Он мне не муж

Анна Лапина, 2023

Мы с подругами просто хотели спасти нашего друга. Освободить его из лап этого негодяя, но в итоге сами попали в капкан. А я ещё и в пожизненный, потому что моим наказанием стал штамп в паспорте, а развода он мне не даёт.Но он ещё не знает, с кем связался! Лапины просто так не сдаются!

Глава 2

Богдан

— Точно всё хорошо? — заботливо интересуется Ада, с жалостью глядя на меня.

— Всё хорошо. Прекрати делать из меня больного, — прошу её, сдерживая себя и пытаясь сохранить спокойное и беззаботное выражение лица.

— Ты свалился со второго этажа, Дан! — возмущается она, нервно поглядывая на водителя. — И упал на повреждённую ногу. Это не шутки. Давай всё же в больницу?

— Нет, — мотаю головой. — Сейчас заедем в аптеку, и я куплю себе обезболивающее и воду. Всё в порядке!

— Дан! — зло выпаливает, когда я отказываюсь от её заботы.

Ада всегда такой была и, наверное, останется. Всегда за всех переживает, всем сочувствует и всех жалеет.

В силу своего характера я мог бы её возненавидеть, оттолкнуть от себя подругу сестры, но не могу. Ада до жути напоминает мне мою маму. А затем я привязался к этой девушке, можно сказать, влюбился. Только вот… это совсем иная любовь. Словно брата к сестре.

Когда-то я даже подумывал пойти ва-банк и взять Аду в жены. Но, к моему счастью, обстоятельства сложились против. А затем Ада и вовсе встретила того, кого заслуживает. Мужчину, за которого, я надеюсь, она выйдет замуж и будет счастливой.

И всё же, даже её мужчина не может заставить меня или саму Аду разорвать наше общение. Да я и не позволю. Надо будет, уберу Эльдара, но Аду я терять не намерен.

— Если не прекратишь — высажу и пойдёшь домой пешком, — угрожающее ей бросаю.

Конечно же, я этого не сделаю, но меня с детства раздражает, когда из меня пытаются сделать мученика. В частности, это делала именно мама. И сейчас, когда так поступает Ада, она ещё больше напоминает мне ту, по которой я скучаю.

— Я тебе не верю, — ворчит она, сложив руки в замок. — Ты специально так говоришь, чтобы я не переживала. Но только хуже делаешь.

— Андрей, останови около вон того магазина, — прошу водителя, и тот кивает. — Я в аптеку и за водой. Тебе что-то взять?

— Я сама сбегаю и возьму, — тут же отзывается. — Тем более мне ещё курица нужна на супчик.

— Ада, я сам. Я лучше знаю, что мне нужно, — говорю ей и вручаю телефон. — Ты пока позвони Ивану Анатольевичу и попроси, чтобы он сейчас же поехал и занялся ремонтом лестницы в том детском доме.

— Ладно, — нехотя сдаётся, столкнувшись с моим взглядом, перед которым всегда робеет.

Дожидаюсь, пока машина припаркуется, и лишь затем выхожу. Иду в магазин максимально спокойный и нормальным шагом, зная, что Ада за мной наблюдает и переживает. Стоит мне хоть раз дать промах, и она выбежит, чтобы перехватить инициативу.

И лишь зайдя в помещение, позволяю себе расслабиться и даже застонать от боли.

Ненавижу то, как государство заботится о детских домах.

А если бы не я в тот момент проходил по лестнице, а ребёнок? Твою мать! Одна злость!

Дохожу до аптеки и прошу мне дать сильное и быстрое обезболивающее, но за водой приходится всё же ковылять в продуктовый. В запасах этой аптеки осталась лишь противная солёная, которую я с детства не переношу.

Одну таблетку принимаю на сухую, но дальше решаю всё же с водой пить пилюли. Сухо.

