Белая лилия

Анна Сабурова, 2023

Этот мир прогнил насквозь. В нём процветают рабство и жестокость. Очнуться в новом мире в кандалах, казалось, что родной мир был лишь сладким сном. И вот моя жестокая реальность, где все хотят, чтобы я упала духом, злоупотребить мной и моим телом.Хватит ли мне сил взять в руки меч, чтобы выжить? Ибо прожить жизнь в качестве рабыни в мои планы не входит.Захватить власть в империи, искоренить рабство, запустить технический прогресс, дать людям новую веру и попутно воспитать нового Императора. Не слишком ли о многом я мечтаю? Но существует замысел богов, и у меня нет шанса отказаться. Ведь я всего лишь пешка на шахматной доске судеб. Ну, что боги, сыграем?

Глава № 1.

«Бывают такие моменты, когда кажется, что лучше умереть»

Мир: Тарринар

Империя: Гриннар

Год: 1526

— Амирана, беги, — меня оттолкнул от себя Морфей, отрезая нападающих от меня.

— Нет, я не оставлю тебя, — кричала я. Не могу оставить своего жениха в смертельной опасности.

На Морфея надвигались сразу пятеро элитных убийц, и я уверена, что нанял их император Гриннафион, кровавый и великий. Но в народе его прозвали мерзким тираном, жадным до власти.

Эта тварь, не успевшая прийти к власти, сразу же принялся менять устои, законы. Визирей, советников, генералов армии он казнил в первый же день. Все были недовольны, каким путём он пришёл к власти — жестоким и недостойным. Свергнув своего отца, он не остановился — следом казнил двух братьев, их жён и детей, даже младенца. Не пожалел младшую сестру и мать, ведь знал, что они его никогда не простят и будут презирать. Убил всех наложниц, даже тех, кто не переступал порог опочивальни отца, братьев, и своих наложниц тоже. Мне кажется, он просто сошёл с ума, его одолела самая страшная болезнь — безумие.

Когда я плыла к своему будущему жениху, знала о ситуации на материке Гриннар и проклинала отца, за что он так со мной? Почему папа не выбрал Храммиллион? Там спокойная ситуация и у женщин есть права. Да отправил бы хоть на северную часть материка, в вечную мерзлоту, да, там было бы тяжело жить, но зато безопасно. И тем более в империи есть свой постоянный независимый доход, там добывают храммилль — масляную горючую жидкость. Добывают её в очень маленьких количествах, но ценится она дороже золота, правда я не знаю, как её используют.

На материк Навкартис я тоже бы согласилась, хоть там и адское пекло, а вот люди там интересные, с чёрной-пречёрной кожей и грубыми волосами.

Хотя есть место хуже Гриннара — материк Коринор. Если в Храммиллионе только половина земли покрыта льдом, то Коринор — снежное царство. Там патриархат и император тиран, чуть что — так казнь. Ходят слухи, что у него по мужской части что-то не так, и поэтому наложницы после ночи с ним не выходят с его покоев, их выносят вперёд ногами.

Моей мечтой был материк Грос, там такой же климат, как и в моей родной империи, и он самый близкий к нам. Там разводят птиц-фениксов и псов «церберов» для охраны, нет, там не разводят людей оборотней. Нет! Учёные императора смогли наделить животных магическими способностями, а вот как они это сделали, держат в секрете.

А вообще почему меня не выдали замуж за наших визирей? Нам принадлежит пять островов под названием «Крит», на каждом острове есть свой город, и там есть визири, двое из них моего возраста.

Но нет, меня нужно было отправить в самое нестабильное и опасное место на данный момент.

Мой жених, слава богине, не император, а визирь одного из семи городов под именем «Левериан». Я седьмая дочь императора Гелиоса Сердечного, родилась на материке Иония, главного поставщика трав, цветов и редких растений. И прибыла я к новому визирю для заключения брака с сыном друга моего отца. Ведь отец Морфея — уроженец империи Иония.

Я и Морфей полюбили друг друга с первого взгляда, хотя оба клялись, что не поженимся, мы мечтали о браке по-любви. Так и получилось, с первой секунды я стала его чёрной розой, из-за цвета волос и глаз.

