Птичий коллапс

Анна Олеговна Князева

Александр работал полицейским до катаклизма: птицы многократно увеличились в размерах и мутировали, как и остальные животные Земли; люди начали умирать во сне, просто от прекращения активности головного мозга или остановки сердца, а иные, что были смертельно ранены птицами, животными или другими людьми напротив жили с незаживающими ранами и увечьями, считаясь остальными людьми зомби или нечистью. Таких людей изгоняли из городов, считая монстрами – так началось безумие вокруг…

Глава 5. Агния

— Ах милый, ты себе даже не можешь представить, как я рада нашей встрече, — ласково сказала Агния, взяла Александра за руку и повела его в сторону.

Александр приятно удивился её вниманию, увидев от Агнии подобное отношение, и подумал, что это, должно быть, от избытка специй в супе она была такой странной.

— Когда я приду к ним снова, — сказал он про себя (без особой, правда, на то надежды), — я им порекомендую при готовке не распылять специи по воздуху. Суп вкусный и без такого количества! От специй, верно, у них немного едет крыша и накаляется атмосфера в квартире…

Александр обрадовался, что к ней вернулось что-то адекватное во взгляде.

— Я до сих пор не могу забыть того ребёнка, — продолжил он задумчиво, — как же они его умертвили, не могу совершенно этого понять. Как жалко, что никто об этом не знает… Может рассказать? Все так просто… Кому? Я удивлён, что они сегодня вообще большая часть подобрели!

Он совсем забыл об Агнии и вздрогнул, когда та сказала ему прямо в ухо:

— Ты о чём-то задумался, милый, и не говоришь ни слова. Знаешь я… Нет, что-то не хочется! Ничего, потом об этом поговорим…

— А может, ты всё-таки ко мне ничего не чувствуешь, — заметил Александр.

— Как это не чувствую! — возразила Агния. — Во всём есть какие-то чувства, только нужно уметь в них разбираться!

И с этими словами она прижалась к Александру.

Александру это совсем не понравилось: во-первых, Агния была из-за своей инвалидности немного безобразна, а во-вторых, подбородок её как раз приходился на уровне его плеча, и подбородок этот был достаточно острым. Но делать было нечего — не мог же он попросить её отодвинуться!

— Кажется, у вас нет братьев, — заметил Александр, чтобы как-то поддержать разговор. — Вам, наверное, тяжело.

— Я совершенно с тобой согласна, — сказала Агния. — А мораль тут такова: без сильных родных ты беспомощен, но с ними ты словно движешь этот мир…

— А мне кажется, кто-то говорил, будто самое важное — не соваться в чужие дела, — нашептал ехидно Александр.

— Так это же актуально в случае с родственниками, — промолвила Агния, вонзая подбородок в плечо Александра. — А мораль отсюда такова: даже с самыми близкими людьми ты одинок! Я как инвалид тебе говорю об этом.

«Как она любит искать во всём мораль», — подумал Александр.

— Ты, конечно, удивляешься, — сказала Агния. — почему я не обниму тебя за талию. Сказать по правде, я совсем не верю, что ты справишься с работой, которую тебе поручила Азалия. Они отправляют тебя на смерть. Доставка груза будет между нашим городом и соседним посёлком. Там с птицами у нас нет договора и мутанты вас сожрут. Они всё никак не смиряться с тем, что мы тут застряли, а ведь я говорила об этом Азалии. Или всё же рискнёшь? А рискнуть ли мне обнять тебя за талию?

— Я могу и укусить, — сказал благоразумный Александр, которому совсем не хотелось, чтобы Агния его обнимала.

— Совершенно верно, — согласилась Агния. — Мужчины кусаются больно. А мораль отсюда такова: мы с тобой птицы одного полёта. Единственное различие между нами — я неполноценный инвалид, а ты здоров. Александр ты и я душевные сродники и ты это поймёшь, пусть даже не сейчас.

