Пряничный город

Анна Обидова (2024)

Молодой исследователь и его подруга волею судьбы обнаруживают загадочное поселение — одно из белых пятен на картах пустошей, лежащими за стенами городов — крепостей. Теперь героям предстоит собрать команду и отправиться в долгое путешествие, которое принесет им горечь предательства и радость дружбы, а еще поможет больше узнать об их мире, населенном аборигенами и диковинными существами. Ведь в этих волшебных землях вместо снега зимой выпадает кокосовая стружка, а холодные пустыни покрыты барханами сахара. Да и сами путешественники не совсем люди…

Новые открытия

Часть 1

Внутри дома, который лошади тащили по заметенной дороге, было достаточно просторно. Он мерно покачивался на рессорах, двигаясь по пустынной улице. В Пряничном городе строили добротные ровные дороги — Печенья не любили лишней суеты и больше всего ценили комфорт и спокойствие. Новые открытия совершались крайне редко, а залогом успеха считалась стабильность. Или застой, как это называл Чоко. Бланш еще никогда не ездила в передвижных домах и с любопытством осматривала три комнаты без дверей, вполне удачно разместившиеся внутри.

Путешественники без труда могли ходить по ним даже во время движения, что помогало с пользой коротать часы во время долгих перегонов через пустоши. Вход располагался сбоку в передней части каравана, ближе к упряжке. Несколько ступенек — и гость оказывался в помещении, напоминающем коридор. На стене висели ящики с полезными инструментами и мудреными техническими приспособлениями. Сердцем дома являлось, судя по шуточной табличке наверху, «Рабочее место извозчика» — хитроумное сооружение, представлявшее собой выступ из стены, с полусферой из прозрачного вроде стекла материала, сиденьем и креплениями для вожжей. Такая конструкция позволяла управлять лебкухенами в непогоду. Извозчик находился внутри, но при этом имел полный обзор и мог хорошо контролировать ситуацию. По городу ездили только открытые повозки, и невиданная диковина вызвала у Бланш детский восторг и желание самой поуправлять караваном, которое она тщательно скрыла.

Из коридора посетитель сразу попадал на уютно обставленную кухню с множеством шкафчиков, холодильником, переносной плитой и даже раковиной. Разумеется, здесь предполагалось наличие воды. «Плита, вода, тут должно быть электричество, а значит, и батарея. Но в Пряничном городе их не производят», — Бланш вспомнила одну из статей, над которой работала пол года назад.

Бум! — Сироп повалил одну из больших корзин, стоявших на полу, и из нее вывалилось несколько железных походных кружек. Мурлан, испугавшись шума и странных металлических предметов, подпрыгнул и, недовольно ворча, убежал под стол.

— Ну ты и растяпа, — Бланш наклонилась и протянула руку, успокаивая своего питомца. — Смотри, не разгроми нашу повозку еще до выезда!

Сироп был явно недоволен внезапной сменой обстановки и, как предполагала Бланш, собирался дуться до вечера, а может и до утра. Пройдя через кухню, девушка оказалась в следующем отсеке, который представлял собой спальню. Здесь разместились две двухъярусные кровати, а также имелись разные удобства в виде тумбочки, сундуков для вещей, крючков на стенах с маленькими холщовыми сумками в виде конвертов для разных мелочей. В самом конце дома на колесах располагалось помещение для умывания. Бланш отметила про себя, что комнатам не хватает уюта — можно было бы повесить занавески, может быть даже картины, поставить пару растений…

Тут повозка качнулась и замедлилась, подъезжая к городским воротам. Дело в том, что Пряничный город был окружен высокой прочной стеной, и его ворота редко открывались для посетителей и еще реже — для своих жителей. Бланш не раз видела это серое уродливое нагромождение из камня. Но сейчас, глядя через широкое окно каравана, она, наверное, впервые ощутила весь масштаб и грандиозность этого сооружения. И только теперь в голове возник вопрос: «А зачем нужен этот заслон? Неужели нам следует кого-то остерегаться, кого-то столь опасного?»

— Говорят, стены защищали нас от врагов, — нарушил тишину Чоко.

Бланш молча посмотрела на него.

— Да-да, — смерив ее взглядом, он продолжил, — именно поэтому в наших школах так необходим курс по истории. Мы не знаем прошлого ни своего, ни остальных городов. А то, что помнили старики, забывается уже спустя два или три поколения, а что еще хуже, перевирается и обрастает всякими небылицами. В итоге мы живем за здоровенной стеной и даже не знаем почему.

— Мы ездим в другие города, и ничего страшного не происходит.

— Да, все верно, мы путешествуем на поездах. А железнодорожные пути проложены по определенным маршрутам, которые контролируются правительством. А вот то, что происходит на пустошах между городами, — он для убедительности поднял палец, — об этом среднему обывателю известно крайне мало.

— Но ведь ты не простой обыватель? — Бланш скрестила на груди руки. — И, я понимаю, что опоздала с вопросом, но куда мы едем?

— Посмотри там, — Чоко показал на небольшую старую карту, лежащую на столе. Только она хотела подойти и рассмотреть ее поближе, как послышались голоса, и повозка остановилась. Инспектор — большое, грозное овсяное Печенье, лицо которого было испещрено семечками, подошел к дверям. Чоко собрал документы и вышел из повозки. Пока они переговаривались, ворота начали открываться. Тяжелые металлические створки страшно завыли, как бы не желая прощаться, и стали величественно отдаляться друг от друга. Бланш увидела широкий, белый простор, уходящий за горизонт. Казалось, впереди плещется огромное море, разлившееся до самых краев мира.

— Ну что, посмотрела уже наш маршрут? — спросил ее довольный Чоко, запрыгивая обратно в повозку. — Сегодня легко отделались, обычно гардэры проверяют все вдоль и поперек.

Бланш оторвалась от предстоящей перед глазами картины и подошла к карте. Отмеченный Чоко путь вел к некому поселению. Она глянула масштаб, примерно рассчитала расстояние и поняла, что дорога только в одну сторону может занять около недели.

