Единственная навсегда

Анна Рось

Трилогия «И ветер развеет печали» является историческим фэнтези. Первые две книги посвящены родителям Валентина Феликсовича Ясенецкого-Войно (Святого Луки). В них повествуется об их молодости, рождении детей, переездах, интересных местах, где они жили. Третья книга под названием «Единственная навсегда» рассказывает о семье самого Валентина Феликсовича, о его горячо любимой жене Анне, их детях, местах, куда их забрасывала судьба, а также о нелегком пути служения науке, медицине, помощи больным. Книга повествует о том, каким полным труда был путь будущего доктора медицины, сколько ему пришлось пережить невзгод, разочарований, опасностей, чудом спастись от смерти в Ташкенте. Смерть жены побуждает героя избрать тернистый путь служения Богу, а вместе с этим обречь себя на аресты, ссылки, лагеря. При этом при малейшей возможности доктор не оставлял врачебную практику, делал сложнейшие операции. Книги по медицине, написанные выдающимся хирургом Ясенецким-Войно до сих пор являются учебным пособием новых поколений врачей. Книга наряду с художественным повествованием изобилует документальными фактами из жизни хирурга Ясенецкого-Войно, которые были хронологически упорядочены и вплетены в основную линию повествования. Список источников приводится в конце книги.

1904 год. Дорога в Читу

Сидя в поезде, направлявшемся в Читу, молодой врач Валентин Ясенецкий-Войно читал недавно вышедшую книгу французского хирурга Лежара о методах неотложной хирургии. Книгу он уже прочитал от корки до корки, непременно возвращался к некоторым моментам, перечитывал их и делал выписки в блокнот. Через несколько суток пути поезд прибыл в Иркутск. Отсюда до Читы еще пару суток езды. Валентин решил немного размяться.

— Сколько стоянка? — спросил он у проводницы.

— Тридцать минут, не опаздывайте, барин, — ответила она, вытирая поручни.

Валентин вышел на перрон. Было морозно, начало вечереть. Подаренный сестрой Викторией шарф пришелся очень кстати, Валентин сильней укутал шею. Мужики выскакивали на платформу, чтобы покурить, хотя в вагоне они дымили достаточно.

— Горячие пельмени, пирожки с мясом, — бойкие торговки на перроне предлагали свой товар.

— Молоко, сыр, — перекрикивали они друг друга. — Осетры, вяленый омуль, окуньки копченые! Расстегаи с грибами, с рыбой, с мясом! Кулебяка с капустой, с рубленым яйцом и луком!

От разнообразия сибирских угощений перехватило дух. Валентин с товарищами уже съели почти все припасы, приготовленные матерью, Марией Дмитриевной.

— Дайте два расстегая с грибами, один с рыбой. Три пирожка с мясом, — выбирал Валентин.

Мимо пробежали сестры милосердия из их отряда Красного креста, следовавшего в место назначения — военный госпиталь в Чите.

— Берите пельмени, горячие, пахнут! — подсказали они мужчинам, торопясь спрятаться в теплый вагон.

Валентин со своим соседом по купе, главным врачом отряда, купили по порции пельменей и поднялись в вагон.

Из соседнего купе, которое занимали сестры милосердия, доносился девичий смех.

— А можно кипяточка? — кто-то в вагоне спросил у проводницы.

— Вот тронемся, будет кипяточек вам, — ответила она.

Через минут десять поезд тронулся. В купе хирургов, в котором ехал молодой врач, заглянула одна из сестер милосердия, Надежда:

— Съели пельмени? — спросила она. — Приходите к нам на чай, у нас целая банка варенья из смородины. И ребят из соседнего купе берите с собой.

— Спасибо, девчата, — сейчас кипяток принесут, и придем, — ответил начальник отряда, Иван Семенович. — Пойдешь, Валентин? Или опять читать будешь?

— Да я еще не все книги перечитал, — сказал Валентин.

— Да разве все перечитаешь, у тебя итак диплом с отличием. Пойдемте, Федор Васильевич, Виктор, пусть наш ученый занимается. Степан Кузьмич! — крикнул он в соседнее купе. — Девчата зовут чай со смородиной пить, бери хлопцев, пошли в гости.

— Пельмени доедим и придем, — отозвался Степан Кузьмич, — я как раз шанишек купил.

— Вы идите, а я останусь за вещами присмотреть, — сказал ему сорокапятилетний инфекционист Илья Абрамович.

— Я, пожалуй, тоже останусь, — поддержал его сорокалетний лор Василий Александрович.

— Ну, тогда мы с Николаем пойдем с девчатами погутарим, — Степан Кузьмич уплетал с аппетитом сибирские пельмени.

Он был терапевтом с немалым опытом работы, ему было под пятьдесят. С ним в одном купе ехал выпускник терапевтического отделения Николай, ровесник Валентина. Ему шел двадцать седьмой год.

Надежде, которая заглядывала в купе хирургов, шел тридцать второй год, она была вдова. Старше ее была сорокатрехлетняя сестра милосердия Мария Федоровна, у которой муж и сын были на фронте. Она не выдержала и записалась в отряд Красного креста. Среди сестер милосердия было еще три молоденьких девушки: Катенька, Анна и Ирина.

Валентин еще в Киеве на хирургических курсах в Мариинской общине сестер милосердия обратил внимание на одну симпатичную девушку по имени Анна. Ему бы и хотелось посидеть с коллегами в купе, но он не мог себе этого позволить, ведь шла Русско-японская война, ему, врачу без практики, предстояло оперировать, спасать человеческие жизни.

Проводница принесла кипяток, Валентин бросил в стакан чайного сбора, приготовленного ему отцом, Феликсом Станиславовичем Ясенецким-Войно, провизором по образованию. Молодой врач перемешал траву в стакане и решил написать несколько строк родителям. «Тайга не грандиозна, не величественна, — писал он, — но она глуха и мрачна, она какое-то лесное кладбище… Приходят на память те бродяги, что ходили по этой тайге тысячи верст, и не верится, что человек столько мог перенести».