— Только пусть это произойдёт не столь быстро, я боюсь это понимать, — заметил Александр.

— Я тоже боюсь. Забавно! Ты, как всегда, совершенно прав, — сказала Агния. — Как мне нравится твоя ясность мысли!

— По-моему, наши мысли не столь похожи, — продолжал Александр задумчиво.

— Конечно, не похожи, — подтвердила Агния. Она готова была соглашаться со всем, что скажет Александр. — Однако наш дар предвидеть дальнейшие обстоятельства по интуиции одинаков и это нас сближает. Это не значит, что именно видение будущего, нет. Это умение поступать в соответствии с грядущими неприятностями… А мораль отсюда такова: гляди наперёд и выживать станет легче — это самое главное!

— Вспомнил, — сказал вдруг Александр, пропустивший мимо ушей последние слова Агнии. — Я же безголового оставил там, возле транспорта. Правда, что с ним может случиться? Однако, все же…

— Я считаю, тебе не следует об этом беспокоиться, — сказала Агния. — А мораль отсюда такова: всему своё время. Или хочешь я объясню проще: никогда не беги впереди паровоза. С ним всё будет хорошо, а если ты пойдёшь туда сейчас, тебя отправят с этим перевозчиком на смерть. Иначе в данной ситуации не может и быть.

— Мне кажется, что ты преувеличиваешь, — тонко послал ей намёк Александр, — у него есть блокнот и ручка. Он мог бы записать, например, наш разговор. Он всё прекрасно может слышать, но, если транспорт его собьёт, он так же может уже не встать. Так что он тоже далеко не в безопасности.

— Это всё чепуха по сравнению с тем, что я могла бы сообщить тебе, если бы захотела, — ответила удовлетворённая Агния.

— Пожалуйста, не беспокойся так за меня, — сказал Александр.

— Ну что ты, разве я беспокоилась, — возразила Агния. — Мой дар тебе все мои слова.

«Пустяковый подарок, — подумал про себя Александр. — Хорошо, что у меня сегодня не день рождения!»

Однако вслух он этого сказать не рискнул.

— Опять о чём-то думаешь? — спросила Агния и снова вонзила свой подбородок в плечо Александру.

— А почему бы мне и не подумать? — отвечал Александр. Ему было как-то не по себе от всего этого.

— То есть ты желаешь умереть? — сказала Агния. — Я тебе скажу…

Тут, к великому удивлению Александра, Агния умолкла и затряслась. Александр поднял глаза и увидал, что перед ними, скрестив руки на груди с грозным выражением лица, стоит Азалия.

— Прекрасная погода, госпожа Азалия, — слабо прошептала Агния.

— Я тебя честно, в последний раз предупреждаю, — закричала Азалия и чуть не ударила Агнию по лицу. — Либо мы лишимся твоего общества, либо ты лишишься своей жизни. Решай сейчас же, нет — всё произойдёт так быстро, что ты заметить не успеешь!

Агния поспешила уйти так быстро, что Александр не успел увидеть, как она ушла.

— Возвращайся к работе, — сказала Александру Азалия.

Александр был так напуган, что, не говоря ни слова, побрёл за ней следом к площадке. Он даже не знал, что пугает его больше Азалия или работа, которую ему предстоит выполнить.

Гости между тем воспользовались отсутствием Азалии и отдыхали в теньке, однако, увидев, что Азалия возвращается, поспешили по местам. А Азалия, подойдя, просто объявила, что минута промедления будет стоить жизни хоть им всем.

Пошла подготовка транспорта к отправлению. Азалия беспрестанно ссорилась с механиками и кричала:

— Отдать его на корм птицам! Выставить из города!

Военные вставали с земли и брали несчастных на эвакуацию. Эвакуация была равносильна смерти в это тяжёлое время мутации животных, так как люди ещё не знали, что может их ожидать в лесах и степях, где могли мутировать и другие звери. Людей в результате становилось всё меньше и меньше. Не прошло и получаса, как людей и вовсе рядом с Азалией не осталось, а все готовые к эвакуации бледные грузились в специально выделенный для этих целей транспорт.

