О чем ты молчишь?

Анна Мельдельштейн

Резко открываю глаза, как от плохого сна, услышав громкий стук открывшейся балконной ставни, приведшей с собой весьма неприятный атлантический ветер. Озябшими босыми ногами ступаю на холодный паркет вишневого цвета – твой любимый, – аккуратно перебирая на цыпочках очередные па, которым ты меня учил. Захлопываю дверь что есть силы и не могу не взглянуть на ярко-красный рассвет, заметив нас на соседнем берегу в горах. Кажется, будто время вовсе остановилось…

28 июня 2015

— Доброе утро, Амелия! — радостно пропела Сара, завидев, как та входит в кабинет.

— Ага, привет… — тихо произнесла Амелия, подумав, что психотерапевт не расслышала, она повторила, — привет, Сара!

— Что ж… — Сара начала листать папку Амелии, и достав нужный лист, продолжила, — приступим. У нас был вынужденный перерыв на целый месяц. Ты ведь помнишь правила?

— У меня есть перерыв равный одному месяцу раз в полгода. Верно?

— Надо же! Ты всё прекрасно усвоила. Не подскажешь мне, что повлекло твоё отсутствие в течение нескольких недель? — задав этот вопрос, Сара уставилась на Амелию одновременно с интересом и удивлением.

— Ну, я использовала своё право на каникулы от всей этой психической чуши, поэтому оставшиеся… Хм… 8 месяцев у меня не будет выходных.

— Скажи Амелия оно того стоило?

— У меня всегда есть возможность проигнорировать ваши вопросы и самое главное — я могу часами молчать.

— Оригинально…

— Не жалуюсь на свою социофобию! — задорно ответила она, сделав глоток воды. На самом деле она заприметила цепочку Бена и её снова настигла тошнота. Определенно, дело было не только в цепочке, но и в том, что до того, как превратиться из милой принцессы в стерву, Амелию запирали в туалете и стаскивали с неё одежду. Собственно, чему потом удивляться?

— Давай-ка обсудим случившееся… — чуть было не начала Сара, но её прервал внезапно раздавшийся телефонный звонок, — извини, Амелия, это Чейс.

— Кстати, где он?

Пытаясь вслушаться в разговор Амелия в буквальном смысле, не дышала. Однако Сара говорила так странно, односложно «угу», «конечно», «поняла» и всё в таком стиле. Сделать конкретные выводы, естественно, не получилось.

— На чём мы остановились? — растерянно спросила Сара.

— Я спросила, где Чейс?

— Амелия… Он в клинике. Не хотел тебя беспокоить…

— То есть?

— Ничего серьезного, — устало пробормотала психотерапевт, — перелом ключицы, с операциями точно покончено, осталась реабилитация.

— Боже… Как это произошло? Почему он не позвонил мне? — оторопело вторила она, точно сама не могла поверить в услышанное.

— Вот что… Я напишу тебе адрес, и ты съездишь к Чейсу, навести его, он может и гордый парень, но определенно будет тебе рад. Договорились?

— Да, ладно…

— А теперь перейдем к тому, что действительно имеет значение в данный момент времени. Ты попрощалась с ним?

— Нет, — незамедлительно ответила Амелия.

— Можешь сказать почему?

— Это не мой праздник жизни… — кажется эта фраза входит в привычный обиход.

— Что ты имеешь в виду, Амелия?

— Не я должна его оплакивать. Пускай это делают родственники, невеста и Бог еще знает кто! — к концу своего предложения Амелия внезапно повысила голос на столько, что это могло сойти за крик.

— Не жалеешь об этом?

— Странно, но нет… Многие дни я провела в самой большой церкви Сиднея. Сидела там часами, молилась и ставила свечи. Знаешь, думаю этого достаточно для прощания, так?

— Какие эмоции ты испытывала, находясь там?

— Ровным счетом ничего. Тошнота считается? В юности мне казалось, что, наверное, я люблю его, но я ошибалась… По-своему, конечно, да, но по факту… Я была лошадью, загнанной в вольер, которой нужно было бегать целыми днями по кругу лишь бы не сойти с ума! Я сожалею, что отняла у него эти годы. С другой стороны, стал бы он тем, кем был? Добился бы успехов в спорте? Я не понимаю… Что если всё это произошло по моей вине? Если бы он ушел из спорта гораздо раньше, это могло всё изменить? Любил ли он меня? Я отдаю себе отчет, что без любви меня нельзя было бы вынести… Если только не преследовать какую-то свою выгоду. По большому счету я красива, умна, хоть это и тайна, у меня была популярность и влияние. Я могла вступиться за любого в школе и к нему никогда больше не лезли, ведь со мной не следовало связываться. Сара, взгляни, у меня остались сотни вопросов без ответов… — резко остановилась она на полуслове.

