Соларис. Осколки душ

Анна Панкратова, 2022

Соларис после великого пожара лишился закона. Хранители душ, оберегающие покой в Подземном царстве, истребляют выживших хранителей жизни. В стране царит разруха, каждый теперь сам за себя.А мойра готовится к выходу на сцену… Весь мир – ее пьеса. А мы – ее актеры. Вот только забыли все реплики и ломаем судьбы, что она предрешила. А потому режиссёру наших жизней самой пора вернуть всех на места:Слепую провидицу, которую бросили в лесу умирать. Но ее спас изгнанный король Подземного царства.Сбежавшую королеву, спрятавшую крылья. Но она готова вернуть трон и саму себя.Стихийницу земли, что хранит ящик Тьмы, от которого зависит судьба Солариса. Но она знает, что любовь – это слабость.Книга содержит иллюстрации от автора.

Глава 2. В гостях у темноты

1

22 декабря

Тепло обволакивало тело, а пуховое одеяло согревало даже душу. Ресницы Авроры затрепыхали, а потом она открыла глаза, белые и безжизненные. Ресницы — вот и все, что вернулось к ней после того, как ее ослепили. Мельник всегда напоминал Авроре, как красива она, даже сейчас. «А ресницы-то какие!», — вздыхал он, заявляя, что от женихов не будет отбоя, едва сама Аврора откроет для них сердце. Но Аврора не верила больше в любовь.

В доме витал аромат блинов. Вдалеке шипело масло на раскаленной сковороде и слышался тихий голос, что хрипло напевал какую-то песню.

Аврора потянулась, зевнула, но потом резко села, вспомнив, что произошло. Голова тут же заболела, напоминая про удар. Оставалось надеяться, что это просто ушиб.

«Король подземного царства печет блинчики и поет?», — оторопела подумала Аврора, стягивая одеяло. Она ощупала себя, убедилась, что платье на месте, но вот корсет пропал. Видимо, король… Элайджа снял его, чтобы ей легче дышалось во сне.

Аврора пошарила рукой по кровати и нашла атласную ткань, догадалась, что это платок, что сполз, пока она спала. Она завязала его, привычно свернув в ободок, оставив длинные концы сзади, чтобы белые волосы не падали на лицо.

«Идем, дитя. Я защищу тебя», — вспомнила Аврора слова Элайджи и почувствовала, как кожа покрылась мурашками. Разве же так себе ведет предводитель хранителей душ? Страшные слухи ходили по деревне про эти болота, где жил некий монстр, которого изгнали его же люди из Подземного царства за слишком жестокие идеи. Если те, кто хранил лишь тьму и страх, не смогли принять его, то что же он сделает с Авророй?

Пение стало громче, а Аврора внезапно расслабилась, вспомнив аромат спокойствия, что витал в лесу, едва ее нашел Элайджа. И он обещал ее защитить… Разве не так?

Аврора поднялась, вытянула руки, чтобы не врезаться во что-нибудь. Каждый удар отзывался болью в затылке, но бывало и хуже. Ориентируясь на пение и чудесный аромат блинчиков, она медленно побрела. Уши уловили треск горящих бревен. Сердце гулко стучало в груди, пот покрыл тело, но она шаг за шагом приближалась к обладателю хриплого низкого баритона.

Руки уткнулись в стену, пальцы привычно ощупали поверхность — дерево. Нашарив проем, Аврора несмело ступила в следующую комнату и, сделав пару шагов, задела что-то. Она вздрогнула от грохота упавшего предмета, и поняла, что голос стих.

Она знала, что он смотрел на нее, едва дышала, чувствуя его тяжелый взгляд, но старалась не подавать вида.

Не показывай, как страшно тебе!

Аврора заправила за ухо прядь, что выбилась из платка, присела и нащупала упавший предмет. Пальцы провели по деревянной поверхности, нашли изгиб, а потом мягкую подушку — стул, догадалась Аврора. Она подняла его и несмело разгладила юбку платья, лишь бы чем-то занять руки.

— Блинчики будешь?

Аврора вздрогнула и повернулась на спокойный голос. Голову кружило от аромата, а желудок едва не урчал от голода, но липкий страх не желал отпускать, оплетая паутиной все сильнее.

— Накормишь, а потом принесешь в жертву?

Искренний смех заполнил кухню, немного хриплый, но почему-то такой теплый.

— Не знаю, — продолжила Аврора, — может, божку этого леса нужна кровь невинных слепых девушек. И тут как раз я! Вот так удача.

— Действительно — удача. Но тут живет богиня, — ответил Элайджа спокойно, а Аврора догадалась о ком он — Коре. — И нет. Скорее, она мне подчиняется, хоть и усмирить ее бывает сложно. Я же никому не подчиняюсь. И это я, кстати, запретил жертвоприношения.

Аврора вздрогнула.

«Он и правда король! Слухи не врут!».

Она закусила губу, чтобы не закричать, ноги стали ватными, едва держали ее, но ей нужны были ответы.

— Почему я здесь? — смело спросила она, не узнавая свой голос. Такой спокойный, словно бы пульс не зашкаливал от страха.

Аврора сделала шаг и замерла, уткнувшись рукой в грудь Элайджи. Щеки залил румянец, она нервно отдернула руку, поняв, что слишком близко к нему подошла.

— Нужно было отвести в деревню, где люди тебя сначала ослепили, потом убили твоего друга, а затем и тебя бросили в чаще леса, надеясь, что я закончу за них грязную работу?

— Они…

— Это я их спугнул. Хотели убить тебя, да не успели. Думаю, у того пьянчуги теперь будет глаз дергаться до конца жизни.

— Зачем спас?

Аврора резко выдохнула, едва сдерживая всхлипы. Она совсем запуталась, не понимала, где была и кто ее настоящий враг. Элайджа молчал. Тогда Аврора нервно облизала пересохшие губы и вновь заговорила:

— Считаю, что любое знакомство стоит начинать с правды, чтобы потом не было неприятных сюрпризов. Говорят, я приношу несчастья, знаешь? Потому что я…

— Не в моих правилах наблюдать, как обижают невинных, — перебил Элайджа.

— Может, я не невинна. Может, я и правда приношу несчастья. За это меня и осле…

— Ерунда. — Элайджа схватил Аврору, развернул и прижал к себе. Ладонь он положил на ее грудь, нежно касаясь пальцами. — Провидицы, как ты, несчастья не приносят. Не ты виновата, что у них дерьмовая судьба.

— Ты знаешь, кто я? — прошептала Аврора. Верно, пока она спала, он нашел ее метку на запястье, что скрывал рукав платья.

Элайджа усмехнулся, а Аврора почувствовала его горячее дыхание на затылке — значит, он выше ее. Но потом он наклонился, почти коснулся губами уха и зашептал:

— Одно касание вот здесь, — Элайджа нежно провел пальцами в углублении между грудей, заставляя ее краснеть все сильнее, — и я знаю о тебе все, Аврора Ленг, дочь губернатора Эмилия Ленга деревни Фрига.

Аврора часто дышала, едва держась на ногах. Сердце билось все быстрее, но Элайджа не выпускал провидицу, хоть и чувствовал ее страх под своими пальцами.

— Так зачем я здесь?

Элайджа резко отпустил ее, а Аврора выдохнула, чувствуя, как свежий воздух обдал вспотевшее лицо.

— Мне скучно. И ты заинтересовала меня. Давно не видел провидиц.

— Меня затем и ослепили, чтобы я потеряла свой дар.

— Ерунда. Ваш дар не зависит от глаз.

Аврора покачала головой, поворачиваясь на голос. Она услышала звон посуды, а затем стук по столу. Элайджа взял ее за локоть и подвел к стулу.

