Послезавтра было лучше, чем вчера

Анна Ш., 2023

Незадолго до дефолта целеустремленный и способный, но немного закомплексованный 18-летний Андрей, пытаясь избавиться от травм детства, переезжает в Париж. Там он выучивается на арабиста и быстро находит работу в крупной компании, но привычный уклад жизни нарушается, когда США вторгаются в Ирак. Поддавшись эмоциям и желая разобраться в ситуации, Андрей устраивается переводчиком в СМИ и улетает в Багдад, а в Париже его остается ждать безответно влюбленная в него Жанна, которую он считает только другом.Вернувшись домой и находясь под впечатлением от увиденного, он решает стать военным журналистом. Во время очередной командировки Андрей попадает в плен к террористам. Сможет ли он спастись, не предавая собственные идеалы, и какой ценой? Это роман о френдзоне, поиске любви, ближневосточных войнах, предательстве и нравственном выборе, который особенно сложен, когда речь идет о жизни и смерти не только тебя самого, но и тех, кто тебе дорог.

ПАРИЖ. 2003 — 2004

Из панорамных окон открывается вид на ночной тринадцатый округ, в котором расположен самый большой в Европе азиатский квартал. Сидя практически в пустой редакции за компьютером с энергетиком в руках, Андрей закрывает папку с материалами, которые могут послужить доказательством или опровержением наличия у Ирака оружия массового поражения, и открывает старые видеорепортажи Элизабет из других мест. С упоением пересмотрев их по несколько раз, он с ужасом глядит на часы: время поджимает, а его мысли с каждой минутой улетают все дальше от Ирака, и становится абсолютно неясно, почему 23-летнего парня должна занимать политика, если он, кажется, влюбился: впервые, по-настоящему, навсегда и, конечно, очень не вовремя.

— Нашел что-нибудь? — спрашивает 26-летний темноволосый Пьер, подходя к нему.

— Пока ничего убедительного, — Андрей протирает глаза.

— Долго еще сидеть будешь? Могу подбросить тебя до дома.

— Я здесь, видимо, до утра останусь, — сонно отвечает он.

— Ладно. До завтра!

— Пока.

Пьер уходит.

Весь разум Андрея охватили чувства. Дождавшись, пока коллега выйдет на улицу, парень открывает поисковик, тщетно пытаясь отыскать там противоядие от любви. Не хватало еще, чтобы его уволили, если он вконец расслабится. Счастья такой ценой ему точно не надо.

***

Осенью в Париж приезжает Элизабет, гипс ей сняли несколько недель назад. Убрав все совместные фотографии с Жанной лицом вниз в верхний ящик комода и накрыв их горсткой старых журналов, Андрей едет встречать журналистку. Женщина предстает перед ним в серой однотонной флисовой кофте, массивных ботинках на толстой подошве и все в тех же вельветовых штанах, что и в Ираке. Ее тонкие волосы небрежно болтаются по спине. Страстно поцеловавшись прямо на вокзале, забив на запрет⁵ и вручив ей огромный букет лилий, который ей, похоже, не очень понравился, тщательно подготовившийся Андрей проводит ей обзорную экскурсию, но выясняется, что Элизабет в городе бывала не раз и, судя по всему, его усилий по достоинству не оценила. Слегка разочаровавшись, он предлагает сходить в кино на «Влюбись в меня, если осмелишься» (недавно состоялась его премьера), так как начинает моросить дождь. Но мелодрамы и ромкомы Элизабет терпеть не может, поэтому они покупают билеты на какой-то боевик, который Андрею не очень нравится: бойни ему хватает и вживую. На вечер он заказал столик в ресторане.

После занятия любовью она остается у него на ночь. На следующее утро парень, слегка расстроенный и обескураженный из-за того, что Элизабет, похоже, невзрачно выглядит не только там, что вполне понятно и объяснимо, но и в обычной жизни, приносит ей завтрак в постель, но женщина не в восторге от подобной заботы и просит его впредь не заниматься такими щенячьими нежностями. Быстро приняв душ и одевшись в те же вещи, что и накануне, Элизабет дает понять, что она готова к выходу в свет. Тем временем Андрей уходит в ванну. Приведя себя в порядок, он возвращается в комнату: женщина что-то монтирует на его компьютере (он разрешил им воспользоваться).

— Чего ты так долго? — удивленно спрашивает она, поднимая голову от монитора, когда он принимается ее целовать.

— Пока помылся, побрился, голову вымыл, волосы уложил… Ты что, уже готова?

— Да. Ты каждое утро моешь голову? — недоумевает она.

Андрей едва сдерживается от того, чтобы сказать: «Странно, что ты нет».

— В Париже — да, там — как получается. Кожа быстро становится жирной, а еще мне не уложить волосы, если они сухие, — уточняет он, стараясь изо всех сил сохранять спокойствие.