— Ты забираешь меня в довольно долгий поход…

Чоко кивнул.

— И с чего ты вообще взял, что я захочу ехать так далеко?

— Но ты ведь хотела путешествие? — он заглянул ей в глаза. — И на две недели. Возразить ему было нечего. Ворота полностью открылись, и гардэр вовсю махал рукой, разрешая проезд. Однако Чоко не спешил брать вожжи. Он пристально смотрел на Бланш.

— Я не хочу поворачивать обратно на середине пути, потому что ты передумала. Спрошу еще раз: ты согласна ехать или отвезти тебя домой?

Бланш посмотрела на карту, на ослепительный океан впереди и решительно кивнула.

— Едем!

Часть 2

Лебкухены шли ровной рысью, и брызги разлетающейся стружки виднелись из больших окон каравана. Местность по-прежнему была крайне уныла, белоснежные барханы уходили вдаль за горизонт. На безбрежном просторе не встречалось ни лесов, ни гор. Бланш задумчиво посмотрела в окно. Потеря работы стала для нее большим ударом. И даже такое спонтанное путешествие не могло полностью отвлечь ее от гнетущих мыслей.

Чоко закрепил вожжи в специальном устройстве, находящемся на месте извозчика и встал со своего места. Умные кони знали команды и умели придерживаться дороги, никуда не сворачивая. А так как на этом участке развилок не предвиделось, то повозку можно было на долгое время оставить без управления и доверить дело послушным лебкухенам.

— Хочешь чего-нибудь? — он открыл шкафчик и достал напиток, который был чрезвычайно популярен в Пряничном городе.

Их народ, стоит отметить, не пил кофе. Этого привычного для нас растения не существовало в их мире. Однако они пили напиток, называемый фарин. Он разводился кипятком, имел сладковатый привкус и густую консистенцию.

Бланш не сразу отреагировала на вопрос, а затем, словно вынырнув из своих мыслей, бросила:

— Да, пожалуйста.

Они сидели, смотря в окно и потягивая горячий фарин. Через некоторое время Чоко прервал молчание.

— И так, что скажешь о нашей точке назначения?

Бланш еще раз взглянула на карту.

— Я вижу заброшенное поселение, пустые, мрачные остовы домов, покосившиеся заборчики… И, разумеется, там будет один из грозных брауни. Он завидит нас издалека и сначала испугается, а затем выйдет из укрытия, потому что будет голодный, и мы покормим его карамельным драже. А Сироп будет жутко ревновать.

Чоко выслушал ее изречения с таким серьезным лицом, что через пару секунд они рассмеялись.

— Тебе нужно истории писать.

— Да, я собиралась. Моя профессия не предполагала написания текстов, но я много работала с ними и кое-чему научилась у других.

— Ты же хотела стать корреспондентом, нет?

— Точнее обозревателем, на научные темы, да. Помнишь, как в школе нас повезли на экскурсию на окраину города в Леденцовый парк? Тогда еще леденцовых деревьев было много.

— Сейчас город отвоевывает свои позиции даже у такого замечательного парка, — ответил Чоко, рассматривая узор на кружке.

— Это точно! Так вот я представляла себе, что я исследователь, попавший в дикие джунгли. И моя задача — запомнить и записать все, что я видела: каждую деталь, каждый след, каждую маленькую тропинку, чтобы потом поделиться этим с жаждущими знаний читателями, — Бланш улыбнулась своим воспоминаниям. — Разумеется, это было никому не нужно и не интересно.

— Мы согласны были ехать куда угодно, только чтобы не сидеть на уроке! — улыбнулся Чоко. — Но сейчас все изменилось. Мы выросли, и твои истории вполне могут произвести впечатление. Знаешь, у нас в Пряничном городе нет хороших репортеров…

— У нас в Пряничном городе вообще много чего нет, — Бланш перебила его, глядя прямо в глаза. — Более того, у нас нет таких караванов. И у нас нет батарей, на которых работает твое электричество.

Она многозначительно подняла одну бровь.

— Так, понятно. Ты хочешь от меня историю появления повозки? — он деловито откинулся на спинку стула, опять включив насмешливый тон.

— Уж будьте любезны, — сказала она, взяв в руки кружку и приготовившись слушать его рассказ.

— Как тебе известно, Печенья редко выезжают за стены города. Однако это не значит, что никто не приезжает в Пряничный город, — Чоко сделал акцент на «в». — Поверь мне, в других частях нашей огромной страны намного больше путешественников и исследователей. И самые отважные из них добираются до далеких окраин, в том числе и до нашей глуши. Повозка мне досталась от одного ученого. Я встретил его в первой своей экспедиции. Когда я увидел этот дом, он показался мне настоящим чудом света. У нас состоялся разговор с владельцем, и я оставил ему свои контакты. После экспедиции на Молочную реку он связался со мной, похвалил результаты моих исследований и высказал удивление, что в Пряничном городе появились смельчаки, способные на такие путешествия. Я не хвастаюсь, — тут же смутившись, добавил он и продолжил, — я, окрыленный успехом, еще не зная, какое разочарование меня ждет в Исследовательском центре, тут же спросил про возможную продажу повозки. Он согласился. И спустя три недели караван уже был у меня в гараже! Невероятно! Я несколько раз пытался спросить, почему он продает его, еще и с лебкухенами, но он постоянно уходил от ответа.

— Дом просто в отличном состоянии, — заметила Бланш.

— Он практически не был в серьезных путешествиях. Хозяин держал его в надежде когда-нибудь отправиться в далекий путь, но так и не смог. А теперь караван принадлежит мне, и, могу заверить, прежняя спокойная жизнь ему не светит.

Дом покачнулся на кочке и тихо скрипнул, ответив на его ремарку.

— Мы едем уже долго, — Чоко взглянул на часы. — Давай сверим карты.