— Поешь.

Аврора несмело села, не в силах устоять перед ароматом блинов, коснулась тарелки.

— Клубничное или земляничное варенье?

— У короля Подземного царства и варенье есть? — вырвалось у Авроры. Испугавшись, она прикусила язык, но затем расслабилась, услышав хриплый смех.

— Я больше не король. Сама говоришь, меня выгнали.

— Может, ты сам ушел?

— Может и так. Ну?

— Клубничное.

Звон, а потом со стуком на стол поставили варенье. Элайджа вложил в руку Авроры ложку и помог найти пиалу. Еще один стук, и в нос ударил аромат корицы. Такой же, как вчера в лесу.

— Сыпанул корицу в чай по привычке. Надеюсь, не против, — бросил Элайджа, а потом Аврора услышала, как отодвинулся стул.

— Я тоже люблю корицу, — ответила Аврора, попробовав блин и едва не застонав от удовольствия — король Подземного царства пек невероятные блинчики. — Так ты и правда…

— Элайджа Блэк, бывший король Подземного царства. Изгнан двенадцать лет назад сразу после Великого пожара. С тех пор живу тут.

Аврора ела, ощущая на себе его взгляд, желая увидеть того, кто спас ей жизнь, его эмоции, глаза, чтобы понять, как он относился к ней, что он думал о ней. Слова могут обмануть, но не глаза. Глаза всегда говорят правду.

— Куда тебе отвести? Мир без магии? Какая-нибудь деревушка на другом конце Солариса?

Аврора вздрогнула, отодвинула тарелку, а потом покачала головой.

— Я не хочу уходить. То есть…

— А-а, отомстить хочешь, да? Глаза это тебе не вернет. Даже я не могу тебя исцелить.

— Знаю. Но…

— Ты не такая.

— Может, уже такая.

— Ты не сможешь. Убийства даны не всем.

— Ну да, куда мне до короля хранителей душ. — Она услышала нотки иронии в его голосе, сарказм, которые пробудили злость. Страх ушел, хлопнув дверью, оставив пространство ярости. Она резко встала, повернулась, но врезалась в какой-то столик или тумбу, разозлилась еще сильнее.

Наверно, грубить такому человеку — хранителю душ — не лучшая затея. Но она не могла себя остановить, продолжала говорить все, что думала, как всегда делала и раньше. Может, потому жители Фриги так возненавидели ее: с раннего детства она всем пересказывала сны, которые предсказывали им неудачи.

Она верила, что только на правде стоит строить любое общение. Соврешь — и сделаешь больно этому человеку чуть позже, когда вскроется правда. Или еще хуже — станешь вечной актрисой и будешь притворяться тем, кем не являешься, лишь бы не потерять его.

— Аврора, — Элайджа подошел к ней, положил руку на плечо, — давай я покажу тебе, где ты.

Аврора не успела сообразить, что происходит, как Элайджа дотронулся горячим пальцем до ее виска, а едва она закрыла глаза, слегка надавил на веко. Она резко выдохнула, не справившись с эмоциями, — впервые за три года она видела.

Они стояли на небольшой кухоньке, стены которой были обшиты деревом, из него же была выполнена вся мебель — кухня, состоящая из нескольких тумб и полок, стол и стулья. Лишь плита здорово выбивалась из атмосферы — черная, алюминиевая, такие у них в деревне были не в почете, видимо, электрическая. «Она из мира без магии, там техника совсем другая», — догадалась Аврора. Так же, как и холодильник. Она слышала, что многие города близ Врат сотрудничали с Терравилем, пытались наладить поставки оттуда, но не Фрига. Ее деревня была обособлена от остального Солариса вот уже двенадцать лет — с момента Великого пожара. Никто не покидал ее, и никто не заходил к ним — а Кора способствовала этому. Ее отца, губернатора, всегда это устраивало.

Элайджа подтолкнул ее вперед, и они подошли к окну, что пряталось за светло-желтым тюлем с бабочками. Аврора отодвинула полупрозрачную ткань и выглянула наружу. Туман. Сырость. Огромные деревья тянулись макушками к небу, укрывая дом тенью. Казалось, природу лишили красок, сделали все черно-белым — так уныло выглядела картинка за окном. Здесь не было снега, как в ее деревне, лишь редкие сосны добавляли каких-то красок. Через замерзшее болото шел деревянный мостик, ведущий к лесу.

— Может, и к лучшему, что ты не видишь, — пробормотал Элайджа. — Но к этому привыкаешь. Даже к вечному туману. Но не к дождю… Или как сейчас — мокрому снегу. И не вздумай ступать на лед — тут не так холодно, чтобы лед тебя выдержал. А лучше без меня из дома не выходи.

Элайджа взял Аврору за талию, развернул и провел к проему в комнату. Она заметила кровать со скомканным одеялом, стоящую у дальнего окна. Ближе — длинный диван, заваленный подушками, стоящий напротив камина, в котором трещал огонь. А потом она заметила белые волосы и вздрогнула. Ее волосы.

— Я вижу твоими глазами… — прошептала Аврора.

— Хочешь увидеть себя?

Аврора задумалась, нервно облизала губы — ей рассказали, как выглядит ее лицо, что осталось на месте, где когда-то были голубые глаза. И покачала головой.

— Как скажешь. Но все не так страшно. Ты очень красивая, Аврора.

— Хочу увидеть тебя, — несмело сказала она и сжалась в комок, боясь, что преступила грань.

Картинка исчезла, вернулась привычная тьма. Элайджа развернул Аврору к себе, взял за руку и приложил ее ладонь к своей щеке.

— Боюсь, у меня нет зеркал.

Аврора несмело, словно боясь реакции, подняла и вторую руку, провела пальцами по небритым щекам и подбородку, опустилась ниже, к грубой коже его шеи, коснулась волос, что доходили до плеч.

— Дай угадаю, черные? — прошептала она, зная, что у хранителей душ всегда черные, словно ночь, волосы.

— Почти, — отозвался Элайджа, обхватывая ее запястье. Он заставил ее коснуться века на правом глазу. Аврора закусила губу, проводя ниже — шрам начинался чуть ниже брови и уходил до середины щеки. — Постарался ближайший советник, когда решил, что мои идеи слишком радикальны для Подземного царства. Но глаз цел.

Аврора нахмурилась, опустила руки на плечи Элайджи, отмечая, какие они широкие. Мало того, что он выше, так еще и крупнее нее раза в три. Несмело опустила руки ниже, а потом усмехнулась.

— На тебе нет рубашки. Боюсь опускать руки ниже… — Аврора несмело улыбнулась, а потом услышала его хриплый смех.

— В доме жарко, а тебя не так просто смутить наготой. Но на мне есть брюки, не переживай.

Аврора опустила руки, сделала шаг назад и нерешительно открыла рот, но потом покачала головой. Элайджа провел рукой по ее щеке, так ласково, словно заботился о ней, словно понимал, как важны ей эти касания, ведь только так она могла понимать, что происходило вокруг.

— Ты сказал, я не потеряла дар… может… есть способ сделать меня обычной?

— Обычной? — Она услышала удивление в его голосе. — Зачем тебе быть обычной? Ты прекрасна и сейчас.

Аврора залилась краской, но смело заправила прядь за ухо и попыталась объяснить:

— Меня ненавидят за то, кто я. Может, стань я обычной, как все…

— Они не имеют права травить тебя за то, какой ты была рождена. — Элайджа опустил руки на ее плечи. — Ты можешь лишь научиться использовать свой дар. Но для этого надо бы принять себя. Полюбить себя такой, какая ты есть.

