В плену гамулов

Анна Рыжак

Удивительным образом жизни незнакомых друг другу людей переплетаются в захватывающем путешествии. Герои романа отправляются в одно из красивейших мест России, где шумит непроходимая тайга, под ногами – медвежьи следы, в горных реках плещется чавыча, в кустах снуют любопытные евражки. Неожиданно туристы попадают в плен гамулов.

Глава 16. Люди второго сорта

На полу холла общежития красовался разорванный линолеум. Возле самого входа плотно друг к другу стояли детские коляски, санки, велосипеды. Пашка прошёл по общему коридору, вдоль стен, обожженных недавним пожаром. Заскочил в лифт.

На пятом этаже было шумно, как и всегда. Бегали дети новых, незнакомых ему жильцов. Пашка съехал отсюда двадцать лет назад и заходил редко. Только чтобы принести продукты и немного прибрать в небольшой родительской квартире. Часть его жизни до сих пор принадлежала родителю-алкоголику.

Он открыл незапертую дверь и вошёл. Запах родного дома хлынул на него теплой волной и вернул в детство, будто и не было его взрослой самостоятельной жизни. Обстановка оставалась привычной: порванные обои, разбросанные вещи, пятна на ковре, пахло грязной одеждой, спиртом и чем-то кислым. В квартире никого не было. Пашка направился на общую кухню.

За столом сидели небритый отец и его собутыльник, с красным, опухшим от пьянства лицом. Он поднял на вставшего в дверях сына пустые глаза с металлическим блеском и, к удивлению Пашки, узнал его.

— Сынок! Как я рад тебя видеть! — заплетающимся языком сказал он.

Пашка фыркнул в ответ. Значит, не совсем ещё спился, раз узнал. Он прошёл на кухню, открыл старый пустой холодильник и начал выкладывать продукты из принесённого пакета.

— Ты хотя бы закусываешь? — спросил Пашка, не поворачиваясь к нему лицом.

— А как же! Вона у меня солёные огурчики порезаны. Раиска, соседка с третьего этажа, притащила трёхлитровую банку позапрошлогодних. Сказала, что ей уже не нужны, — пьяно протянул отец.

Как собаке, Пашка кинул ему на стол палку колбасы.

— О-о! Живем, Кондратьич! — отец потер ладони.

Он заметил, что сын выкладывает в морозилку шуршащие пакеты.

— Павлушка, свари-ка ещё пельменей, жрать охота.

— Мать сварит, — недовольно фыркнул Пашка. — Кстати, где она?

— Все работает, труженица моя. Устроилась на склад магазина, коробки с помидорами и яблоками таскает.

— А ты почему не работаешь?

— Мне некогда этими глупостями заниматься. Мы обсуждаем политическую ситуацию в мире. Вона что делается! Новости-то смотришь?

— Без вашего мнения страна не обойдется. Как же! Пол-литра водки да хвост селедки, вот твой предел.

— Ты ротик прикрой, с отцом так разговаривать.

— Одно название, а не отец. Всю жизнь испортил! Только и знал, что унижал и колотил ни за что. Неудачник.

Отец угрожающе встал из-за стола и пошёл на Пашку с кулаками. Сын легко оттолкнул его от себя, ткнув в грудь, и пьяница тут же повалился на пол. Его собутыльник хотел заступиться за него, но Пашка его остановил.

— Ты лучше не лезь в семейные проблемы, дядя! Иначе вылетишь в окно!

В раковине лежала грязная посуда. Стоял смрад от мусорного ведра. Все вокруг было грязное и омерзительное, мебель и техника были покрыты жиром и припорошены пылью. Пашка забрал пакет с мусором и вышел из кухни. Немного прибрал в квартире, бросил грязное белье в старенькую стиральную машину и написал матери записку, чтобы не забыла развесить мокрые вещи.

На улице он не мог надышаться запахом весны, запахом свободы и счастья, что он взрослый и больше не находится в родительском плену.

***

Дверь в небольшую съемную квартиру открыла девушка тридцати лет. Пашкина сестра жила одна. Она, как и старший брат, не могла найти себе вторую половинку. Боялась, что будущий муж окажется алкоголиком. Поэтому наслаждалась свободой и не спешила искать супруга. По настроению брата Маша поняла, где он только что был.

