Двое для трагедии

Анна Морион, 2020

Два тома в одной книге. 21 век. Прага. Могущественный вампирский клан Морганов является скрытым хозяином города. О том, что Морганы – не люди, неизвестно никому, ведь они усердно и ловко скрывают свою тайну. Седрик Морган – один из них. Он не только наблюдатель и мыслитель, но еще и студент Карлового университета, в котором все считают его заносчивым и угрюмым отшельником. Еще бы! Седрик не общается со смертными, потому что презирает их. Для него они – только пища. За почти 300 лет его жизнь не имела особых волнений и забот. Но все изменилось в один октябрьский день, и в жизни Седрика появляется подопечная-смертная, которая, против своей воли, пробудила в нем новые, совершенно неизвестные ему ранее чувства. Содержит нецензурную брань.

Глава 5

Мои лекции закончились в шестнадцать часов (они тянулись скучно долго), и, после, я зашел в ближайший парк, удобно устроился на скамейке, достал из рюкзака книгу размышлений Томаса Манна и с удовольствием принялся за чтение, одновременно, с невероятным удовлетворением и злорадством думая о том, как неизвестный мне Вайпер бесится, ожидая меня в библиотеке. Что ни говори, но это было потрясающее чувство мести прыщавому человеческому юнцу, которому страшно не повезло стать моим подопечным. Хотя, он был окутан смертельным грехом — плохо знал физику, а ведь, знай он этот простой предмет как следует, мне не пришлось бы отдавать ему свое драгоценное время, вбивая в его бестолковую голову эту элементарную логически верную информацию. Возможно, Вайпер настолько глуп, что его не спасет уже ничто.

Дочитав очередную главу, я бросил взгляд на часы: без семи минут шесть. Что ж, хватит мучить беднягу — пора осчастливить его своим приходом. Аккуратно закрыв книгу, я положил ее в рюкзак и, закинув его на плечо, вольготным шагом направился к университету, а затем в библиотеку. Открыв тяжелую дверь, я тут же почувствовал уже знакомый мне прекрасный аромат. Кровь и морской бриз.

Возможно ли это? Я поспешно обвел зал ищущим взглядом. Неужели… Мой взгляд упал на столик, за которым должен был сидеть мой подопечный. №8. И меня тут же пронзило понимание того, что незнакомка с Нусельского моста, оказалась совсем рядом. Я медленно направился к столику, по пути рассматривая сидевшую за ним девушку и придумывая себе убедительное оправданье.

Девушка сидела за столом, положив голову на руки, и ее густые прямые волосы волной укрывали ее плечи, скрывая от меня ее лицо. Но мне незачем было видеть ее лицо — я прекрасно запомнил его еще с первого пристального взгляда на нее на мосту. Она — Вайпер Владинович? Эта студентка — незнакомка с Нусельского моста? Эта девушка — моя подопечная?

Не знаю, по какой причине, я был склонен считать, что Вайпер — это он. Ведь это имя совершенно не подходит женскому полу. Да ведь это и не имя, а английское слово Viper — «гадюка». Каким же извергами нужно быть, чтобы назвать свою дочь Гадюкой? Никогда бы не подумал, что найдутся любители такой странной экзотики. Но сейчас я стоял у столика №8, рядом с незнакомкой, от запаха крови которой я чувствовал трепет, и которую звали Вайпер. И она прождала меня целый час.

Я чувствовал себя негодяем и не мог даже представить, как оправдать мое опоздание. Меня объяло непреодолимое желание оправдаться несмотря на то, что я никогда ни перед кем не оправдывался, особенно перед людьми. В этот момент я совершенно забыл о том, что я — вампир, а Вайпер — всего лишь смертная.

— Привет, — только и смог сказать я.

Девушка подняла голову и взглянула на меня. Мои голубые глаза встретились с ее темно-карими: взгляд моей неожиданной подопечной был сердит и презрителен, а бледные губы плотно сжаты; ее по-своему красивое лицо дышало удивлением, смешанным с оскорблением.

— Ты — Вайпер? — задал я глупый вопрос. Лишь бы начать разговор.

Девушка не ответила. Она пронзила меня презрительным взглядом, резко вскочила со стула и принялась собирать вещи в свою сумку.

Я молча наблюдал за своей подопечной, неприятно поразившись ее глупейшим поступком, хотя в душе понимал ее мотивы: девушка чувствовала себя крайне оскорбленной моим опозданием на целый час. И, пока она готовилась к побегу и не смотрела на меня, я получил возможность рассмотреть ее вновь, в этот раз при свете дня.