С небольшой тележкой иду в сторону полок с минеральной водой, когда, проходя мимо холодильников, вспоминаю слова Ады о том, что ей нужна курица. Решаю взять. Всё равно ведь в магазине.

Поворачиваю в сторону нужных холодильников. Открываю нужную дверцу, когда мне в ногу влетает чья-то большая тележка. И весь удар приходится на многострадальную ногу.

Можно было бы подумать, что она сама откатилась, но скорость у машинки для этого была большой.

— Ай! — не сдерживаю шипения. — Смотри, куда несёшься! — Поднимаю взгляд на водителя тележки и сталкиваюсь со взглядом рыжеволосой девушки.

— Я… Я не неслась! Я сырки выбирала. — Очаровывает своими огромными глазами. Испуганными. — Спокойно себе шла, и я…

— Так спокойно, что влетела в меня? — Оглядываю её с ног до головы.

Школьница какая-то. Лет шестнадцати на вид. Джинсы потёртые, толстовка на несколько размеров больше. Крупные черты лица. Детские щёчки ещё не ушли. Волосы огромной копной в пучке объёмном. Рост как раз для девятиклассницы или десятиклассницы.

Будь постарше, я бы даже пригляделся. Хотя нынешние девушки совсем не соответствуют своему возрасту. Этой может и двенадцать быть или даже двадцать с хвостиком.

— Нормально я шла, — бросает она. — Это ты в мою тележку врезался, а сейчас орёшь, как больной?! Что, жена не даёт?! — Кидает быстрый взгляд на мою руку, и кольца там не замечает. Даже губы расстроенно поджимает, что ошиблась.

— Иди давай, конфеты покупай, — намекаю на содержимое её тележки, где сплошь детские сырки. Моя племянница такие любит.

Махнув рукой, беру курицу и ухожу прочь. Прямиком к рядам с нужной мне водой.

— Ой, ой, ты посмотри на него! — доносится мне вслед голос рыжей сумасшедшей девчонки. — Хромает, бедненький. Его тележка сбила. Актёр погорелого театра! Тележка даже не в ту ногу врезалась! Чего строишь из себя, а?!

— Малая, иди давай. — Оборачиваюсь к ней с насмешливой улыбкой. — Тебя папа на кассе уже ждёт. Покупки твои оплатить хочет. Спеши, иначе без сладкого на ужин останешься. — Наслаждаюсь лёгкой перепалкой с рыжулей.

Отвык я от того, что девушки грубить мне могут. Обычно они либо вешаются мне на шею, либо бояться лишнее слово сказать.

— Вот хамло!

— Вот же голос громкий! — говорю в тон ей. — Его бы, да в правильное русло. Да и фигурка ничего такая…

— Идиот! — кидает она и, виляя своими красивыми ягодичками, спешит на кассу.

Да, красивая, зараза.

Всегда знал, что рыженькие с огоньком. Но эта мадам — настоящий пожар!

Сколько всё же ей? Я бы всё же пригляделся…

— Дан, всё в порядке? — интересуется Ада, когда я возвращаюсь с курицей, водой и таблетками обратно в машину. К моему счастью, таблетка начала действовать, и боль хоть немного притупилась.

Молча вручаю Аде пакет с курицей, на что она выгибает бровь, а проверив содержимое, начинает смеяться. Но презент всё же принимает. Демонстративно при ней принимаю ещё одну пилюлю, запивая водой и, качнув головой, отвечаю на её вопрос, что всё прекрасно.

— Заедем сейчас ко мне. Я тебе компресс сделаю, — скорее констатирует факт, чем предлагает. — Моя бабушка делает хорошую домашнюю мазь. Лечит и гематомы, и синячки обычные, и если привыкнуть к запаху, то и мешки под глазами убрать можно. Но я пока на такое не решаюсь.

— Хорошо, — соглашаюсь, потому что иначе не отстанет. Будет звонить каждый пять минут и спрашивать, как нога. С мазью будет каждый час.