— Научишь?

Аврора часто дышала, боясь услышать ответ. Она не знала, что страшило ее сильнее — что он согласится, и она останется по собственной воле с ним в одном доме в глуши или что он ей откажет, и ей придется покинуть этот дом на болоте, что успел окутать теплом, запомниться ароматом блинчиков и корицы. И его касаниями. Нежными, теплыми, слишком приятными.

— Хочешь остаться в одном доме с монстром? — иронично спросил Элайджа.

— Не думаю, что ты монстр. Мне некуда идти. Я больше никому не нужна… Может…

Элайджа тяжело вздохнул, заставив ее покрыться мурашками — он хочет от нее скорее избавиться, подумала она, он тоже не рад такой обузе, как она, но потом он хмыкнул.

— Оставайся, раз хочешь, научу, но знай, я не очень дружелюбен с гостями. Привык к одиночеству, так что рубашку не надену, даже не проси!

— Я готова. А потом ты вернешь меня в мою деревню.

— Если захочешь.

Аврора облегченно вздохнула, ненароком коснулась его руки, а потом нащупала тарелку.

— Хочу быть полезной, давай буду мыть посуду.

— Хочешь разбить мне всю посуду? — спросил Элайджа без тени злости, наблюдая, как она свалила со стола вилку.

— Найдешь новую. Или где ты там ее берешь?

— Покупаю в «икее». — Элайджа взял Аврору за локоть и подвел к раковине, помог ей найти кран и показал, как включить воду. — Здесь есть электричество и водопровод.

— У меня в деревне электричество — это роскошь. Слишком много стихийников, чтобы оно работало без перебоев. Но каждый вечер те, кто владеют огнем, зажигают свечи на улице, что не гаснут даже от дождя. Что такое «икея»?

Аврора мыла тарелки теплой водой, ощупывая каждый предмет, чтобы не уколоться и не порезаться. Элайджа стоял рядом: она ощущала жар его тела, чувствовала его дыхание и аромат корицы.

— Сеть магазинов в Терравиле, продают мебель, разный декор и прочие глупости. Заказал бы у них и кухню, но, боюсь, доставка ко мне не проберется.

— Никогда не была в мире без магии… даже Фригу не покидала, по правде.

Аврора все же укололась о лезвие ножа, ойкнула и облизала палец. Металлический привкус напомнил ей, как она нашла тело Августа, а по коже пошли мурашки. Элайджа продолжал говорить, и его хриплый голос возвращал спокойствие.

— Специально поселился недалеко от Врат, чтобы ходить в тот мир. Мне нравится наблюдать за людьми, которые даже не подозревают о магии. Нравится быть среди них, чувствовать себя обычным. Для них метка на моей руке — просто тату, которая ничего не значит. Здесь же она — метка, которая делает меня мишенью.

Аврора снова облизала палец, застигнутая врасплох искренностью Элайджи. Почему он ей все это говорил? Почему позволил остаться? Ему что-то нужно от нее? Но как он может ее использовать? Она провела пальцами по метке на своем запястье, почувствовала, как Элайджа прикоснулся к светло-желтым символам, и почему-то от его касаний стало теплее на душе.

— Мне говорили, она не погасла. Разве она не должна была погаснуть, едва я ослепла?

— Ты не потеряла дар, Аврора. Он спит из-за твоего страха.

— Но все говорят, что без глаз провидцы полностью слепы.

— Ложь. Значит, они слабы. — Элайджа взял ее за запястье, провел по символу, напоминающему восьмиугольную звезду, внутри которой мерцал знак Подземного царства — круг, из которого выходило восемь стрел, обвитых дымом, а внутри был символ конца. Он поднял палец к крыльям феникса, задумчиво хмыкнул, а потом выпустил ее руку.

Элайджа отошел, а Аврора вдруг ощутила холод. Поправив волосы, что выбились из платка, она несмело заговорила, обернувшись:

— Могу я спросить… ты словно… горячее других людей…

Аврора почувствовала, как щеки залились краской, услышала хриплый смех Элайджи, от чего смутилась еще сильнее.

— Первая встреча с хранителем душ? Надо же как-то выживать в царстве тьмы и холода. Да и к тому же Ненависть всегда славилась горячим нравом.

Аврора несмело кивнула, а Элайджа снова подошел к ней, наклонился к уху и зашептал:

— Хочешь открою тебе маленькую тайну? — Аврора вздрогнула, чувствуя его горячие пальцы на плечах. — Я касаюсь тебя, ведь так чувствую тебя. Стоит коснуться вот здесь, — Элайджа провел меж ее грудей, — откликается твоя душа. Стоит просто коснуться тебя, — палец провел по алой щеке, заставляя Аврору чаще дышать, — вот здесь, и я могу понять твои эмоции, узнать, что ты чувствуешь сейчас.

— Отчего такая откровенность? — прошептала Аврора, едва узнавая свой голос.

— Почему нет? Ты не любишь ложь, сама говоришь лишь правду. И мне нравится чувствовать твое смущение. — Элайджа опустил руку к ее шее, потом провел пальцем по ключице. — Твой страх, смешанный со смелостью. Ты боишься меня, но в то же время хочешь узнать меня. Ты так чиста и невинна, а твоя душа так просит приключений…

Аврора резко выдохнула, не в силах пошевелиться. Руки Элайджи опустились на ее талию.

— Не честно, — пробормотала она, едва выговаривая слова, — ты знаешь обо мне все. А я о тебе — почти ничего.

— Ты знаешь, где я живу. Должен признать, кроме тебя, об этом месте знает лишь одна богиня.

— Богиня этого леса? Кора, да? — выдохнула Аврора и ощутила холод, едва Элайджа отпустил ее. В голове витал туман, щеки горели, а сердечко гулко билось — он играл ею, чувствами юной и слепой девушки, зная, что каждое касание привязывало ее к нему. И бил по самому больному, ведь отлично понимал, что для нее касания теперь — весь мир.

— Ну да. Охраняет эту чащу. Пришлось подружиться, чтобы она помогала мне скрываться здесь. Никого не пускает на свою территорию, но твоя деревня лежит меж ее земель, а потому она всегда сообщает мне, едва к дому подходят чужаки из Фриги.

— Зачем я тебе?

— Уже спрашивала.

— Ты не ответил.

Элайджа тяжело вздохнул, Аврора подумала, что он и сам не понимал, зачем притащил ее к себе, но потом он спокойно заговорил:

— Я не хотел, но потом коснулся тебя и понял, что не могу бросить. Не знаю почему… Столько лет лишь отпугивал чужаков с этих земель, а к тебе подошел.

— Стало жаль, потому что слепая?

— Нет. — Он хмыкнул. — Ты слепая, но сожалеешь не о том, что больше не видишь, а что теперь не можешь отправиться в путешествие, как мечтала в детстве, что никто не возьмет тебя в жены и ты не родишь детей. Но больше всего ты сожалеешь, что люди вокруг такие злые и бездушные.

— Не все, — прошептала Аврора.

— Не все. Верно. — Элайджа взял ее за руку и направил. — Раз остаешься, надо бы тебе переодеться. Платье испачкалось, и ты, верно, хочешь душ принять.

Аврора послушно шла, куда направлял Элайджа, понимая вдруг, что страх ушел. Он манипулировал ею? Плевать. В его объятиях так тепло и… спокойно.

— Гардеробная, — пояснил Элайджа и отпустил ее. Аврора несмело вытянула руки, нащупала одежду, что висела по бокам от нее.

— Как отдельная комната, да?

— Угу. В Терравиле популярно у богачей. Держи халат. Будет велик, но другого нет.

