Древятница

Анна Щербинина (2024)

История любви, волшебства и славянской природной магии сквозь времена и эпохи. Как связаны простой студент Максим и Макоша, молодая древятница? Что скрывает суровый лихой дух Пушевик? Славянское фэнтези о призрачных жителях Леса, дивных животных и обычных людях.

Макоша I

Дуб, береза, бузина,

Скачет Лесавка — нигде не видна,

Тополь, осина, река, небеса,

Идет Пушевик — закрой глаза.

Клен, рябина, яблоня, ива,

Старый Див пугает крикливо.

Каштан, черёмуха, облепиха,

Уходи тихо — не буди лесного лиха.

Изящная маленькая рука с вытянутым указательным пальцем остановилась на некрупном светлом бочковатом камешке, пестрящем угольными полосками. Понурая юная девушка с двумя тугими косами, спадающими смарагдовыми полозами почти до колен, взяла его ленивым движением, подбросила несколько раз на ладони, оценивая, замахнулась и, со всей силой, запустила в реку. Узорная галька сделала несколько прыжков по водной глади, оставляя череду кругов, на середине водоёма, быстро пошла ко дну. «Один, два, три, четыре…» — успела сосчитать Макоша вслух. Она скорчила недовольную гримасу, округлила щëки, громко выдохнула и, скрестив ноги, плюхнулась на песчаный берег. Уже битый час, метание камушков для полукровки было единственным развлечением в этот палящий тягостный июльский день.

Небосвод снова растянулся однотонной синей пустыней. Безжалостный Хорс пронзал своими лучами-копьями высушенную измученную землю. Лес, величавый и крепкий, теперь поникший и обессилевший, отчаянно ждал встречи с заветной Перуньей водой. Всех его жителей цепко окутала знойная тоскливая истома. К большой грусти Макоши: сородичи-древятники отсиживались по своим тотемным деревьям, усердно лелея и заботясь о них. Лесные духи напропалую перегоняли древесный сок от сильных, могучих корней к нежным молодым веточкам в кронах.

Прелестная полукровка сегодня уже трижды ходила к своей яблоньке. Обнимала тонкое тело, укрытое гладкой и тёплой корой, прикасалась к резным листьям, растворяясь, слушала песню смолянистой крови, давала силы и наполнялась ими. Она не могла подолгу исчезать в родовом тотеме: другая еë часть, людская, всегда звала обратно.

Девушка сделала глубокий выход, расправила подол своей лёгкой рубахи из крапивного полотна, подвязанной плетённым шерстяным поясом. К великому неудовлетворению Ядвиги, её матушки, сегодня Макоша снова не надела верхний пёстрый сарафан — шибко жарко. Нежным касанием пальцев провела по искусной вышивке с красными маками, которую намедни закончила мама. Ей никогда не хватало терпения аккуратно и выверено делать крохотные стёжки: десятки, а может, и сотни, заброшенных покосившихся узоров исправляла и заканчивала её старая добрая няня. Ещё несколько мгновений, она рассматривала ажурное переплетение ярких искристых нитей, и наконец, устало легла на горячую землю, закинув руки за голову. Время тянулось густым, вязким илом, полукровка сощурила глаза и посмотрела в пустое небо.

Сегодня даже её любимец Огненный запропастился неизвестно куда. Две весны назад, наутро, после нещадной грозы, посланной яростным рыжебородым богом, Макоша нашла его в корнях растерзанной древней ели. Древятникам в ту ночь пришлось лихо. Маленький покинутый щенок с бархатистой тёмно-бурой младенческой шубкой и смышлёными голубыми глазами принялся махать хвостиком, визжать и облизывать босые ноги Макоши. Ни духи, ни звери не знали тайны его появления в Лесу. Полукровка стала берегиней и любящим другом для норовистого славного подкидыша. Она неустанно ловила для него жуков, личинок, мелкую рыбку и мышей, потчевала своей порцией козьего молока или перепелиными яйцами из скромного семейного хозяйства. Он благодарил укусами, царапинами, разорванной одеждой, неугомонными весёлыми играми, совершённой преданностью и бесконечной лаской. Они стали неразлучными спутниками. Детёныш рос чудно и стремительно: его мех стал отливать отблесками младой зарницы, а глаза сделались разномастными, один окрасился золотом, другой — папоротниковой зеленью. Из-за броского цвета шубки, которая была густа и прекрасна круглый год, няня прозвала его Огненным. Имя полюбилось обоим друзьям. Ныне рыжий зверь стал совсем взрослым, давно обходился без выловленных древятницей полёвок, и подолгу, в одиночку, странствовал в чаще Леса.

