Алтарь Тристана

Анна Малышева, 2014

Пропавшие шедевры порой оказываются уничтоженными. Исчезнувшие люди порой исчезают навсегда. На этот раз Александре предстоит вернуть к жизни не только давно утраченный барельеф…

Глава 4

Внезапно успокоившись, Нина заговорила размеренно и неторопливо, глядя в глаза собеседнице, даже смущая ее этим пристальным вниманием. Александра, слушая рассказ, все больше убеждалась в том, что и в самом деле столкнулась с запутанной историей. Новодельный гипсовый барельеф никак не выглядел хранителем таких зловещих загадок…

…Ирина, по словам рассказчицы, ворвалась в жизнь свекра грубо и бесцеремонно, как погромщик, и сразу завела свои порядки, убыстрившие угасание больного старика.

— Мы не ждали ее, не было речи о том, что она вдруг приедет! — Нина достала сигареты. — Иван звонил буквально за неделю до ее приезда и ни слова об этом не сказал. Я же сама с ним говорила, Виктор не слышит… И вот, на тебе! Откуда ни возьмись, явилась эта красотка! Знать-то мы знали, конечно, что Иван женился, но и только. Не видели даже свадебных фото. Они их якобы не делали! Вы можете в такое поверить?!

…Ирина вела себя агрессивно. Едва поздоровавшись со свекром, даже не спросив о его здоровье, молодая женщина принялась скандалить с сиделкой.

— Впечатление было такое, будто она всю дорогу продумывала, что скажет, как будет оскорблять меня… Наговорила чепухи, будто бы я имущество старика распродавала, деньги прикарманивала, будто на его наследство позарилась. А продала-то я всего пару картин, да кое-какие безделушки, по просьбе самого Виктора, чтобы ему лекарства оплачивать. И какие мы там за них деньги выручили, одно горе! Продавать ведь тоже надо уметь. — Выпустив дым углом рта, Нина усмехнулась: — Но Ирине-то этого не втолкуешь, она твердит о каких-то огромных деньгах. Понятно, о чем все ее мысли. Ради этого и приехала. Меня она не слушала, с Виктором поговорить толком не могла: тараторила, он ее не понимал, с непривычки. Сам так разволновался, что я «скорую» вызывала. Понимаете, он увидел Ирину, решил, что и сын приехал, хотя тот и не обещал…

Женщины поссорились в первый же день. Нина не отрицала, что вспылила и, не удержавшись, высказала гостье много лишнего.

— А с другой стороны, — философски заметила она, — даже если бы я смолчала, вытерпела… Что бы изменилось? Она же добивалась, чтобы я ушла. Выкинула мои вещи на лестницу, можете себе представить… Устроила представление для всего подъезда! Я сказала, что могу и уйти, а Виктор только рукой махнул. Жена сына все-таки, Иван для него единственный свет в окошке… И к тому же она твердила, что Иван ей велел меня выставить. — Нина пожала плечами: — Когда я говорила с ним незадолго до ее приезда по телефону, он словечка грубого не сказал. Больше, правда, не звонил… Ни разу его голоса с тех пор не слышала. Вот и подумайте…

Повисла многозначительная пауза, в течение которой Нина успела выкурить еще одну сигарету. Александра, ожидавшая продолжения, нетерпеливо спросила:

— К чему вы мне это рассказываете? Я не понимаю.

— Ну как же? — Нина остановила на собеседнице загадочный взгляд темных глаз, жестких, тусклых, как у каменной статуи. — Я же объясняю: она приехала без предупреждения, мы ее не ждали, а Иван после ее приезда звонить вдруг перестал.

— И… какой смысл вы во все это вкладываете? — нахмурилась Александра.

— Боже мой… — Нина разогнала дым, повисший перед ее лицом, и раздраженно качнула головой: — Вы не хотите меня понять? А ясно, кажется: мы ее никогда не видели прежде, даже на снимках. И тут вдруг она является, выгоняет меня из дома. После этого Иван якобы звонит еще не раз, но уже ей, а она все разговоры передает свекру. Я его голоса больше не слышала!

— То есть, — медленно проговорила художница, — вы хотите сказать, что, может, он вовсе и не звонит?

— А как проверить? — парировала Нина.

— Погодите, — женщина приложила ледяную ладонь к горящему лбу. — Да это просто нелепо!