Незнакомка с Нусельского моста (Вайпер, как я теперь знал) была одета скромно: темно-зеленый пуловер, несколько обтягивающий ее стройный стан, и черные прямые джинсы, строгие, классического фасона. Она была похожа на работницу офиса. Но густые прямые темные волосы украшали ее облик и придавали строгой одежде нарочный контраст, указывающий на то, что девушка совсем не имела свойства чопорности и не старалась выглядеть официально. В этот раз я увидел ее без пальто, и она показалась мне еще более необычной, чем на мосту: во всем ее облике, движениях, взгляде была таинственность и женственность, несмотря на ее злость в мой адрес, и создавалось впечатление, будто я видел перед собой волшебного эльфа с необычайно яркими карими глазами.

— И куда ты собралась? — спокойно спросил я, усаживаясь напротив нее и стараясь выглядеть спокойным и равнодушным.

— Вообще-то, занятие уже закончилось! — язвительно сказала Вайпер приятным, но полным стали голосом, не удостоив меня взглядом. Девушка уже спрятала свои вещи в сумку и собиралась покинуть мое общество.

— До окончания занятия еще тридцать минут, — заметил я.

Почему-то, я чувствовал себя ужасно неловко. С чего бы это? Неужели моя месть, из сладости, стала мне укором, едва я понял, что моя подопечная — незнакомка с Нусельского моста?

— Заниматься уже поздно, не находишь? — насмешливо выпалила Вайпер и зло посмотрела на меня, но я с честью для себя выдержал ее прекрасный, полный гнева, взгляд.

Я поднялся со стула и загородил собой проход к выходу.

— У нас есть еще полчаса, — настойчиво сказал я.

Для чего я распинаюсь перед ней?

Вайпер язвительно улыбнулась.

— Двадцать три минуты, — сухо уточнила она, бросив быстрый взгляд на библиотечные часы на стене.

— Именно. Поэтому давай не будем терять их и хотя бы познакомимся, — предложил я.

— Зачем? — последовал ее насмешливый вопрос.

— Если уж нам выпала возможность находиться в обществе друг друга…

— Точнее, нас заставляют! — перебила она меня.

— Даже если и так, мы должны знать друг друга, хотя бы по имени, — все же, закончил я свою мысль, осознавая весь абсурд сложившейся ситуации и последствия моего нарочного опоздания.

— Спасибо за предложение, но я знаю, как тебя зовут! Твое имя даже есть у меня в сообщении, в телефоне, думаю этого довольно! — сказала девушка и попыталась обойти меня, но, повинуясь внезапному порыву, я невежливо схватил ее за запястье.

— Прекрасно, но этого мало. Нам нужно сесть и поговорить, — настойчиво сказал я.

— Знаешь, я достаточно насиделась, когда, как дура, ждала тебя целый час! — вдруг горячо выпалила Вайпер. Я вдруг осознал, что сжимаю пальцами ее запястье, и поспешно разжал их. — О каком разговоре может идти речь? Если ты думаешь, что я в восторге от этой дурацкой программы, то ты глубоко ошибаешься!

Я почувствовал укол совести. Но, когда я заметил, что наш спор привлек внимание занимающихся в библиотеке студентов, меня охватило раздражение и желание проучить эту упрямую смертную.

— Мы привлекаем к себе слишком много внимания. Давай поговорим спокойно. Понимаю: ты зла на меня из-за моего опоздания, но, поверь, у меня были причины опоздать, и, если бы я знал тебя ранее, то предупредил бы. Но я знал лишь твое имя. А ты, вижу, уже сделала обо мне скоропалительный вывод! — Я постарался переложить вину на нее, однако, почему-то знание того, что упрямица злится на меня, доставляло мне моральный дискомфорт.

«Что я творю? До чего опускаюсь, чтобы унять ее гнев!» — невольно подумал я, анализируя свой недостойный поступок.

Вайпер серьезно посмотрела в мое лицо, словно проверяя, не лгу ли я, но я настолько владел собой, что она не нашла на моем лице даже намека на тень.

— Ну, хорошо. И какая же важная причина заставила тебя опоздать? — наконец, после недолгого лицезрения моей физиономии, спросила она.

— В этом месяце у меня было несколько пропусков… Точнее, я почти не посещал лекции, и один из преподавателей допрашивал меня о том, как я смею не ходить на его занятия. Ты ведь знаешь, какой педант наш старина Марчек, — не моргнув, солгал я. А так как солгал я очень убедительно, Вайпер перестала хмуриться, и ее лицо вдруг покрылось легким румянцем.

Я прекрасно знал, что вызвало этот милый румянец: теперь моя подопечная корила себя за свое нетерпение и нежелание выслушать мои объяснения, попав в крайне неловкое положение передо мной и своей собственной совестью.

Мне стало жаль ее, но я не мог признаться в своей лжи — тогда Вайпер точно взбесилась бы и отправила меня куда подальше.

— Извини, что опоздал. Я, правда, не хотел этого. — Я тут же увидел ее взгляд, будто спрашивающий: «Он извиняется?!».