К чему этот фарс? И что я в ней нашел? Она же страшная, как жизнь северокорейцев. Разве можно влюбиться в того, кого считаешь страшным? Конечно, внешность не главное, но можно же было хотя бы проредить брови, это же не больно, точно не страшнее, чем работать на передовой: он узнавал у Жанны из любопытства.

Прежде чем покататься по Сене, Андрей предлагает сходить в торговый центр, так как, по его мнению, одежды у него с гулькин нос, хотя в его шкафу стройными рядами висит около пятнадцати классических рубашек и столько же клетчатых и других, менее формальных, несколько строгих костюмов, дюжина джинсов, футболок, пуловеров, свитшотов, худи, пиджаков в стиле casual и парочка кардиганов. И главное — в магазине он надеется ненароком соблазнить Элизабет хоть на какую-то обновку.

— Ты долго еще? — безразлично спрашивает женщина, когда он выглядывает из примерочной в очередных голубых джинсах.

— Выберу и пойдем. Ты себе ничего не приглядела? — откликается он.

— У меня все есть.

— Может, платье тебе посмотрим в другом магазе? Или рубашку? Ты носишь рубашки? Можно подобрать очень стильный образ.

— Я же говорю, что у меня все есть.

— Как тебе эти джинсы? — он одет в небесно-голубые, слегка зауженные.

— Джинсы как джинсы, — пожимает плечами она.

— Или эти лучше? — он показывает взглядом на серо-голубые похожей модели, висящие в примерочной.

— Они одинаковые, — закатив глаза, отвечает она. — Бери любые.

— Они же совершенно разных оттенков. Ты как оператор это точно должна видеть.

— Ты уже сорок минут выбираешь джинсы, сколько можно-то?

— Сорян, просто мне носить нечего. Ладно, эти беру, — он показывает на небесно-голубые, — а остальные тогда без тебя выберу в другой раз.

— У тебя что, штанов нет? А в шкафу чья одежда висит? — со смесью удивления и пренебрежения спрашивает Элизабет.

— Моя, чья еще? Я один живу. Но что-то износилось, что-то надоело.

— Ясно. А кроме шмоток, тебя ничего не интересует?

— Меня не интересуют шмотки, мне просто нечего носить, я же объяснил. Ладно, все, уже идем на кассу, — закрывшись в примерочной, он переодевается в свои джинсы.

Жанна никогда не стоит, словно мумия, когда он пытается заниматься шопингом. В первый год, когда с финансами было не очень густо, она познакомила его с распродажами и бойко хватала то, что, по ее мнению и с учетом его пожеланий, могло ему подойти, невероятно точно, прямо на глаз определяя его размер. Иногда, когда денег было кот наплакал, девушка уберегала его от спонтанных и лишних покупок. Потом, когда Андрей потерял счет франкам и чуть позже евро, которые давали первые ростки, она помогала ему советом и компанией.

Катаясь по реке, Андрей узнает, что у Элизабет есть сенбернар, и всю прогулку они оживленно обсуждают собак. Мужчина, правда, считает, что заводить животное, когда живешь один и регулярно ездишь в командировки, — это эгоизм чистой воды, так как питомец будет по тебе скучать, но женщина убеждена, что парень слишком очеловечивает братьев наших меньших, и в зоогостинице им прекрасно.

Он ничего не рассказывает Жанне несколько месяцев. Поездки в Британию объясняет общими словами о новых друзьях, с которыми он ее непременно как-нибудь познакомит. Пытается сравнивать Жанну и Элизабет между собой, но они настолько разные, что уравнение не складывается.

Лишь к концу года он решается.

— Мне надо с тобой серьезно поговорить, — озадачивает он гостившую у него Жанну, разместившись рядом с ней на диване.

Пятью минутами ранее он презентовал ей сумку от модного дизайнерского дома. Недавно в «Галерее Лафайет» — пассаже со стеклянным куполом и декором в стиле модерн — девушка позарилась на такую, когда они решили побродить по магазинам перед просмотром балета в Гранд-опере, расположенной напротив, но сумочка оказалась француженке явно не по карману. Тогда Андрей предложил ее оплатить, Жанна отказалась. Еще чего: она же не немощная, тоже работает, да и он ей просто друг. Она допускала, что он подарит ее на Рождество, но до торжества почти неделя, и праздник они собирались отмечать вместе в компании общих знакомых.

В углу стоит искусственная елка, и ничто не предвещает грозы. Не за горами долгожданный 2004. Год, когда он получит французское гражданство, и они с Жанной — это его теория — наконец станут равными. В юности он часто то ли в шутку, то всерьез говорил, что они не могут пожениться, так как у них разные паспорта, и их брак из-за этого якобы может восприниматься другими людьми как фиктивный. Жанна, правда, убеждена, что это полнейшая чепуха, тем более что сейчас он, несмотря на другой дизайн документа, удостоверяющего личность и гражданство, зарабатывает гораздо больше ее. Ему нужна отмазка, которая кажется убедительной, но совсем скоро никаких путей к отступлению не останется.

