Отдел особых поручений

Анна Новикова

Англия, 1886 год. Из-за пожара 18-летней давности Лондон разделился на два города. Новый Лондон – разрастающийся мегаполис. В Старом Лондоне остались те, кто сильно привязан к городу. Их называют патриотами. Июньскую ночь озаряет мощная вспышка света. Метка патриотов появляется в доме экс-супруги мэра Нового Лондона. Это предупреждение или послание? Агенты отдела особых поручений Ее Величества ведут расследование. Даже не подозревая, какая сила стоит за этим, и кто окажется главным предателем.

Глава 3 о происшествии, с которого все и началось

«Быть одному — тяжкое бремя. Но оно может дать тебе силу. Приди ко мне, и я награжу тебя ею».

Фрост супился больше обычного. Он мял обрывок бумаги и курил. Подполковник крайне редко позволяет себе дымить в присутствии подчиненных. И то, что он делает это сейчас, в своем кабинете (не на террасе и не улице) доказывает, что новости безрадостные.

Рита вопросительно переглянулась с Клэр. Та в ответ пожала плечами. Выглядит немного уставшей. Легкие тени лежат под глазами, движения как у сонной мухи. Видимо она вчера хорошо позабавилась.

Ей, конечно, не видать официального приглашения на день выпускника, но Каллен не оставил коллегу без праздника. Рита смутно помнила, как под утро добралась до дома. Кто-то завис у Сандерсов на квартире, кто-то поехал по домам, а кто-то за выпивкой. Клэр пришла в самый разгар вечеринки — чуть за полночь. Ее грудной смех разбавил взвизгивания девчонок и гогот парней. Кажется, играли на спор, кто сколько раз поднимет чугунный утюг. Клэр, конечно, выиграла…

Как долго ей удалось сегодня поспать, по виду и не определишь. Похоже, Клэр и вовсе не спала. Впрочем, для нее это привычное дело. Ночные смены, возня в машинном цехе до утренней зари уже шестой год подряд только укрепляют дух и тело этой девушки. Она выглядит все мужественнее, да и руку пожимает совсем не по-женски.

Дуглас разместился справа от Фроста. Всегда подтянутый, как струна.

Каллен совсем разбит. Подпирает голову, будто та вот-вот отвалится. Вчера у Сандерсов он не только изрядно набрался, но и заработал. Собирал ставки на то, кто выиграет в армрестлинге — Клэр или любой парень. Стоит ли говорить, кто остался в наибольшем выигрыше?

Пауза затянулась. Рита занервничала и хотела уже начать разговор, но поймала холодный взгляд Дугласа и осеклась. Фрост поднял глаза, красные — не то от недосыпа, не то от нервов. А может от того и другого. Он последний раз затянулся, потушил окурок в темной пепельнице и прочистил горло.

— Не хотелось мне начинать новую эпоху нашего сотрудничества с таких новостей, но, к сожалению, это не от меня зависит. Ибо сверху поступил вопрос… гкхм-хм. А вопрос состоит в том, что спать спокойно мы сможем нескоро, — сказал подполковник.

Рита от волнения начала кусать ногти. Дурацкая привычка, никак не получается от нее отделаться. Клэр застыла, а Каллен проморгался.

— Поступила информация, — начал подполковник, — вчера около полуночи совершено проникновение в дом бывшей супруги мэра Коллинз. Все вы прекрасно помните миссис Коллинз. Ничего не украли, но оставили вот такую метку.

Фрост развернул клочок бумаги и продемонстрировал остальным. Две красных скрещенных молнии пронзают розу. С ее лепестков слетают кроваво-красные капли.

— Это же метка патриотов, — вякнул Каллен и виновато осекся. — Я хотел сказать, жителей Старого Лондона, что не пожелали покидать город после пожара шестьдесят восьмого.

Патрон поморщился как от зубной поли.

— Спасибо, мистер Хоуп, за пояснение, — сказал он. — Это бы и ребенок смекнул. Другое дело, при каких обстоятельствах метка оставлена. Миссис Коллинз утверждает, что отправилась в постель незадолго до полуночи, так что уснуть еще не успела и обязательно услышала бы звон разбитого стекла или скрежет ключа в замке. Но, по ее словам, в доме была идеальная тишина, присущая губернаторскому кварталу.