Александр понимал, что она не случайно так себя ведёт. Девушка грамотный политик и избавляется от людей для экономии провизии. Он может быть следующим.

Наконец, Азалия закончила скандалить и, переводя дыхание, спросила Александра:

— А ты видел, какими стали Черепахи в водоёмах?

— Нет, — сказал Александр. — Я вообще черепах не люблю.

— Как же, — сказала Азалия. — Они прекрасны. Из них можно сварить центнеры черепашьего супа. У них такие огромные размеры! Панцири блестят ажурным блеском. Красота! Ты обязательно должен на это посмотреть.

— Я до всего этого на черепах не больно смотрел, — сказал Александр.

— Пошли, — сказала Азалия. — Одна даже может говорить. Она тебе сама многое расскажет.

— А как же транспорт? — Поинтересовался Александр.

— Это пока подождёт. — Отрезала Азалия.

И они пошли. Уходя, Александр услышал, как мэр тихо сказал, обращаясь к гостям:

— Мы всех вас прощаем. Мы выполним обещание, и вы все будете спасены.

«Всё хорошо!» — обрадовался Александр. (Ему не было безразлично то, что столько людей умрёт, будучи высланными за город.)

Вскоре, внезапно они увидели гигантскую сову, крепко спящую на солнышке. (Если вы не знаете, как выглядит сова, в интернете много информации.)

— Вставай, бездельница, — сказала Азалия, — отведи этого мужчину к Черепахам в водоёме. Пусть он поговорит с наимудрейшей и расскажет ей то, что посчитает нужным. А мне надо возвращаться: я там приказала кое-кого выслать из города, надо присмотреть, чтобы всё сделали как следует.

И она ушла, оставив Александра с совой. Александру она не внушала особого доверия, но подумав, что с ней, верно, всё-таки спокойнее, чем с Азалией, он остался.

— Смех, да и только! — пробормотала она типичным совьим тоном, да так, что человеку не повторить её голоса.

Александр уже не удивился тому, что птица говорит. Таких он уже видел.

— Смех? — переспросил он.

— Ну да, — ответила сова. — Я птица вечности должна везти на себе какого-то червя по приказу какой-то любимицы этого извращенца. Смех! Ещё и днём! Мы ночью летаем. Сейчас время моего сна. Казнить! Скажет тоже! Червиха! Самая настоящая червиха! Тем не менее, у вас, людей, такого отродясь не было, чтобы вы пачками своих же отправляли на смерть просто так. Раньше у вас были на то хоть какие-то причины. Ладно, идём!

«За всеми здесь надо бегать, — подумал Александр, покорно плетясь за совой. — Никогда в жизни ещё мной так не помыкали!»

Когда они покинули пределы мэрии, сова раздвинула крылья и пригласила Александра сесть. Хоть он и боялся закончить жизнь в пасти пролетающих мимо совы птиц, он рискнул и принял приглашение. Они полетели.

В воздухе Александр совершенно не испытал того счастья от полёта на спине совы, что обычно описывают в фэнтези. Нет. Его всё это время мучил страх упасть на землю и разбиться, а потому он крепко держался на её перья и за всё, что попадалось под руку, что для человека, не приспособленного находиться на такой высоте вполне естественный инстинкт.

Пролетев совсем немного они увидели вдалеке водоём и направились туда. Через час они покинули пределы города и прибыли к водоёму: сова приземлилась и далеко не мягко — Александр навернулся с неё при посадке и ударился о землю головой.

Немного оправившись Александр увидел больших черепах; они лежали на скалистых уступах и берегах водоёма издавая звуки, похожие на тоскливые, скучающие вздохи и у Александра даже ёкнуло от них в сердце. Видимо им было жарко, так как последние дни Солнце неестественно сильно пекло. Александру от души было жалко их.

