— Ваш парень?

— Мой напарник. Коллега. Но он без ума от меня, чтобы вы знали…

Зачем она это говорит?!

— Вот и чудно, — быстро заключил он, а затем пониженным тоном добавил. — Вам нужно будет притвориться.

— В смысле? Что вы имеете в виду?

Алексей красноречиво посмотрел на нее. Она выпрямилась.

— Я вам скажу, что нужно будет сказать, когда придет…

— Нет, постойте! Вы хотите, — задыхаясь от возмущения, прервала его Евгения, — чтобы я?..

— Мои гениталии, боюсь, никого из четверых не удовлетворят. А у вас будут шансы сбежать.

— А вы попробуйте! Вдруг вам повезет!

Неподалеку послышались шаги, раздался скрежет металлического люка. Алексей произнес две легко запоминающиеся фразы по-испански и сделал вид, что спит.

— Знаете что?! Пускай меня лучше пристрелят! Не буду я ничего…

Пришлось умолкнуть — с лестницы спускался Мигель, благодаря которому Евгения до сих пор была жива. Он недружелюбно глянул на пленника и присел на одно колено, тяжело дыша.

— When the sun sets, we will run away with you. (Когда солнце сядет, мы с тобой убежим).

Поцеловав ледяную руку, парень быстро скрылся наверху, а Алексей довольно откинулся на стенку.

— Что вы улыбаетесь? Весело вам? Псих.

— Похоже, это истинная любовь.

— А что в этом такого? Разве в меня нельзя влюбиться?

— Разве что, — взгляд упал на декольте.

Евгения вспыхнула и попыталась прикрыть прелести, но сделала только хуже. Шлейка съехала с плеча, делая вид более соблазнительным.

— Ваши намеки меня уже достали! Вы… вы… хам! — в агонии кинула Евгения, сплевывая волосы изо рта.

— А вы думайте в следующий раз, вырядились, тоже мне.

— А я думаю! У меня красный диплом по журналистике!

Алексей хмыкнул и отвернулся к окну. Солнце клонилось к закату. Евгения тоже отвернулась, но внутри бушевал ураган. Да как он посмел?! Кто он такой, чтобы судить ее?!

— Да будет вам известно, Алексей Юрьевич…

Она демонстративно замолчала, ожидая реакции. Но ответа не было.

— Мой чемодан потеряли в аэропорту, — Евгения подалась вперед, жалея, что руки связаны за спиной.

— Не везет.

— А еще…

Алексей бросил раздраженный взгляд в ее сторону.

— Меня поселили, знаете где? На холмах! В каком-то бараке.

— Это все?

— Нет не все! Меня обокрали!

— Это Перу…

— О, это Перу! Спасибо вам за подсказку! Именно так я начну свой репортаж, когда… — Евгения истерично рассмеялась, а потом заплакала, оттопыривая нижнюю губу. — Что же будет? Моя мама… ждет лекарство… без него ей станет хуже… она ждет… а что если я?.. меня?..

— Ну-ну… — смягчился Алексей. — Вы же слышали, вы без пяти минут на свободе.

— А вы?..

Алексей помедлил, а затем ответил:

— За меня не беспокойтесь.

— Вы что, не боитесь?..

— Кого?

— Смерти? Пыток? Я не знаю… у вас что, нет родственников, которые за вас будут переживать?

— Я мужчина и сам о себе позабочусь.

— Но…

— А вам, сентеорита, советую оглушить поклонника по голове чем-нибудь тяжелым и прямиком в полицию.

Отвернувшись, Алексей не сказал более ни слова до захода солнца. Когда смеркалось, в подвал спустился заступник. Сквозь плотную маску на юном лице виднелся пот и мрачный настрой.

— Common.

Из люка потянуло гарью. Встав, Женя указала на Алексея:

— What will be with man? Will they kill him?