— Опять навещал дорогого родителя?

— Да.

— Проходи.

Пашка зашёл и сразу направился мыть руки.

— Маша, сделай зелёный чай, — крикнул сестре из ванной комнаты.

Пока она разогревала чайник, он обнюхивал ворот свитера и рукава. Маша заметила это и улыбнулась.

— Зачем ты к ним ходишь? У них все неизменно.

— Не знаю, сердце и душа за них болит. И злюсь, и переживаю. Этот букет эмоций всегда со мной.

— Меня их дикая жизнь больше не интересует. Один пьёт, вторая все надеется, что он однажды перестанет. Замкнутый круг. Ничего не изменится, пока они сами не поймут, что губят себя. Ты им не поможешь. Расскажи лучше про поездку в Сибирь.

— Там прекрасно. Кристально чистый воздух, пропитанный запахом хвои; горы и холмы, покрытые снегом; снегоходы и озорные хаски. Свобода и звенящая тишина. Полное единение с первозданной природой. Видел глухаря. Посмотри.

Он открыл фотографию на телефоне.

— Красавец!

Брат пролистал назад и открыл фотографию, где они с Егором в ярких костюмах, шлемах и масках на фоне снежной горы.

— А эти разве не красавцы? — спросил Пашка, шутя выпрашивая комплимент.

— Глухарь симпатичнее, — засмеялась Маша.

— Охмурила бы Егора, поправила бы своё финансовое положение. Он парень при деньгах. Потом, глядишь, осталась бы в наследство шикарная квартирка его матери в сталинской высотке на Красных Воротах.

— Откуда, кстати, у них деньги на такое жилье?

Маша отвернулась к небольшому столику. Собрала длинные темно-русые волосы в пучок и начала пересыпать в старомодный заварочный чайник скрученные листья молочного улуна из блестящего пакетика.

— У него же отец в девяностые нечестным путём получил эту квартиру и переехал туда жить, ушёл из семьи к другой женщине. Потом его за черные дела, наверное, и грохнули вместе с любовницей. Квартира по наследству перешла к Егору. Он ее отремонтировал на свою шикарную зарплату и их комнату в общежитии продал. Теперь живет Зоя Дмитриевна припеваючи.

— Ну, не совсем припеваючи, — заметила Маша.

— Это мелочи. У неё хорошая сиделка.

— Мне она нравится, такая утонченная, интеллигентная. Вот бы нам такую мать. Представь, какой была бы наша жизнь!

— Так пусть свекровью твоей станет, — не сдавался Пашка.

Маша иронично посмотрела на него.

— Я выйду замуж только по любви, — сказала она.

— Какая ещё любовь? Ты ее видела где-то? Гораздо приятнее жить, когда в кармане есть карточка с приличным счетом.

— Когда ты стал таким алчным и циничным?

— Я всегда таким был, потому что все детство ни еды, ни одежды не было. Дома — тюрьма и в школе — тюрьма. Насмешки и улюлюкание — вот, что я отлично помню. До сих пор чувствую себя человеком второго сорта.

— Он же твой друг.

— Ну и что. Невозможно быть всегда добреньким и безотказным. И если другу было дано больше мозгов и больше родительской любви, отчего его жизнь складывается успешно, то почему бы немного у него не отщипнуть? С товарищами надо делиться! У него, кстати, девушка появилась, так что ты поторопись, пока они не поженились.

Пашка допил чай. Они обсудили планы на майские праздники и на летний отпуск. Маша рассказывала о работе в туристическом агентстве, что ей вдвое сократили зарплату из-за отмены туров в Европу.

Брат собрался домой.

— Ты подумай над моими словами, — сказал он, прощаясь.

Маша закрыла за ним дверь, вернулась обратно на кухню и облокотилась на подоконник. Смотрела, как Пашка идет к станции метро. В следующем месяце ей нечем будет платить за аренду квартиры. Надо искать подработку. Хотя… Женатые или находящиеся в отношениях мужчины ей очень нравились.