— Прости, мне нужно это сказать: Амелия, а хватит ли твоих слов и действий для прощения? — тихо спросила Сара, наклонившись к ней как можно ближе.

— Я пообещала, что приду к нему… Но…

— Дыши, всё в порядке, мы не торопимся, — попыталась успокоить ее Сара, заметив реакцию Амелии, что вот-вот может вспылить.

— Я не могу, Сара. Не могу! — закричала Амелия, закрывая глаза, чтобы не выдать дрожь в голосе.

Дав пятиминутный перерыв Амелии, Сара направилась в приемную: убедиться, что новенький курьер вовремя привез печенье и кексы. Сегодня Сара выглядела особенно притягательно: темно-зеленое платье чуть выше колен, на одном из которых виделся шрам; длинные сапоги песочного оттенка и бордовый плащ, красующийся на вешалке. К сожалению, чего не скажешь об Амелии: голубая блуза, фиолетовый укороченный пиджак, черные рваные джинсы, подчеркивающие худые длинные ноги, и темно-синие грубые ботинки с мехом. Перерыв был дан, чтобы выдохнуть и собраться с мыслями, однако Амелия вновь и вновь сравнивала себя и Сару, будто это могло что-то прояснить.

— Сразу скажу, я не читала письма, которые ты присылаешь о ваших отношениях, о конфликтах, вообще любых воспоминаниях. Понятия не имею, о чем ты пишешь в них. Мы прочтем твои письма, когда я пойму, что ты готова.

— Ладно… — еле слышно произнесла Амелия.

— Ты всё еще не сняла ту цепочку: белое золото, необычное плетение, выполнена на заказ. Я разбираюсь в психологии, помнишь?

— Да, не было времени купить новую, много работы…

— Работа, ага… — эти слова прозвучали с ноткой недоверия в голосе Сары, но она не подала виду и вновь начала листать записи в карте, — давно эта цепь у тебя?

— Эм… Кажется, лет 8, может 9… В общем Бен подарил мне её на мой крайний совместный день рождение.

— Наверное, это было классное день рождение: тебе 17, подарки, скоро выпускной?

— Его там не было. Он никогда не был у меня дома… И на моих днях рождениях в том числе, — отрешенным голосом ответила Амелия, опустив глаза.

— Это не вызывало вопросов? Вы, кажется, были в отношениях 3 или 4 года. Мне было бы интересно уточнить, почему я не частый гость в твоём доме.

— Понятия не имею, возникал ли у него данный вопрос или у кого-либо еще, однако он ни разу об этом не заводил тему… Возможно, ему самому это было не нужно.

— А ты хотела?

— Не думаю.

— Амелия, твой ответ весьма решителен, несмотря на всю сложность обсуждаемого. Хорошо, расскажи мне о подруге, которая тебе сообщила о его… — пытаясь подобрать нужное слово, Сара начала щелкать ручкой и незаметно для себя наморщила брови так, что на лбу прорисовались несколько ямочек, — вы близки?

— Ну, её имя Мисси и… Мы дружили со времен, когда впервые увиделись в садике.

— Что еще?

— В нашей дружбе возникла трещина еще до того, как я уехала в Австралию. У неё появился парень, и как-то всё между нами стало сложно.

— В чём проявлялись трудности между Мисси и тобой? — Сара смотрела на Амелию, цепляясь за каждое сказанное слово.

— Её парень был против нашего общения. Хотя нет, Сара, он был против любого её общения с кем-либо, кроме него! Но я, безусловно, попала под раздачу первая, потому что мы почти всегда были на связи. Мы с Мисси учились в разных школах, из-за чего виделись несколько раз в месяц между тренировками по фехтованию. Она тоже занималась. Знаешь, в то время у детей не было сотовых, и мы оставляли друг другу письма под одной из брусчаток, отходящих от стены.

— О чём были ваши письма?