Он взял специальный прибор, позволявший рассчитывать расстояние по времени и средней скорости движения лошадей.

— Скоро мы приблизимся к развилке. Здесь нам нужно будет свернуть, — он провел карандашом по узкой полоске на карте. — Такая хорошая дорога будет сегодня, и, если повезет, часть завтрашнего пути. Однако потом нам нужно будет снизить скорость. Скорее всего, к самой деревне мы будем лезть по большим сугробам. Возможно, даже верхом.

— Я уже поняла, что ввязалась в безумную авантюру, — Бланш смирилась с тем, что картография ей не по зубам и начала убирать посуду. — Но в любом случае, если я поругаюсь с тобой и выйду из повозки, добраться пешком до города все равно не смогу.

— Хорошо… Надеюсь, что мы не поругаемся? — то ли вопросом, то ли утверждением сказал Чоко.

— Надеюсь, — кокетливо ответила Бланш.

Что ни говори, а ей нравилось проводить с ним время. Они никогда не были настоящими друзьями, но знали друг друга с самого детства, если не считать довольно долгой разлуки со времен их учебы в университете. Чоко мало чем изменился за эти годы. Разве только стал поумнее и не так сильно раздражал ее временами. Что он думал о Бланш, было ей не известно и не особо интересовало. Тем временем Чоко вернулся на место извозчика, и, доехав до развилки, ловко повернул повозку налево.

Часть 3

Через пару часов, которые Бланш провела за чтением одной из книг, найденной в тумбочке в спальне, лебкухены, повинуясь извозчику, врылись копытами в землю и резко остановились.

— В чем дело? — Бланш отложила книгу.

— Мы въезжаем в Сахарную пустошь, — бросил Чоко, выпрыгивая из повозки.

Вокруг по-прежнему стелился белый простор, однако вдалеке уже виднелись холмы с редкими деревьями. Бланш тоже решила прогуляться и, подойдя к двери, тут же почувствовала слабый ванильный аромат, застывший в воздухе. Спрыгнув с последней ступеньки повозки, она удивленно посмотрела под ноги. Кокосовой стружки больше не было. Вместо нее под ногами лежал мелкий белый песок, напоминающий сахар. Девушка зачерпнула горсть диковинной субстанции, пропустила через пальцы, и ветер легко подхватил песчинки, закружив их в причудливом танце. Чоко тем временем достал из багажного отсека тяжелый инструмент и начал устанавливать специальные опоры под корпус повозки с обеих сторон.

— Какой план? — Бланш поймала себя на мысли, что ее раздражает быть новичком и постоянно не понимать, что происходит.

Это лишало ее чувства контроля, который так помогал избавляться от тревоги. Сироп, недовольный, что его не выпустили погулять, неутомимо прыгал за закрытой дверью, пытаясь добиться внимания.

— Нормальная дорога закончилась. Дальше мы будем ориентироваться по приборам, а песок затруднит нам движение. Колеса будут вязнуть, и лошади устанут раньше времени. Поэтому теперь мы превращаем нашу в повозку в сани! — он был рад как ребенок, собирающий новый конструктор. — Я здесь долго буду возиться. Лучше не стой на холодном ветру.

— Может, я чем-то могу помочь?

— Нет, здесь вряд ли. Но лебкухены не откажутся от воды, — он показал рукой, где можно взять ведро.

Принеся лошадям пить, Бланш ослабила ремни и поводья. Кони жадно и с удовольствием втягивали влагу и отфыркивались. Бланш погладила красивые, шершавые, цвета молочного шоколада, морды коней, а они, благодарно фыркая, тыкались в нее мокрыми носами. «Странно, почему у нас не принято давать лошадям имен», — подумала она.

Через час повозка располагалась на широких крепких полозьях и была готова к дальнейшему путешествию. Заходя в дом вслед Чоко, Бланш уже поставила ногу на ступеньку, как вдруг услышала протяжный вой. Сначала она подумала, что это ветер, часто гулявший среди барханов. Через секунду стало понятно, что вой был совсем иного толка. Чоко обеспокоенно подскочил к выходу, схватил Бланш за руку и втащил ее в повозку.

— Это брауни? — взволнованно спросила Бланш. — Я читала о них сегодня в твоей книге.

— Да, может быть, а может нам показалось, — сказал Чоко, плотно закрывая дверь повозки. — Идем!

Он прошел в спальню, открыл один из шкафов, и Бланш увидела внушительный арсенал в виде ружей, пистолетов и острых ножей.

— Ого…

— Неотъемлемая часть путешествий, к сожалению. Это добро у меня еще с прошлой экспедиции на Молочную реку. Когда мы приехали, я сказал, что якобы все сдал в хранилище, но благодаря парочке связей, — он приглушил голос, — нет.

Он закрыл шкаф и торопливым шагом направился к месту извозчика.

— Оружие? В нашем городе? Хранилище? Почему я об этом ничего не знала?

— Я же говорю, среднему обывателю много чего не рассказывают.

Бланш расстроенно села на стул. Слишком много нового ворвалось в ее скучную, но размеренную и предсказуемую жизнь за последние пару суток.

— Я научу тебя ими пользоваться, — сказал он, указывая на ружье.

— Брауни настолько опасны?

— Луше не проверять.

Брауни были волками, чьи угодья располагались на огромной территории, покрытой лесами и бескрайними степями, простирающимися от Пряничного города до Молочной реки и, возможно, даже дальше. Чоко планировал исследовать ту местность, но, как мы уже знаем, Исследовательский центр отклонил его проект экспедиции. Эти крупные хищники обладали гладкими мускулистыми телами, а шкурой им служил толстый твердый слой вещества, напоминающего шоколад. Брауни имели двух или трехцветный окрас, от цвета темного горького шоколада до светло белого и молочного. Эти красивые животные с длинными хвостами, изящными мордами и заостренными ушами представляли собой смертельную опасность для мирных обитателей леса, домашних лошадей и даже местных жителей.