Но вместо ответа парень поволок ее к лестнице. Дальше все происходило слишком быстро. Появилась какая-то дверь, за дверью следующая дверь с эвакуационным знаком, пять ступенек, и Женю силком впихнули на пассажирское сиденье грузовика. Последнее, что удалось разглядеть, темно-серое пятно дыма, расползающееся над восточной частью барака.

Алексей прислушался — вверху было подозрительно тихо. Часы пробили начало двенадцатого ночи — минуло пятнадцать минут после ухода похитителя. Скинув веревки, с которыми пришлось повозиться, пленник в два счета оказался у люка и открыл крышку. В лицо как беспощадные демоны хлынули клубы тошнотворного дыма. Первая мысль — успела ли девушка скрыться, но размышлять было некогда. Укрыв лицо рукой, Алексей ловко пересек подсобку и остановился напротив помещения, подпертого лопатой.

Из-за дверей валил дым. Пахло горючим. Откинув лопату, мужчина пнул двери и ползком пробрался внутрь. От удушья свело горло. Переведя дыхание, он схватил двоих, что валялись на полу у входа, и потащил за собой. Но через полметра нога толстяка застряла. Рыкнув, Алексей дернул сапог, но тот расплавился и приклеил бездыханного хозяина к полу. Вытащив второго похитителя, Алексей передернулся — черная маска впеклась в лицо.

Несколько секунд прошли в замешательстве. Но ярко-синее безумство не давало времени на размышления. На животе толстяка уже искрились металлические пуговицы. Второпях Алексей ощупал спекшиеся, местами мокрые брюки, кое-как просунул руку в карман, как в следующий миг в горящем помещении что-то взорвалось. Словно молния с потолка рухнула балка, а за ней в немой угрозе повисла вторая.

Теперь двигаться можно было только на ощупь. Внезапно вспышкой к двери побежала огненная дорожка, обрезав путь. Алексей чертыхнулся и, вскочив, локтем выбил ближайшее окно. У него была доля секунды, чтобы выпрыгнуть. И он выпрыгнул.

Первым делом Алексей надышался влажным запахом ночи, не замечая, как глотает назойливую мошкару. Грузовика не было — значит, уехали. И ему нужно убираться подобру-поздорову. Неожиданно стервятники умолкли. В лицо ударил свет фар.

Зайдя за колючий боб, мужчина услышал странный захлебывающийся звук и понял — автомобиль заглох. Погасли ослепляющие фары. Следом в ночь бросилась хрупкая тень. Подобрав крупный камень, мужчина швырнул его под колеса.

— Do not move! I will shut! I swear!

Вначале он не поверил ушам. Тогда пришлось прочистить глаза. Матерь Божия! С автоматом в руках к бараку шагала… Евгения!

— Эй! Is anybody here? — бросила Евгения, еще не привыкнув к темноте.

— Я не буду спрашивать, что ты сделала с Мигелем…

Евгения пискнула и бросилась на голос. Жив! Успела! Все не зря! Подбежав, она хотела обняться, но в смущении лишь неловко хлопнула по плечу. В ответ Алексей недовольно кивнул и отобрал автомат.

— А где остальные?.. Вы их… убили?

— Мы болтать тут будем?

По лунной дорожке они прошли к грузовику. Алексей вскочил на водительское кресло и завел мотор. Дверь со стороны пассажира заклинило. Дернув раз, дернув два, Евгения попросила о помощи, но водитель и бровью не повел, настраивая радиоволну.

— Ах так!

Долго не думая, она крутанулась на каблуках и вмиг оказалась на боковой ступеньке, лицом к лицу с Алексеем.

— С вашего позволения! Сэр!

Не успев среагировать, Алексей почувствовал, как по нему кто-то ползет.

— Что вы… делаете?..

— В футбол играю!.. Уберите локоть, ради Бога!