Кидаю взгляд в окно и вновь вижу рыжеволосую девчонку, которая пакует свои покупки в машину, нервничая отчего-то. Складирует пакеты с творожными конфетами на заднее сиденье.

Странная девчонка. Напряжённая. Злая.

Словно ей уже под сорок и жизнь треплет каждый день. Дом, работа, дети и неблагодарный муж. Хотя по её машине и пафосу, с каким она расплачивалась на кассе, девчонка точно не замужем и счёта деньгам не знает. Значит, у родителей на шее сидит или папик есть. Хотя… папик и у такой? Рыжая покладистой вряд ли бывает, а именно таких богатым толстосумам и подавай.

Машинка у девчонки примечательная. Рыжая, переливающаяся. На такую точно обратишь внимание на дороге.

— На кого смотришь? — звучит голос Ады, и она вглядывается в окно, пытаясь понять, что меня могло зацепить. — На того дедушку? Или на девушку?

— Уже неважно, — бросаю, когда рыжая садится в машину и трогается. — Андрей, поехали. Завезём Аду, а затем поедем в клуб. Там ЧП какое-то. Полина мне всю трубку уже оборвала.

Жаль, что больше не встретимся с рыжей. Даже как-то горько на сердце от этого. Я бы с радостью ещё немного с ней пообщался.

Но вряд ли мы ещё встретимся. У нас нет никаких точек соприкосновения.

Она обычная богатая мажорка, а я… взрослый состоятельный мужик, который владеет клубом боёв без правил, несколькими заводами по области, парочкой ресторанов, сетью по устранению проблем. И главное, я холостяк и статус свой менять не намерен.

Хотя… было бы неплохо обзавестись супругой, чтобы одни благотворители обратили внимание на благотворительный проект Ады. Плюс это избавило бы меня от других проблем в виде назойливых эскортниц.

Кристина

— Что случилось? — вздыхает Маша в трубку.

— Ты не представляешь! — восклицаю в трубку, пребывая в ужасном настроении уже продолжительное время. — Со мной сразу несколько неприятностей случилось! Вначале Матвей все мои сырки опять сожрал, а потом какой-то старпёр в магазине из себя вывел!

— Не поделили с ним последний сырок? — шутит подруга, и будь я рядом, закидала бы её чем-нибудь. Тяжёлым и большим.

— Нет! — цокаю языком, решив простить ей её вольности и безразличие ко мне. И, набрав побольше воздуха в лёгкие, начинаю говорить. — Моя тележка отъехала немного от меня, пока я выбирала сырки. И прямо в его ногу врезалась. Совсем немного! Как комарик укусил. А он как застонет. Как закричит. Хромать начал! И вообще, оскорблять меня стал! А я что виновата, что так молодо выгляжу, что меня иногда на кассе просят паспорт предъявить? — тараторю и, вероятнее всего, Маша и половины не понимает, и связи не улавливает. Но мне главное — выговориться и выплеснуть все свои эмоции сейчас. А объяснять всё нормально я ей буду потом.

— Какой ужас! — тянет Маша, явно понимая, что мне сейчас не участие в беседе надо, а выговориться.

— Говорила же папе, что мне лучше не выходить из дома, — продолжаю ворчать, как старая бабка. — Неприятность будет. Вот она и случилось. Этот мужик мне всё настроение испортил.

— Крис, да успокойся! Не злись.

— Я еду к тебе, — объявляю ей и выворачиваю руль в сторону дома Лебедевых. — Взяла нам сырки и сладкий кефирчик. Устроим вечер кино? Мне нужно расслабиться немного. И забыть этого дурака! Иначе я что-нибудь натворю!

— Ну, можно, — соглашается она. — У меня папа уехал до послезавтра на стройку. Твой Матвей, кстати, с ним. Дома только мама и сестра.

— Звоню Розе? — спрашиваю, кинув взгляд на зеркало и отметив, что видок у меня и правда не из лучших.