Повозка тронулась с места и словно корабль поплыла по сахарным барханам.

Задав коням направление и закрепив вожжи, Чоко подошел к столу и развернул еще одну карту, подробно описывающую Пустошь. На первый взгляд она представляла собой ничем не примечательное белое пятно, однако присмотревшись, Бланш заметила множество пометок и обозначений.

— Мы неплохо изучили эту местность, когда проезжали здесь в прошлый раз, — сказал Чоко. — Вот тут располагается источник. Скорее всего, это один из подземных потоков, питающих Молочную реку, и в этом месте он пробил себе дорогу к поверхности. Получившаяся из-за горячего источника полынья так замаскирована, что даже летом неаккуратный путешественник может провалиться в нее и погибнуть. В этом месте, — он показал на южное направление, — находится какая-то геологическая аномалия. Сначала мы подумали, что это необычные наметы, но потом стало ясно, что порода здесь как будто сморщилась и пошла складками. Поэтому участок непроходим для повозок. Мы проедем между этими препятствиями и затем в этой точке, — он отметил ее карандашом и сразу сверил данные широты и долготы со своими приборами, — в этой точке мы должны будем взять правей на сорок градусов. Если же мы проедем прямо, то попадем в область зыбучих песков. Она постоянно меняется. Наверняка не узнать, где именно песок становится непроходимым. Мы взяли область с запасом, отметили ее на карте и стараемся туда не соваться, — объяснил он.

Бланш внимательно слушала, старалась запомнить все указанные детали, и искоса поглядывала на парня. Она давно не встречала кого-то, столь увлеченного своим делом. Он явно был на своем месте. Застенчивость, которую Чоко ловко прятал за шутками и наигранным пафосом, в такие моменты уходили, уступая место качеству, которое Бланш особенно уважала — профессионализму. Не уступая Чоко ни в чем, она все же проигрывала ему в самом главном. Бланш не знала, где ее место в этом мире, но была твердо намерена его отыскать.

Чоко вернулся на место извозчика и начал направлять лебкухенов, постоянно сверяясь с напоминавшим компас прибором. «Нужно чем-то себя занять», — Бланш осмотрелась вокруг, отстукивая пальцем по столику. «Убирать здесь нечего, все и так разложено по местам. Что же я могу сделать? Что же сделать?» Она взглянула на Сиропа. Мурлан наконец угомонился и сейчас посапывал в коробке, ставшей для него новым домиком. Улыбнувшись, девушка пошла в спальню, чтобы разобрать свою сумку. Многие из вещей, которые она взяла тогда для поездки в Джелли оказались полезными и в этом путешествии. Она переоделась в более удобную для похода одежду, и тут ее взгляд упал на блокнот. «Придумала! Нужно вести дневник экспедиции. Кто знает, может из этого выйдет дельная статья?» Обрадованная тем, что у нее появилось хоть сколько-то стоящее дело, Бланш взяла карандаш и принялась тщательно записывать все, что могла вспомнить с того момента, как ворота открылись, и их повозка покинула границы города.

Часть 4

— Эй, просыпайся.

Бланш нехотя открыла глаза.

— Что, пора?

Они уже три дня продолжали свое путешествие и быстро приближались к таинственной точке на карте. Местность за это время изменилась, деревья попадались все чаще. А когда они подъехали к первому перелеску, Чоко остановил лебкухенов и достал две попоны, к которым были прикреплены металлические пластины. Попоны закрывали шеи лошадей, их спины и свисали по бокам.

— Так тяжелее добраться до их животов, — объяснил он.

Погода не щадила путешественников. Все три дня свирепствовала метель. Сахар и стружка остервенело били по стеклам каравана, и Бланш не один раз поблагодарила себя за то, что взяла побольше теплых вещей. Начинавшийся лес не был густым, и в давние времена здесь пролегала дорога, но ей уже давно никто не пользовался. С этого момента рядом с местом извозчика всегда находилось заряженное ружье.

Несмотря на все опасения, хищников они не встретили. Вдалеке слышался только вой, а может, это был лишь ветер. Бланш к этому моменту с неистребимым упорством исписала стопку листов, и Чоко, узнав о ее затее, одобрительно пролистал блокнот, особо не вчитываясь в его содержание.

— Отличная идея, я с удовольствием почитаю, когда вернемся домой, — он протянул ей рукопись.

Чтобы добраться до деревни быстрее, Чоко вставал еще затемно, и караван продолжал путь. Бланш же позволила себе небольшой отпуск и спала вдоволь. Самыми страшными для нее были первые пару ночей. Особенно она боялась прихода брауни и переживала за лебкухенов. Без лошадей они оказались бы в белом плену. Однако и здесь у них имелось хитрое приспособление. Чоко выпрягал лошадей, привязывал их к специальным крюкам сбоку повозки, затем надевал толстые перчатки и делал что-то вроде стойла из довольно тонкой и хлипкой на первый взгляд решетки. Как выяснила Бланш, это был переносной загон, созданный из специального материала. Одно из удивительных изобретений мира, лежащего за пределами Пряничного города. Материал имел способность невероятно сильно нагреваться при контакте с воздухом и служил отличной защитой от волков. Горячая решетка плавила их шоколадную шкуру, и волки не могли добраться до лошадей. Вскоре Бланш привыкла ночевать в повозке и уже не вздрагивала от каждого шороха или завывания ветра. Иногда ей подолгу не удавалось уснуть, и, свернувшись клубочком на своей постели, она рассматривала узор на деревянной обшивке, по которой пробегали серые тени.

В это утро она крепко спала, и вылезать из-под теплого одеяла было мучительно сложно.

— Мы почти приехали. Не хочу, чтобы ты пропустила главное зрелище.

Бланш свесила ноги с кровати, все еще не желая расстаться с одеялом.

— Я приготовил тебе фарин, так что давай, не рассиживайся, — позвал Чоко.