Она знает, что никого ближе ее у него нет. Практически все те годы, что они знакомы, оба встречались с кем-то другим, но у обоих это было скорее от безысходности.

Они целовались лишь однажды — тогда перед самолетом — но до дня Х еще есть достаточно времени, чтобы наверстать упущенное.

У Андрея не могла всерьез появиться другая, потому что он любит ее. Он звонит ей даже оттуда, когда есть возможность. Никогда не оставляет неотвеченными ее сообщения. Общаясь с другими, — даже с приятелями — он разговаривает как образцово-показательный француз. Не дай Бог они решат, что он чего-то не знает. При ней же он меньше парится даже в языке, не говоря уже обо всем другом. Он не может обходиться без ее общества дольше двух-трех дней. Если это случается и есть стабильное соединение, то он обязательно звонит ей по видеосвязи и уповает на то, что когда-нибудь технологии позволят обниматься дистанционно. Если это дружба, то какая-то очень специфическая.

Выслушав Андрея, она понимает, почему он выбрал Элизабет. У них есть общие интересы, они коллеги, и женщина вызывает у нее только уважение. Если ему с ней лучше, то пусть будет счастлив. Когда-нибудь, возможно, она найдет себе жалкое подобие Андрея и смирится. А, может быть, даже полюбит суррогат.

Еще раз все обмозговав, парень резюмирует, что Жанну он любит больше, чем Элизабет, но будет встречаться с последней.

Теперь от него попахивает шизофренией.

— Потому что боишься потерять меня как друга? — уточняет она, насупившись.

Андрей кивает. Теперь, когда становится понятно, что не все потеряно, и у них вообще-то все взаимно, девушка предлагает ему найти друзей, а с ней встречаться. Например, можно приятельствовать с Элизабет: его немного смущает ее возраст, а потому им логичнее было бы стать друзьями. Насколько она понимает, у Элизабет это далеко не первые постоянные отношения и вряд ли она сильно расстроится. Конечно, это надо все с ней обсудить, но она точно не парится так, как он.

Парень соглашается, но загвоздка в том, что с друзьями надо говорить по душам, а с Элизабет это совершенно невозможно. Он ничего не рассказывал женщине о своем детстве, но боится, что она назовет его проблемы тинейджерскими и надуманными. Жанна объясняет, что можно обойтись без этого. А если ему это так необходимо, то он может найти кого-нибудь еще в друзья. Звучит умно, но с Элизабет он регулярно занимается сексом. Часто там, в горячих точках. Не может не заниматься, там без него никак. Жанна знает, что некоторые журналисты изменяют своим партнерам из мирной жизни с коллегами по цеху. Читала, что кто-то даже не считает это изменой. Но Андрей так не может. Ему кажется, что тогда он предаст сразу обеих.

Он извиняется за свое сложное поведение, она считает, что он не виноват. Он все еще жив, его не мучают ночные кошмары, нет спутанности сознания, и он не обходит жилой дом со всех сторон, прежде чем отойти ко сну. По-прежнему никогда не кричит и, тем более, не поднимает ни на кого руку. Остальное поправимо.

***

В зрительном зале конгресс-холла сидят журналисты и гости, всего около пяти тысяч человек, на сцене под прицелом теле — и фотокамер стоит молодая ведущая с микрофоном в руках.

— Наш победитель в номинации «Дебют года» поведал миру о запретной любви асcирийки Диялы, исповедующей христианство, и мусульманина курда Бахрама, которая могла бы стать историей со счастливым финалом, — говорит она в микрофон.

На экране над сценой появляется фотография пары, молодые люди нежно смотрят друг на друга: девушка одета в синюю тунику с орнаментом и поясом, а парень наряжен в национальный костюм: в стархани, напоминающее пиджак и заправленное в широкие брюки, фиксирующую шапочку — клав и четырехугольный платок с бахрамой по краям, называемый мшки и обворачиваемый вокруг клава.

— В феврале прошлого года родители влюблённых приняли выбор детей, но через два месяца после этого молодые люди погибли от рук террористов, активизировавшихся после «Иракской свободы»⁶. Злые языки говорили, что их покарал Аллах. Кристиан Руссо тщательно изучил их биографии, поговорил с их родителями и близкими, в руинах разрушенного дома нашел и перевел стихи Бахрама…

Фотография на экране сменяется другой: крупным планом засняты частично обгоревшие страницы со стихами на арабском и курдском языках.

Зал аплодирует. Поднявшись на сцену и беря статуэтку, которую протягивает ему ведущая с поздравлениями, Андрей подходит ко второму микрофону:

— Спасибо большое, для меня это огромная честь. Дияла и Бахрам стали мне родными. И я предлагаю почтить их и других жертв этой войны минутой молчания, — его голос слегка дрожит.

Все встают и молчат, некоторые вытирают слезы.

Примечания

5

Формально на железнодорожных вокзалах Парижа запрещено целоваться.

6

Название военной операции США и их союзников против Ирака.