Аврора сжала махровую ткань, ощупала, пытаясь понять размер, и пришла к выводу, что в такой можно нарядить две ее.

— Какого цвета?

— Белый. Еще могу предложить футболку, чтобы спать. Она длинная, будет как ночнушка.

— Спасибо. — Аврора нашла его лицо, погладила по щеке. — Я не поблагодарила за то, что спас меня.

— Сам не знаю, что нашло на меня, — рассмеялся Элайджа. Аврора улыбнулась ему в ответ. — Потом раздобуду тебе одежду… Но честно, не хочу тебя оставлять одну. Лес опасен.

— Боишься, что обворую дом и сбегу?

Элайджа сжал ее руку, хмыкнул, а потом подал очередную ткань — мягкую на ощупь.

— Рубашка. Выйдет как очень короткое платье. Но могу еще предложить брюки… Обвязать поясом — и выйдет неплохо.

Аврора взяла брюки, улыбнулась, поняв, что это лен. Коже будет приятно.

— Спрошу только одно. — Аврора закусила губу, скрывая улыбку. — Одежда же не прозрачная?

— Так я и скажу! — Элайджа взял ее за руку и повел за собой. — Рубашка в клетку — желтая, как твое платье, и красная. Брюки — серые.

— Спасибо. Люблю желтый цвет, он напоминает о солнце.

— Аккуратно, — Элайджа подтолкнул Аврору в ванную, — заходи. Тут не так много места.

Аврора первая зашла в комнатку, ощупала раковину, дивясь странному материалу, из которого она сделана.

— У меня есть водопровод. Давай покажу тебе все.

Элайджа коснулся виска Авроры, но та покачала головой.

— Не хочу видеть. Быстрее запомню, если все ощупаю. Поможешь?

Элайджа хмыкнул, нежно провел по ее щеке, как бы невзначай, а потом взял за руку и повернул.

— Здесь душ. Вот тут, — он помог ей найти кран, — горячая, холодная. Смотри, не обожгись. Бортиков нет — только слив в полу. Вот тут полка.

Аврора коснулась бутылочек, поняла, что в ее доме такого никогда не было. Элайджа направил ее руку к одной из них — слегка влажной, вытянутой, с открытой крышкой.

— Шампунь для волос. Продавщица убеждала меня, что волосы от него будут мягкими и шелковистыми, прям как в рекламе. — Элайджа рассмеялся. — Не обманула!

Аврора, не удержавшись, повернулась, несмело коснулась его волос, доходящих до плеч.

— Слегка вьются, да?

— Немного. От влаги.

Аврора вновь развернулась, стараясь скрыть покрасневшие щеки. И почему ей так нравились его внимание и забота? Не должна она с криками бежать от него? Или хотя бы планировать побег? Но вместо этого она позволила Элайдже вновь взять себя за руку.

— Гель для душа.

— Гель?

— Мыло, только жидкое. Пахнет чем-то вкусным… не знаю, наугад эти бутылки беру. И мочалка. Новая. Постараюсь все класть на места, чтобы тебе было проще.

— Спасибо.

Элайджа выпустил руку Авроры, отступил.

— Нужна будет помощь — кричи.

— Ты, верно, будешь счастлив помочь голой девушке, что попала в беду в душе.

Элайджа рассмеялся, подал ей полотенце.

— Закрою глаза.

Аврора услышала его удаляющиеся шаги, сжала махровую ткань, нервно облизала губы и все же сказала:

— Ты не монстр.

— Вот как? Потому что обещаю спасать тебя с закрытыми глазами от душа?

— Ты просто пытаешься всех оттолкнуть от себя. Верно… думаешь, что люди озлобились, не достойны шанса. Боишься. Может… тебе сделали больно, да?

— Может, — ответил Элайджа. — Ты слишком хорошего мнения обо мне, Аврора.

— Я провидица. Интуиция меня никогда не обманывает.

— Может и так, — согласился Элайджа.

Аврора услышала хлопок двери и поняла, что осталась одна. Чтобы убедиться в этом, она вытянула руки, но коснулась лишь дерева. Выдохнув, она сняла платье, встала под душ и наугад повернул кран. На нее полилась холодная вода, кожа покрылась мурашками, а из горла едва не вырвался крик. Сделав шаг назад, она нашла второй кран, повернула и его, а потом устало встала под теплую воду.

Душ смывал смятение и страх, помогал телу расслабиться. Теплые струи ласкали кожу, а грязь уходила в слив вместе с прошедшим днем. В голове роились мысли, словно осы, что назойливо жужжали, мешая ей трезво соображать. Она знала, что доверять людям не стоит — доверяла уже, и вот к чему это привело. Но потом она вспомнила Августа. Совсем чужой для нее человек не просто взял ее в дом, но и заменил отца. Ему она доверилась и не прогадала. Может, и Элайдже стоит довериться?

Аврора тяжело вздохнула, смывая шампунь с белых волос, поняв, что, даже если захочет, не сможет уйти. Вокруг лишь чаща леса, от которой ее и спас Элайджа. Самой ей путь домой не найти. Да и нет у нее теперь дома. Что ей эти стены? Дом там, где твои родные, те, кого ты любишь. А у нее никого не осталось. Отец выгнал. Августа убили…

Грудь сдавило, тело затрясло. Она осталась одна. Снова. Она вспомнила голос Августа и покрылась мурашками. Никогда она его больше не услышит.

У нее остались лишь желание мести и… горячие касания Элайджи, которые почему-то так согревали душу и дарили надежду.

После душа, Аврора постирала платье, надеясь, что все пятна ушли, повесила его сушиться на крючок, что нашла рядом с раковиной. Она закуталась в халат, наслаждаясь чистым телом и приятной махровой тканью, и осторожно вышла за дверь.

Она попыталась вспомнить, как попала в ванную, и наугад пошла, ступая босыми ногами по дереву. А страх вдруг ушел. «Смылся вместе с грязью, — подумала Аврора. — Либо я обезумела, либо моя интуиция не зря подсказывает, что он меня не обидит».

— Одета? Надо обработать твои раны.

— Раны? — изумилась Аврора, а потом вздрогнула, едва Элайджа коснулся щеки. — Просто царапины.

— Ага, а еще на руках, да? — Элайджа осмотрел ее ладошки и усадил Аврору на стул. — Даже сквозь царапину в тело может попасть инфекция.

— С каких пор король Подземного царства волнуется, чтобы в тела смертных не проникала инфекция? — спросила Аврора, но улыбнулась.

— Будет щипать.

Аврора нахмурилась и ойкнула, почувствовав жжение на щеках. Но вместе с этим сердце вдруг замерло, чувствуя горячие касания пальцев Элайджи.

— Ты больше не боишься меня, — констатировал Элайджа, проводя ватой по ее щеке. — Дело плохо. Видимо, ты немного сумасшедшая.

Аврора лишь пожала плечами.

— Зачем мне боятся того, кто и не пытается меня напугать?

Элайджа взял ее за руки, а Аврора заохала от боли и жжения.

— Мало мне шрамов было…

— Все пройдет. Но лучше бы ты меня боялась.

Аврора резко схватила Элайджу за руку, застав врасплох, сжала ладонь и улыбнулась.

— Может, видеть будущее я больше не могу, но интуиция никуда не ушла. Каждое твое касание — и ты знаешь, что я чувствую, а я знаю, что боятся тебя не стоит.

Элайджа хмыкнул, положил ладонь сверху на ее руку.

— Тогда почему тебя в лес притащили? — В его голосе Аврора услышала иронию, но добрую.

— Потому что я драться не умею. Меня ударили по голове, даже попытаться не успела.