Из трепетных волн нечаянной дремоты девушку выловили бархатистые прикосновения крохотного Мохового: мягкие лапки нежно поглаживали её щёки, тёрли веки и лоб. Макоша встрепенулась, шумно набрала в грудь воздух и чихнула — основательно испугав маленького лесного духа. Он отскочил, шипя разгневанной мартовской кошкой, скрутился калачиком и откатился подальше от обладательницы слишком громкого носа. Древятница потёрла глаза, растянула губы в радостной улыбке и негромко рассмеялась. Махотное призрачное существо продолжало фыркать и гневливо косить свои совиные глазки на девушку. Полукровка одумалась, стёрла с лица насмешку, сердечно попросила прощения и когда была помилована, взяла малютку на ладони, стала слушать. Похожий на птенца филина, щедро вывалявшегося в зелёном пушистом мху: со славными треугольными ушами и милым аккуратным мышиным носиком, вместо клюва. Моховой сетовал о том, что в нору сурков, которую он облюбовал в эти знойные дни, вернулись хозяева и крошка остался без прохладного убежища.

Древятница возликовала! Наконец-то, у неё появилось важное неотложное дело: быстрая, как молния Перуна, она отыскала плоский ивовый скребок, ветвистое дерево, дающее густую тень, и стала усердно копать. Разрывая сухую землю, Макоша потревожила пару сонных лесавок, притаившихся под листьями, принесла им свои извинения, продолжила работу. Вскоре домик для Мохового был готов. Крошка торжествовал: забавно попискивая и катаясь кругами по траве. Девушка напевала весёлый мотив и по-ребячьи, хлопала перепачканными грязью, ладошами. Внезапно Моховой остановился, прищурился и быстро забрался в норку.

Полукровка вздрогнула. На её плечи опустились длинные узловатые пальцы, с острыми когтями, как у хищной птицы. Девушка обернулась: Пушевик. Красивое узкое лицо, с ярко очерченными скулами, будто высечено из твёрдого драгоценного камня. Пергаментная кожа оттеняла оливковым. Высокий ровный лоб, изящный изгиб губ и колкие, цвета пламени, жестокие глаза. Холодок липкого страха пробежал по спине и шее девушки.

Все духи, лихие или добрые для людей, жили в лагоде. Как звёзды и планеты являют вместе Вселенную: они были едины в призрачном мире величественного Леса. Каждый соблюдал неписаные правила и занимал своë место в лесной обители.

Ещё две весны назад полукровка восхищалась и по-детски, наивно, обожала дядюшку Пушевика. Суровый, властный, пугающий, с Макошей он становился ласковым и отзывчивым. Очаровательный миловидный лик маленькой древятницы, её открытое сердце, необъятная доподлинная любовь ко всему живому, тронули его холод и злобу. Они встречались не частно и, казалось, очень случайно. Он рассказывал ей о богах, животных, растениях, водах, знакомил с призрачными жителями, остерегал, учил, баловал, придумывал лесные сказки и считалочки. Вместе они пели, танцевали, пускали кораблики, мастерили игрушки из палочек, листьев и цветов или просто сидели на верхних ветвях деревьев рядом со спящим Дивом и подолгу, с высоты, наблюдали за невероятным царством Лешего. Каждое их свидание для Макоши было наполнено чудесами и волшебством. Как же дух любил её серебристый голос, заливистый смех, яркие искорки изумрудов в глазах! Как же он ненавидел себя за эту проклятую любовь!

Ядвига не терпела их свиданий. Была жёсткой и непреклонной. Когда они вынужденно пересекались: в воздухе разливалось неистовое нервное напряжение, между ними пульсировали ненависть, тревога, страдания. Уходя с дочкой на руках, в спину, она получала пламенные взгляды, полные отчаяния и ярости. Нечистый дух знал, что скоро настанет час, когда она расскажет Макоше правду: безжалостно порвёт кружевные ниточки их нежных диковинных чувств.

Случилось это две весны назад. Макоша перестала искать с ним встреч, исчезли объятия и трогательные беседы, она сторонилась, пряталась от него в своей яблоне. Предельным бедствием для Пушевика стало горестное осознание, что полукровка не возненавидела его, а взрастила в своей душе ростки колкого гнетущего страха.

Девушка, с мастерством плохой актрисы, натянула на лицо подобие искренней улыбки:

— Доброго дня тебе, дядюшка Пушевик!

Дух сверкнул потухшими угольками в глазах и кивнул:

— Забавляешься?

— Маюсь от скуки.

Они застыли в тягостном молчании. Мучительная тяжёлая тишина. Ему нужно сказать слишком много, а ей — поскорее уйти, не услышав ни одного слова оправданий. Лёгкий жаркий ветерок шелестел листьями. Яркая янтарная вспышка внезапно промелькнула между стволами деревьев. Ближе. Ещё ближе. Несколько бесшумных прыжков и Огненный стоял между древятницей и Пушевиком. Лис вилял хвостом, заискивающе лаял, как верный пёс, тёрся о длинные ноги духа. Тот ласково почесал зверя за ухом, провёл рукою по шелковистой спине, повернулся и медленно зашагал прочь.

— Мой предатель и спаситель, — прошептала Макоша и нежно обняла своего рыжего друга.