Птичий коллапс

Анна Олеговна Князева

Александр работал полицейским до катаклизма: птицы многократно увеличились в размерах и мутировали, как и остальные животные Земли; люди начали умирать во сне, просто от прекращения активности головного мозга или остановки сердца, а иные, что были смертельно ранены птицами, животными или другими людьми напротив жили с незаживающими ранами и увечьями, считаясь остальными людьми зомби или нечистью. Таких людей изгоняли из городов, считая монстрами – так началось безумие вокруг…

Глава 7. Суд

Азалия и мэр сидели за большим столом большого зала мэрии. Зал был просторный. Стены отделаны белым мрамором. Остальные присутствующие в зале сидели на мебели бежевого цвета и, кому не хватило мест, сидели на стульях из красного дерева. Самые низкие социальные слои просто толпились вокруг, просматривая каждую деталь обстановки и событий. Перед столом стоял в наручниках мужчина, что был с чертежами в тубусе. Возле мэра вертелся Максим — в одной руке он держал тубус, а в другой какие-то бумаги. Посередине стоял ещё один стол, поменьше, а на нём — фарфоровая посуда с печеньем и сладостями. Вид у них был такой аппетитный, что у Александра забурчало в животе.

«Скорее бы уже закончили эти разборки, — подумал он, — и подали поесть».

Особых надежд на это, однако, не было, и он начал осматриваться вокруг, чтобы как-то скоротать это время.

Раньше до мутации животных Александр часто бывал на официальных судах, хотя сейчас это нельзя было назвать судом, но что-то напоминающее суд из себя это представляло. Ему было немного приятно вспомнить свою прежнюю работу полицейского.

— Судя по виду, — сказал он про себя, — тот мужчина в рясе судит.

В рясе, кстати, был мэр, так как он никому не доверял процесс осуждения в это тяжёлое для человечества время. Тем не менее мэр чувствовал себя не слишком уверенно, но это был единственный способ поддержать порядок в условиях катастрофы.

«Это места для присяжных, — подумал Александр. — А эта толпа спорящих и кричащих, видно, и есть присяжные. Я искренне хочу верить, что присяжные здесь есть. Не совсем же они обезумили?»

Последнюю фразу он повторил про себя раза три или четыре — его очень волновало единоличие во власти, так как он понимал, что это значит. Впрочем, неадекватно кричащую толпу называть здесь присяжными тоже было безумием.

Присяжные спустя десять минут затихли и принялись что-то писать ручками на бумаге.

Александр заметил, что Сова наблюдает за процессом в окно и вышел задать немного вопросов, так как он плохо понимал, в чём здесь заключается суд. Он не общался всё это время с официальными лицами города, а новости молчали.

Когда он вышел из мэрии, Сова сама подлетела к нему, и он спросил:

— Ты знаешь, что они пишут? Ведь это судом назвать нельзя…

— Они записывают присутствующих и процесс разбирательства для архива изгнанных, — сказала Сова тихонько в ответ. — Боятся забыть тех, кого отправили на смерть.

— Вот лицемеры! — громко произнёс Александр негодующим тоном, но в ту же минуту Максим вышел за ним:

— Возвращайся в зал Суда!

Хоть он назвал это залом Суда, этот зал был кабинетом мэра до текущих обстоятельств. Просто люди там собрались и устроили официальное осуждение изгоняемых. Мужчина с тубусом не был первым — всех там судили по очереди.

Александр прошёл с ним обратно. А мэр надел очки и с тревогой оглядел присутствующих в зале; видно, хотел проверить, вернулся ли Александр. Александр тихо сел на свободное место и замолчал.

Со своего места он видел всё так ясно, словно стоял у них за плечами, — люди, выполняющие роль присяжных, продолжали писать: «Вот уроды!» Он даже заметил, как кто-то из них пустил слёзы и громко сказал, что ему жалко смертников на съедение.

«Воображаю, что они там понапишут до конца суда!» — подумал бледный от злости Александр.

У одного из присяжных ручка всё время падала на пол. Этого, конечно, Александр не мог вынести: он подошёл и встал у него за спиной; улучив удобный момент он забрал у него ручку и что-то похожее на шпаргалки. Всё это он проделал так быстро, что бедный присяжный (Александр прочитал на листе подпись. Его звали Арман) не понял, что произошло; поискав, он достал ещё шпаргалки, запасную ручку и продолжил писать. Только толку от этого не было никого и Александра возмутило, что они, творя такое зверство, записывают процесс. Он даже нашёл что-то консервативное в этом новшестве.

— Максим, читай обвинение! — сказал мэр.

Максим три раза изъявил почтение мэру, положил тубус на стол, взял обеими руками бумаги и начал читать:

— Обстоятельства дела следующие. Подсудимый предоставил транспортные чертежи 3 мая 2020 года. Задача подсудимого заключалась в обеспечении безопасности отправляемого транспортного груза в город Москва. Впоследствии из-за ошибки инженера транспорт настигли мимо пролетающие чайки и весь экипаж был убит.