К тому моменту, когда Бланш переоделась и, держа кружку со сладким напитком, села рядом с Чоко, солнце уже выглянуло из-за горизонта. Погода была ясная, метель закончилась, и вечнозеленые ели стояли украшенные белой стружкой и казались причудливыми древними созданиями. В Пряничном городе не росло таких величественных деревьев. Здесь же их росту ничто не препятствовало, и многим из этих исполинов были сотни лет.

«Воистину прекрасная картина», — подумала Бланш.

Дорога начала спускаться вниз, лебкухены перешли на мелкий шаг, сдерживая напиравшую на них повозку. Металлические пластины на попонах слабо звенели, хлопая по их ногам. Чоко уверенно и мягко правил лошадьми, не давая им запаниковать. Путешественники были все ближе к своей цели.

Часть 5

Закончился еще один день. С наступлением темноты они остановили повозку, распрягли лебкухенов и привязали их на длинные веревки, чтобы кони могли попастись. Волшебные лошади легко довольствовались чистой кокосовой стружкой, в изобилии лежавшей на поле, где путешественники устроили привал. Чоко подошел к Бланш с двумя ружьями.

— Самое время научиться стрелять, — сказал он.

После небольшого урока Бланш могла не только правильно держать и заряжать одностволку, но и поймать на мушку цель. Холодный, обжигающий пальцы металл на мгновение вернул ее в детство, когда сидя на ступеньках покосившегося сарайчика она наблюдала, как в поле тренируются мужчины, и ждала, когда можно будет собрать пустые гильзы и обменять их на что-нибудь ценное у местных девчонок.

К ее удивлению, ружья Чоко имели странный заряд. При попадании в дерево он на секунду вспыхивал ослепительным светом, а затем растворял кору, оставляя глубокие шрамы на стволе.

— Эти пули сделаны на основе асвита — жидкого металла, — прочитав ее мысли, ответил Чоко. — Опасная штука. В свое время из него было сделано столько боеприпасов, а пользовались ими после Большой войны так редко, что полное обновление арсенала на более безобидные варианты случится не скоро. Да и при первой же серьезной заварушке все равно начнут использовать именно такое оружие.

На следующий день дорога выдалась трудная. Кое-где начали попадаться небольшие холмы, кряжи, которые постоянно приходилось объезжать, маневрируя между ними, а полозья саней цеплялись за их выступы, спрятанные под сугробами. К вечеру вдалеке на небольшой возвышенности они заметили очертание крыш. Оставив повозку в перелеске — последнем перед огромным полем, разделяющим их с таинственной деревней — они поседлали лебкухенов и, взяв с собой все самое необходимое, тронулись в путь. Сироп остался ждать их в повозке, надежно закрытой на ключ. Чтобы задобрить ворчливого мурлана, Бланш насыпала в тарелку две горсти карамельных шариков и взяла с него обещание вести себя хорошо.

Ехали они молча. Стружка хрустела под копытами лошадей, которые отфыркивались и пытались вырвать поводья из рук, чтобы достать мордой до лакомых сладких хлопьев под ногами. Путешественники проделали немалый путь и теперь были совсем близки к разгадке тайны, крывшейся в их картах.

Проехав половину поля, они увидели, что деревня представляла собой небольшое поселение с раскиданными тут и там добротными деревянными постройками. Когда-то она была окружена изгородью с воротами. Створки давно прогнили и покосились. Остались только воткнутые в землю столбы с причудливой резьбой и, как показалось Бланш, надписями. Она молча проехала мимо них.

Оказавшись в деревне, друзья поняли, что дома, которые издалека выглядели крепкими, на самом деле не являлись таковыми. У одних была полностью проломлена крыша, а у других стену как будто снесло рукой могучего великана. Они спешились с лебкухенов и покрепче привязали их, решив, что дальше нужно будет обследовать поселение пешком. Путники нашли небольшой колодец, сарай, различные стойла и даже строение, чем-то напоминавшее кузню.

— Поторопились мы, приехав сюда зимой. Сейчас здесь ничего не разберешь под этими сугробами, — Чоко взрыл стружку носком сапога. — Но я хотел убедиться, что карта не врет, и вижу доказательство перед собой, — он оглянулся вокруг.

Бланш молча кивнула, согласившись с ним, и начала рассматривать стену, кусок которой вырвала неведомая сила. Бревна обгорели, но обугленные концы были не черного, а мертвенно серебристого цвета.

— Подойди сюда, — позвал ее Чоко.

У располагавшегося напротив дома обрушилась часть крыши, однако несколько комнат остались в целости. Путники зашли внутрь. Стало понятно, что здесь долгие годы никто не жил. Кое-где виднелись проросшие за лето и уже высохшие растения. Истлевшие обрывки материи лежали то тут, то там. Вероятно, местные птицы с удовольствием растаскивали куски одеял, подушек, тонких листиков бересты для своих гнезд.

Друзей поразило то, как в комнате располагались предметы. Нетронутые вещи лежали на своих местах. Кровати остались не заправлены, на столах красовалась диковинная посуда. Несложно было догадаться, что здесь когда-то обедала пара жителей. Рядом в печке стоял горшок с неснятой крышкой. У самого входа висели теплые верхние одежды из толстой шкуры. Бланш и Чоко старались ни к чему не прикасаться, но все увиденное произвело на них серьезное впечатление. Отвязав лошадей, они продолжили исследовать деревню. Им начали попадаться другие жилища. Причем чем дальше они продвигались, тем сильнее были искорежены дома, а некоторые и вовсе разрезаны пополам как торт. В тех из них, где стены защитили комнаты от наметов, валялось множество брошенных предметов, даже игрушки.