Как он меня ещё за малолетку принял, а не за бомжа?

— Не приедет она, — отзывается Маша. — Она же к нашему завтрашнему плану по захвату клуба готовится. Да и с Виктором она. Так что сегодня без неё.

— Точно! Завтра у нас захват клуба боёв без правил, — вспоминаю с мстительной мордашкой. — Раскрасим мордочку её владельца в цвета флага! Пусть знает, злодей, наших!

— Мне его даже уже жаль! — хохочет подруга.

— Он нашего Виктора шантажирует и свободы не даёт. Заслужил! — напоминаю, чтобы жалостью к жертве не прониклась. Маша и так у нас шпион небезопасный. Не умеет в стрессовых ситуациях работать. Теряется. Мы с Розой её на свой страх и риск взяли. Обидеться ведь, что мы без неё ограбление совершили.

— Ладно, — сдаётся Лебедева. — Всё равно вас с Розой не оставить. Буду вас страховать.

— Да-да, ты клятву давала!

Богдан

Заехав к Аде и получив от неё, так сказать, первую медицинскую помощь, ещё долго слушаю её уговоры съездить в больницу. Ведь гематома обещает быть не маленькой и очень долгой.

Единственное, что меня радует во всём этом, что перелома точно нет. Медсестра в детском доме осмотрела меня и сказала, что всё в порядке.

Ещё одного месяца в гипсе я бы точно не выдержал. Лежать и ничего не делать — не про меня. Мне нужно с утра и до ночи работать, что-либо делать или хотя бы кем-то руководить.

Месяц, проведённый в больнице, был для меня пыткой. И лишь моменты, когда я сидел в палате дочери Ады, были для меня раем. Ведь малышка такая маленькая, крохотная, милая, наивная и… она заставляла меня чувствовать себя нужным. Не за то, что я могу купить ей всё, что она захочет. Не за то, что я могу ей что-то дать. А лишь потому, что сижу с ней и разговариваю. За то, что отвечаю на её вопросы и проявляю к ней любовь.

Я люблю детей, и они меня любят, но сам пока на этот шаг не готов.

Я боюсь то, каким я могу стать отцом. Хороший пример я увидел лишь во взрослом возрасте, когда нашёл родного. Тот же отец, который меня воспитал и который закладывал в мою голову семейные установки, был не ангелом.

Как человек, бизнесмен — он был идеален, и я во многом ему благодарен. В основном своей крепкой хватке. Но в остальном… я ненавижу его. И боюсь стать таким же. Тираном. Монстром. Зверем.

После Ады еду в клуб. Долго решаем с Полиной и Арсом, моим младшим братом, возникшие проблемы. И за всё это время я не сажусь ни разу. А зайдя в кабинет и опустившись в своё кресло, наконец, ощущаю то, что завтра моей ноге будет точно плохо.

В одном Ада права. Моей ноге нужен сегодня отдых.

— Я всего на несколько минут, — объявляет Майя, моя сестра, заходя в мой кабинет в клубе. Подходит и швыряет на стол папку с бумагами. — Это всё, что я смогла выяснить про твоих зарубежных благотворителей.

— Хм-м… — отзываюсь и, потянувшись к папке, открываю её. — Негусто… Сдаёшь позиции, Майя. Я не узнаю тебя, малая. Неделя и так мало информации, — хмыкаю, подняв на неё взгляд. Оглядываю её якобы недовольно, но она вообще не обязана была что-то для меня делать. Я лишь издеваюсь над ней и не даю расслабляться. Для неё это вредно. — Фарид плохо на тебя влияет, малая. Надо бы его… — дразню её, обожая смотреть, как она закипает, когда я начинаю угрожать тем, кто ей дорог.

— Не трогай его, — просит, опускаясь на стул. — Про них ничего нет, потому что ведут дела тихо. Штрафы оплачивают. Любовниц не было. Нигде замечены не были. Да и наши с тобой связи не так далеко раскинуты, чтобы достать аж до Норвегии. Расслабься и прекрати мной манипулировать!