— Обо всём: мальчишки, обиды, новые вещи, обсуждение общих недругов. Всё до смешного просто, Сара, — горько заметила Амелия. Чувствовалось, как её это медленно, но верно убивало изнутри.

— Она что-то тебе объясняла? Причину окончания ваших взаимоотношений?

— Нет, ни слова. Просто исчезла из моей жизни и всё. Видимо, люди считают это нормальным.

— Такое уже случалось, не считая Джессики?

— До того момента нет, но после да, я замечала, как вроде бы кто-то есть, а затем «бум» и всё. Не было ничего. Они проходят мимо тебя на улице, и у них на лице даже не читается: «Амелия, привет! Как поживаешь? Прости, что я дерьмово поступил».

— А что ты видишь в их глазах в момент встречи?

— Что-то типа: «упс, зря я тут пошел», — грузно ответила она, прислонив ладонь ко лбу и потянув вверх висок, продолжила, — у меня была еще одна подруга, её звали Джейн.

— Она тоже ушла по-английски? — с серьезным видом произнесла Сара, всё еще черкая буквы в блокноте.

— Вообще-то это пошло от французов, — отвлеклась Амелия, — ладно. Когда с Беном была поставлена точка, я уехала в верхний Хэмптон, вернулась оттуда к началу учебного года и… Незадолго до этого Джесс позвонила, попросила приехать. В итоге она даже не пустила меня в свой дом. Сара! Мы с Джесс доверяли друг другу на столько, что она могла поведать мне информацию о том, где в её доме лежат тампоны и запасные ключи. Что должно втемяшиться в голову человеку, который не пригласит тебя войти внутрь? Я была в растерянности. Возможно, подсознательно я до сих пор роюсь в том дне. Она произнесла только: «Амелия, тебя интересуют парни, машины и мода, нам больше не о чем разговаривать, у нас нет ничего общего, а еще ты вечно всё преувеличиваешь». Я позвонила Джейн, мне хотелось с ней этим поделиться, ведь мы были знакомы всю жизнь. И тут она произносит: «Знаешь, я люблю…». Это неважно, Сара! Забудь.

— Ого… — по лицу Сары пробежала тень сомнения, однако она осмелилась задать вопрос, — ты что-то ответила?

— Ага… Я сказала… — по непонятной для Сары причине Амелия вдруг разразилась звонким смехом, затем успокоилась, сделала медленный вдох так, что было видно, как дрожит её грудная клетка и произнесла, — ты права, я преувеличиваю 25 часов в сутки.

— Должна заметить, это весьма остроумно! — Сара неожиданно громко засмеялась в ответ. Видимо ей понравилось то, как дерзко ответила Амелия, — а что было с Джейн?

— На самом деле я просто никогда не предавала значения тому, что в сутках 24 часа. Позже, сидя дома и копаясь в себе, я осознала — даже в тот момент я преувеличила. Одного я точно не могла вспомнить — о чём говорила Джесс. О преувеличении моих чувств, моих знаний, моей жизни? Я не готова обсуждать Джейн. Не сейчас.

— Мне жаль, что так произошло. Правда. Амелия, никто не заслуживает терять друзей без объяснений. Для этих людей этот процесс разрыва был спланированным и постепенным, но для тебя он был резким, — заключила Сара, скрестив руки на коленях.

— Как засохшая корочка от свежей болячки. Её просто оторвали и оставили без пластыря, чтобы кровь замарала твои белые брюки. Я всё еще та девчонка подросток, чьи подруги отвернулись по известным лишь им причинам. Недавно Джесс вышла замуж, я отправила ей открытку с поздравлениями. Чувствовала себя… Нелепо.

— Думаю, это верное описание твоих чувств, милая.

Резко схватив Сару за руку, Амелия сжала её, что есть силы и четко медленно произнесла:

— Никогда не говори так впредь! Не называй меня так.

— Прости, хорошо, — ответила Сара хриплым голосом, и попыталась высвободить свою трясущуюся от судорог кисть, — хорошо?

— Полагаю мне пора, сеанс окончен. До завтра, Сара! — Амелия встала с дивана, быстро схватила свой плащ и выбежала из кабинета, лишь оставив после себя сладковатый аромат смородины и гибискуса, безусловно, еще присутствовал разносящийся эхом звук за хлопнувшейся двери.

— До скорого… До скорого, Амелия… Бедная девочка, — шепотом вторила ей в след Сара.