На удивление, локоть с пути следования исчез, что позволило втянуть в салон ноги и продвинуться дальше. Да уж. Кто бы мог подумать, что в кабине так тесно, а удерживать вес на двух руках — задача не из легких. В подтверждение, коленка во что-то уткнулась. Мужчина крякнул и, обхватив руками за талию, стащил девушку с себя. Следом заиграло радио.

— Извините…

Как же неловко вышло! Идиотка!

— Я, правда, не хотела…

Для чего-то взглянув на поврежденное место, она, заикаясь, спросила:

— Очень б-больно?..

Включив фары и цыкнув зубом, водитель отметил:

— Вы хотите подуть?

— Нет. Не хочу…

— Может быть, погладить? Думаю, ему станет легче.

Машина лихо тронулась, а Евгения, отвернувшись к окну, не знала, куда себя деть от стыда. Что на нее нашло?! Да, она всегда была эмоциональной, порой вспыльчивой, имела и другие особенности. Но дурость! Откуда в ней это?!

— К-куда мы едем?..

— Остановимся в ближайшем мотеле.

— Зачем? — вспыхнула Евгения.

Алексей смерил взглядом.

— Мне нужно будет позвонить.

Через минут сорок на ресепшене придорожного мотеля «Огонь и лед» на пару поглядывали с интересом. Оба взлохмачены, одежда грязная, местами порвана. Но то, что между молодыми бушуют чувства, было ясно без слов. Уж больно часто они друг на друга косились.

Разговор велся на испанском языке.

— Звонок, сэр, будет стоить вам пятьдесят баксов.

Хитрые глазки пытливо изучали, до какого предела можно торговаться. Не каждый день заглядывают такие гости.

— Запишите на мое имя.

Алексей продиктовал необходимые реквизиты и расписался в журнале. Час-два, и он будет дома. Но вопрос остается открытым — кто его похитил? Вначале были предположения, что он попался под горячую руку, но у бандита хранился его снимок. Значит, заказали. И если это та же история, что и полгода назад, то ничего хорошего нет.

Администратор любезно вынул из-под стойки проводной телефон. На что Алексей отметил:

— Наедине.

— За это нужно будет доплатить, сэр.

— Что он говорит? — нетерпеливо спросила Евгения.

Алексей опять потянулся к ручке, как внезапно Евгения перегнулась через стойку и вцепилась нерадивому служащему в шею.

— If one minute passes, I will kill you! (Еще минута — и я тебя прибью)!

Закатив глаза, Алексей легонько отпихнул Евгению в сторону, но та не удержалась на ногах и упала. Плечо рассекло о стеклянный столик. По-хорошему, вскрикнуть бы от боли, но обида и возмущение были сильнее и затаились в звенящей тишине.

— Есть телефон в н-номере пятнадцать… — проблеял администратор.

Тут же рука нетерпеливо потребовала ключи.

— Чтобы меня не беспокоили.

Евгения словно во сне наблюдала, как удаляется широкая спина. Не подал руки! Даже, черт возьми, не извинился! От ярости на глазах навернулись слезы. Только бы не разреветься!

— Вам помочь? — раздалось виновато-испуганное обращение на английском, но, отказавшись от руки, Евгения вскочила и ринулась на улицу.

— Лучше б тебя застрелили, сукин сын!

Она ворвалась в номер как раз, когда телефонный разговор был завершен. Алексей высматривал что-то у окна, расчесывая под рубашкой укусы насекомых.

— Где ключи, я спрашиваю?..

Евгения прошла на середину комнаты и подбоченилась. Она совершила непростительную ошибку. Нужно было оставить ублюдка подыхать! Будь у нее автомат, благо, что стреляет она метко…

Алексей опустил задранную рубашку и кивком указал на кровать. В неярком свете торшера этот жест показался вдвойне неприличным.

— На кровати, что ли?