— Обдумайте своё решение! — сказал Мэр присяжным.

— Нет, нет, — торопливо прервал его Максим. — Ещё рано. Необходимо всё сделать в соответствии с государственными документами.

— Вызвать первого свидетеля, — приказал мэр.

Максим трижды объявил Имя свидетеля и только на четвёртый тот соизволил выйти.

— Первый свидетель. — Объяснил радостно мэру Максим.

Первым свидетелем оказался Невольник. Он подошёл к столу мэра, держа в одной руке миску с каким-то пророком, а в другой какие-то изношенные запчасти.

— Прошу прощения, Уважаемый мэр, — начал он, — что я явился с запчастями и порошковой смазкой. Но я как раз ремонтировал машину, когда за мной пришли. Не успел закончить…

— Мог бы и успеть, — сказал мэр. — Разве тебя не уведомили о времени необходимости явиться на процесс?

Невольник взглянул на Артёма, который шёл за ним следом рука об руку с Айгерим.

— Меня проинформировали об этом в два часа дня по телефону, кажется, — проговорил он.

— И в три часа дня перезвонили, — сказал Артём.

— И в четыре, — пробормотала Айгерим.

— Запишите опоздание, — велел мэр присяжным, и они быстро записали все аспекты появления Невольника и его спутников в зале суда, после чего послышался стук ручек по столам.

Александр через открытое окно увидел шатающегося по улице безглавого, но промолчал. Его появлению никто не удивился, так как многие люди уже могли остаться на всю жизнь без головы живыми, однако их считали живыми трупами. Только Александр и семья Азалии знали, что они по-прежнему живы в этом состоянии, не считая некоторых животных, решившись выбрать сосуществование с людьми, потерявшими над ними власть.

— Сними косынку в помещении, — сказал мэр Невольнику.

— Она не моя, — ответил Невольник.

— Запишите ещё одно административное правонарушение на процессе, — закричал мэр с торжеством и повернулся к присяжным, которые тут же взялись за ручки.

— Я буду продавать машину, — объяснил Невольник. — У меня не осталось денег на жизнь, ведь я аудитор.

Тут Азалия надела очки и в упор посмотрела на Невольника — тот даже побледнел, переступив с ноги на ногу.

— Давай показания, — сказал мэр, — и не копошись, а не то я велю прострелить тебе голову и отпустить ходить так по городу.

Это не очень-то подбодрило Невольника: он затоптался на месте, испуганно поглядывая на Азалию, и в смятении уронил миску с порошком на чистые полы.

В этот миг Александр почувствовал себя как-то странно. Он никак не мог понять, что с ним происходит, но наконец-то его осенило: побочный эффект от выпитой из озера воды! Сначала он хотел встать и уйти из зала, в котором устроили суд, но, поразмыслив, решил остаться и сидеть до тех пор, пока не начнёт падать до бессознательности.

— Что с тобой? Ты какой-то бледный… — спросила сидевшая рядом с ним Айгерим. — Кажется, ты едва дышишь.

— Ничего не могу поделать. — сказал Александр. — Мне правда нехорошо.

— Не имеешь права сейчас заболеть, — заметила Айгерим.

— Ерунда, — отвечал, осмелев, Александр. — Любой может заболеть.

— Да, но я предпочитаю болеть дома, — возразила Айгерим, — не то что некоторые… Это же просто смешно больным идти на суд! Тебя могут без сознания положить в автобус с изгнанными, которых уже осудили и всё.

Он всё понял, встал и пошёл на другую сторону зала.

А Азалия меж тем смотрела в упор на Невольника, и не успела Айгерим сесть, как Азалия нахмурилась и приказала:

— Подать сюда список тех, кто последним осматривал отправляемый транспорт!

Тут бедный Невольник задрожал и это было заметно всем присутствующим.

— Давай свои показания, — повторил мэр гневно, — а не то отправишься с ними на одном автобусе. Мне уже всё равно, нервничаешь ты или нет!

— Я осматривал транспорт вместе с Архипом, — произнёс невольник дрожащим голосом, — я человек маленький, я не успел отремонтировать машину… я лишь неделю назад её ремонтировал… я ремонтировал этот погрузочный транспорт… но запчастей было мало… а я всё думал, как сделать свою работу на вас хорошо, как вдруг Артём и сказал…

— Ничего я не говорил, — прервал его Артём.

Александр предположил, что Архип — это мужчина в наручниках.

— Нет, говорил, — возразил Невольник.

— И не думал, — сказал Артём, — Я всё отрицаю!

— Он всё отрицает, — сказал мэр. — Не вносить в протокол, так как я сомневаюсь в адекватности его рассудка!

— Ну тогда, значит, Айгерим сказала, — продолжал Невольник, с тревогой смотря на Айгерим. Но Айгерим не стала ничего отрицать — она уже уснула.