Ее мысли еще путались, но смысл слов собеседницы постепенно прояснялся. Истина, ужасная, но все же вполне вероятная, начинала приобретать более отчетливые очертания. «Ведь, может, так и есть… — твердила она про себя. — В самом деле, если старик не в состоянии взять трубку и услышать голос сына, которого не видел несколько лет, как он может быть уверен в том, что сын жив?! Что это за контракт, который не позволяет навестить умирающего отца? Мне это сразу показалось подозрительным…»

Нина не торопила ее с ответом, казалось чувствуя напряженную работы мысли собеседницы. Наконец Александра вымолвила, с тревогой взглянув на нее:

— Но есть же другие пути проверить, жив он или нет! Можно позвонить ему во Францию. Вы же наверняка знаете номер?

— Тот, с которого он звонил прежде? — мгновенно откликнулась женщина. — Знаю. Но этот номер больше не отвечает.

— А что говорит Ирина?

— Да что она говорит? — пожала плечами Нина. — То, что всегда. Иван, дескать, переложил все заботы об отце на ее плечи, а мне больше нечего соваться в их семью. И новый его номер мне не нужен, это лишнее! Она сама позвонит мужу, если будет необходимость. Виктор ничего не может предпринять. Он совершенно бессилен.

— Но ведь у Ивана наверняка есть какие-то старые друзья в Москве? — предположила художница. — Они могут попробовать его найти, хотя бы через социальные сети. Можно даже подать в розыск!

Нина, снисходительно выслушав ее, улыбнулась:

— Теоретически все можно. А на практике сложнее.

Оказалось, что со времени своего отъезда Иван не поддерживал связей со знакомыми и прежними сослуживцами. Нина была убеждена в том, что и в Сети у него контактов нет.

— Он никогда всем этим не интересовался, другого склада человек! Понимаете, пока Иван звонил, все было нормально, мы не беспокоились, что потеряем его, а вот сейчас… Со слов Ирины, он звонит регулярно, только проверить нельзя… Вдруг за него звонит кто-то другой?! Виктор сам не знает, что делать. Сегодня он думает так, завтра иначе. То ему кажется, что все в порядке, то что Ивана давно нет в живых. Родительское сердце покоя никогда не знает.

— Мне все это тоже кажется странным, — призналась Александра. — Иван мог бы прилететь хоть на сутки. Да пусть на несколько часов — просто повидать отца и успокоить его. Даже не обязательно выпадать из графика, если уж контракт такой бесчеловечный.

— Да, да, — кивнула Нина. — Слово в слово я то же говорила Ирине. Она слушать не желает, твердит, что мы ничего не понимаем. В том-то и дело, что она нас ни во что не ставит! Если бы я бросила Виктора, неизвестно, был бы он теперь жив.

— А что это за история с нишей? — поинтересовалась Александра. — Зачем было просить ее привезти, если Виктор Андреевич знает, что ее давно нет?

— Это была его идея, — вздохнула женщина. — Виктор хотел проверить, верны ли его подозрения. Дело в том, что Иван точно знал — ниши давно в помине нет. Если бы Ирина передала ему эту просьбу, он бы это ей объяснил и дело бы кончилось простым отказом. А она, видите ли, где-то откопала похожую нишу… То есть с Иваном она не советовалась, раз ничего не узнала. Это все равно как если бы Виктор попросил ее передать сыну, чтобы тот навестил давно умершего человека. А в ответ услышал бы, что Иван все выполнил и навестил покойника. Значит, очень вероятно, что его нет в живых, как мы и думаем!

— Не обязательно! — возразила Александра. Положив локти на стол, она подалась вперед и понизила голос — их разговор, ставший очень эмоциональным, уже привлек внимание пары за соседним столиком. — Предположим, Иван и Ирина просто решили дать старику напоследок то, что ему так захотелось иметь…

Нина иронично подняла брови:

— Конечно, ради наследства еще и не то сделаешь… Нет, вы уж ее не защищайте. Старик Ирину совсем не волнует.

— Вы все драматизируете, — терпеливо ответила художница. — Неудивительно, уж очень долго нет прямых контактов с Иваном. Как бы уж там ни было, он должен навестить отца, чтобы у того не возникали такие мрачные мысли. Ведь это тупик! Виктор Андреевич будет ненавидеть невестку все больше, напридумывает себе разных ужасов, а при его здоровье… Чем он болен, кстати?

Нина отмахнулась:

— Всем сразу. Ну и как же выйти с ним на связь, с нашим блудным сыном? Ирина ни за что не даст новый телефон. Это ее принципиальная позиция.

Конец ознакомительного фрагмента.