— По голове?

Элайджа развернул ее и ощупал затылок, удрученно вздохнул, слыша, как Аврора заохала от боли.

— Тошнит? Голова кружится?

— Вроде нет…

— Сотрясения нет. Просто ушиб… но прописываю постельный режим на пару дней. На всякий случай.

— Я в порядке…

— Аврора, — тихо сказал Элайджа, но она замерла, утопая в его голосе, который словно обволок ее, заставил все звуки вокруг исчезнуть. — Тебе нужно беречь себя. Может, твоя душа и сильна, но не тело. Человеческие тела хрупкие.

Аврора вздрогнула, едва дыша, но потом звуки вернулись, а Элайджа рассмеялся и коснулся ее щеки.

— Мертвые угодники! Вот теперь ты меня боишься! — Его хриплый смех заполнил комнату. — Как только ты захочешь уйти — просто скажи, куда тебя отвести, хорошо?

Аврора кивнула, понимая вдруг, что Элайджа и правда король Подземного царства. Кто еще, как не предводитель хранителей душ, мог остановить мир вокруг одним лишь словом?

2

13 мая

После ужина Дени убедилась, что Эйрин пришла в себя, и решила, что не стоит пока давить на сестру. Еще одна ночь — что изменится? А вот завтра она отвезет ее к бабушке, спросит Джейкоба про записку, выгонит его окончательно из своей жизни, и все вернется в норму. Если когда-либо ее жизнь можно было отнести к категории «норма».

Она помогла Эйрин разобрать диван, а потом обернулась, слыша, как Джейкоб довольно вздыхал, развалившись на ее постели.

— Эх, я скучал по этой кровати! Помню, как мы тут с тобой обнимались, целовались… занимались кое-чем интересным!.. — Джейкоб потянулся, лукаво улыбаясь. — Помнишь, Дени?

— Кровать занята, солнце мое. Здесь спим я и Локи. Ты свое место потерял, пока шлялся неясно где.

Джейк привстал на локтях, нахмурился, но в его глазах продолжали сверкать искорки.

— А где же я буду спать? Не могилу же мне себе выкапывать посреди города?

— Ну… дай подумать. Можно спать на крыше. Можно под автодомом. Или… в душе еще!

Эйрин прыснула, а потом спрятала за косами покрасневшие щеки. Джейкоб же лишь усмехнулся, вновь разваливаясь на кровати.

— Вот тебе и прием от женушки!

— Бывшей! — Дени вырвала из рук Джейкоба одеяло и вздернула брови. — Ну?

— Ладно… разложу себе на передних сидениях.

— Можешь вернуться домой на ночь, а утром вернешься.

— И обнаружу, что вы уже уехали без меня?

Джейкоб выглядел разочарованным, хоть и пытался это скрыть, но Дени покачала головой, закатывая глаза и вспоминая, как больно он ей сделал, когда ушел.

— Вот и славно, спи где хочешь, — сказала Дени и вывела Локи гулять, лишь бы не смотреть на бывшего мужа. — Хоть в гроб ложись!

Она наблюдала, кутаясь в кофту, как пес радовался вечерней прохладе, когда вслед за ней вышел Джейкоб и накинул ей на плечи плед.

— Я не хочу с тобой говорить.

— Прости. Я ошибся.

Дени резко повернулась к Джейкобу, не заметила привычных смешинок в глазах, но заставила себя отвернуться: она не поддастся его чарам, не засмотрится на эти мойровы ямочки на щеках!

— Дени, я… — Джейкоб хотел коснутся ее плеча, но передумал. Он прислонился к автодому и спрятал руки в карманы джинсов, что нашлись на верхней полке, ведь Дени так и не сумела выкинуть все те вещи, что он оставил. — Я должен был остаться с тобой.

— Пара звонков после возвращения и все… не поверю, что ты не смог бы меня найти. Я… хотела, чтобы ты меня нашел.

— Я боялся. Дени, ты нужна мне.

— А ты мне — нет.

Джейкоб усмехнулся, не веря ее словам, ведь видел, как она старалась не смотреть на него, как нервно теребила край пледа, дыша все чаще.

— Тогда зачем я здесь?

— Потому что… я не знаю, что делать. Эйрин не может узнать правду. А я… мойра, ненавижу себя за то, что ничего ей не рассказываю. Ненавижу ложь, но не могу! Понимаешь?

— Понимаю. И ты все делаешь верно. Ты пытаешься ее защитить. — Джейкоб сжал ее плечо, а Дени не стала стряхивать его руку. — Эй, я помогу тебе успокоить ее. Вместе мы объясним, что возвращаться некуда.

Дени кивнула, сглатывая слезы. Усталость вдруг навалилась на нее с такой силой, что она едва держалась на ногах. Слишком много встреч, событий, слишком много подавляемых эмоций.

— Почему ты ушел? — прошептала Дени. — Я так просила тебя остаться.

— Я думал… нужен там. Смогу что-то исправить. Кто ж знал, что слишком поздно и все кануло в бездну.

— Лостхилла нет. Крылатые исчезли. Но есть другие города, деревни. Столько людей…

— Дени… пустоты все чаще вырываются в наш мир. Врата Подземного царства слабеют. Скоро они рухнут.

— Кто знает, что будет, когда Врата подземки падут… Где все хранители душ? — Дени повернулась к Джейкобу, взглянула в его обеспокоенные глаза.

— Мы это выясним. Вместе.

Дени увидела протянутую руку Джейкоба, поняла, что они вернулись к тому самому разговору, который развел их, создал барьер между ними, толстую стену. Пойти в Соларис? Рискнуть всем? Или остаться в зоне комфорта?

— Вместе. — Дени пожала протянутую руку, чувствуя приятное тепло ладони Джейкоба. — Что будем делать с Эйрин? Я не хочу подвергать ее опасности.

— Она взрослая.

— Ей семнадцать. Будет вот-вот!

— Ты не можешь решать за нее.

— Но и тащить ее с собой в Соларис — полное безрассудство.

— Она не вернется домой, и ты это знаешь. Не отведешь ты — она отыщет путь сама.

— Она не найдет. Путь в Соларис найдет лишь тот, кто уже знает, где Врата.

— Она найдет, Дени. Она там была.

Дени тряханула плечами и тяжело вздохнула.

— Ей было пять.

— Она найдет.

— Попробуй ее завтра запугать, ладно? Расскажи страсти какие про Соларис.

— Там не так плохо, как ты думаешь. Есть весьма развитые города. Увидит Старлайт — и влюбится в него. Но я попробую.

Дени лишь кивнула и позвала Локи в дом. Она покрылась мурашками, понимая, что буря подходит все ближе и вот-вот накроет автодом. Она уже ждала момента, когда останется с Джейкобом наедине, чтобы показать ему записку и обсудить все, но уже догадалась, что сестренка останется с ней. В прошлый раз она оставила ее с женщиной, которую боялась и в тайне ненавидела, ведь бежала от ответственности и не представляла, как растить пятилетнюю девчонку. Она и сейчас боялась ответственности, бежала от нее, прячась, как улитка, в своем автодоме, но понимала, что пора брать судьбу в свои руки.

3

1 апреля 5557 года от создания Врат

Дафна Грей бежала так быстро, словно за ней мчалась сама смерть. Хотя в какой-то степени это было действительно так, ведь ее преследовал принц Подземного царства и его верные хранители душ. Она знала, что ему нужно. Догадывалась, что он с ней сделает, едва поймает. А потому продолжала бежать с такой скоростью, словно от этого зависела ее жизнь… Стойте-ка, и правда зависела!

— Мойра! Крылья мне в рот! — пробормотала Дафна, оглядываясь.