В самом деле, в губернаторском квартале гораздо тише, чем в других районах Нового Лондона. Квартал на то и губернаторский, что регулярно патрулируется полицейскими, да и мимо главных въездных ворот не проскочишь.

— Потерпевшая утверждает, ее дом на несколько секунд озарил яркий свет, как от тысячи солнц, что каждую трещинку можно было разглядеть. Миссис Коллинз на пару минут потеряла ориентацию, не сразу поняла, что происходит. А как пришла в себя, направилась в гостиную, где на нее набросилась некая механическая штуковина, которая и доставила эта послание.

— Что за штуковина? — оживилась Клэр.

— Криминалисты перехватили и опечатали весь дом, так что пока нам соваться в следствие никто не даст, — ответил Фрост и развел руками.

Клэр цокнула.

— Но кое-что мне удалось позаимствовать, — дополнил подполковник.

Он достал из выдвижного ящика металлическую коробочку размером с кулак.

Дуглас передал коробку Клэр. Она повертела коробку, понюхала и поставила перед собой. Взгляд стал сосредоточенным, глаза сузились.

— Это обычная гальваническая батарейка, — заверила Клэр. — Ее используют повсеместно. Другое дело, что выглядит она так, будто перекочевала к нам из далекого прошлого. Ей лет двадцать — не меньше.

— Именно, — сказал Фрост и поднял палец. — А в какой части города последние двадцать лет нет никакого прогресса?

— Но это еще ничего не значит, — парировала Рита. — Этот прибор мог заваляться у кого угодно на чердаке или в подвале. Да любой мальчишка мог соорудить летающую штуковину, прикрепив эту дурацкую записку.

Уголки губ подполковника дернулись. Он потер лысину.

— Это первое, что я сказал, оказавшись на месте преступления. Но несостыковок здесь хватает. Во-первых, — он отогнул пухлый палец, — сияние. Ни одним фонарем такое не организовать.

— Фейерверк? — предположил Каллен.

Фрост помотал головой.

— Ни хлопков, ни взрывов, — ответил он. — Потерпевшая это подчеркнула. Во-вторых, все окна и двери были заперты. А это значит, что злоумышленник или умеет проходить сквозь стены, или…

— Находился в доме миссис Коллинз, — закончила за него Рита.

Подполковник поднял указательный палец.

— Но миссис Коллинз утверждает, что отослала прислугу в гостевой домик, и самолично заперла парадный вход, вход в сад и черный вход, — Фрост выдержал паузу. — И наконец, третье, механическую штуковину мне не дали осмотреть. В дом потерпевшей согнали половину подразделений Ее Величества.

— Дык, тоже мне диковинка, — усмехнулся Каллен. — Она же полоумная Тереза.

Фрост одарил его ледяным взглядом.

— Кгхм… простите, — поправился Каллен. — Я хотел сказать, миссис Коллинз — женщина с характером. Не дай Бог ей перечить. Неудивительно, что с мэром они разбежались. Чудо еще, что их брак продержался почти десять лет.

Миссис Коллинз действительно — дама, мягко говоря, крутого нрава. Молодой Рита ее и не помнит, но говорят, та была милейшая и добрейшая женщина во всем Лондоне. Все переменилось после страшного пожара восемнадцать лет назад, который свел с ума не одно семейство Великобритании. У кого-то сгорели родители, у кого-то — дети. Мало кого трагедия обошла стороной. По сей день о том пожаре напоминают сгоревшие дотла кварталы, покрытые копотью стены, дворы, обугленные камни, трухлявые пни, угольно-черного цвета. Все это осталось к северу от Темзы или в Старом Лондоне, как его теперь называют.

Новый Лондон вырос относительно быстро. И сейчас строительные работы ведутся то здесь, то там. Столица государства требует новых спальных районов и рабочих кварталов. Правда не все потерпевшие поспешили в новые дома. Тысячи людей остались в затхлом и разрушенном Старом Лондоне. Кто-то из принципа, кто-то из страха перемен, а кто-то просто не видел смысла жить в новом городе, потеряв тех, кто и создавал этот смысл. Их называют патриотами.

Миссис Коллинз чудом спаслась от пожара, бушевавшего четверо суток. Говорят, во время эвакуации она встретила будущего супруга и мэра Нового Лондона. Мэтью Коллинз участвовал в разборе завалов и спасении пострадавших. Спасти, разумеется, удалось не всех. Среди погибших и пропавших без вести числились сын и муж тогда еще миссис Берджес. Так, за один день эта женщина стала вдовой и бездетной матерью.