Наклонившись, она стала сумбурно гладить стеганое одеяло в поисках ключей. Перед глазами все плыло. Ноги ее здесь больше не будет! Неважно, куда ехать, главное, подальше от него. Раньше она считала, что худшие беды уже настигли, но могла ли она предположить, что уготовано судьбой?..

— Их здесь нет!

— Конечно, нет, — спокойно ответил Алексей, становясь позади и потирая руки.

Чувствуя себя полной дурой, Евгения резко выпрямилась. Да он издевается над ней! Но горячее дыхание за спиной заставило на мгновение потерять контроль. Чего он хочет? Да черт с ним, главное, чего хочет она! В игры манипулятора наигралась с бывшим мужем. Вера, надежда, любовь — эти понятия для нее больше не существуют. Взамен пришли — самостоятельность, бескомпромиссность и полная уверенность, что любви не существует. Прикрыв глаза, Евгения досчитала до десяти, потом еще до десяти, потом вновь… Не помогает! Тело так и трепетало от предвкушения, словно подали сладострастный десерт, в который осталось лишь запустить ложечку и насладиться.

— Ложитесь спать, Евгения.

Фраза была брошена у порога душевой комнаты, когда счет достиг восьмого десятка. Повернув шею до хруста, Евгения заметила, что Алексей с полотенцем на руке закрывает за собой двери. Звук защелки как часовой механизм привел бомбу к взрыву, и, кинувшись к двери, Евгения заколотила кулаками, крича:

— Дайте мне ключи! Это мой грузовик! Откройте, я сказала!

И дверь открылась. Но то, что предстало перед глазами, заставило сто раз пожалеть о просьбе. Алексей, нисколько не смущаясь, стоял полостью обнаженный и с вызовом смотрел на нее. Она резко захлопнула двери и перевела дыхание. Он рассмеялся.

— Козел…

Сев на кровать, Евгения пригладила волосы. Неплохо было бы умыться. Как она выглядит? Вопрос неприятно пощекотал нервы. Естественно, ужасно выглядит. Как по-другому? Пережить похищение, тряску в душном грузовике, затем пленение в сыром подвале… Лучше сразу облиться теплой водой, смыть свинцовую тяжесть дня и ночи, и если получится, забыть и мужчину, который одним присутствием сводит с ума. При мыслях об Алексее, дверь в душевой открылась. Евгения охнула и зажмурилась. Но на бедрах висело белое плотное полотенце, а на посвежевшем лице не было тайного намека.

— Вертолет прилетит только к семи утра.

— Вертолет?.. Вы хотите сказать?..

Алексей швырнул чистое полотенце.

— Теплой воды нет.

Поднявшись, Евгения сконфуженно покрутила полотенце.

— Я сама поеду, без вас. Дайте мне ключи от грузовика.

Никак не прокомментировав предложение, мужчина улегся на двухместную кровать. Не дотянувшись до торшера, он бесцеремонно кинул:

— Погасите свет.

В ответ в лицо полетело скрученное полотенце.

— Я могла бы вас пристрелить!..

— Ложитесь спать, в конце концов! — рыкнул Алексей, сжимая кулаки. — Мало вам приключений на задницу?

— Мало! Да, мне мало!

И зашвырнула в подонка первым, что попалось под руку — столовой ложкой. Ложка промазала и звонко ударилась об стенку.

— Ты что, больная?!

Евгения истерично засмеялась и схватила со стола охапку столовых приборов. В раздражении Алексей встал и, довольно ловко увертываясь, направился к столику. Пискнув, девушка метнулась в противоположную сторону и к ужасу поняла, что выход к двери отрезан. Что же делать?! Силы явно не равны, а помощи ждать неоткуда. Не найдя ничего другого, она отдернула занавески и хотела было открыть окно, как за руку больно дернули.

— Ай! Пустите! Козел! Оставьте меня в покое, я сказала!

Без слов Алексей ногой толкнул двери в душевую и, открыв кран на полную мощь, подставил извивающуюся девушку под воду. На мгновение показалось, что ледяной поток пронзил насквозь тело, словно острием. И одновременно сломил сопротивление, заставляя подчиниться.

