Всенародная Книга Памяти Светлогорского городского округа

Анна Николаевна Олейник, 2020

В «Книге Всенародной памяти" бережно собраны рассказы и фотографии участников Великой Отечественной войны, проживающих на территории Светлогорского городского округа Калининградской области, а также портреты участников акции «Бессмертный полк». Памятные очерки ветеранов сохранены в том виде, в каком были записаны ими самими или их родственниками. С каждым годом ряды живых свидетелей той страшной войны редеют, поэтому их воспоминания особенно ценны для нас и будущих поколений. Вглядитесь в глаза участникам Великой Победы и помните их подвиг!

Любовь Букланова

Любовь Петровна Букланова родилась и выросла на Калужской земле, семья жила в деревне Жерелёво. Мама работала учительницей в сельской школе, отец — в торговле, в семье подрастали две маленькие дочки. В 1937 году семья осталась без кормильца, отца арестовали и скоро осудили по 58 статье «Контрреволюция», дали десять лет без права переписки и отправили этапом через Вологду в Краснотурьинск. Мать осталась одна с двумя маленькими детьми, а через три года грянула война. Уже в начале осени 1941 года фашисты пришли на Калужскую землю, 3 октября немцы вошли в Жерелёво. В памяти пятилетней Любы этот день остался навсегда: «Я помню, как немцы пришли, школа, где работала мама, стояла на большаке — это перекресток больших дорог, и вот во двор заезжает огромный черный немецкий танк и оттуда вылезает немецкий офицер, он что-то жует. Подъезжает еще машина, оттуда выходят немцы, они заходят в классы, а там, на стенах, висят портреты Ленина и Сталина под стеклом, и они начинают их бить».

Немцы рвались к Москве и всех неблагонадежных выселяли из родных мест и сгоняли в лагеря. «Нас посадили на какой-то транспорт и увезли в пересылочный лагерь в Рославль, — вспоминает Любовь Петровна. — Мой дед по маме был священником, он служил в храме, многие храмы не закрывались во время войны. И вот мы всей семьей: мама с двумя детьми, ее сестра с дочкой и дед-священник попали в концлагерь в Брянске. Хорошо помню плац, разделенный на две части, там за деревянной перегородкой были наши военнопленные. У кого-то из пленных солдат чудесным образом оказалась гитара и они по вечерам тихонько пели песни, а мы с сестрой приникали к щели в этой перегородке и слушали». В лагерном бараке были такие небольшие отделения — «казематики», и в каждом из них жила семья. Людей было очень много, тесно, душно, кормили плохо. Узница вспоминает: «Привозили такие большие чаны, в них была еда — коричневая густая жижа, на вкус как сырое жидкое тесто, вот этим нас и кормили. Много людей расстреляли, многие умерли от голода и болезней. А еще хорошо помню, что там такие большие крысы бегали и мама очень за нас переживала, боялась, что они нас сожрут».

Сколько времени семья провела в концлагере, Любовь Петровна не помнит, в семье старались не вспоминать то страшное время, но то, что все вырвались оттуда живыми, считает настоящим чудом. Она вспоминает: «Когда немцы стали отступать, нас отпустили. Дед-священник, помолясь, обратился к начальнику лагеря, попросил отпустить его и двух дочерей с малолетними детьми, и немец разрешил выпустить всех нас из лагеря. И мы отправились назад, в родное Жерелёво. По пути, конечно, голодали, собирали гнилую картошку, наша заботливая мама всегда брала с собой две пуховые перинки для нас сестрой и небольшой самоварчик, чтобы у нас всегда был кипяток. Так мамина житейская мудрость, любовь и вера в Бога спасли нас».

А впереди было еще много суровых испытаний, богатое село Жерелёво после ухода немцев осталось в руинах, фашисты сожгли все дома, взорвали церковь. Жить было негде, в единственном уцелевшем доме собрались все оставшиеся в живых жители деревни, конечно, так жить было невозможно. Семья нашла пристанище на песчаном берегу реки Снопоть, вырыли землянку, выложили ее бревнами с пепелищ и стали жить. «Река кормила, дед ловил рыбу, питались рыбой сами, да еще и других кормили, вот так мы и жили. Постепенно жизнь стала налаживаться, переехали из землянки в Киров, мама стала работать учительницей, а в 1947 году вернулся отец, его освободили ровно через десять лет, и это еще одно чудо», — говорит Любовь Петровна.