С тех пор у нее мания преследования, будто бы ее одолевает призрак сына. Она все реже бывает на людях, все меньше доверяет прислуге. Является частым визитером кружков спиритуалистов. Пускает в дом гадалок, экстрасенсов всех мастей. Совместных детей с мэром они так и не нажили. Собственно и брак на этой почве затрещал по швам.

Но вот загадка — никто из знакомых Терезы Коллинз слыхом не слыхивал ни о каком сыне. В глаза его не видел. Это породило волну слухов, что Тереза не в себе. И что ее брак был по расчету. Кто как не мэр может ускорить поиски пропавшего пасынка? Было бы кого искать… Так ее за глаза кличут Полоумная Тереза.

Фрост отмахнулся, и буркнул, что не нам судить.

— Весь губернаторский квартал переполошили, но велели держать язык за зубами, — дополнил он.

— Ага, закрыть рты жителям полусотне элитных домов? — брякнул Каллен и закатил глаза.

— Дело не в этом, — подхватил Дуглас. — А в том, зачем такая секретность? Если бы это оказалась глупая шутка, посудачили бы и забыли. Но наш случай не похож на шутку. Метки патриотов давно не появлялись.

— Именно, — повторил подполковник. — Поэтому десяток агентов уже слоняются по Старому Лондону. К вечеру будут первые доклады — обсудим сразу же. Вам всем задание — напрячь мозги, держать ухо востро. А вам, младший капрал Эткинс, держать со мной связь. Как что-то выясните о механизме, сообщить мне.

— Есть, — отчеканила Клэр и кивнула.

— Как насчет того, чтобы переговорить с потерпевшей? — подал голос Дуглас.

— Не сейчас, сержант, — сказал Фрост. — Пока каждый угол в имении миссис Коллинз не обнюхают, разговаривать с потерпевшей запрещено.

Дуглас поиграл желваками, но спорить не стал. Он снова вытянулся как по струнке. Черты лица заострились — порезаться можно.

— И последнее, — добавил Фрост, — местные бумагомараки уже наслышаны, в чем дело. Слоняются по пятам, вынюхивают, падлюки. Так что меньше болтовни вне стен нашего корпуса.

— Прошло уже несколько часов после происшествия, — заметил Каллен. — Чудо какое-то, что пресса не пестрит заголовками о странном явлении.

Подполковник глубоко вздохнул и пробормотал, что еще не вечер.

— Но самое поганое, — сказал он, — что все это произошло накануне открытия нового моста. А мистер Коллинз вложил в этот проект такую сумму, что ноликов не хватит.

— Думаете, это диверсия? — отозвался Каллен.

— Я пока ничего не думаю, — ответил Фрост. — Поспешные выводы погоды не сделают.

— В какое время планируется открытие моста? — спросил Дуглас.

— В пять вечера. Вы и мисс Боунс пойдете туда со мной. Хоуп — вы на подмогу мисс Эткинс. Вопросы?

— Сэр, — обратилась Клэр. — Насколько мне известно, одним из проектировщиков нового моста является профессор Брукс. Передайте мои поздравления.

— Добро, — сказал Фрост и кивнул.

Затем окинул взглядом подчиненных — больше вопросов не прозвучало.

— За работу, бойцы!

***

У ограждений толпятся сотни зевак. Даже палящее (в Новом Лондоне-то?) солнце не загнало тонкокожих дам по домам. Кружевные зонтики пестрых расцветок перекрывают обзор, вызывая гомон недовольных, а как следствие — конфликты.

Преклонного возраста женщина грудью подпирает металлическую ограду, зажимая подмышкой собаку, размером с крысу. Шавка дрожит, сверкает непропорционально большими глазами и скулит.

Полицейские едва сдерживают напор лондонцев, желающих воочию лицезреть новое сооружение города.

По проекту новый мост должен облегчить движение в городе, а также переместить поток с главных улиц на кольцевую трассу. И, конечно, освободить площади и дворы от шума, навоза, пыли и ругательств.

В двадцати шагах от ограждений наспех сколотили сцену. Четыре фотографа уже караулят лиц первой величины. Рита и Дуглас растворились в толпе.