— Тогда я взял свои запчасти, — продолжал Невольник, — и использовал их для починки транспорта…

— Но что же сказала тебе Айгерим? — спросил кто-то из присяжных.

— Не помню, — сказал Невольник.

— Ты постарайся вспомнить, — заметил мэр, — а то у меня возникает желание отправить тебя вместе с Архипом.

Несчастный Невольник выронил всё из рук и начал смотреть на мэра умоляющими глазами.

— Я человек маленький, — повторил он. — Я не хотел этой катастрофы.

— Тупой как полено, — заметил мэр и статно осмотрелся.

Тут одна из стройных девушек на красных табуретах зааплодировала, но люди дали ей понять, что это не к месту. (Пока всё это происходило и за пределами мэрии было неспокойно. Птицы продолжали ловить людей, люди получали увечья, с которыми дальше жили и не могли умереть — в боли и страданиях, считая себя мёртвыми, если их не съели. Транспортная система работала с перебоями, так как появились гигантские орлы, которые могли откусить от машины кузов целым.)

Александр прочитал новости через мобильный и удивился, что люди не задаются и продолжают пытаться выживать. Он ожидал паники, но паники в России не было. Все приняли решение дальше поддерживать жизнь и выходить на улицу, несмотря на угрозу, за большие ныне деньги богачей и политиков. Города стали центрами собрания населения, но прежняя централизация регионов была нарушена, так как нарушена транспортная сообщаемость. Люди старались днём быть в зданиях и покидали их только вечерами и ночами. Любителей сидеть в офисах до ночи стало намного больше. Водителям транспорта увеличили заработные платы за высокий риск быть съеденными заживо или получить смертельные увечья, с которыми они будут считаться зомби и избегаться людьми. Хотя раненные тоже хотели есть и работать их уже не считали живыми, так как бывало у людей отсутствовала вся нижняя часть туловища, но они не умирали. Тем не менее о них рассуждал весь интернет. Многие писали об апокалипсисе и смерти Бога.

Ныне политическая власть была у людей, что смогли найти способ борьбы или договора с птицами, что были на вершине пищевой цепи в изменившемся мире.

«Я очень рад, что люди смогли отстоять свои жизни, — подумал Александр. — А то я боялся сопротивления… Теперь-то я знаю, что не всё потеряно!»

— Ну, хватит, — сказал мэр Невольнику. — Закругляйся!

— А я итак заканчиваю, — радостно возразил Невольник. — Я считаю, что Архип выполнил работу добросовестно и не является причиной аварии того грузовика с провизией…

— Круглый ты болван, вот ты кто! — закричал вдруг мэр.

Тут стройная девушка на табурете опять зааплодировала и опять ей помешали остальные присутствующие в зале.

«Ну вот, его злят показания, — подумал Александр. — Теперь дело пойдёт веселее».

— Ты свободен, — сказал мэр Невольнику.

И невольник чуть ли не выбежал из зала суда, оставив там даже свою косынку.

— И прострелите ему на улице голову, если не сбежит, — прибавила Азалия, повернувшись к одному из своих личных телохранителей.

Но Невольник был уже далеко.

— Вызвать свидетельницу, — приказал мэр.

Свидетельницей оказалась та самая женщина с кухни Агнии. В руках она держала странную книгу и какие-то бумаги. Она ещё не вошла в зал суда, а люди все восхищались красотой этой блондинки с косичкой. Александр сразу догадался, кто сейчас войдёт.

— Ваши показания, — сказал мэр.

— И не подумаю, — отвечала очень красивая девушка.

Мэр озадаченно посмотрел на Максима.

— Это отказ давать показания в зале суда? Мы можем обвинить и вас, — грозно сказал ей Максим.

— Что ж, я сам спрошу. Я уже знаю, что вам было поручено предоставить маршрутные географические данные водителю транспорта. Я не обвиняю вас, я лично проверял вашу работу, но вы присутствовали при ремонте Архипом транспортных средств. Вы не замечали халатности с его стороны? — со вздохом спросил её мэр, не скрывая неподдельное безразличие к происходящему.

Грозно нахмурив брови, мэр ждал её ответ. Она молчала. Он спросил:

— Транспорт чем ремонтируют?

— Инструментами, — ответила блондинка.

— Ещё специальными маслами, — проговорил у неё за спиной сонный голос.

— Увести из зала эту Айгерим! — завопила Азалия. — Погрузите её в автобус со смертниками! Что она позволяет себе! Разбудите её! Выставите её вон! Расстреляйте её, плевать, что она не умрёт! Нам в новом обществе не нужны безразличные лентяи!

Телохранители кинулись ловить Айгерим. Поднялся переполох, а когда наконец все снова уселись на свои места, блондинка исчезла.

— Ну и пусть уходит, — сказал мэр с облегчением. — Вызвать следующего свидетеля!

Конец ознакомительного фрагмента.