Стало совершенно очевидно, что местные жители сбежали, не успев ничего взять с собой. Судьба домашнего скота, который, по-видимому, содержался в хлевах, оставалась загадкой. Может, животных угнали сами жители, а может, оставили их на произвол судьбы, и те стали добычей брауни. Бланш внимательно осматривалась и тут увидела еще одну постройку, сильно отличавшуюся от остальных. Она находилась неподалеку, на краю деревни. Ребята сели на лошадей и, погоняя их, поскакали к необычному сооружению. Приехав на место, они увидели вокруг кучу обломков. Пахло сыростью и старым горелым деревом. Конь Чоко занервничал, рванул вперед и угодил копытами в груду наваленных бревен, скрывшихся под снегом. От испуга он встал на дыбы, чуть не задев коня Бланш. Кое-как успокоив лошадей, всадники начали внимательно осматривать картину, представшую перед их глазами. Одна единственная постройка, оставшаяся нетронутой, имела дверь. Ее стены были укреплены большими железными пластинами.

— Аборигены никогда не используют такие, — сказал Чоко, спрыгнув с коня и подойдя к двери.

Он открыл рюкзак, взял небольшую лопату и откопал дверь так, чтобы ее можно было открыть. Замок заклинило, однако старые стены постройки немного искривилась, и в некоторых местах появились щели. Чоко взял лом, подставил его в зазор и с силой навалился. Дверь поддалась. Парень взял фонарик, работавший на сплаве асвита, и посветил внутрь. Их взору предстала печальная картина: на полу валялся странный инструмент, многочисленные полки были повреждены, а возле двери валялись мешки с песком. В самом углу они увидели очертания сидящего существа. Бланш, оставшаяся в седле и державшая второго лебкухена, застыла от ужаса, уже готовясь к своему стыду во всю пришпорить коня и умчаться обратно к повозке. Чоко посветил фонариком и подошел поближе к странному силуэту.

— Смотри, у него каска, это же рабочий! — воскликнул Чоко.

На погибшем незнакомце был надет специальный жилет с металлическими пластинками внутри, который использовался при опасных работах. Его одежда застыла в этом положении, хотя от тела под ней ничего не осталось. Оно давно превратилось в крошку, а после в обычную пыль, лежавшую пятном на полу.

— Авария на производстве? — пытаясь придать голосу уверенности, тихо спросила Бланш.

— Я пока вообще ничего не понимаю, — Чоко медленно развернулся, вышел из вагончика и сел на лебкухена. — Скоро будет смеркаться, нам нужно ехать обратно.

Несмотря на то, что сама деревня находилась на возвышенности, несколько домов спускались в низину. Проезжая мимо, Бланш заметила черное пятно, которое сильно выделялось среди белоснежной стружки.

— Смотри, там что-то есть!

Они подъехали поближе. Вдруг лебкухены навострили уши и резко встали. Как бы всадники их не пришпоривали, лошади отказывались идти вперед и постоянно норовили развернуться и пуститься в галоп.

— Не будем с ними спорить, они что-то учуяли, — сказал Чоко.

Он слез с коня, привязал его и взял ружье. Держа ствол на прицеле, он начал подходить к странному предмету.

— Бланш! — вскоре позвал он.

Девушка привязала второго лебкухена рядом, и, борясь с глубокими по колено сугробами, подошла к Чоко и в онемении застыла. Перед ними лежал мертвый брауни. Это был волк с широкими лапами, треугольными, поставленными ушами, и красивой точеной мордой. Большие глаза были закрыты, а из зияющей пасти виднелись острые белые клыки. Он умер недавно. Его матовая, цвета темного шоколада на лапах и молочного на туловище, шкура была все еще гладкая и однотонная. Стружка наполовину присыпала труп.

— Так, попробуем вытащить его.

Чоко взял волка за лапы и попытался вытянуть из сугроба, однако ничего не получилось. Зверь был вкопан намертво.

— Что за ерунда! Дай-ка мне лопату, — сказал Чоко и принялся за работу.

Вдруг вместо легкой стружки он поддел густую пенообразную жидкость. Парень машинально отбросил ее, и она с хлюпом шлепнулась на землю. Они с Бланш молча переглянулись.

— Видимо, здесь когда-то была вода, он пришел пить… — задумчиво начал он.

— Зимой? Под такими сугробами? — не согласилась Бланш.

— Несостыковка, — произнес Чоко в растерянности. — В любом случае, — он порылся в рюкзаке, взял специальную колбу для образцов и аккуратно, не касаясь субстанции руками, зачерпнул ее, — думаю, приключений на сегодня достаточно.

Бланш тоже хотела поскорее оказаться в безопасной повозке. Они сели на лебкухенов и благополучно добрались до края деревни. Снова проезжая между огромных столбов, служащих ранее главным въездом, Бланш остановила коня.

— В чем дело? — забеспокоился Чоко.

— Смотри, это не просто узоры, — девушка провела по бороздкам рукой. — Это надписи… Погоди!

Она вытащила блокнот и начала зарисовывать все знаки, которые увидела на столбах. Вскоре получилась сносная копия надписей на опорах с двух сторон. На обратном пути они пустили лошадей в галоп, не желая больше задерживаться в этом странном и дышащем смертью месте. Пока Чоко устанавливал защитное ограждение для лошадей возле каравана, Бланш скорее забежала внутрь. Сняв на ходу тяжелую верхнюю одежду, она села за стол и принялась переписывать иероглифы со своих зарисовок на лист, но уже не вертикально, а в строчку. С каждым записанным символом ее удивление нарастало. Уставший Чоко зашел внутрь и закрыл дверь на ключ.

— Я даже не знаю, правильно ли мы сделали, что остановились напротив деревни. Может, запрячь лошадей и отъехать отсюда подальше… — устало сказал он, глядя на Бланш и явно ожидая ее одобрения.

— Это язык Патэдэ! — она подбежала к нему, показывая записи. — Смотри, из этих знаков складываются слова. Не зря же меня учили! — девушка смеялась от радости. — Сейчас мы его знаем только в письменном варианте, прямой контакт с аборигенами давно потерян. Но они жили здесь! Ты можешь представить!?

Бланш не удержалась и обняла своего опешившего друга.