Дафна забежала в арку, проехала на подошвах по мокрому асфальту, упала, но тут же вскочила и понеслась дальше. В боку кололо, а в груди жгло так, словно постарался стихийник огня, но нет, просто ее легкие не привыкли к таким нагрузкам.

— Мойра. — Дафна прижалась к стене многоэтажки в центре Портуса. Ей бы только добежать до Врат — а там она снова сможет использовать свою стихию, чтобы дать отпор преследователям. И какую мойру ее потянуло в Терравил? Стоила ли новая книга любимого писателя таких жертв? Дафна уже и сама сомневалась.

Она жила в городе под названием Мортус, расположенном у озера, что прозвали озером Сожалений. Могла бы переехать в место получше, ведь в Соларисе уважали и любили стихийников, особенно земли, как она, но не желала. Ей нравилась ее небольшая комнатка, что она снимала в доме у пожилой женщины — стихийницы воды. Нравилась ее работа в теплицах, где она выращивала овощи и фрукты. Нравилось, что все в городе уже запомнили ее — тихую одиночку, что чуть что выпускала колючки, — а потому не лезли в душу. Она усвоила свой урок и больше никого не пускала в свою жизнь.

И еще она знала, что в Мортусе она в относительной безопасности. Никто и не думал искать ее у озера Сожалений.

«Любовь — это слабость. Ведь в конце будет больно. Только если ты не сдохнешь раньше всех», — не уставала напоминать себе Дафна, потерявшая всю семью, когда ей было всего двенадцать, во время Великого пожара. Она еще помнила лица тех, кто принимал ее в свой дом, но потом выгонял, ведь не хотел тащить на себе лишний рот.

Но Дафну спасла ее стихия. В Мортусе ей предложили работу, несмотря на то, что ей было всего пятнадцать. Так она там и осела.

— Она где-то тут, — услышала Дафна холодный голос одного из хранителей душ, и едва не вскрикнула. Она стояла во дворе-колодце с единственным выходом — через арку. Она сама себя загнала в тупик и понимала это.

Она прикусила язык, злясь, а потом вновь побежала. Она так просто не сдастся! Дафна заприметила впереди небольшое здание, заметила вывеску «ритуальные услуги», выругалась, но все же потянула дверь на себя. Она знала, что они видели, куда она побежала, знала, что они следуют за ней. Знала, что ей конец.

«Еще чуть-чуть, и встретишься с мойрами», — пронеслось в голове, а она засмеялась.

В ритуальных услугах царил полумрак, холодный воздух обдавал ее вспотевшее лицо, а сердце колотилось так быстро, что норовило выпорхнуть из груди. Переводя дух, она подбежала к двум парням, что скучающе пялились в телефоны. Вокруг стояли закрытые гробы разных цветов и размеров, искусственные цветы в вычурных вазонах, вдали виднелись примеры памятников.

— Помогите! За мной гонятся!

Один из парней насмешливо взглянул на нее. Темные, как ночь, волосы он уложил так, чтобы они стояли, черная рубашка была застегнута лишь на пару нижних пуговок, оголяя грудь, небольшие темно-карие глаза сверкали в полумраке. Он деловито облизал губы, а потом открыл ближайший гроб с бордовой обивкой и кивнул на него.

— Залезай.

Дафна округлила глаза, едва дыша от страха и смятения. Это он ей в гроб предлагает лечь? Живой? Она посмотрела на второго парня, брюнета со скучающим взглядом, но тот лишь пожал плечами.

— Ну?

Дафна услышала топот у двери, выругалась и легла в гроб. Едва голова коснулась мягкой подушки, она услышала звон колокольчика, а потом крышка захлопнулась, погружая ее в темноту. Она зажала рот, пытаясь не закричать, но ужас и страх обволакивали, словно тягучий мед, на который слетались осы, что жалили тело.

— Девушку не видели? — спросил хранитель душ холодным тоном. — Волосы еще такие, с зелеными прядками.

— Девушку? — Дафна узнала голос, что велел ей залезть в гроб. — Нет, сегодня тихо, как на кладбище.

Дафна вслушивалась, силясь расслышать, что ответил хранитель душ, но слышала лишь биение своего сердца. Тук-тук. Вот сейчас они откроют крышку и найдут ее. Посмеются. И прям в гробу доставят принцу. Вот он повеселится!

Но едва она вновь увидела свет, над ней склонился лишь темноволосый парень. Она зажмурилась, а он довольно улыбнулся.

— Давай так: мы вынесем тебя в гробу, а то они стоят у входа. Похоже, не поверили.

Дафна заморгала, силясь придумать достойный ответ, но не смогла. Тогда парень чарующе ей улыбнулся и вновь захлопнул крышку гроба.

Дафна, пережившая Великий пожар, думала, что готова уже ко всему. Но, как оказалось, когда ты просто лежишь и ждешь неизбежного, тебе тяжелее, чем когда исход ситуации зависит от тебя самого. Она нервно кусала губы, чувствуя, как гроб проносили через двери. Она схватилась за бордовую обивку, едва не визжа:

«Ногами вперед несут, мойровы дети!».

Но хуже всего была неизвестность — что, если темноволосому предложили денег, и он нес ее прямиком в фургон, который доставит ее принцу?

Поэтому, когда крышка вновь открылась, заливая гроб солнечным светом, Дафна зажмурилась, стирая слезы с щек. Она представляла, как выглядела — заплаканные небольшие глаза, острый покрасневший носик, искусанные губы. Столько лет не плакала, удерживаясь на краю душевного обрыва, по которому ходила, но стоило оказаться в гробу, как она не выдержала. Воспоминания навалились на хрупкие плечи, напоминая, как ее родители лежали в таких же гробах. Как их обугленные тела выносили вперед ногами, когда нашли после пожара.

— Эй, мышонок, вылезай давай!

Дафна ощутила руку на своем плече и все же открыла глаза. Темноволосый подмигнул ей и потащил на волю.

— Всего лишь гроб, ничего страшного. Или в предрассудки веришь?

— Мышонок? — лишь спросила Дафна, вытирая слезы. Она выбралась на асфальт и отряхнула джинсы, оглядываясь. Она увидела арку, через которую и забежала в ловушку, и поняла, что ее вынесли из двора. Двора, в котором ее все еще ждали преследователи.

— Чем-то похожа на мышонка, — улыбнулся парень, проводя рукой по ее круглому небольшому подбородку с ямочкой. — И это комплимент, если что.

Дафна лишь сузила глаза, но промолчала, не желая ругаться с тем, кто спас ее от погони, но про себя обругала всеми бранными словами, что знала, коих успела выучить много за время работы в теплицах. Второй парень нервно кашлянул, и темноволосый подтолкнул Дафну к машине.

— Посиди тут. Я помогу донести гроб и отвезу тебя, куда скажешь. Джош, кстати.

Дафна заморгала, силясь понять, кто этот парень и что ему от нее нужно. Она взглянула на его протянутую руку, но не пожала. Джош лишь дернул плечами и улыбнулся. Он щелкнул брелком и подтолкнул ее к машине.

— Я быстро.

Он открыл ей дверь, а потом развернулся, взял гроб, и они с парнем потащили его назад, вновь через арку. Дафна нахмурилась, пытаясь предугадать реакцию душнил на подобные подозрительные действия. А потом, едва Джош и его напарник скрылись, захлопнула дверь машины и пошла прочь.

Она шагала, едва сдерживая стоны, ведь стерла ноги новыми кедами. Скорее всего до крови, но времени снять обувь и проверить у нее не было. Солнце палило, жгло глаза, мешая оценивать ситуацию вокруг, а потому она вздрогнула, едва услышала сигнал машины.