Тем не менее их размеры уступали птицам и на вершине пищевой цепи по-прежнему были они.

— Почему они издают эти звуки? — спросил он сову.

И сова ответила странной манерой:

— Понимаешь, даже я страдаю. Что-то происходит с Солнцем! С природой! Не о чем уже сожалеть. Ладно, пошли!

И они пошли к говорящей черепахе. Та взглянула на них большими и полными воды глазами и ничего не сказала человеку, посчитав его ничтожным.

— Этот молодой человек, — начала сова, — хочет понять, что происходит. Вынь да положи ему на тарелке всю подноготную. Вот что оказывается!

— Что ж, я объясню, — проговорил наимудрейший хриплым голоском, непохожим на человеческий, — молчать, пока я не закончу. Меня отвлекают звуки человеческого голоска.

Сова устроилась в теньке под горкой и Александр подсел к ней. Наступило молчание.

«Не знаю уж, что он собирается заканчивать, если ни как даже не начал», — подумал про себя Александр.

Но делать тут было нечего — он терпеливо ожидал рассказа.

— Однажды, — произнесла наконец черепаха с глубокими вздохами между словами, — я был обычной черепахой и не говорил ещё на омерзительном человеческом языке.

И снова наступило молчание. Только сова изредка укала, да неумолимо всхлипывали черепахи. Александр уже было собрался подняться и сказать: «Благодарю вас, наимудрейший, за очень содержательный рассказ». Но после он решил ещё подождать.

Наконец черепахи немного утихли и, наимудрейший из них, словно тяжело передыхая, заговорил:

— Когда мы ещё не мутировали, мы могли спускаться на дно морей. Сейчас из-за размеров мы сильно постарели и нам тяжело дышать от солнечного света в таком обилии. Мы бессмертная раса среди животных и живём очень долго, но наши размеры всегда наш возраст. Эта мутация, как вы, люди, это называете, укоротила нашу жизнь и все мы очень горюем из-за этого. Хотя вы не в лучшем положении.

— Что же вызывает эту мутацию живого на Земле? — Спросил Александр. — И почему с людьми ничего не стало?

— Мы знаем почему. Это потому что вы обезьяны. Только вы все избежали этой мутации, — ответила черепаха сердито с нескрываемой завистью. — Ты не очень-то догадлив!

— Стыдился бы спрашивать очевидное, — подхватила Сова.

Оба замолчали и уставились на Александра. Он готов был провалиться сквозь землю, упрекая себя за то, что сразу не заметил такую очевидную вещь. Наконец сова повернулась к черепахе и сказала по-человечески, чтобы Александр тоже понимал о чём речь:

— Давай, старина, поторапливайся! Нельзя же весь день вам на Солнце запекаться…

И наимудрейший продолжил:

— Да, вы избежали такой мутации как мы, но вы и перестали умирать. Хотя ваше бессмертие далеко от совершенства — ни панциря защититься, ни клыков…

— Почему же? — возразил Александр. — Разве если нас съесть, мы не умираем? Хотя я видел такой феномен, о котором ты сказал — некоторые из нас встают и ходят мёртвыми.

— Они живы, — настаивал Наимудрейший.

— Не возражай! — прикрикнула Сова.

Но Александр и не думал возражать.

— Ваше бессмертие далеко от совершенства, — продолжил Наимудрейший. — Его можно назвать вечной смертью, так как у вас нет достаточной регенерации, как у нашей расы…

— Мне жить становится всё страшнее и страшнее, — продолжил Александр. — Получается, если прострелить мне голову, я не умру, но буду жить с простреленной головой? Да тут только и останется, что искать смерти у вас в пасти.

— А чего ты хотел? — спросил Наимудрейший с тревогой в голосе.

— Я уже по-настоящему начинаю желать нормальной смерти, — ответил Александр. — Я не хочу жить мертвым! Я боюсь! Простите.