— Мы сможем узнать, что здесь произошло, — уже спокойнее произнесла она, — если мы найдем этих жителей. Смотри, это значит «вход», это — «птица».

Она увлеченно рассказывала, как расшифровывала знаки и соотносила с их алфавитом.

— Я наверняка что-то здесь упустила, потому что часть надписей была под сугробами или испорчена, но отдельные слова я понимаю.

Чоко кивнул в знак того, что он ее слушает, и начал доставать из холодильника еду.

— Стало быть, здесь проживали Патэдэ, — дождавшись, пока Бланш выговорится, сказал он. — Насколько я знаю, они далеко не всегда были миролюбивым народом.

— Да ты пойми, — Бланш отложила блокнот, — этот язык все считали мертвым. Очевидно, что из деревни бежали в спешке. А значит, кто-то из них мог выжить!

Чоко внимательно смотрел на нее, подперев рукой подбородок, но при словах «выжить» его взгляд стал твердым, и парень скептически прищурился.

— Ты же сам хотел приехать, встретить местных жителей и узнать, что случилось, — Бланш не понимала, почему он не торопится поддержать ее, и уже начинала злиться. — Это нас шанс! Я знаю этот язык, а ты — опытный исследователь. Мы можем изучить карты, ты покопаешься там у себя в архивах, — она активно жестикулировала руками в воздухе, — и сможем понять, куда они ушли. Здесь не так много обитаемых мест. Они в любом случае должны были осесть где-то возле источника воды и дичи, и мы узнаем всю правду из первых уст, потому что я, — она снова подняла блокнот в доказательство своих слов, — я знаю их язык.

Чоко задумчиво молча жевал, глядя на нее, и она ничего не могла прочитать в его взгляде.

— Почему ты так смотришь? — разочарованно спросила она.

— Потому что дело не только в аборигенах, — наконец произнес он. — Будь это пожар или землетрясение, я поддержал бы тебя всеми руками. Но ты ведь сама видела, что здесь больше вопросов, чем ответов. Ты прости, я вообще плохо сейчас соображаю и предлагаю обсудить это утром, — он встал из-за стола.

— Обсудить утром, — передразнила его Бланш. — Везет тебе. Я вот не умею спать, не решив проблему до конца! — крикнула она уходящему в спальню Чоко.

Открыв свои записи, она смотрела на иероглифы, а мысли ее унеслись далеко в некогда цветущую деревню, возведенную таинственными поселенцами, которые жили в красивых домах и владели забытыми знаниями.

Шел уже второй час, как Бланш лежала, глядя в потолок. Метели не было, за окном царствовали темнота и спокойствие, но в этот раз они особенно сильно давили на нервы. Сироп мерно посапывал в корзине, служившей ему спальным местом. Глубоко вздохнув и поняв, что она все равно бесцельно проворочается всю ночь, Бланш встала. Взяв ружье, она подошла к двери каравана, на секунду замешкалась, а затем дернула ручку и вышла наружу.

В воздухе застыла тишина. Черные деревья замерли, раскинув свои похожие на лапы чудовищ ветви, которыми они пытались дотянуться до чего-то очень важного, но никак не могли. Лебкухены мирно спали в своем загоне. Завидев ее, они подняли морды и вопросительно посмотрели на странную девушку, удивляясь, что ей понадобилось здесь посреди ночи. «Поглажу коней и пойду внутрь», — подумала Бланш. Она сделала пару шагов, и тут почувствовала на спине чей-то взгляд. Сзади послышалось едва заметное дыхание. Она повернулась и увидела большого пятнистого волка. Он стоял в нескольких прыжках от нее.

Его голова, лапы и живот темно-коричневого цвета сейчас казались абсолютно черными. Спина же была белая и практически сливалась с местностью. «Отличный способ маскировки», — подметила про себя Бланш и тут же удивилась, что в минуту смертельной опасности ей в голову полезли такие ничего не значащие и никак не помогающие ей мысли. Все это произошло за долю секунды, а в следующий момент инстинкт самосохранения взял вверх и она, распрямив плечи и вскинув ружье, решительно двинулась на брауни, выкрикнув низким голосом:

— Прочь! Убирайся прочь!

В этот момент дверь каравана резко распахнулась, чуть не ударив по волку, и раздался выстрел. Зверь подскочил на месте, взвизгнул и, поджав хвост, бросился наутек. Убедившись, что брауни испугался достаточно, чтобы убежать и скрыться в перелеске, Бланш почувствовала, как ее ноги начинают неметь, а колени подкашиваться. Она опустила ружье, и, практически не замечая подскочившего к ней и тащившего теперь за руку в повозку Чоко, словно в тумане зашла внутрь.

— Ну ты даешь, — с волнением произнес парень, выхватывая из ее рук ружье. — Придется закрывать тебя в караване как Сиропа и прятать ключ.

Бланш виновато опустила глаза. Сняв куртку, она молча вернулась обратно в кровать и отвернулась к стене. Оставив ружье у входа, Чоко тоже лег на свое место, и смотрел на нее, размышляя, есть ли смысл что-то сейчас говорить. Бланш понимала, что она действительно сделала глупость и подвергла опасности себя и его. Несмотря на укоры совести, гордость не позволила ей извиниться. Наконец, события тяжелого дня сделали свое дело, и она провалилась в долгожданный сон.

На следующие утро, когда Бланш проснулась, лебкухены бежали ровной рысью и сани привычно покачивались на барханах. Из кухни доносился приятный аромат. Чоко сидел за столом, завтракая и перебирая бумаги.

— Доброе утро, — как ни в чем не бывало, дружелюбно произнес он и протянул Бланш тарелку с готовым для нее завтраком.

Девушка села за стол, украдкой поглядывая на него и пытаясь понять, чем для нее обернется вчерашняя выходка. Сироп не давал ей спокойно поесть, постоянно вертясь под ногами, и Бланш решила насыпать ему корма. Гремя шкафчиками и коробками с карамелью, было легче начать разговор и, насыпая корм в миску, она как бы невзначай произнесла:

— Я вчера глупо поступила.

