Невероятные приключения Лизы Царёвой

Анна Юрьевна Камская, 2022

Загадочная история приключилась с Лизой Царевой. Но ничего удивительного, ведь ей итак по жизни не везет. Черный кот будто только и делает, что переходит ей дорогу. С его помощью или нет, но она уже побывала в участке, потому что её приняли за преступницу, поругалась с однокурсниками и даже оказалась в логове маньяка. Но закончатся ли неприятности на этом? Или Лизу ждет таинственное и неизбежное?

3

Первого мая я позволила себе поваляться в постели подольше. Но запах вкусных маминых блинчиков мог свести с ума кого угодно. В комнату заглянул папа.

— Проснулась, моя красавица? Мама там уже последний блин жарит, так что поднимайся! Пора на трудовые и семейные подвиги!

— Какие еще подвиги? — сонно пробормотала я и закрылась одеялом с головой, но ноздри щекотали аппетитные ароматы, и в животе заурчало.

Папа рассмеялся.

— Как это какие, Елизавета Михайловна? Сегодня первое мая. А это что значит?

— О нет! — простонала я. — Тетя Вера и компания! Можно я сегодня буду больна? Пожалуйста!

— Никаких «можно»! Карина и Робби ждут тебя.

В ответ я только глубже зарылась под одеяло, для верности прикрыв голову подушкой.

Ровно через час в дверь позвонили. Я натянула на лицо улыбку и пошла открывать. На лестничной площадке, хотя она у нас и большая, было не развернуться из-за людей и детской коляски. Что ж, дорогие родственнички, добро пожаловать!

Счастливые восклицания наполнили нашу прихожую.

По какой-то дурацкой традиции родственники собирались у нас дома каждый праздник. Причем приезжали всем своим семейством, а оно у них немалое. Два года назад они переехали из Америки обратно в Россию. Чего им там не жилось, спрашивается? Правду ведь говорят, самые любимые родственники живут заграницей. Подарки по почте на Рождество, открытки на День рождения — и все рады и счастливы!

Теперь же я вынуждена на каждую торжественную дату выносить смачные поцелуи в обе щеки от дяди Лоуренса, рев малышки Шарлоты и наглые похлопывания по мягкому месту от Роберта, двоюродного брата. Он как раз находился в том подростковом возрасте, когда взгляд на противоположный пол начинал приобретать для него не просто дружеский смысл. Кузен, ко всему прочему, еще и успел понахвататься в Америке всяких тамошних штучек, вроде «хай, бэйби, ю а вери кул» и вот этих вот раздражающих похлопываний. Так и хотелось каждый раз наподдать ему самому! Но что вы! «Детей обижать нельзя, он же тинейджер, ему тяжело, отнесись к нему с пониманием». Я бы с большим пониманием отнеслась к нему, если бы он был за тридевять земель от меня.

Кроме того, шестилетняя Карина, только что потерявшая свои нижние молочные зубы, каждый раз притаскивала мне своих большеголовых кукол и заставляла с ней играть. В праздники моя комната превращалась в приют для леди Братц, к которым я относилась с изрядной долей скепсиса. В ответ я доставала из нижнего ящика в шкафу своих любимых когда-то Барби и Синди и устраивала настоящую войнушку новым законодательницам моды, похожим на гидроцефалов. Заканчивалось это обычно полным облысением Хлои или Сиены, притворным воем Карины, криками и плачем разбуженной Шарлоты, ржанием и гиканьем прибегающего Робби, причитаниями мамы и тети Веры, порицаниями примера для подражания, то бишь меня, отрицаниями в согласии быть примером для подражания, это уже от меня. На следующий праздник Карина приносила неизменно свежекупленную Братц, и все повторялось заново. Это устраивало нас обеих: ей доставалась еще одна яйцеголовая кукла, а я получала новый объект для мщения. Все были счастливы.

Однако сегодня все было по-другому. Карина ходила мрачнее тучи. Во-первых, она не получила куклу. Вместо этого ей — о ужас! — преподнесли новые книжки для подготовки к «этой дурацкой русской школе». Во-вторых, она страшно бесилась от того, что теперь, из-за потери зубов, разговаривает с легким присвистом. И самое страшное — мама напялила на нее какое-то идиотское розовое платье, в котором она была похожа на пятилетнего ребенка! В общем, поводов для кислой мордочки вполне хватало.

Приветственные лобызания прошли успешно. После этого я как обычно попыталась выкинуть свой фокус «очнитесь, предки, я уже взрослая», усевшись на диване в гостиной, глядя в телевизор и пытаясь поддержать разговор, завязавшийся между старшими родственниками. Все планы мне испортила мелкая злыдня в гламурном платье. Она протопала в мою комнату, открыла шкаф и беспардонно принялась рыться, вытаскивая все его содержимое на свет Божий.

Я аж подпрыгнула от такого нахальства и поспешила к ней, но в коридоре меня перехватили. Тонкие ручонки обняли мою талию. «Хэй, детка, пойдем потусуемся?» Конечно же, это был Робби — в модном прикиде и в черных очках. «Мо-ей лю-би-мой Лизе», — донеслось из комнаты и затем послышалось вредное хихиканье, — «так-так, это интелесно, почитаем». Я отпихнула Роберта от себя: «Эй, малыш, кен ю гет лост?!» Тот свалился на пол и завопил.

На крики прибежали родители. Но я уже была в комнате и с воплем: «Ах ты, Калина-малина, да ты и читать-то толком не умеешь!» — отвоевывала у мелкой пакостницы свои открытки, которые мне подарил Паша и стопку писем. Та, оскорбленная в лучших чувствах из-за того, что я передразнила ее имя и дефект речи, выпустила открытки, не удержалась на ногах, брякнулась на пятую точку и зарыдала в голос. Из гостиной донесся плач проснувшейся Шарлоты.

Все как обычно: психушка на дому, вызывали? Но сегодня с меня было достаточно: я не на шутку озверела. С силой швырнула открытки на пол, выхватила из шкафа летний плащ и, распихав родственников, двинулась в сторону выхода.

— Куда ты? — спросила мама.

— Подальше от вас! Век бы мои глаза таких родственничков не видели!

Родичи притихли. В обычный день я бы устыдилась своих слов и успокоилась. Но сегодня они довели меня до ручки.

— Надоело постоянно видеть вас у себя! Эту наглую мелюзгу, которая ведет себя здесь как королева, этого прилипчивого пацана, вообразившего, что может вести себя так со мной! Надоело с ними возиться, как будто я маленькая! Надоело делать вид, что я счастлива, что вы приехали! Надоело, надоело, надоело!

Конец ознакомительного фрагмента.