«Не мне вам говорить, что делать», — буркнул подполковник и двинулся к сцене. Рита приняла личину зеваки, повторяя про себя: «Веди себя как тетя Кейси». Поддерживала непринужденные разговоры, но бдительно наблюдала за людьми. Украдкой поглядывала в сторону Дугласа.

Тот прикинулся скучающим джентльменом. Дама слева от него уронила перчатки. Дуглас наклонился и с учтивой улыбкой протянул их женщине. Та улыбнулась в ответ, что-то проворковала. У Риты кольнуло в груди.

Успокойся, ты на службе. Усилием воли она заставила себя отвернуться от сероглазого красавца и стала обмахиваться веером.

На сцену поднялись музыканты — оркестр из двенадцати человек. Зазвучал гимн, а после голос ведущего. Он поприветствовал зрителей, подчеркивал значимость нового сооружения любимого города и так далее. Официальные речи всегда звучат одинаково — можно и не вслушиваться. Единственную речь, которая стоит внимания, вчера вечером произнес мистер Саммер. Вот уж кто не скупится на сердечные слова.

Мистер Саммер — частый герой фотоснимков в прессе, которой зачитывается тетя Кейси. Гость каждого значительного мероприятия города. Как щупальца запустил руки и деньги во все сферы города.

То он инвестирует в строительство главных сооружений Нового Лондона, то активно занимается благотворительностью. То откровенничает с ведущими колумнистами о современной моде, женской красоте и этикете настоящего джентльмена. Одним словом, чудак, за которым закрепилась слава ньюлондонского денди.

Женщины тают при его появлении, что произошло мигом позже. Рита успела моргнуть, как в толпе волной разошлось «Ах». Щеки дам порозовели. От мечтательных улыбок и взмахов вееров рябило в глазах. Рядом с ведущим нарисовалась фигура мужчины (между прочим, завидного холостяка всего Лондона) в костюме в черно-красную клетку. Черный воротник, рубашка, туфли и трость. Что душой кривить, выглядит Феликс Саммер эффектно.

Волосы слегка разлохматились от ветра, а голубые глаза заскользили по толпе.

Надо же, а выправка как у военного. Рита подалась вперед и поймала себя на том, что и сама залюбовалась этим денди. Она бегло осмотрелась. В глазах женщин читалось благоговение, будто перед ними стоит не эксцентричный франт, а Иисус Христос. А вот мужчин в толпе почти и не видно. Они отводят глаза, изучают носки туфель, ногти — пялятся куда угодно, только не на сцену.

Ведущий пригласил мистера Саммера к громкоговорителю. Оглушительные овации зазвучали прежде, чем этот модник успел открыть рот. Его лицо озарилось улыбкой.

— Дамы и господа, — начал он. — Леди и джентльмены. Жители и гости любимого города. Самые умные и напыщенные речи вы услышите от других важных лиц. Это прерогатива серьезных чиновников — говорить скучные слова, которые пролетают мимо ушей. Но все делают вид, будто серьезнее и ценнее ничего в жизни не слышали.

В толпе захохотали. Рита улыбнулась — все же попала под обаяние этого денди.

— Порой создается впечатление, что наши чиновники и гигиенические процедуры совершают с таким же серьезным видом, с каким произносят одинаковые речи, — продолжил он. Хохот стал громче. — Я не чиновник, и не вхож в высшие эшелоны власти. Я такой же житель Нового Лондона, как и вы все. Поэтому я просто скажу, что люблю этот город всем сердцем. Я вижу его красоту в каждом здании, в каждом цветке на лужайке, где играют ваши дети. В каждом окне, из которого жены высматривают своих мужей. В щебетании птиц, лае собак и мурчании котов. В каждой улыбке, что вы сейчас дарите мне и Новому Лондону.

Дамы в толпе еще больше покраснели. Некоторые даже помахали этому эксцентрику, и он ответил тем же.

— И, конечно, я вижу красоту в каждом сооружении, что совершенствует город и облегчает нашу жизнь. Любите этот город больше, чем кто-либо другой. Ведь именно биение ваших горячих сердец задает ритм Новому Лондону, — закончил мистер Саммер и воздел руки к толпе.

— Похоже, этот джентльмен выиграл в конкурсе бродячих артистов, — проворчал Дуглас, появившись как из ниоткуда. — Вечно своими выходками превращает серьезное мероприятие в клоунаду.