— Мышонок! Они тебя так найдут.

Дафна сощурилась, злясь все сильнее. Мойра! И что ему от нее нужно? Джош сбавил скорость и открыл окно, чтобы говорить с ней. В темно-карих глазах скакали смешинки, а на губах расплылась улыбка.

— Мышонок!..

— Не называй меня так.

Дафна понимала, что следовало поблагодарить Джоша, ведь это он придумал план спасения, реализовал его, но слова застряли в горле.

— Так я не знаю твоего имени! Скажи лучше, на кой ты хранителям душ?

Дафна замерла, Джош проехал чуть вперед, но потом тоже затормозил и высунулся в окно.

— Ну?

— Кто ты?

— Залезай в машину, расскажу.

Дафна помотала головой. Она и раньше не хотела доверять Джошу, а теперь и подавно.

— Покажи запястье.

Джош тяжко вздохнул, а потом закатал рукав рубашки, показывая черную метку в виде черепа и костей и знака Подземного царства в полукруге — некромант. А потом его улыбка померкла, едва он заметил что-то вдали.

— Мышонок, решайся. Либо я, либо душнилы.

Дафна обернулась и заметила то, что увидел Джош: хранители душ направлялись к ней. Она выругалась и оббежала машину, села на переднее сидение. Едва она хлопнула дверью, машина сорвалась с места, унося ее от душнил. Дафна вжалась в спинку, нервно застегивая ремень, так быстро они ехали. Джош выглядел спокойным, держал руль одной рукой, не забывая поглядывать на испуганную Дафну. Он обгонял машины, забывал тормозить на светофорах, и выглядел таким довольным, словно занял трон Солариса.

Джош резко свернул, так что Дафна вцепилась в ручку двери, вскрикнув.

— Мертвые угодники! С ума сошел?

— Мы же от душнил убегаем? — улыбнулся Джош.

— Они пешком же! Не догонят!

Джош пожал плечами, а потом затормозил на светофоре. Он схватил Дафну за руку и сорвал платок с ее запястья, провел пальцами по зеленой метке в виде дерева и завитушек вокруг.

— Земля! Так и знал.

Джош выпустил Дафну и вдавил педаль газа, заставляя машину резко сорваться с места. Дафна лишь охнула, жалея все сильнее, что согласилась ехать с ним куда-либо. С таким водителем она встретится с принцем еще быстрее — когда умрет.

Зеленые прядки упали на глаза, едва Джош резко затормозил у леса. От природы все волосы были зелеными, но она красила их в коричневый, оставляя лишь несколько прядей для красоты.

— К Вратам же?

— Угу.

Дафна выползла из машины, борясь с тошнотой после поездки, в глазах темнело, а волосы упали на пухлые щеки.

— Да ладно тебе. Идем скорее, пока душнилы не появились.

Джош схватил ее за руку и потащил за собой. Дверь со стороны водителя осталась открытой.

— Машину не закроешь?

— А? — Джош обернулся, а потом тряхнул плечами. — Машина не моя.

Дафна лишь нахмурилась, жалея все сильнее, что забежала через ту мойрову арку. Она пыталась себя успокоить, что сейчас они пройдут через Врата и она сможет оторваться от Джоша. Но потом вспомнила, что до них пара часов по лесу. Расстроилась.

— Мышонок, знаю, что ты боишься меня, но поверь, что это зря. Я все равно тоже в Соларис иду.

— Что ты делал в ритуальные услугах?

Джош тяжело вздохнул, закатил глаза, всем своим видом показывая, как его раздражало ее недоверие.

— К другу пришел. Он там работает. Сбежал год назад из Солариса.

Дафна нервно облизала губы, не зная разумно ли доверять парню, что вынес тебя в гробу из ритуальных услуг. И пусть, что таким образом он ее спасал.

— Как ты узнал, что за мной гонятся именно душнилы?

— Метку увидел на руке одного из них. У меня хорошее зрение.

— Почему помогаешь мне?

— Понравилась.

Джош широко улыбнулся, спрятав руки в карманы льняных брюк. Ветер трепыхал его рубашку, еще сильнее оголяя грудь. Дафна лишь тяжело вздохнула — она давно запретила себе влюбляться, строить даже мимолетные отношения. Ведь помнила, что любовь — это слабость. А она не хотела быть слабой.

— Не холодно? — Дафна поправила плащ, разглядывая оголенную грудь Джоша.

— А? — Он взглянул на себя, удивленно вскинув брови. — А-а, плащ забыл в ритуальных услугах. Мойра с ним.

— Ладно. Дойдем вместе до Врат. А потом разойдемся в разные стороны.

— Вот тебе и благодарность за спасение, — пробурчал Джош, но потом подмигнул ей и первый зашагал в сторону леса.

До деревьев они шли молча, но едва дневной свет скрылся позади, а они окунулись в холод, Джош все же не выдержал. Это для Дафны было нормой молчать. Она всегда любила слушать, замечать детали, анализировать, но сама в разговоры не влезала.

— Не расскажешь, что душнилам от тебя нужно?

Дафна молчала, закусив губу.

— Ясно. Тайна. — Джош вытащил сигарету, закурил. — Хм… душнилы редко выходят в наш мир. А тут аж до Терравила за тобой поперлись…

— Потому что в Соларисе я могу легко дать им отпор.

— Земля. Как же… колючками какими-нибудь их бьешь, да?

— Клетки строю.

— Тоже неплохо. — Джош выдохнул дым, довольно вздохнул, словно вся ситуация его забавляла. — Обидела кого? Может, короля их оскорбляла?

Дафна лишь нахмурилась. Не она была виновата, что за ней гнались хранители душ. Она ничего не сделала, чтобы натравить их на себя — лишь родилась в семье Греев.

— Хотя нет. Это не то. — Джош затушил сигарету о дерево, кинул окурок в едва проклюнувшуюся траву. — Не думаю, что им есть дело до того, что говорят всякие там стихийники. Может… у тебя есть что-то, что им нужно? Украла что-то ценное?

Дафна напряглась, поджала губы.

— Ага! В точку, да? Интересно… интересно…

— Ты подозрительно много обо мне знаешь. Может, ты работаешь на хранителей душ?

Губы Джоша расползлись в улыбке. Он поправил волосы, что раздул ветер, и повернулся к ней, сверкая глазами.

— Польщен, мышонок! Но я просто умен.

Под ногой хрустнула ветка, словно показывая отношение Дафны к самомнению Джоша. К ее счастью, он наконец замолчал, и какое-то время они молча шагали по лесу. Она разглядывала деревья, лишенные магии, вдыхала прохладный воздух и успокаивалась. Как стихийница земли, она никогда не любила большие города, шум и трафик; ей куда ближе природа, а особенно леса. Она могла часами идти меж деревьев, трогать их кору, считывая историю, выращивать цветы на полянах и наблюдать за живностью. Но вот грузные шаги Джоша мешали ей насладиться прогулкой. Какое тут единение с лесом, когда рядом так громко топают?

— Слушай, мышонок…

— Дафна.

— Дафна, — произнес Джош, словно пробуя ее имя на вкус, а потом подмигнул ей. — Мышонок мне нравится больше. Так вот — что ты в Терравиле делала, а? Думала, там тебя не найдут?

— Книгу хотела купить. Слышала, у Стивена Кинга новинка вышла. Пока до Солариса дойдет, уже забудется.

— Из-за Стивена Кинга чуть не попалась! Это ж надо, а!

Дафна резко выдохнула, а потом вытащила складной нож из кармана плаща, подбежала к Джошу и, пользуясь его смятением, прижала некроманта к дереву и приставила сталь к горлу.