— Так-то лучше.

Выключив воду, Алексей отпустил руку и хотел уйти, но при взгляде на мокрое, совершенно беспомощное создание накинул на плечи затертый бледно-коричневый халат, что висел на крючке, и плотно затянул узел. Евгения смотрела на него как загнанный зверек, не моргая.

— Можешь не благодарить.

— Вы… вы чудовище…

— Не может быть.

— Д-дайте пройти. Как вы мне надоели…

Замешкав, Алексей все же отстранился с мыслью, что нужно еще раз окатиться ледяной водой. Но звуки подъезжающего автомобиля заставили метнуться тенью к окну. Сквозь свет одинокого фонаря можно было различить силуэт невысокого, но коренастого мужчины, который, не успев выйти из салона, стремглав бросился к входу. Показалось, у него был пистолет.

В два прыжка Алексей оказался подле двери и подхватил с полки автомат. При самом дурном прогнозе — в машине пять человек. Пять наемников. Да, сомнений быть не может, это террористы, скрывающиеся под благородным названием «Солнечный путь». Полгода назад они убили дипломата Даниила Митрофанова, заявив, что такова месть будет всем, кто содействовал освобождению пленных-рабов из их лагеря. И не просто убили, а издевались, потребовали выкуп в миллион долларов, и выдали тело несчастного по частям. Видимо, пришла очередь Алексея.

Позади послышался недовольный скрип матраса. Алексей взглянул на часы — прошло не менее минуты. Кто хотел — уже был бы на месте. Но за дверью было тихо. Повернув замок на три оборота, мужчина подскочил к окну в тот момент, когда автомобиль взревел мотором и умчался в ночь.

— Откройте дверь, пожалуйста.

На этой фразе от напряжения упало полотенце. Быстро натянув снаряжение обратно, Алексей сильно затянул узел и хрипло спросил:

— Вы кого-то ждете?

— Да. Жду любовника.

— Секс втроем я не люблю, — заключил он, не шевелясь с места.

Тогда с кровати встала Евгения и, спотыкаясь, побежала к дверям.

— А кто вам сказал, что секс будет втроем?

Открыв замок, она как страж огородила проход. Алексей подошел к двери и покрутил замок.

— Я все равно открою!

— А я закрою.

Евгения обернулась и хотела повернуть замок, как сильные руки подхватили и понесли к кровати. Не успела она охнуть, как сверху улеглось тяжелое тело, а губы накрыло во влажном чувственном поцелуе. Выдохнув от наслаждения, она обняла его за голову, прижимая с силой к себе. Это какое-то сумасшествие! Но так хорошо! С этой мыслью утонула в наслаждении и нашла себя с восходом солнца. Рядом на подушке мирно сопел Алексей, закинув одну ногу на ее бедро. Осторожно освободившись, она встала, оправила скомканное платье и открыла замок.

Интересно, сколько времени до прилета вертолета? Будет ли необходимость выяснять отношения, или оба сделают вид, что ничего не было? Да и что было? А главное, что будет? Они живут на два континента. Да и общего между ними нет. Чужие люди. У каждого своя жизнь и свои планы. Она не хочет обременять себя семьей, это в прошлом. И не исключено, что Алексей соврал и просто не носит обручальное кольцо.

— Иди сюда, — раздалось из кровати.

Евгению пробило электрическим током. Она обернулась и глупо пожала плечами:

— Я сейчас некрасивая, не смотри на меня.

Он прилег на локоть:

— Почему ты вернулась?..

— Ты как мой отец.

— Создаю впечатление беспомощного?

— Он метр девяноста.

— И в этом схожесть?

— Забудь. Давай просто спать…

Но спать ближайшие два часа до прилета вертолета им не пришлось.