— А по-моему он мил и обходителен, — сказала Рита с улыбкой. — Женщины любят таких.

Дуглас отвел глаза и что-то буркнул себе под нос. Другие мужчины в толпе тоже шевелили губами, глядя на Саммера из-под нависших бровей.

Ведущий представил мистера Брукса, как «гениального изобретателя девятнадцатого столетия». Приземистый мужичок лет шестидесяти, с сутулыми плечами и залысиной, окруженной седыми волосами поплелся к громкоговорителю. По пути дважды запнулся и чуть не упал. Он промямлил что-то невнятное и короткое «поздравляю». С беспомощным взглядом принял бутылку шампанского из рук ведущего. Феликс Саммер не растерялся, что-то шепнул Бруксу.

Вместе они натянули веревку, что обмотала горлышко бутылки. Размахнулись и выпустили ее. За короткий миг бутылка описала дугу и вдребезги разбилась об опору моста. Брызги и стекло посыпались в реку. Толпа зашумела, зазвучал оркестр. По мосту поехал автомобиль, за рулем которого приветственно махал мэр Коллинз.

— Обошлось без нудных церемоний, — шепнул Дуглас и тронул Риту за локоть. — Нам пора идти.

Пара брела поперек толпы. Дуглас сыпал извинениями, а Рита — улыбками. Краем глаза она заметила, как профессор Брукс все же упал, когда спускался со сцены.

И чего Клэр в нем нашла? Она боготворит этого коротышку, называет гением. Ее глаза округляются, а слова восхищения льются потоком из обычно немногословного рта при одном упоминании о профессоре. Чудаковатый, неуклюжий, похоже, он в лаборатории бывает дольше, чем на людях. Возня с механическими изобретениями заменяет живое общение.

«Он — гений, — пробасила бы Клэр. — Может выглядит он как чудак, но какие знания хранит его голова. А какие приборы выходят из его рук!»

Да, Клэр, если ты и дальше будешь грезить механикой, то и сама станешь похожей на своего обожаемого профессора. Рита представила высоченную Клэр с всклокоченными волосами и странной походкой. В общем-то, ничего и не поменяется.

Ход мыслей оборвал голос патрона. Дуглас уже держал отчет об увиденном. Фрост дважды кивнул, цепким взглядом обводя толпу.

— Продолжайте в том же духе, — буркнул он и скрылся среди шляп и пиджаков.

Рита опомнилась. Ты на службе, очнись уже! За витание в облаках звание не дают — соберись!

Она откинула каштановые локоны на спину и заскользила между зеваками. Ограждения убрали. Ньюлондонцы рассыпались по брусчатке. Зашумели двигатели кэбов. Зацокали копыта, заскрипели колеса.

Бип-бип-биииип! Десяток автомобилей с протяжным гулом клаксонов поехали по новому мосту. Женщины махали платочками и смеялись. Дети прыгали, пытаясь разглядеть диковинку.

Разноцветные платья и кружевные зонтики походили на улей, среди которого виднелся красный костюм в черную клетку. Женщины протягивали блокноты, обрывки газет, открытки. Мистер Саммер оставлял автографы, наклоняясь к дамам, чтобы расслышать, какое имя написать на клочке бумаги.

— Что ж, — фыркнул Дуглас, — когда в Лондоне случится очередной катаклизм, погорят все цирки, здесь будет кому заменить клоунов. Бородатых клоунов.

— Дуглас, — с укором одернула его Рита.

Тот скрестил руки на груди и поджал губы. Рита покачала головой и поймала взгляд Саммера. Большие голубые глаза смотрели прямо на нее. Денди не глядя вернул открытку с автографом даме в зеленом манто, которая тут же запечатлела поцелуй на бумажке.

— Амрита Боунс, — сказал Саммер и протянул ладонь.

Рита распахнула глаза и не могла поверить в происходящее. Дамы отступили на несколько шагов и оценивающими взглядами одарили незнакомку.

Не помня себя, Рита протянула ладонь в ответ. Саммер наклонился и поцеловал ее, защекотав бородой.

— Простите, мистер Саммер, — еле выдавила Рита. — Никто не называет меня полным именем. Откуда вы…

— Все знаю? — спросил тот и выпрямился. — Это мое маленькое увлечение.

— Коллекционировать редкие имена? — вставил Дуглас.

Рита уже и забыла о его существовании.

— Вроде того, — мягко ответил Саммер. — Поздравляю.