Он смог за два месяца изменить меня полностью. Научил верить в себя, показал, что я не седьмая дочь, от которой хотели избавиться, выдав замуж за первого, кто предложил, а я могу быть для кого-то центром Вселенной.

И вот сегодня самый счастливый и желанный момент в моей жизни, моя свадьба. Я в шикарном одеянии из самой дорогой ткани, сотканной из золотых нитей, на мне пояс из золота и драгоценных камней. Этим мой жених выкупил мою невинность.

Мы были в храме у статуи богини Аты — покровительницы семейного очага, с моих глаз даже срывались слёзы счастья.

Но моя сказка заканчивается слишком быстро. Нападение. Но для моего жениха это было ожидаемо, ведь были убиты уже двое из семи визирей. Моей ошибкой было поверить в силу и невозможность потери Морфея.

Меня всё-таки схватили и потащили из храма, стража перебита, буржуазия местного разлива разбежалась от страха. А мой жених на исходе сил, ведь наёмников намного больше.

— Морфей, сзади, — но ему это не помогло, меч проткнул его насквозь, кровь хлынула даже изо рта.

Он прошептал одними губами «прости».

— Нет, — меня оглушили по голове рукояткой кинжала, спасающий омут поглотил меня.

Я думала это самое страшное, что со мной случилось, но нет…

Мой ад только начался.

Очнулась я от того, что моё тело жёстко и грубо трогают, разрывая на мне свадебное платье, лоскуты, которого летели в разные стороны. Меня засунули в камеру где-то в подвале, надо мной решил надругаться один из убийц моего жениха. От него дико несло дешёвым пойлом из портовой таверны, от этого запаха к горлу подкатила рвота. Мерзкий мужлан специально грубо меня хватал, ему доставляло невероятное удовольствие причинять мне боль.

— Ну, что? Благородная шлюха, давай приласкай настоящего мужчину, а не надушенного неженку.

Он улыбнулся гнилыми жёлтыми зубами, доводя меня до дикого ужаса, смертельного ужаса.

— Не трогайте меня, умоляю, мой отец заплатит вам сколько захотите, я сделаю вас очень богатым человеком.

Я кричала, но за это мою щёку обожгла дикая боль, и вылетевший зуб с брызгами крови. Следом за пощёчиной, последовал удар кулака по щеке, изо рта хлынула кровь, которой я чуть не захлебнулась.

Я отбивалась, царапалась, извивалась как змея и кусала до вкуса крови во рту. Я не сдамся без боя, нет. Но он сильнее меня, я принцесса, меня не учили, что делать в таких моментах, и как защищать себя.

Он перевернул меня на живот и взял в захват мои руки, оставляя на них гематомы.

— А правда, что у благородных, хорошо разработана жопа? Вы ведь все из себя только строите, суки, невинность. А на деле хуже портовых шлюх.

Я лишь умывалась слезами, горькими и солёными слезами, что обжигали моё лицо. Могла лишь кричать, на слова не хватало больше сил, ведь я осознаю, что мне никто не поможет.

— Кричи, кричи, люблю голосистых пташек, вы самые страстные.

Он резко вошёл в мою попу, причиняя невыносимую боль, и дикий вскрик боли оглушил даже меня. Следом болью обожгло ладони, в которые я впилась ногтями.

Я молилась, чтобы всё это быстрее закончилось, ненавидела себя за то, что допустила этому случится, и этого ублюдка. Но когда это закончилось, и он ушёл, у меня даже не было нескольких минут выдохнуть. Вошёл ещё один бесчеловечный ублюдок и мне захотелось умереть здесь и прямо сейчас.

Этот лишил меня всего, использовал меня всю, без остатка, а после повторного надругательства над моим телом и душой, началось жестокое избиение. Это длилось несколько часов, пинки, куда только попадёт, таскал за волосы, вырывая их клочками, бросал моё лёгкое миниатюрное тело об стену. А когда он ушёл, мне хотелось, чтобы он вернулся и просто добил меня, я не смогу с этим жить.

Следующие два дня меня не кормили и не поили, я умирала и молила смерть, чтобы она поскорее за мной пришла. Эти твари не появлялись, словно забыли о моём существовании.