В вертолете они сидели по разные стороны, как на краях разных миров. Алексей все время разговаривал с мужчиной в деловом костюме, ни разу не взглянув на нее. От сказочной близости не осталось ни следа.

«А я боялась, что ему сказать!» — с горестью отметила Евгения, как можно плотнее кутаясь в халат — не идти же на борт в разорванном платье!

Единственно, что утешало, размазанный макияж с трудом, но удалось оттереть, и теперь лицо было хоть бледным, зато не напоминало маскарадную маску. Волосы тоже удалось уложить с помощью спрея и фиксатора, предложенных мотелем. То ли дело Алексей! Переодетый в новую рубашку и брюки, он истощал красоту и мужественность.

Когда принесли напитки и завтрак, Евгения опомнилась и отвернулась к окну. Хватит о нем думать! Хватит! Это конец! Ничего не было!

— Я не буду, спасибо.

Бортпроводник с озабоченностью посмотрел на Евгению, убирая поднос с ароматными булочками. Алексей поерзал в кресле, но ничего не сказал.

«Меня тошнит от него!» — подумала Евгения и указала на графин с темно-коричневой жидкостью.

— А это что?

— Коньяк.

— Вот, налейте мне его. Будьте так добры.

Парень медленно перевернул бокал, все время косясь то на одного мужчину, то на другого, пока Евгения не выхватила бутылку и не напилась из горла. Пускай думают, что хотят! Ей плевать! Нахождение в одной плоскости с любовником однодневкой сводит ее с ума.

— Ваше имя?..

Горло так сильно жгло, что глаза увлажнились и потек нос. Она не пила лет сто, с момента завязки.

— Что, простите?

К ней обращался оппонент Алексея, видимо, наговорившись с последним.

— Ваше имя? Как вас зовут?

Невольно Евгения перевела взгляд на Алексея, тот впервые с начала полета смотрел на нее. И как смотрел! Стало не по себе. Недовольно, высокомерно. Как будто бы она ему что-то должна! Прочистила горло, Евгения вложила в ответ остатки гордости:

— Мое имя не должно вас волновать. Сэр.

Приготовившись к возможной атаке, Евгения затаила дыхание. Но до конца полета на нее больше не обращали внимания.

Неизвестно каким образом, но на посадочной полосе ждал Захар. Он принес пакет с купленными вещами, но Евгении было не до того. Слишком больно было внутри. Да, они друг другу никто. И понятно, что ничего не получится. Но можно же было по-человечески попрощаться! Что значит этот взгляд? Почему он ведет себя как скотина?!

— Жешка?..

Захар хотел снять халат, но она уцепилась в него как в спасательный круг и завопила:

— Не трогай меня! Убери руки!

Мимо пронесся тонированный джип на дипломатических номерах, обдав выхлопными газами. Евгения застыла как вкопанная — уехал. Вот так, взял и уехал. Но как вырвать из сердца воспоминания? Надо признаться, прежде ни с кем не было хорошо и оттого сейчас было так гадко.

К ним подъехало такси. Водитель курил в форточку, с любопытством поглядывая на девушку в халате. Та словно за минуту приняла какое-то важное решение и залезла в салон. Рядом устроился Захар.

— Как ты? Вижу, что…

— Нормально, — сухо ответила блондинка, забирая пакет.

В пакете лежали белая майка на бретелях и модные льняные шорты.

— Почему ты не можешь себе что-то выбрать? Ходишь, как непонятно что.

Имелись в виду вычурная гавайская майка и шорты не по размеру, что болтались в районе бедер. Захар провел ладонью по лысине и заставил себя отвернуться — Евгения скинула халат и прямо на себе стала разрывать платье на клочья. Водитель едва не съехал в кювет, посмотрев в зеркало заднего вида.

— У нас сегодня самолет, Жешка. Не знаю, порадует ли это тебя?

— У тебя самолет. У меня нет паспорта.

Наряд подошел идеально. Наконец-то она похожа на человека!

