Ленка Зеленова. Будни экологиста

Анна Сергеевна Струкова (2024)

Лена — обычная женщина, живет в небольшом городке свою размеренную жизнь, но вдруг ощущает острое желание встать на путь экологической осознанности. О том, к чему это приводит и какие испытания встретятся на её пути, читайте в книге.

Озарение

Мы с Кирюхой — моим сыном — пошли в лес. Обычный такой участок в городской среде, но все-таки не парк. Там вообще интересный рельеф: идешь по улице и вдруг ныряешь в закуток — щель между двумя домами. По небольшой тропинке проходишь вглубь зарослей, пересекаешь что-то вроде болотца — на самом деле это маленький ручей, который в дождь или во время паводка разливается. Стоячая неглубокая вода образует топь и тогда, конечно, там никто не ходит. Но к лету всё пересыхает, цветет буйным цветом — осокой, лопухами. В общем, типичная провинциальная феерия. Терпеливого и безбоязненного путника эта тропинка выводит на заливной луг, который поднимается выше. Некоторые здесь держат коз, так что их можно встретить пасущимися на этих лугах. Но когда коз нет, можно развалиться на траве, поискать и найти землянику. Есть в этом что-то такое волшебное, детское. Только тебе не надо — кровь из носу — набирать бидон или ведро. Достаточно собрать горсточку, так, в охотку, в удовольствие. И листьев вдобавок — насушить, а потом в чай.

На вершине луга растут три липы — тоже ждут любителей чего-нибудь пособирать. А на суку третьей липы кто-то повесил качели. Причем, традиция эта давняя — на моей памяти сменилось 3 рода качелей. Вначале были обычные, на веревках. Они протерлись. Затем кто-то повесил новые, на ремнях. Протерлись и эти. Теперь же висят качели на цепях — эти точно не протрутся.

А тропинка от качелей и лип тянется еще выше, в сторону, и теряется в дубраве. Потом дубраву сменяет березовая роща. И роща эта длится до самого пруда, километра два. Но на пруд этот люди обычно не ходят — там, в основном, обитают орнитологи — много разных птиц прилетает пожить, высидеть птенчиков или просто попить. Я не орнитолог, так что даже близко не назову, что это за птицы. Но видовое разнообразие полное.

В эти дивные места мы с Кирюхой и отправились, когда ему было года три с половиной. Просто мне надоело торчать на детской площадке и я как-то заговорщически его спросила: «Заяц, а хочешь пойдем с тобой в настоящий поход?»

Для меня это точно был настоящий поход, я сто лет не была в этих местах и, разумеется, не представляла, что меня там ждёт. Кирюха сделал круглые глаза и сказал: «Канефна!»

Кирюха был вне себя от восторга. Он обнаружил на старой раките муравьев и с удовольствием наблюдал, как они бегают двумя параллельными цепочками и останавливаются каждый друг с другом, будто здороваются. Я представила, как они обмениваются рукопожатиями своими маленькими лапками. Двадцать тысяч рукопожатий, замахаешься здороваться. Это вам не экологический форум, где всего 150 человек. Думаю, для муравья не составило бы труда познакомиться со всеми.

В общем, пока Кирилл наблюдал за муравьями, я обнаружила, что они активно обрабатывают и превращают в свое жилище пластиковую бутылку. И хотя она напоминала почти террариум — внутри была полна земли, испещренной лазами муравьев, а из нее густо валила какая-то растительность, я решила, пока не поздно, извлечь её и забрать, потому что муравейники, по-моему, должны выглядеть иначе. Я потянула за бутылку, которая была уже наполовину вкопана в землю, и из неё посыпали муравьи. Кирилл не видел, он пытался вскарабкаться на дерево. Я была спокойна — у него не получалось.

— Простите, чуваки! — извинилась я перед муравьями. — Но мне кажется, так будет лучше. Вы шустрые ребята, быстро отстроитесь заново….

Отряхнув бутылку от остатков муравьиной цивилизации, я сунула её в рюкзак. Кирилл уже окончательно прикипел к раките — она стала его любимой, и он ещё много лет, проезжая по дамбе на троллейбусе, смотрел на неё и махал рукой (она была очень высокой). Но тогда мне пришлось разлучить его с новым другом и двинуться дальше. Чем глубже мы продвигались, тем грустнее мне становилось. Слишком много мусора, причем старого: пыльного, поистертого, местами вросшего в землю. Новый тоже был — преимущественно засунутый в дупла деревьев, развешенный, как новогодние игрушки, на ветвях… Странная забава — мне такое в голову не приходило. В рюкзаке уже не было места. Я положила туда еще пару бутылок, какие-то фантики, несколько алюминиевых банок… Дальше я шла, стараясь избегать мусора взглядом — к маниакальному желанию собрать его прямо сейчас примешивалось чувство досады: мне было не во что собирать. Только у качелей на смотровой площадке я нашла пакет, на котором красовалась надпись: «Меньше пластика — это не фантастика».

Я поняла, что до пруда мы сегодня точно не дойдем, да и Кирюха с непривычки подустал и начал хныкать. На самом деле, на лугу тропинки множатся, выйти обратно к цивилизации можно разными способами. Так что, избрав самый короткий, мы пошли обратно к остановке. Дошли мы до неё с полным пакетом мусора. Собирая, я не думала о том, куда дену пакет, рассчитывала, что, ну, на крайний случай, довезу его до дома. Но на остановке была урна и я оставила пакет возле неё. Потом эта урна сослужит мне большую службу и ещё не раз меня выручит.

Через пару дней мы пришли сюда снова. Я уже была вооружена перчатками и двумя пакетами — майками, взятыми из дома. Я прошла тем же путем. Оба пакета набрала ещё до того, как вышла на луг. Муравейник был отстроен — изъятая бутылка никак не помешала муравьям отгрохать себе царские хоромы. Кирилл пообщался с ракитой. Собранный мусор я также оставила у урны. Предыдущего пакета там уже не было.

Ночью лес не отпускал меня. Мне снилось, как я гуляю по нему, как распускаются цветы, щебечут птицы, снуют муравьи. Какой-то был очень светлый и радостный сон. С тех пор мы стали наведываться сюда часто. Я поставила себе цель: очистить этот лес от мусора. Для этого надо было устроить большой субботник.