Глава 17 Оля
— Вот же… — Оля с досадой прикусывает кончик ногтя. Андрей не берет трубку третьи сутки подряд. Она секунду сидит в оцепенении, точно мушка, которая только-только начала осознавать, что попала в паутину.
«Андрей, это Оля, месяц прошел, Кирюше нужны лекарства, мы ждем алименты».
Смс улетает не сразу, мгновение весит на экране, затем, наконец, щелчок уведомляет об отправке. Все это мгновение у Оли, кажется, не бьется сердце.
Из комнаты доносится грохот и вой, и мамины причитания. Без лекарств Кирюша всегда капризничает.
Оля заходит в комнату — стул и лампа лежат на полу, цоколь вертится среди осколков плафона как волчок, раскрученный детской ручкой. Кирюша топает ногами и воет: неистово, пронзительно.
Его маленькие ступни отрываются от пола и снова падают совсем рядом с блестящим стеклянным крошевом. Оля, не успев подумать, бросается вперед по хрустким осколкам, хватает Кирюшу на руки и скорее кладет его в кроватку — за пластиковые прутья его темницы. Кирюша лупит руками по прутьям и одеялу, из его рта непрерывной горечью льется низкое и протяжное у-у….
— Ольга, ты с ума сошла! — кричит из ватной дали мать. — Куда по осколкам-то? Хорошо в тапках, все ноги искромсаешь!
Смысл доходит до Оли очень медленно, она смотрит сначала на мать, затем на подошвы тапочек. В мягкую резину хрустальными зубами впилось стекло.
— Кирюша мог пораниться, — тихо говорит Оля.
— Ой! — мать тяжело садиться на диван, рука на сердце, глаза к потолку. — В могилу меня сведете.
— Взял Андрей трубку-то? — спрашивает она чуть погодя, все еще надрывным отдышлевым голосом.
Оля не хочет отвечать — Оле очень стыдно.
Очень стыдно перед мамой за свою девчоночью глупость, за поспешный и опрометчивый выбор… Оле очень стыдно любить Андрея.
Оля качает головой, поправляет одеяльце и простынь в Кирюшиной кроватке.
— Нет, — отвечает она едва слышно.
— Ну, видит Бог, мы ждали, сколько могли, надо идти к этому ироду, пусть глазами своими на сына поглядит, и проститутка его тоже пусть глянет, какую беду ребенку принесла!
— Мама! Ты что говоришь такое!
— А что я говорю? Что, мать неправду сказала? Как на женатом мужике скакать, так она первая, а как алименты платить — все, на это у нее смелости не хватает?
— Марина здесь не при чем! — Оля чувствует, как щеки ее разгораются алым.
Конец ознакомительного фрагмента.