— Ладно… И ты извини за то, что накричала на тебя… Я действительно думала, что ты опоздал нарочно… Что ж, я ошиблась. — Девушка была сконфужена и будто обдумывала каждое слово. — Но попрошу тебя больше не опаздывать.

— Даю слово, — улыбнувшись, сказал я.

Вайпер тоже улыбнулась и села за стол. Я занял место напротив.

— Давай знакомиться? — непринужденно спросил я, взглянув на собеседницу. — Я начну первым. Не возражаешь?

— Нет.

— Меня зовут Седрик Морган. Я студент физико-математического факультета, учусь на пятом курсе, — сказал я. — Теперь твоя очередь. Извини, что так кратко, но, боюсь, у нас нет времени на пересказ автобиографии.

Вайпер сидела, скрестив руки на груди. Несколько прядей ее красивых длинных волос лежали на ее плечах. Я вновь удивился ее ярким темным глазам: они словно прожигали меня, хотя сейчас ее взгляд не был ни презрителен, ни зол.

— Так даже лучше. Меня зовут Вайпер Владинович. Я студентка третьего курса того же факультета, — негромко сказала моя подопечная.

— У тебя необычное имя, — заметил я.

— Отец где-то услышал его и подумал, что неплохо было бы иметь дочь с таким именем. Хотя, мама долго сопротивлялась и хотела назвать меня… Впрочем, не важно. — Вайпер осеклась, словно боялась, что рассказала о себе слишком много.

— Красивое имя. А я свое терпеть не могу, — признался я. Конечно, я слукавил: еще недавно имя Вайпер казалось мне смехотворным, но, как ни странно, оно шло девушке, сидящей напротив, моей незнакомке с Нусельского моста.

Вайпер удивленно вскинула брови.

— Седрик. Как герой рыцарского романа. Откуда ты? — перевел я тему, стараясь выяснить о своей собеседнице как можно больше.

— Из Брно, — ответила она.

— Насколько я знаю, в Брно много хороших университетов. Почему тебя привлекла именно Прага?

— Ты прав, в Брно много университетов, но ведь это — Прага, столица. Не поступи я сюда, благодаря гранту, то никогда не смогла бы оплачивать учебу и осталась бы в Брно. Но, к счастью, все прошло благополучно. А откуда ты?

— Я родился в Англии, но десять лет назад моя семья переехала в Прагу. Когда назрел вопрос, в какой университет мне поступать, родители настаивали на Оксфорде, но мой выбор пал на Пражский университет, — сказал я, мысленно добавив про себя «просто Оксфорд я заканчивал шесть раз».

— Значит, ты англичанин?

— Не совсем — наполовину чех. Можно я задам тебе несколько личный вопрос? — твердо спросил я.

— Да? — удивленно ответила девушка.

— Сколько тебе лет? — Мне нужно было знать, не ошибся ли я тогда, на мосту.

— Двадцать два, — ответила Вайпер.

— И ты только на третьем курсе? — удивился я.

— У моей семьи были проблемы с финансами, и я смогла поступить не сразу, но, думаю, в этом нет ничего плохого, — спокойно ответила она. Вайпер опустила взгляд на свои руки и откинулась на спинку стула. Я тут же понял, что подобные вопросы обескураживают ее.

— Какие у тебя проблемы с учебой? — деликатно осведомился я, чтобы развеять эту неловкость.

Мне нравился наш разговор: оказалось, что эта таинственная и рассерженная девушка была довольно умной, простой в общении, нежеманной и не бросающей на меня томные взгляды, пытаясь привлечь мое внимание.

Вайпер просто сидела напротив и смотрела на меня своими прекрасными карими глазами.

— У меня завал по физике. Ненавижу физику. — Она дернула плечами, словно стряхивая с себя это неприятное для нее слово. — Я сдала ее на четыре, но это с натяжкой. Преподаватель пожалел меня и поставил четыре, чтобы я не лишилась стипендии. А так… Сначала хотел поставить три.

— Тройка — не такая уж плохая оценка. Думаю, ты уже слышала это: «Важна не оценка, а знания», — попытался подбодрить ее я.

— Ты учишься на гранте? — спросила она.

— На коммерции, — усмехнулся я.

— Видишь ли, для тебя тройка не страшна, потому что на свое обучение ты тратишь большие деньги, но такие, как я, борются за право обучаться здесь бесплатно и получать стипендию. Тройка — это недопустимо. К тому же, признаюсь честно: физика — не мое.

— Хорошо, с ней мы разберемся. Какие-то еще предметы?

Вайпер улыбнулась, а я вдруг невольно подумал, что у нее очень красивая улыбка. И тут я осознал, что тоже, правда, едва заметно, улыбаюсь.

— Все предметы, кроме языков, литературы и истории. Все, что касается чисел, — тоже не мое, — сказала девушка.