— Соглашусь, мы не всесильны, — киваю со вздохом, оглядывая сестру. И как бы я ни говорил, что её жених плохо на неё влияет, это неправда. Рядом с ним она цветёт. Наконец превращается в обычную женщину, а не в мою женскую версию. И это даже радует. Я желаю ей счастья, а я… Я несчастен. Несмотря на то что у меня есть всё, у меня нет главного — ощущения счастья. Оно было, пока у меня была семья. Сейчас же у всех своя жизнь, а я одинок. — И как мне быть, Майя? Их поддержка Аде пригодилась бы.

Я нахожу себя в помощи другим. И сейчас я весь зациклен на Аде и её проекте. Она придумала идею, как помочь детским домам. У неё собственный цветочный магазин, который вдохновил её на эту идею.

Провести мастер-классы по садоводству в различных детских домах. Выделить ребёнку по цветку или участку, за которым он будет ухаживать, а затем магазин Ады и ещё нескольких, с которыми мы заключили контракты, выкупят у детских домов или напрямую у ребёнка его растение.

— Я тебе уже сказала. Тебе нужно взять одну из наших девочек и притвориться её мужем. Семейным они, — указывает на папку, — больше доверяют. Стань для них безопасным. Примерным мужем и добрым благотворителем. С последним тебе Ада уже неплохую репутацию создала.

— Нет, — мотаю головой. — Врать я не буду.

— Точно! — закатывает глаза от моего принципа. — Ты же не врёшь!

— Ладно, я подумаю, как решить этот вопрос, — вздыхаю и перехожу к другой теме, которая стоит сейчас острее. — Что насчёт Виктора Есенского? Он перестал искать способы избавиться от меня?

— Вам нужно поговорить, Дан! — повторяет она, наверное, уже раз в десятый, словно я не пытался этого сделать раньше. — Он ведь думает, что ты…

— Пока он сам не поймёт, в чём корень проблемы, разговоры между нами бессмысленны, — перебиваю её и, протянув руку к своему столу, беру с него телефон. — Он взял у Полины несколько пригласительных жетонов. Наверное, приведёт свою девушку. Я попробую поговорить с ней. Может, что-то выйдет из этого.

— Можно, кстати, — соглашается Майя. — Но зачем несколько? Розе и одного хватило бы. Да и без жетона её можно было пропустить. Мы ведь все её знаем и как бы… не знаю. Подозрительно всё это.

— Может, ещё кого привести хочет? — предполагаю безразлично, не переживая ни о чём. Я в людях разбираюсь, уж что-что, а подставить Виктор не может.

В своё время он с нами провернул такую аферу, что доказывает, что он наш парень. Честный, целеустремлённый, порядочный и совестный.

Не укусит он руку, которая ему помогает.

— Не думаю, — Майя напряжённо вздыхает. — Он же не хочет, чтобы кто-то знал. От отца скрывает. Кого он может привести и кому доверяет настолько?

— Я не беспокоюсь на этот счёт, — пожимаю плечами. — Виктор парень умный. Не сдаст наш клуб и проблем не создаст. Думаю, он что-то просто затеял. Со временем узнаём.

— Как бы тебе твоё безразличие боком ни вышло.

Да, всё же Майя — моя сестра. Раньше я всех подозревал. Теперь она.

— Что он может сделать? Приведёт кого-то, кто меня уничтожит? Такого человека не существует, — развожу руками. — Ну а в случае чего, у меня есть ты. Ты займёшь моё место и отомстишь за старшего брата.

— Да, конечно! Делать мне нечего, — фыркает она. — Но помяни моё слово. Виктор точно что-то придумал и приведёт кого-то, кто может тебе навредить… Я чувствую! А моя интуиция редко меня подводит!

— Не придумывай…