— Разве боишься? — быстро сказала черепаха.

— Нет, конечно, — лицемерил Александр. Он очень боялся нового осознания. До паранойи боялся.

— Ну, значит, с решимостью у тебя всё в полном порядке для человека, — вздохнул наимудрейший. — Мне бы твою решимость жить. Хотя покончить с собой ты бы всё равно не смог. Да и не советую — останешься таким, каким себя и убить пытался. Вам остаётся только посочувствовать.

— Что мне делать? — спросил Александр.

— Ты должен сказать Богу об этом, хотя я полагаю, что он об этом в курсе, — отвечал Наимудрейший. — Есть четыре ключа связаться с ним, о которых знает только моя раса: любовь, рождение, смерть, немощь. Ключи любви — ваши ключи. Ваша раса даже говорит, что он — это любовь. Но эти ключи лишь даруют возможность размножения и продолжения развития рода и расы. Ты не сможешь с ключами любви поговорить с Богом. Да он и не стал бы с вами общаться.

— Я о ключах к Богу не слышал, — рискнул заметить Александр.

— Никогда не слышала о ключах рождения! — воскликнула сова, расправляя крылья, — Что это за ключи общения, ты знаешь?

— Да, — отвечал Александр неуверенно, — это любовь к нашим детям и потомству.

— Ну да, — подхватила сова, — а если ты любишь своё потомство оно сможет общаться с Богом при этих ключах связи. У вашей расы они были утеряны эры назад.

— А ключи смерти Бог забрал у вашей расы вместе с самой смертью и возродил то проклятье, которого вы и боялись.

У Александра отпала вся охота выяснять что-то о ключах связи с Богом, так как это всё казалось ему бредом церквей и фанатиков, но он не ожидал услышать что-то подобное от мутировавших зверей. Особенно от черепахи. Он повернулся к черепахе и сказал:

— Зачем связываться с ним вообще?

— Это тебе нужно, чтобы он снял со всего живого это проклятье. Это неплохое решение, не находишь? Если он согласится всё вернуть на круги своя, то и моя и твоя расы выиграют, и я готов тебе помогать, чтобы это стало так… У тебя остаётся вариант только освоить ключи немощи с текущим проклятьем…

— А что это такое? — спросил Александр.

— Я тебе объяснить не смогу, — грустно ответил наимудрейший. — Стар я уже для этого. А сова ничего о ключах не ведает.

— Времени у меня на это не было, — подтвердила сова. — Моей расе важнее уметь охотиться.

— Как это? — спросил Александр.

— А вот как, — отвечала сова. — Мы с детства все учимся охотиться, чтобы добывать себе пропитание. От этого зависит наше выживание в дикой природе! Сейчас я, конечно, даже не знаю, что ждёт наше потомство.

— Настоящий конец света, как говорят люди! — со вздохом сказала черепаха. — Но кто знает… Говорят, что все перемены благотворны…

— Это точно, — согласилась Сова.

И оба вздохнули.

— А помнишь, раньше, как мы боялись людей? — спросила, помолчав, Сова.

— Как не помнить, — вздохнул Наимудрейший. — Прохлада водички! Эта жажда жизни!

— А как давно вы мутировали? — спросил Александр, стремясь перевести разговор.

— Это зависело от нас, — отвечал Наимудрейший. — У всех это произошло по-разному.

— По-разному? — удивился Александр.

— Почему вы называете это мутацией? — пояснил Грифон. — Потому что это неестественно… Это сделал кто-то могучий, это не произошло постепенно и само собой. В таких случаях ещё говорят: «Нас посетил дьявол…» Понял?

Это было настолько ново для Александра, что он невольно задумался.

— А что же тогда с остальными животными происходит? — спросил он немного спустя.

— Может, хватит об этом, — вмешалась сова. — Расскажи-ка ему про исцеление…