— Все улажено, — Захар аккуратно собрал лоскуты ткани и сложил в пакет. — Мне сегодня позвонили и…

— Кто?!

— Не знаю. Видимо, кто-то из посольства. Так вот. Сказали, где мне быть в девять дня, а потом позвонили примерно в восемь утра и сказали, что вопрос с паспортом решен.

Евгения прикинула — где-то час назад мужчина в костюме интересовался ее именем. Но она ведь не назвалась.

— А как они тебя нашли?

— Без понятия. Жешка, если хочешь, давай не будем больше об этом говорить. Я все понимаю.

— Все нормально, я же сказала!

— Я благодарю Бога за то, что…

Внезапно на глаза попалась вывеска шикарного отеля «Парадиз Холл». Евгения ткнула Захара в бок.

— Смотри, а это не тот самый отель со спа?..

Захар перегнулся через сиденье.

— «Парадиз Холл». Похоже тот… Жешка, только ты, пожалуйста…

— Снесли, значит! Козлы!..

Она-то наивно полагала, что ее ничем уже не удивишь.

Спустя три недели.

Россия, Москва

Под включенный телевизор Евгения перебирала смятые вещи из присланного буквально час назад чемодана. Однако больше поводов для радости не было. Как и предсказывал Захар, нанятый по знакомству адвокат запросил втридорога, учитывая специфику судебного процесса. Никоем образом выложенная сумма денег не гарантировала успех, а в случае проигрыша — ответчику подлежало погасить неустойку за досрочно расторгнутый контракт в размере ста тридцати тысяч долларов.

Как только рекламная пауза закончилась, внимание девушки тут же переключилось. Откинув блузку на кровать, она сделала громче звук. Сейчас начнется! В легком возбуждении поправила влажные волосы, словно перед съемками, и уселась на полу в позу лотоса. Однако телевещание зависло. По экрану побежала строка «по техническим причинам…»

Нет-нет-нет! Только не сейчас! Пускай в репортаже силуэт мелькает лишь раз и то боком, но это шанс увидеть его! Прикоснуться к той волшебной энергии, что окутывала в мотеле «Огонь и лед». Впитать каждую черточку лица, каждый жест. Найти следы своих поцелуев… Боже! Что она несет?! Сумасшедшая! Это ужасно! Она знает! И корит себя каждый раз, обещая — это в последний раз, больше никогда. Ни за что! И все, как чертово колесо, повторяется заново.

— Давай же!

После включения-выключения телевизора вещание возобновилось на курсе валют — значит, не пропустила!

— В эфире Дина Кубякова, и у нас срочные новости!

Евгения прикусила губу. Как наркоманка, ей Богу!

— Сегодня в одном из районов Лимы был пойман Мигель Сантос…

Мигель! «Я не буду спрашивать, что ты сделала с Мигелем…»

— Предположительно Мигель Сантос организовал похищение российской журналистки…

— Ведущей, а не журналистки!..

— Евгении Кузнецовой и дипломата Алексея Коршуна…

Дыхание стало прерывистым. Впрочем, как всегда в течение двадцати одного дня. Он был великолепен — выбрит, выглажен, одет с иголочки. Она уже и забыла про Мигеля, взяв пульт, но голос остановил:

— На данное время получено признание, что Мигель Сантос, ранее не судимый, оказался в здании посольства случайно…

— Чего-чего?!

— Цели захватить пленных не имел.

— Как? А автомат?!

— Со слов задержанного, Евгения Кузнецова состояла с ним в любовных отношениях, и в тот день он вместе с ней прибыл в посольство. Когда бунтовщики перешли в наступление, и ситуация стала критической, Сантос решил вывести девушку из здания, но…

— Боже!..

Она посмотрела на часы — скорее всего, мать и сестра сейчас смотрят новости. Перед глазами все поплыло.

Конец ознакомительного фрагмента.