— Не твое мойрово дело! Понял?

— Эй, красотка, хорош злиться! Я просто шучу так!

Она держала кинжал у его шеи, но дрогнули лишь его губы, ведь он едва сдерживал рвущуюся улыбку. Он не боялся ее, напротив, наслаждался и поддавался.

— Идем уже. Скоро стемнеет.

Дафна толкнула Джоша и пошла вперед, не оглядываясь. В тайне она надеялась, что он все же отстанет, позволит ей уйти, но нет. Она вновь услышала его тяжелые шаги и нахмурилась.

— Может, и оскорбила кого, а. Может, вон, ножичек свой к горлу короля приставила. А может, и к горлу сына его — принца.

— Когда-нибудь так и сделаю, — ответила Дафна и ускорила шаг.

Когда Дафна Грей и ее попутчик Джош (от которого она хотела сбежать с каждой минутой все сильнее) дошли до Врат, солнце уже начало садиться. Лес вокруг затих, словно ожидал прихода ночи, а место перехода едва заметно мерцало в лучах заката. Дафна вытащила из расщелины в скале рюкзак и велела Джошу отвернуться. Тот поднял руки, недовольно закатил глаза, но все же развернулся и облокотился о дерево.

— Все равно тебя голой скоро увижу, — сказал он, едва заметно оборачиваясь. — Ты думаешь, я так легко сдамся?

— Зеленые волосы так нравятся? — пробурчала Дафна, стягивая с себя джинсы. — Советую присмотреться к другим стихийницам земли.

— Зачем мне другие, мне уже ты, мышонок, понравилась.

Дафна резко выдохнула, моля щеки перестать так гореть, и натянула на себя платье из льна с широкими полупрозрачными рукавами.

— Не любишь выделяться, да?

Дафна заметила, что Джош обернулся и без стеснения разглядывал, как она застегивала пуговки спереди нежно-зеленого платья. Смирившись, она поскорее запахнула верх, чтобы скрыть обнаженную грудь.

— Когда за тобой гонятся душнилы, лучше сливаться с толпой. Джинсы сразу привлекают внимание.

— Что ж, мне лучше. Люблю девушек в платьях. — Джош подошел к ней ближе, схватил веревки, что она стягивала. — И корсетах.

Дафна хотела была возразить, вырвать завязки, но не сумела. Дыхание сперло, едва она увидела его темно-карие внимательные глаза. Он затянул на ней корсет, но не сильно, так, чтобы она спокойно дышала, завязал бантик и довольно улыбнулся.

— Платье покороче бы только.

Джош отошел в сторону, а Дафна разгладила подол юбки, что доходил до колен, а потом сняла кеды, охая от боли: ноги и правда были стерты до крови. Скрывая боль от внимательных глаз Джоша, она поскорее надела ботинки.

— Идем уже. И так уже темнеет.

Дафна шагнула к месту, где сиял переход, натягивая лямки рюкзака. Для тех, кто не знал про Соларис и никогда там не был, скала выглядела обычной: камень, затянутый вьюном и заваленный ветками. Никакого мерцания, никакого ощущения магии. Но Дафна уже была там, не раз проходила через этот барьер, а потому различила бабочку, что попыталась прорваться в Терравил, но растаяла, едва попала в место без магии.

Джош положил руку на плечо Дафны, заставляя вздрогнуть.

— После вас. — Он нахально улыбнулся, а она лишь нахмурилась в ответ.

Дафна стряхнула его руку, коснулась скалы, чтобы убедиться, что за время ее отсутствия ничего не случилось, а потом шагнула через Врата. Секунду спустя она вышла в лесу, таком же на первый взгляд, как и тот, что остался позади, но в крови забурлила магия, а листья уже обвивали ее руки. Едва сзади показался Джош, на ветках выросли колючки, считывая ее настрой, но Дафна тряхнула головой, избавляясь от растений.

Их окружали высокие клены и тополя, цветущие вишни и яблони. Вдалеке мерцала сирень, что вот-вот должна была зацвести. Пока в Терравиле весна едва вступала в свои владения, в Соларисе уже вовсю все цвело, а душа радовалась теплу. Вокруг пестрили полупрозрачные мерцающие бабочки и светло-желтые, словно солнечные лучи, мотыльки. Один из них коснулся щеки Дафны, заставляя ее улыбнуться: они с природой всегда любили друг друга. Дафна вытянула руку, позволяя бабочке сесть на ладонь.

Джош лишь хмуро наблюдал за ней, опуская рукава рубашки, чтобы скрыть метку некроманта.

— Можем пойти в разные стороны. Я в Старлайт, ты — куда глаза глядят. — Дафна пошла вперед, не дожидаясь ответа, но Джош и не думал отставать.

— Провожу тебя до Старлайта. Уже темнеет, мышонок.

Дафна закусила губу, пытаясь сдержать порыв выстроить клетку из колючек, в которой она бы заперла Джоша. Трава шелестела под их ногами, а листья деревьев шуршали так мелодично, словно исполняли песню. Невольно Дафна шевелила пальцами, помогая лесу выбрать мелодию, что ей по душе, а на губах расплывалась улыбка.

— Слушай… а ты где живешь? — спросил Джош и, не дождавшись ответа, вновь заговорил: — Если за тобой гонятся душнилы, будет лучше, если я…

— Сама справлюсь. Уже пару лет от них скрываюсь и ничего. Кажется, они так и не выяснили, где я живу.

Джош усмехнулся и покачал головой, его глаза недобро сверкнули в полумраке. Мотыльки разгорались все ярче, освещая лес, что угодил во мрак. Дафна прибавила шаг — она не любила куда-либо выходить после захода солнца, в любимое время хранителей душ, но сегодня абсолютно все, что могло пойти не так, пошло наперекосяк. Но потом она заметила мерцание зачарованных свечей вдали и немного расслабилась: они почти дошли до Старлайта.

Едва ноги ступили на мощеные улочки города, Дафна забежала в первую же арку и спряталась от шума веселящейся толпы.

— Половина Солариса голодает, а они каждый вечер вечеринки закатывают… — пробормотала Дафна, оглядываясь, надеясь, что Джош все же отстал по дороге. Но нет. Он все еще следовал за ней, нахально улыбаясь, словно уже залез к ней в постель. — Я ухожу. Приятно было познакомиться и все такое, но мне пора.

— Мышонок…

Дафна выставила руку и махнула, заставляя перед Джошем вырасти куст, покрытый колючками.

— Мертвые угодники! Я жизнь тебе спас!

— Мне правда лучше одной. Но спасибо. — Дафна подмигнула Джошу и помчалась вперед, пока он не нашел способ обойти куст, чтобы вновь ее догнать.

Пару минут спустя она забежала за деревянную дверь трехэтажного домика и, перепрыгивая через ступеньку, залетела на верхний этаж. Она аккуратно выглянула в окно, но улица была пуста. Расслабившись, она забралась на чердак, где планировала переночевать. Нос защипало от пыли, но она развалилась на груде одеял, устав так сильно, что место ночлега ее мало волновало.

Дафна вытащила из рюкзака бутерброды и начала ужин, пытаясь расслабиться. Она обдумывала день, ругала себя, ведь понимала, как близка была от принца Подземного царства. Ей нельзя так косячить, ей нужно быть осторожнее, залечь на дно. Если он поймает ее — то будет пытать. Тогда она сдаться и отдаст ему ящик Тьмы, что ее семья хранит вот уже тысячи лет, с тех самых пор, как хранители жизни создали Врата Подземного царства и спрятали ключ к их разрушению в этой шкатулке.