— С чем? — не поняла Рита.

— С повышением в звании, капрал Боунс.

В груди Риты будто фейерверк взорвался. Ну же, держи себя в руках!

— Спасибо, — пролепетала Рита. — Право слово, мистер Саммер, но ведь об этом стало известно только вчера.

— Вчера, — повторил Саммер. — Целые сутки прошли после этого события. Мы живем в эпоху перемен, когда события теряют актуальность за пару часов. Новый век — новые скорости.

Скрывать удивление Рита уже не пыталась. Она стояла с приоткрытым ртом и не знала, что ответить. Саммер заметил ее замешательство. Видимо привык, что женщины вянут перед ним как рыбы. Таращатся безумными глазами и немо открывают и закрывают рты.

— Я читал вашу дипломную работу, — добавил Саммер. — Такого глубокого анализа и дотошной критики о роли женщины, равноправии я еще не встречал нигде. Все эти социологические исследования, знаете, навевают скуку. Слишком стараются обойти острые углы, подлизываясь к власти. Но ваша работа — выше всяких похвал. Вы так смело подчеркиваете значение женщины как миротворца, чья роль зачастую обесценивается. Заявляете, что риски мужчин и женщин на войне одинаковы. А ваши идеи равенства прав и оплаты труда…

Саммер прервался и покачал головой. Рита же невольно сглотнула — в горле образовалась пустыня Сахара.

— Я предложил членам экзаменационной комиссии послать вашу работу в «Двухнедельное обозрение». Так что вполне возможно, имя Амриты Боунс еще долго будет звучать в политических и исторических кругах.

— Имя Риты Боунс, — вставил Дуглас, — будет звучать в тех кругах, в которых положено по долгу службы.

— Да, — будто не расслышал его Саммер и продолжил, глядя на Риту. — Тадэуш сделал правильный выбор, наняв вас. Лучшая благодарность для него, разумеется, ваша успешная работа на защиту страны. Но я все же осмелюсь дать вам совет.

Саммер наклонился ближе и понизил голос:

— В борьбе за правое дело не забывайте обращать внимание на мир. Он подарит вам еще много открытий.

— Спасибо, мистер Саммер, — пролепетала Рита.

Хотя на самом деле хотелось сказать: «Откуда вы все знаете?».

— А, Фил, доброго дня, — зазвучал знакомый голос.

Лысина подполковника блеснула из-за спины Дугласа, который все это время пялился куда угодно, только не на собеседников.

— Тадэуш, — сказал Саммер и кивнул.

Мужчины пожали руки. Фрост мельком взглянул на пару своих сотрудников.

— Я как раз хвалю твою подопечную, — сказал Саммер. — Достойные кадры подбираешь.

— На это у меня нюх, сам знаешь, — ответил Фрост. — Как и у тебя на всякие сплетни.

— Ты как всегда прямолинеен, Тадэуш.

Затем Саммер обернулся к Рите, мягко сдавил ее ладонь и сказал:

— С огромным удовольствием сообщу вам о решении комиссии по вашей дипломной работе. Позвольте мне угостить вас ароматным кофе при будущей встрече.

— К-конечно, — машинально ответила Рита.

Ясные голубые глаза еще пару мгновений смотрели на нее. Затем Саммер надел цилиндр, коротко кивнул Дугласу и отошел с Фростом в тень деревьев.

— Кофе, — буркнул Дуглас, — какой идиот пьет кофе в Новом Лондоне? У нас страна чая и табака.

Рита стряхнула наваждение после неожиданного разговора. Голос Дугласа звучал как с противоположного берега Темзы.

— Прости, что? — переспросила Рита.

— Ты ведь ради приличия согласилась?

Хитрый смех тети Кейси зазвучал в голове. Рита слегка сощурилась и сказала:

— А разве этично даме, сказав «да», позже сказать «нет»? Кажется, это называется «крутить хвостом».

Дуглас с шумом вздохнул и покосился на удаляющуюся фигуру в красном клетчатом костюме.

— И что в нем такого? — буркнул он.

В отдалении низкий лысый мужчина что-то втолковывал высокому господину, буравил глазами исподлобья — разве что дырку во лбу не проглядел. Но высокий господин все улыбался сквозь бороду и не отводил взгляд.

— Он из того редкого типа людей, кто не боится смотреть в глаза, — ответила Рита.