Меня душила боль, от обезвоживания всё было настолько херово, что я даже плакать не могла.

Воспоминания о Морфее сводили с ума, бессилие заставляло ломать ногти о каменный пол. Я уже привыкала к физической боли, она была ничем, по сравнению с болью внутри, жалость к себе была бесконечной, и я не знала, что мне с ней делать.

Даже запах, из-за которого выворачивало, стал привычным. Мне было плевать на то, что со мной сделают, но лучше пусть бы убили.

Но мои молитвы снова не были услышаны, меня еле живую, избитую, изнасилованную, измождённую, грязную отправили на каторжные работы. Я добывала руду наравне с другими рабами под палящим солнцем.

Над нами всегда стоял надсмотрщик с плетью наперевес, на моём теле не осталось живого места за месяц невыносимого труда.

Пыталась отказываться от еды и воды, но не получалось, и когда я срывалась, люто себя ненавидела.

Меня больше не трогали, что было важнее всего, лучше каторжные работы, чем снова пройти через насилие. Всё это время на мне было изношенное, изорванное свадебное платье, которое напоминало о счастье, что не сбылось, о боли и унижениях, что случились. В один из дней ко мне подошла девушка.

— Вот возьми, — она мне протянула серую порванную юбку и белую бесформенную нательную мужскую рубаху, всё это было более или менее чистым.

Я чуть не заплакала от счастья, ко мне впервые за долгое время отнеслись с теплотой и по-человечески.

— Благодарю вас за вашу щедрость и доброту.

Передо мной стояла молодая и красивая девушка, и она здесь уже долго, это было видно по её подкаченному телу. У меня всего-то за месяц работы мышцы окрепли не слабо.

— Моё имя Аглая. Мой тебе совет — смирись, ты отсюда никогда не выберешься. Либо выживи, либо сдохни.

— Меня…, — я не смогла произнести своё имя, было стыдно позорить фамилию моего отца и имя, что дала мне мама при рождении.

— Мне без разницы, как твоё имя, ты сегодня жива, а завтра нет. И мне же лучше не захламлять голову лишними знаниями.

Напоследок Аглая очень странно посмотрела на мой живот, а затем подняла взгляд на меня с такой жалостью, что у меня ком в горле тогда застрял. И только через месяц я поняла смысл этого.

Шёл второй месяц моего рабства, и мои женские тяготы всё не приходили, даже не было предвестников. Меня дико начало тошнить по утрам, я стала сходить с ума от мыслей, что доводили до трясучки. Когда на третий месяц мой живот подрос, я убедилась окончательно. Да, живот небольшой, но это был ответ на мой главный вопрос.

Я беременна, эта мысль прозвучала как смертельный приговор в моей голове.

Носить дитя от этого ублюдка, нет, лучше сдохнуть, пусть меня проклянёт за это богиня Ата, но я не поменяю своего решения.

Я чётко осознала, что не позволю появиться на свет ещё одному монстру. И меры я решила принять кардинальные — избавиться от отродья вместе с носителем.

Во время трапезы, если можно назвать так то, чем нас потчевали — кусок лепёшки и вода, я украла нож, который забыли по счастливой случайности. На столе, где раздавали еду, лежал не личный нож надзирателя, как обычно, а самый обычный с деревянной ручкой, и только это мне помогло.

И вот наконец после тяжёлой вечерней смены меня вернули в камеру, где я всё ещё жила отдельно ото всех. Для меня это была загадка, и не из простых, но сейчас это было на руку, благодаря этому мне никто не сможет помешать.

Я забилась в угол и проревела около часа, собираясь с мыслями и силами, но поняв, что просто оттягиваю момент, люто разозлилась на саму себя. Вонзила нож в сердце, резко и без раздумий, не давая себе и мига на то, чтобы передумать. Да, пришлось приложить силы, ведь нож был тупой.

Мне захотелось чувства облегчения, и я это получила. Смерть была быстрой, этот ад наконец-то закончился.

Называйте меня как хотите, да, вот такая я слабая тварь, убившая ни в чем не повинное дитя.