— Тогда почему ты избрала именно этот факультет? — Мотивы ее выбора были мне непонятны.

— Из-за родителей. Они оба — преподаватели математики, и я должна продолжить их дело. Поступая, я руководствовалась надеждами на наследственную тягу к точным наукам, но, как оказалось, мои способности крайне скромны.

— Будь они скромны, ты была бы исключена еще на первом курсе, — заметил я. — Все не так плохо, как кажется на первый взгляд.

— Может, я преувеличиваю, но, в любом случае, таких способностей, как у родителей у меня нет. До третьего курса у меня не было проблем в этой области, но теперь я осознаю, что мои знания исчерпались. Да и… — Она замолчала и нахмурилась.

— Что? — подбодрил ее я.

— Гуманитарные предметы мне больше по душе, — призналась Вайпер, опустив взгляд на стол. Она словно стыдилась того, что подвела ожидания родителей.

— Иногда родители бывают эгоистичны, — тихо сказал я. Мне было жаль ее.

— Ты неправильно меня понял! — воскликнула девушка, вновь взглянув на меня. — У меня замечательные родители! Поступить сюда было моим решением, хотя родители предоставили мне полное право выбора и даже отговаривали, узнав, что я решила поступать на физико-математический! Это не их эгоизм. Это — моя ошибка.

Я слишком долго жил, чтобы не разбираться в людях и их истинных мотивах поступить так и не иначе. Вайпер очень любила своих родителей, поэтому перекладывала всю вину на свои плечи. Она стала жертвой любви к родителям, и, как бы не уверяла меня в обратном, именно родители сделали за нее выбор. Негласно, но явственно. Передо мной сидела простая, серьезная девушка, которая ради мечты своих родителей пожертвовала своей. Сейчас она не понимала этого, но обязательно поймет позже, когда повзрослеет, и будет жалеть о своем выборе. Нет. Она уже жалеет.

— И каков твой любимый предмет? — поинтересовался я.

— Я очень люблю литературу, — ответила она и вдруг слегка смутилась. — Но, может, теперь ты расскажешь что-нибудь о себе? Ты словно нарочно допрашиваешь меня.

— Извини, если создалось такое впечатление. Просто я не думаю, что хоть чем-то интересен. Я прекрасно разбираюсь в точных науках, живу с родителями и братом. И, думаю, мне хотелось бы стать… — Я задумался. — Летчиком.

Вайпер поняла мой сарказм. Убрав упавшую на ее лоб прядь волос, она недоверчиво, но с улыбкой, взглянула на меня.

— Хорошая профессия. Но, вижу, ты не торопишься им стать. Неужели ты еще не определился с выбором профессии?

«Если бы ты знала, какую профессию я занимаю по праву рождения! Я охотник!» — подумал я, в душе мрачно улыбнувшись своим мыслям.

— Я пока не думал об этом, — вместо этого сказал я. — Впереди еще целая жизнь. У меня еще будет время определиться, чего я хочу.

У меня уж точно. Бесконечная жизнь.

Вайпер промолчала и взглянула на часы.

— Извини, мне нужно бежать, — вдруг сказала она и, поднявшись, взяла в охапку лежащие на столе учебники по физике, оказавшиеся на сегодняшней встрече совершенно ненужными и забытыми.

— Но до конца занятия еще десять минут, — с досадой сказал я, бросив взгляд на свои наручные часы.

— Знаю, но я могу опоздать на трамвай, — ответила она.

— Насколько я осведомлен, у них довольно частый маршрут, — сказал я, тот, кто никогда не терпел проблем с передвижением. Еще бы: легко быть мобильным, когда у тебя есть автомобиль!

Вайпер усмехнулась.

— Не совсем. Мне придется ждать следующий полчаса. Я живу не в центре и не могу позволить себе такую роскошь.

— Тогда нам следует назначить следующую встречу, — напомнил я. — Как ты на это смотришь? Когда?

Она задумчиво повесила сумку на плечо.

— В понедельник, в пять. Тебя устраивает?

— Абсолютно.

— Только не опаздывай, — с доброжелательной усмешкой сказала девушка и направилась сдавать учебники, после чего торопливо вышла из библиотеки.

Я остался сидеть в зале, мысленно воспроизводя в голове наш разговор, и отметил про себя, что, при всем моем презрении к смертным, эта девушка, Вайпер, показалась мне какой-то неземной. Я не чувствовал к ней ни капли презрения. Это было ново для меня, почти ошеломляюще — не презирать человека. Но Вайпер была славной смертной девушкой. А ее яркие глаза все еще стояли передо мной. Я поймал себя на этой мысли, но в этот раз не стал корить себя за слабость, ведь знал, что все произошедшее всего пару минут назад — обычная дань справедливости и ничего для меня не значило.