Вернувшись на свое место, она посмотрела Чоко в глаза:

— Ты обижаешься на меня?

— Нет, зачем. Если кто и виноват здесь — так это я. Караван мой и, будучи главой нашей маленькой экспедиции, я несу ответственность за вас с мурланом, — он в шутку прихватил непоседливого гнома за колпак, и тот недовольно и смешно подпрыгнул. — Это не увеселительная прогулка. Моя обязанность, — он показал на нее пальцем, — привезти тебя домой.

Она внимательно слушала, пытаясь найти в его речи скрытую шутку или упрек в ее адрес, но тщетно. Парень говорил абсолютно искренне. Ее кольнул укор совести. Бланш настолько погрузилась в собственные проблемы, чувства, жажду приключений и была сконцентрирована исключительно на себе, что даже не думала о том, как много моментов Чоко приходилось учитывать каждый день, каждый час, чтобы их поездка проходила спокойно и безопасно для нее самой.

— Спасибо, — искренне сказала она, — обещаю впредь думать головой.

Они улыбнулись и продолжили есть, однако тема деревни и аборигенов все еще висела в воздухе, и ни один из них не решался о ней заговорить.

Когда до Пряничного города оставался день пути, Бланш сидела на кровати и по обыкновению вела записи увиденного. Начавшаяся с нескольких листочков заметка в тетради превратилась в настоящую рукопись с множеством исписанных мелким почерком страниц. Чоко подошел и сел напротив.

— Нам нужно все обсудить еще раз.

Бланш понимая, что этот разговор был неизбежен, и заранее не уверенная в его благополучном исходе, отложила блокнот.

— Хорошо, — произнесла она, дав себе зарок быть максимально терпеливой. — Твое предложение?

— Ты знаешь, я с радостью бы поддержал твою идею. Но вся эта история с трупами волков, разрушенными домами и непонятной исследовательской станцией с погибшими в ней рабочими… Все говорит против идеи срываться с места в карьер.

— Да, я понимаю. И что ты предлагаешь? — она окинула его взглядом, а в голосе опять появился предательский холодок. — Вернешься в свой исследовательский центр и будешь дальше сидеть в кабинете?

— Я еще не придумал, что буду делать, когда вернусь.

Бланш не выдержала и, вскочив, начала ходить по комнате.

— Все твои аргументы наоборот говорят о том, что нам нужно, — она нарочито медленно произнесла это слово, — знать, что делать. Погибли жители, была опустошена деревня. Брауни умер. Увяз в веществе какого-то непонятного вида. Оно ядовито, Чоко!

— Вот в этом? — произнес он, вытаскивая ту самую колбу с собранным образцом.

Бланш взяла ее и поднесла на свет. Внутри переливалась жидкость чем-то похожая на желе. Она слабо отцвечивала серебристым светом, как будто сама же излучала его.

— По-хорошему, нужно ехать лабораторию, но я и без них могу сказать, что это асвит, растворенный в чем-то. Может быть в воде, — рассуждал сам с собой Чоко.

— Асвит… — повторила она, завороженно смотря на сверкающий на солнце жидкий металл.

— Да-да, тот самый, который мы используем в пулях, фонариках. Знаешь, откуда он берется?

Бланш молча отдала ему колбочку и села напротив.

— У нас есть только одно место его добычи, оно засекречено и строго охраняется. Как ты имела возможность увидеть, понятно почему. Если я сдам это в лабораторию, ко мне будут вопросы. Если ты напишешь в газету о том, что увидела, к тебе будут вопросы. И поверь, нас больше никогда не выпустят из Пряничного города.

Его слова без сомнения звучали угрожающе, но Бланш не могла до конца поверить, что это может случиться в действительности.

— Ты просто сгущаешь краски. Да, такая вероятность есть… — она не смогла договорить.

— Есть вероятность? — перебил ее Чоко. — Нет, ты не понимаешь. Почему никто не устранил последствия катастрофы? Не помог жителям восстановить дома? Или хотя бы прийти и забрать свои вещи? Почему никто не вернулся, чтобы захоронить погибших? Я даже рад, что мы приехали зимой. Неизвестно, что еще там скрывается под сугробами.

Он встал, спрятал образец в ящик и закрыл на ключ, продолжая говорить:

— Возможно, это тот случай, когда совершив преступление, не стали утруждать себя и заметать следы. Никто не мог поверить, что найдется парочка чокнутых, которые попрутся в эту глушь.

— Это была твоя идея, — Бланш скрестила руки на груди.

— Да, потому что я… — он махнул рукой, плюхнулся обратно на кровать и откинулся назад. — Это всего-навсего говорит о том, что я просчитался.

Бланш посмотрела в окно. Она понимала, что ей, разумеется, будет не сложно сделать вид, что они ничего не нашли и не видели. В конце концов, у нее в жизни и без того есть проблемы, готовые навалиться с новой силой, как только они въедут в город. Но ее раздражало, что Чоко, которого она, сама того не замечая, нарисовала в своей голове неустрашимым исследователем, оказался всего лишь плодом ее воображения. А по факту перед ней сидел мужчина со своими сомнениями, не готовый кидаться в омут приключений, словно книжный герой.

Осознавая свою наивную глупость, Бланш еще больше злилась на себя, на него, на это путешествие и даже на бедных аборигенов, которым пришлось сбежать из деревни. В глубине души, она понимала, как поступить правильно, но это не помогало. Ее горячий темперамент, присущий всем ее соплеменникам, рвался наружу, а опыта, чтобы им управлять явно недоставало. Бланш отвернулась, закусив губу, и продолжила наблюдать за пейзажем за окном. Чоко тоже не уходил. Сидел рядом и рассеянно смотрел в стену. По привычке тряхнув головой, Бланш сказала:

Конец ознакомительного фрагмента.